СВЕЧА

Авторы: Bea T Kay & RedSith
Переводчик: Ash-kha
Рейтинг: PG-13.
Предупреждение: жестокость, насилие, кровь, намеки на секс.
Содержание: «Пациент Z» является предпосылкой к этому тексту, но на этот раз текст законченный.
Обратная связь: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. & Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

После «Призрачной угрозы»

Это было через три дня после похорон Куай-Гона, перед тем как Сидиус начал действовать. Он оставался с королевой на Набу настолько долго, насколько это было возможно. Окруженный королевскими чиновниками, он носил маску Палпатина, бывшего сенатора от Набу и вновь избранного Верховного Канцлера Республики. Это было безопасно. Это было легко. В этой маске ему было комфортно, как в старых перчатках, кожа которых стала мягкой за годы носки.

И это позволяло ему не думать о том, что он должен был сделать.

Но когда последняя из его официальных обязанностей была выполнена, а Совет джедаев возвратился на Корускант, он не стал долго рассуждать о том, стоит ли ему еще на какое-то время остаться с королевой. Попрощавшись с ней, он возвратился на Корускант, в свой собственный дворец. В свой пустой дворец.

Осознание того, что Маул мертв, резанула его, как только он вошел внутрь. Он знал это, он мог установить это с большой вероятностью – ученик мертв.

Со стальными нервами и контролем Силы Сидиус миновал несколько уровней своего дворца и рукой открыл дверь помещения, где жил Маул.

Первым, что он ощутил, войдя, были запахи, витавшие в комнате. Мускусный аромат сохранялся здесь, даже если были открыты дверь и окно, в любую погоду. Маул специально просил, чтобы в его комнатах не было атмосферного контроля.

Ароматы сотен свечей пронизали комнату.

Сидиус вошел внутрь и ненадолго остановился, прислонившись к двери. Комната хранила живой отпечаток сущности его ученика, как если бы Маул всего лишь на минутку куда-то вышел. Яркая вспышка оранжевого света окружила его на полсекунды, затем исчезла.

Сначала он бродил по главной комнате, не готовый еще войти в спальный блок. Это была тихая, хорошая комната. Небольшая коллекция произведений искусства висела на стенах и была расставлена на различных предметах меблировки по всей комнате. Часть этих вещей молодой человек приобрел во время своих путешествий с Сидиусом, а затем расставил их в своей комнате с заботливой симметрией, радующей глаз. Плетенные корзины, большие статуи, обожженные глиняные горшки, картины, подсвечники и многие другие предметы были расставлены по всей комнате. Эти предметы контрастировали со строгой современной обстановкой.

Он решительно направился туда, где Маул проводил большую часть своего времени. Напоминание об ученике – пятно на песке, окрашенное в иной цвет, чем остальное базовое покрытие коричневого цвета. Сидиус не знал, что он собирается делать здесь, где были только синие и оранжевые пятна воска в некоторых местах пола. Сидиус подошел к ним и пнул песок, стал топтать ногой, подобно ребенку, чья любимая игрушка сломалась.

«Будь прокляты эти джедаи, они забрали тебя у меня!»

Он остановился, ощущая напряжение и волнение в груди, понимая, что выглядит сейчас нелепо. Он отскоблил песок с обуви и вернулся обратно в комнату. Бездумно он подошел к бару, где Маул хранил скромное количество крепких спиртных напитков. Сидиус схватил стакан с мраморной столешницы и взял первую попавшуюся бутылку, до которой дотянулись его пальцы, не обеспокоившись взглянуть на этикетку. Бокал звякнул о горлышко бутылки.

Это кровь Маула лилась в стакан.

Сидиус мигнул в ужасе.

«Нет, не кровь, просто вино, красное вино...» Он сделал три быстрых глотка и внимательнее рассмотрел бутылку. Слишком хороший урожай для того, чтобы так пить. Он приложил стакан ко лбу, успокаивая кипение мыслей. Осторожно потягивая вино, он посмотрел в сторону спальни.

«Ты должен войти туда.» Он сам так сказал Маулу однажды, очень давно, вернувшись из поездки на Иридонию. Он поставил Маула лицом к лицу с его прошлым и настоящим, чтобы они могли творить будущее вместе.

И теперь он должен встречать будущее один, без Маула. Прошлое подкралось к нему сзади вихрем золотистого утра оранжевой страсти и полуночи голубого желания. Будущее виделось впереди бледным, серым и пустым.

Он качнулся к спальне, заставляя себя идти, но по-прежнему неготовый.

Он оказался в небольшой комнате без мебели. В стенном шкафу находилось некоторое количество одежды Маула, но ее ореол был слишком опасен для его самоконтроля, и он пошел прочь. Кровать находилась в стенной нише, плотный матрас сейчас лежал на полу. Бутылка масла стояла на узкой полке в задней нише вместе с более сильно ароматизированным свечами. Ощущая слабость в коленях и то, как подступают к горлу рыдания, он разложил постель. Чувствуя головокружение, он лег в постель Маула и закрыл глаза.

«Глупый забрак, как ты мог покинуть меня так. Я никогда не прощу тебя.»

Он приобрел слайды камеры безопасности плавильной шахты. Камера срабатывала один раз каждые пять секунд, и таким образом получились отрывочные изображения. Маул сражался с Джином и победил старого джедая с блеском. Потом Маул повернулся к Кеноби и сражался с ним, подобно демону. Он видел удар Силы, который сбросил молодого джедая вниз в шахту. Муал стоял над ним, злорадствуя. Это видел на фото Сидиус, сотрясаемый гневом. Два более поздних фото: Кеноби стоит перед Маулом со световым мечом Джина в руке, занесенным в ударе.

Следующее фото показывало Кеноби одного, стоящего на краю шахты и смотрящего вниз.

Он не видел, что случилось с Маулом. И это было хорошо.

Он испытывал искушение сохранить слайды, но заставил себя сжечь их. Слишком много в них боли, слишком опасно их сохранять.

Он повернулся на бок и подтянул одну из подушек под голову. Маул! Сущность Маула и его запахи были в этой ткани, и он закрыл глаза в исступлении, вспоминая и испытывая желание.

Его разум начал высвечивать отдельные фрагменты его воспоминаний, неподвижные, словно фотографии. День, когда они встретились впервые, и Маула в возрасте 14 лет, спущенного с цепи и дрожащего в ванной своего нового хозяина, вспомнил кровь, грязь и гной, стекающие в сток. Забрак двумя годами позже, его рога подросли, так что он впервые практикуется со световым мечом. Маул, заработавший статус Темного Лорда, и его парящее настроение, которое Сидиус разрушил в тот холодное утро. И Маул как опускается на колени у его нег, его подбородок покорно склоняется, но в глазах вспышка.

Этих ран слишком много. Они заключили договор, он лелеял и обучал его, готовил к статусу Темного Лорда. Это была темная агония. Его живот свело судорогой, и он подтянул колени в себе, вцепившись в подушку.

Никогда снова.

«Когда я возьму другого ученика, я никогда не пройду через это снова.»

Другое время, другое место:

Маул шел позади учителя, сохраняя почтительное расстояние. Его ноги дрожали, и его мышцы все еще болели от недельного физического испытания – труднейшего теста в его жизни. Он похудел, и его живот урчал от голода, но это никак не отражалось на его походке, и его мысли оставались сфокусированными на том, что лежало впереди.

Сегодня наиболее важный день в его жизни. Он прошел испытание. Сегодня он стал Лордом Ситхов.

Маул никогда не бывал еще на этом уровне резиденции мастера. Невооруженному взгляду могло показаться, что этот уровень ничем не отличается от любого другого во владениях мастера, но Сила позволяла Маулу чувствовать, как поет здесь энергия Темной стороны. Маул пил ее, использовал ее, чтобы оживить свое тело, подготавливая себя к тому, что ждало его впереди.

Коридор, по которому они проходили, постепенно изгибался по отношению к центру. Через некоторое время спираль резко закончилась, путь блокировала темно-серая металлическая двойная дверь. Маул мог чувствовать огромную энергию Темной стороны в комнате за ней.

Его учитель взмахнул рукой, дверь медленно и плавно открылась. Маул проследовал за Сидиусом во внутрь, и дверь закрылась за ними.

Это было так, как если бы он вошел в черную дыру – черную дыру, освещенную только двумя отдаленными звездами. Маул замерз и был дезориентирован. Он напрягал глаза, а сердце колотилось в его груди. В этот момент он снова был ребенком, пойманным и посаженным в клетку, и он почти что мог чувствовать тяжелые кандалы на запястьях, осязать зловонный запах крови, испражнений и гноя. Усилием он прогнал воспоминания прочь. Он был ситхом, а не ребенком-невольником, который принудительно боролся в круге для развлечения других. «Учитель забрал меня из этого места,» - сказал он себе.

Он перетаптывался с ноги на ногу. Маул посмотрел вниз и увидел слабый ярко-пурпурный туман, вившийся возле его ботинок. Щупальце тумана поднималось вверх по его ноге, подобно призрачным пальцам. В детстве он боялся неизвестности темноты, и мороз поднимался вдоль позвоночника. Он нахмурился и поменял позу, раздосадованный на себя. Он вырос из таких глупых опасений. Низкий рык зародился глубоко в его груди, и при этом звуке туман застрелился прочь от него, а эфемерная рука оцарапала пол.

Маул чувствовал, что учитель двигается к небольшим точкам света. Маул последовал за ним, и так они подошли к отдаленным звездам, оказавшимся пламенем свечей. Это были необычные свечи, их пламя пылало и свистело, и плевалось искрами, и мерцало неестественным светом.

- Дух ситха, мой юный ученик, - сказал Сидиус, - Лорда Бейна, одного из нас, моего собственного учителя, живет в вечном пламени. Свет вечен, как наша ненависть, как наша ярость, как наша сила.

При упоминание имени Лорда Бейна, один из языков пламени разразился блестящими желтыми искрами, дав таким образом Маулу возможность осмотреться. Две свечи стояли на черном мраморном пьедестале в центре комнаты, похожей на пещеру. Маул посмотрел вверх, но не смог рассмотреть потолка, хотя и знал, что он должен быть там. Плотная драпировка спадала из невидимой высоты, скрывая дальнюю стену. Тяжелые складки в сочетании с мерцающим светом свечей создавали иллюзию огромного подземного чертога.

Сидиус сделал жест в сторону свечи на высоком пьедестале–колонне, которая была почти в метр высотой и толще, чем предплечье Маула. Яркое желтое пламя горело, подобно звезде от единственного фитиля в темном воске, и в его сердитом блеске было кружение таких оттенков цвета, которым Маул не мог подобрать названия.

- Ушедшие Лорды Ситхов, Маул, - сказал мастер. – Лордов Ситхов двое, и все же нас больше, чем двое. Мы – это все, кто когда-то жил.

Меньшая свеча находилась на втором пьедестале, который был ниже, чем первый. Эта свеча была густо-пурпурной, короткой и толстой – уродливая свеча с пламенем белого цвета. И около нее Маул смог разглядеть третий пьедестал, еще более низкий с плоской поверхностью, которая пустовала. Пурпурный туман притаился возле этого третьего пьедестала – раздраженный, сердитый и нетерпеливый, он посылал вперед свои щупальца, а затем подтягивал их обратно.

Он ожидает, понял Маул. «Ожидает меня.»

- Ты заработал право называться Лордом Ситхов, Маул, - глаза Сидиуса вспыхнули в глубине его капюшона. – Преклони колени и дай свою руку.

Маул выполнил.

Сидиус снял перчатки с рук Маула. У Маула перехватило дыхание, когда мастер стал поглаживать его пальцы, прослеживая линии татуировок Маула и возвращаясь к их началу.

- Ты удостоен великой чести, мой Маул, - сказал Сидиус, и его голос был мягок, как его прикосновения. – Но есть еще одно испытание, которое ты должен пройти, – его прикосновения стали более грубыми, а голос твердым. – Не разочаруй меня.

- Ни за что, мой мастер, - сказал Маул.

Сидиус повернул руку Маула ладонью вверх, свел его руки вместе, заставляя их принять форму сосуда.

- Ты лишь сосуд для своего духа... Все Лорды Ситхов до тебя делали это... Сосуд из сущности твоего учителя и всех тех, кто был когда-то ситхами.

Маул наблюдал, как мастер взял пурпурную свечу с того места, где она стояла, и повернулся к нему, удерживая свечу в чаше ладоней. Туман окружил ноги Сидиуса, и Маул услышал слабый скрежет, напоминавший ропот отдаленной толпы.

- Эта свеча и есть твой мастер, мой юный ученик, твое обязательство ситха. Его сущность начнет теперь формировать твой сосуд.

Сидиус наклонил свечу в сторону, и горячий воск полился в ладони Маула.

Маул не издал ни звука, хотя воск обжигал его – обжигал сильнее, чем любая из горящих свечей, стоявших в его комнате – обжигал сильнее даже, казалось, чем сам огонь. В свете свечи пурпурный воск блестел на его черной коже, покрывая его пальцы и опаляя ладони. Капля пота стекла по лбу на его бровь, но он держал руки неподвижно, пока Сидиус возвращал свою свечу на пьедестал. Используя Силу, его учитель пролевитировал вторую свечу с другого пьедестала и подвел ее так, что она оказалась над руками Маула.

- Эта свеча заключает сущность всех ситхов. Она горит так долго, как долго существуют ситхи, и ее воск хранит память о каждом Лорде Ситхов, который ушел. Теперь ты присоединишься к нам.

По жесту Сидиуса свеча наклонилась, и ее расплавленный воск плавно полился в ладони Маула.

Маулу потребовалось огромное усилие над собой, чтобы не закричать. Боль в руках была огромной. Пытка обжигающей жидкостью гнала боль вверх по рукам и через все его тело, пока ему не стало казаться, что все тело горит в огне. Горячий воск кипел в его ладонях, опаляя кожу, и он сражался с инстинктом отдернуть руки прочь. Маул мог чувствовать, как облезает его кожа, смешиваясь с жидкостью в его ладонях.

Вскоре Маул понял, что Сидиус удерживает нечто над его руками. Это был фитиль. Маул понял, что будет дальше, так как помнил слова учителя. Он создал сосуд для своей свечи.

В следующие мгновения, казавшиеся подобными вечности, воск начал охлаждаться. Маул пошевелил руками, поначалу медленно. Движение было агонией, но Маул продолжил, игнорируя боль, и начал лепить воск вокруг фитиля, придавая ему форму.

Пурпурный воск свечи учителя смешался с разноцветным воском свечи некогда живших Лордов Ситхов, и Маул работал, стараясь, чтобы охлаждавшийся воск в его руках взял от них их черный цвет, а сочетание золота его глаз и красного цвета татуировок дала в комбинации оранжевый цвет воска.

Щупальце пурпурного тумана вновь дотянулось до него, скользнуло вверх по его ногам, ластясь к рукам, и слабый свет стал более интенсивным, когда свеча начала приобретать форму. Маул игнорировал щупальце, сфокусированный на работе со свечой.

И так он работал, начиная слышать их – всех тех Лордов Ситхов, что существовали прежде. Они пели ему на старинном языке ситхов, шепча и шипя ему о ненависти, о месте и о праве ситхов. Вскоре Маул присоединился к ним: его голос глубокий и горловой звучал в унисон с их голосами, пока он работал.

Свеча была почти закончена. Маул разгладил стороны свечи, его пальцы скользили по поверхности до тех пор, пока свеча не стала такой же гладкой, как его собственная кожа. Его свеча вышла очень похожей на свечу его учителя, прямой и толстой у основания. Прежде чем свеча успела окончательно остыть, он наклонился и вдавил в воск передний рог, оставляя отметку у основания свечи – оставляя вмятину на ее безупречной поверхности.

Когда Маул поднял голову, второй ситх молчал. Свеча была готова. Он нашел в темноте блеск глаз Сидиуса, ожидая одобрения со стороны мастера.

Сидиус взял у него свечу без комментариев и установил ее на пустой пьедестал. Пропев несколько слов на древнем языке ситхов, Сидиус склонил голову в поклоне и стал ждать.

Внезапно, без предупреждения, энергия Темной стороны омыла Маула, от чего у него сперло дыхание, и тело охватила дрожь. Тысячи разумов исследовали его, тысячи голосов кричали и проклинали, и вопили, и требовали, тысячи жизней жаждали мести. Ему стало тесно в его робе. Вызванный Силой ветер спиральным вихрем метался по комнате. Пурпурный туман, объединившись с ситхами, дробил его разум. Они терзали его, испытывали, провоцировали, насмехались. Пойманный этим водоворотом, Маул задыхался, его тело дергалось, словно марионетка на ниточках в руках тысячи безумных кукловодов.

Наконец, голоса оставили его, и пурпурный туман опять отступил – на этот раз в сторону свечи нового Лорда Ситхов. Истерзанный и потрепанный, Маул упал с упором на обожженные руки, борясь с головокружением, которое грозило догнать его. Он не мог взглянуть на своего учителя. Он испытал на себе подавляющую волю ситхов. Что если они сочли его недостойным? Что если он потерпел неудачу?

Белый горячий свет ударил от одной из свечей в сторону свечи Маула и зажег фитиль. Маул взглянул вверх, удерживая сбитое дыхание. Он наблюдал, как пламя его свечи стабилизировалось, разгорелось ярко – красное и сердитое.

Значение происшедшего было ясно, и губы Маула скривила недобрая усмешка, а на лицо вернулось выражение торжества.

Он был принят. Он стал Лордом Ситхов.

* * *

...Сидиус помнил эту усмешку, когда рогатая голова Маула откинулась назад, а его шея показалась открытой и незащищенной. Он гордился своим учеником в этот день. Сегодня воспоминания вызывали одну только боль.

Он поднялся и открыл дверь шкафа. Запахи здесь были почти подавляющими, напоминавшими Маула – смесь запаха чистой ткани, мускусного фермента и запаха тела. Свободные робы висели справа, за ними – стандартные черные штаны, тщательно закрепленные на специальных вешалках, дальше – черные туники. Смятая ткань была сложена в углу под одеждой.

Сидиус наклонился и потянул к себе странный узел. Он развязал его и обнаружил внутри брюки, но они были рваные на левой штанине. Кроме того, ткань была в пятнах – пятно вино-коричневого цвета спускалось вниз по штанине.

Это была кровь. Кровь Маула – и ее было много.

«Он был ранен? Когда это случилось? Почему он не сообщил мне?»

Сидиус пальцами взял ткань, а в душе его рвался вихрь чувств.

«Боги, как ты был глуп! Тебе следовало сказать мне, что ты был ранен. Я мог послать тебе команду для усиления. Ты тупой маленький ублюдок!..»

А послал бы? Или он просто приказал бы Маулу идти вперед против джедаев, ставя его в безвыходное положение началом их мести? Предложил бы он отдых и утешение своему Темному воину, или бы просто отправил его с новой миссией, без долгих раздумий? И как часто он использовал это слово – ублюдок, - оскорбляя посвященного Темного Лорда, постоянно напоминая ему о его скромном прошлом и сохраняя контроль над ним? Маул ненавидел это слово, хотя в ответ только молча смотрел каплями золотистых глаз и оставался неподвижным. Это было мощное слово.

Слова могут ранить. Или успокаивать. Или разжигать гнев. Маул научился и этому. Странно это, он был мастер и одновременно все еще ученик, выполняющий то, что ему указывают.

Он восстановил в памяти, испытывая при этом жжение в животе, отчетливый глубокий голос Маула со странным акцентом галактического Стандарта.

«О, Темный Лорд мой, я упустил тебя. Я упустил твою преданность, твое посвящение в ситха, твои золотые глаза... »

Он крепко прижал рваные брюки к груди.

Неготовый к такому горю, а потому незакрытый от него, он шатался под ударами, порожденными движениями его собственной души. Он говорил себе в эти годы, что Маул был только средством: солдатом и воином, кого-то подчиняющим, кому-то подчиняющимся – ничем больше. Неправильно. Он был не прав и теперь видел это. Больше чем воспитанник, больше чем телохранитель, больше чем ученик в Темном искусстве. И не только младший, хотя он и знал его с детства.

Он позволил себе вспомнить один эпизод из того времени – тот случай, когда Маул заставил его громко смеялся. Это был редкий случай и тем более памятный теперь.

Вскоре после прибытия в его дом, Сидиус застал Маула в саду однажды в полдень. Он обнаружил подростка, качающегося вниз головой на суку дерева, поющим для себя на своем исконном языке. Размышление о том, почему мальчику хочется делать подобные вещи, совершенно озадачило Сидиуса. Это был непорядок, однако вид головы Маула, болтающейся в пяти футах над землей, был очень забавен. Он громко рассмеялся в удивлении и восхищении.

Маул немедленно отцепился от ветки и грациозно спрыгнул на землю прямо перед ним. Когда он увидел, что его хозяин не сердится, а, напротив, весьма забавляется ситуацией, его лицо стало непринужденным, и он сделал попытку улыбнуться в ответ.

- Ты удивил меня, юный Маул, - сказал Сидиус, посмеиваясь.

В ответ Маул быстро и плавно отскочил назад, взметнув ногами листья на земле. Мальчик снова улыбнулся, затем грациозно поклонился. Сидиус любовался его природной гибкостью, зная, что Маул никогда не проходил никакой гимнастической подготовки. «Его врожденный талант станет хорошим активом в сражении», - решил ситх.

С тех пор его отношение не менялось. Маул готов был делать для него то, что было нужно. «Забавлять меня, защищать меня, вызнавать для меня нужную информацию, сражаться за меня...»

Трудно думать о том, что давал ему юный Лорд Ситхов, а Маул ведь показывал это Сидиусу снова и снова. Ночи, потраченные на разговоры с ним о разных вещах, были бальзамом для души. Попытка убийства, когда Маул перевязывал его раны. Как мог мальчик, которого били и с которым грубо обращались, быть таким мягким и заботливым? Как мог воин, подготовленный к пути Тьмы и против джедаев, выказывать такую заботу? Сидиус долго использовал преданность Маула, но никогда в действительности не проверял ее. Она просто была в его жизни.

И теперь он потерял ее.

Сидиус уронил брюки на пол. С бессвязным вскриком, он, спотыкаясь, вернулся к постели и снова зарылся лицом в подушку. Он дышал глубоко, слушая память этого места, хранившую дыхание его ученика.

Тишина. В комнате вокруг него тихо, простыня мягко касается его кожи, привлекая его внимание.

Он сделал сознательное усилие, чтобы расслабиться и закрыть глаза, наслаждаясь запахом Маула вокруг себя, отпечатком его сущности в этой комнате. Через минуту он провалился в сон.

Он проснулся от того, что лучи солнца, лившиеся через окно, отражались в стенной нише. Он дремал еще некоторое время. Внезапно, он быстро сел, его брови вспотели, и он почувствовал, что стала влажной рубашка. «Я, должно быть, спал,» - подумал он и затем отрывок из сна припомнился ему. Глаза Маула вспышкой явились ему в пламени погребального костра Куай-Гон Джина. Его черная накидка кружила над головой мертвого джедая вслед за движением его рук, рисовавших в воздухе заумный символ.

- Ситх продолжает существование. Прости меня, учитель.

Этот глубокий голос, едва различимый сквозь треск огня и шум других скорбящих...

- Я прощаю тебя. Вернись назад.

Призрак Маула тряхнул рогатой головой.

- Я не могу. Прощай.

Он опустил взгляд. И затем ушел.

Просто сон.

Свеча в нише вспыхнула, оживая. Горячее свечение залило спальню.

«Маул?! – в надежде он вскочил на ноги, взывая в Силе: - Ты здесь? Пожалуйста?»

Ответа не было. Только золотое свечение, исходившее от пламени, мерцало на стенах.

* * *

Той же ночью, когда полная луна поднялась над Корускантом, Сидиус возвратился в помещения Маула. Он принес два мешка: один из гладкой поношенной кожи, другой – из грубой холщевой материи. Холщевый мешок был взят случайно, в задумчивых поисках.

Луна висела низко над горизонтом, и лунная дорожка света бежала по полу от окна. Этого отраженного света было достаточно для его работы. Он не хотел делать этого, но это было то дело, задерживаться с которым он больше не мог.

Он решил организовать область для работы в основной комнате, напротив двери, избегая спальни Маула. Из кожаного мешка он достал несколько вещей: нож с тяжелым клинком, пурпурную свечу и еще одну оранжевую, небольшой контейнер с остропахнущим ладаном, заткнутый пробкой, два контейнера с краской (один с черной, другой – с красной), цепь метровой длины и застежку с эмблемой ситхов от робы Маула. Наконец, трепетно он достал собственно саму робу.

Сидиус не касался робы до этого момента. Ее было трудно приобрести. Оби-Ван взял робу Куай-Кона вместе со своей собственной из зала ангара на Набу, а дроид-уборщик обнаружил робу Маула, когда разгребли обломки. Сидиус заплатил большую цену за ее приобретение, завербовав надежного человека для встречи с дроидом. Не важно. Предмет стоил своей цены.

С усилием в негнущихся конечностях Сидиус наклонился и расстелил на полу робу, расправляя складки, хотя знал, что можно не делать этого, однако не мог иначе. В конце концов, он разложил остальные предметы на робе, проявляя к этому делу такое же значительное внимание, как и к разглаживанию складок робы. Затем он открыл второй мешок и вынул его зловонное содержимое. Редкий малдолорианский кровяной червь, почти такой же длинный, как его рука от плеча до запястья, с безобразным толстым и рыхлым телом. Отраженный лунный свет блеснул на его серой шкуре, а смрад его гнили был привязчивым. Червь был холоден, сохраняя тепло внутри своего тела. Достойная жертва.

Сидиус поднял тяжелого червя над головой, используя силу обеих рук, чтобы управлять его перемещениями.

- Лорды Ситхов, которые предшествовали мне, - произнес он речитативом, - это существо будет представлять моего ученика Маула.

В следующее мгновение он опустил червя на робу. Пальцем левой руки он начал окрашивать тело червя черной краской, замазывая змеиные полосы и кольца. Червь ползал по робе, его тупое рыло искало морковь, которая сгодилась бы для питания. Сидиус терпеливо возвращал его обратно и продолжал ритуал.

Правой рукой он испещрил красным цветом тело червя среди черных полос, повторяя тот рисунок, что находился на теле Маула. Ребра не удалось сделать такими же острыми и прямыми, как было в рисунке на теле ученика, но шкура червя и не была настолько хорошим холстом, как гладкая кожа Маула.

Когда приготовления были полностью закончены, Сидиус обернул цепь вокруг длинного тела червя таким образом, чтобы червь оказался крепко связанным. Это был та сама цепь, которую он снял с талии Маула, когда тот был мальчиком.

Произнося слова на старинном языке ситхов, Сидиус зажег свечи, пурпурную для мастера, оранжевую для Маула. Он вынул пробку из контейнера с ладаном и налил часть жидкости себя на ладонь. Он стряхнул капли ладана в шипящее пламя свечей, сначала пурпурной, потом оранжевой. Огонь брызнул искрами и затрещал, и резкий запах наполнил воздух.

Из-за открытого окна пурпурный туман попал в комнату, сполз на пол, ориентируясь на пламя свечей.

- Лорды Ситхов, мой ученик был убит на службе нашему ордену, - Сидиус поднял нож и занес его над червем. – Его жизнь была пожертвована не напрасно, а по моему предложению и для осуществления нашей мести. Он был ситхом и верным моим слугой.

Пурпурный туман заклубился возле края плаща Маула, его щупальца тянулись к червю и отдергивались назад. В своем разуме Сидиус слышал отдаленные голоса ситхов – слишком слабые, чтобы их различить. Они ожидали, ритуал был почти завершен, но Сидиус не мог заставить себя произнести финальные слова.

«Маул, - подумал он, и его рука дрожала, когда он держал нож над червем. – Я не могу сделать этого, я не могу позволить тебе уйти.»

Сидиус увидел слабый оранжевый свет, замерцавший в спальной нише Маула. Свет проплыл по главной комнате, рассеянный и бесформенный, и достиг Сидиуса. Тот наблюдал, как оранжевый свет приобретает вид его ученика.

- Маул, - Сидиус вздохнул, увидев свирепые глаза ученика, его гордую рогатую голову, татуировки, нанесенные на его гладкую кожу.

- Мой мастер, - ответил призрак Маула, и его голос бы таким же глубоким и звучным, каким помнил его Сидиус, но с одним тонким отличием – в нем не было жизни.

Видение преклонило колени у ног Сидиуса, его голова покорно склонилась также, как делал это Маул при жизни. Сидиус сделал движение ему навстречу, нуждаясь в том, чтобы еще хотя бы один раз прикоснуться к ученику.

- Мой Маул, - повторил он снова с мучительным, душащим чувством.

Вместо соприкосновения с теплой плотью, пальцы Сидиуса начало пощипывать, когда он коснулся головы Маула-призрака. Видение мурлыкнуло в ответ на это прикосновение, и в груди Сидиуса разрослась такая боль, от которой стало трудно дышать.

- Останься, - сказал Сидиус наконец, повторяя просьбу, высказанную во сне.

Призрак Маула поднял голову и посмотрел на него.

- Я не могу, - призрачные пальцы сжали его руку. – Я твой навсегда, мой учитель, но я также и ситх. Пришло время для меня присоединиться к ним и объединить свою силу с их силой, чтобы однажды мы смогли осуществить свою месть, - Маул-призрак снова склонил голову, но на этот раз его губы коснулись пальцев Сидиуса. – Ты должен позволить мне уйти. Ты должен совершить полный ритуал.

Сидиуса душили рыдания. Он знал, что не должен проявлять своих эмоций. И он вогнал свое горе в русло, готовясь к действию, и рука его с ножом перестала дрожать. Дымка была в глазах призрачного Маула, когда Сидиус услышал свой голос:

- Я Сидиус, мастер-ситх, - сказал он, и его голос был также спокоен, как тверда рука, - требую, чтобы моему ученику Лорду Маулу было позволено присоединиться к вам, так как это его право.

И он погрузил нож в тело червя.

Червь корчился в агонии, его безобразный рот то открывался, то закрывался, а его ржавая кровь била струей на плащ Маула. Маул-призрак откинул назад голову и в тишине разнесся его собственный призрачный крик. Пурпурный туман кружил возле Сидиуса, обволакивая призрак его ученика. Пурпурный и оранжевый туман переплетались, смешивались, поглощая форму, которая была знакома Сидиусу так же хорошо, как его собственная, и только лицо Маула еще можно было разглядеть. Прежде чем исчезнуть полностью в пурпурном тумане, призрачное лицо ученика взглянуло на Сидиуса. Свирепые глаза сверлили его.

- Благодарю, мой мастер, - сказал призрак Маула, и затем он исчез.

Сидиус обессиленным повалился на плащ. Червь был мертв, развалившись надвое. Свеча прогорала, брызгая искрами, и умирала тоже, оставляя Сидиуса одного в залитой лунным светом комнате. Он не чувствовал Маула. Его ученик ушел.

Спустя некоторое время Сидиус поднялся. Он в последний раз оглядел комнату, где жил его ученик.

- Прощай, Маул, - сказал он.

Выходя, он закрыл за собой дверь.

Никогда больше он не входил в комнаты Маула.

осень 2003 года