Ash-kha

Обманка милосердия и клевета как элемент богоборчества в мире Dishonored

 

Человек есть единственное животное, которое причиняет страдания другим без всякой дальнейшей цели, кроме этой.

Афоризм Артура Шопенгауэра

 

…ибо у Чужого есть пять свойств, коими он тщетно пытается одолеть праведников. Он терпелив, ибо ждёт каждый час и каждую минуту, чтобы мы проявили слабость или неосторожность, и он смог войти в наши сердца. Он хитёр, ибо многие служат ему, сами о том не ведая. Он силён, и только напряжением всех сил можно побороть его. Он искусен, ибо у него есть семь врат, через которые он может проникнуть в сердце человека, и семьдесят духов, живущих на земле и под землёй, и заклинания, и чары, которым нет числа. И он вечен, ибо жил задолго до нашего рождения и пребудет, когда мы обратимся в прах.

Из проповеди смотрителя Старджесса в канцелярии верховного смотрителя Аббатства обывателей (Dishonored)

 

Добрая слава на печке лежит, а худая по свету бежит.

Поговорка

 

Высокая популярность игры Dishonored и всех её продолжений неудивительна и легко объяснима, поскольку вещь эта увлекательна даже на современный взыскательный вкус.

Пока, зевая от скуки, жевала Kingdoms of Amalur Reckoning, начав изучать ранее прошедшие мимо меня потенциально интересные игры последнего десятилетия, я мысленно выражала желание, чтобы следующая игра, за которую я возьмусь, цепляла за живое и радовала интересным сюжетом. Ну, что  ж… Первое моё желание однозначно исполнилось, пусть второе – только частично.

Экшн – не мой жанр игр, и пробую я ходить его редко, потому что, как правило, мне не хватает в таких играх глубины сюжета и отыгрыша. За Dishonored я взялась, польстившись на аннотацию, и не пожалела. Сюжет действительно оказался увлекательным, хотя и по большей части предсказуемым (для меня, во всяком случае, но, наверняка, не для всех игроков), а система низкого/высокого Хаоса, связанного с количеством убийств при выбранном стиле прохождения игры, внесла даже некий ролевой элемент  в систему. Сомнения у меня, правда, вызывали некоторые якобы милосердные поступки, которые приходилось совершать на пути низкого Хаоса, но до определённой поры на этом можно было особо не концентрироваться, поскольку, в целом, игра вызывала положительные эмоции. Положительные – несмотря на множество эстетически неприятных элементов, призванных пощекотать нервы современных пресыщенных игроков более-менее легким шокированием. Это понятно: увы, но без эпатажа нынешнее коммерческое творчество существовать не может – ему же нужно чем-то привлекать и удерживать не ителектуалов и эстетов, а, прежде всего, средних (усреднённых, и потому наиболее многочисленных) потребителей производимого товара. В этом плане игра Dishonored 2 продолжила политику своей предшественницы, хотя и стала, на мой вкус, несколько более депрессивной, чем игра первая. Лично мне даже финал идеально низкого Хаоса (т. е. прохождения без убийств) не принес ощущения полной победы. Возможно, дело было в странных метаморфозах Меган Фостер – персонажа второго плана, роль которого в финале Dishonored 2 оказалась неожиданно (для меня) выпячена на план первый… Надо сказать, что DLC к первой игре «Клинок Дануолла» (The Knife of Dunwall) и «Бригморские ведьмы» (The Brigmore Witches) я прошла не в хронологически положенном порядке, а в самом конце, после всех остальных частей, поэтому Билли Лерк была мной не узнана в Dishonored 2 под видом Меган Фостер и оставалась мне незнакома и неинтересна к началу прохождения Dishonored: Death Of The Outsider.

Концовки Dishonored: Death Of The Outsider случайно оказались для меня заспойлереными, и из-за этого поначалу мне было психологически тяжело, почти больно, ходить эту компанию… Давно, на самом деле, я с таким не сталкивалась в созданных людским творчеством мирах – с ощущениями неизбежной трагедии космического масштаба, которую никак нельзя предотвратить, и стены окружающего равнодушия, пробить которую также невозможно.

Объяснюсь. Попытаюсь организовать полочки и разложить по ним свои суждения упорядоченно.

 

Постановка вопроса

Слово «dishonored» может переводиться на русский язык как опозоренный, обесчещенный, оклеветанный, осквернённый.

Протагонистам первой и второй основных игр однозначно подходит характеристика «обесчещенный», а также более-менее подойдут «опозоренный» и «оклеветанный».

А что же с третей, финальной частью - с Dishonored: Death Of The Outsider? Есть ли в ней свой «dishonored»? Мне кажется, есть, и это определённо не протагонист.

Здесь мне могут заметить, что у двух DLC первой игры своих «dishonored» нет, но, во-первых, эти дополнения производят впечатление не полноценных кампаний, а просто двух связанных между собой небольших историй, призванных подогреть энтузиазм игроков в паузе между первой и второй играми, а, во-вторых, есть персонаж в этих двух сюжетах, которого с натяжкой, но всё-таки можно счесть «dishonored». Это NPC, большую часть времени остающийся за кадром – таинственная Далила – будущий антагонист второй игры. Сама себя она считает несправедливо опозоренной (отвергнутой отцом непризнанной принцессой, выброшенной на улицу по навету, или просто служанкой, игравшей в детстве с будущей императрицей Джессаминой, а позднее лишившейся этой возможности), что и является основой её ненависти к дому Колдуин. Мы точно не знаем, что в её истории правда, а что ложь, но если судить объективно, исходя из имеющейся информации, то характеристику «dishonored» она получить может. Также – с ещё большей натяжкой – можно счесть «dishonored» и самого протагониста DLC Дауда, так как он, уже встав на путь самообмана, записал в дневнике, что его заставили убить императрицу (подразумевая, видимо, что его не предупредили о последствиях её смерти), а безвозмездное спасение дочери убитой в «Клинке Дануолла» и «Бригморских ведьмах» сюжетно становится для него частичным оправданием преступления – частичным возвращением потерянной чести.

И остаётся только Dishonored: Death Of The Outsider. Так кто же  является «dishonored» в заключительной части серии?..

Как только я задалась этим вопросом, ответ сразу стал для меня очевиден – в силу моих мировоззренческих позиций, но, наверняка, не для всех это было так.

Мои дальнейшие рассуждения и выводы, кому-то могут показаться неожиданными, но поскольку рассматриваемые мной в этой статье игры давно не новы, возможно, кто-то уже и высказывал что-то подобное моим мыслям – не знаю (я бы этому только порадовалась), а я здесь записала ток своих размышлений в последовательности.

 

Мир игр Dishonored

На первый взгляд, мир игр Dishonored – Островная Империя и далёкий континент Пандуссия выглядят классически для жанра паропанк (стимпанк). Есть, конечно, свои как занятные, так и неприятные особенности. К занятным можно отнести, например, полное отсутствие юбок и платьев, несмотря на викторианский стиль одежды, к неприятным – научно-техническую революцию, построенную на ещё более жестоком, нерассуждающе потребительском отношении к окружающей среде, чем наша собственная.

Странно, что на островах цивилизация есть, а на континенте её нет, хотя похоже, что когда-то она там была. По косвенным указаниям можно предположить, что Пандуссию когда-то постиг какой-то глобальный катаклизм.

Островная Империя, как мы её видим глазами протагонистов – это, в основном, череда грязных, захламлённых руин, наполненных трупами, и если в первой игре такое состояние жилых мест ещё худо-бедно объяснимо крысиной чумой, то во второй оно мне, честно говоря, стало надоедать. Приелось, простите. И стало казаться недостоверным. Внутренняя логика такого неуютного мира потерялась (нашествие трупных ос в Карнаке не может быть достаточным объяснением, так как в самой же игре сказано, что на Серконосе они появились уже давно), осталась лишь внешняя (эпатаж и затягивание игры путем прятанья используемых предметов в кучах бесполезного хлама).

Состояние института брака в Dishonored не характерно для викторианской Англии, и, соответственно, миров типа паропанк. Императрица Джессамина Колдуин рожает наследницу трона без мужа, и никого это особо не волнует – не больше, чем праздные сплетни; когда же выясняется, что отец принцессы – телохранитель правительницы (чужеземец родом из рабочей семьи, кстати), все принимают это, как должное. Вынырнувшая из ниоткуда женщина по имени Далила предъявляет претензии на трон, заявляя, что она – дочь императора от кухарки (!), и её не поднимают на смех. Статусные границы смазаны, гражданские мезальянсы кажутся нормой общества. Брак вроде бы и существует, но, похоже, является состоянием необязательным для деторождения.

Единственный бог Dishonored – Чужой – юноша с полностью чёрными глазами, способный наделять людей магической силой. Кроме Чужого в Островной Империи богов нет, и непонятно, были ли они когда-нибудь, однако почему-то почитателей Чужого называются еретиками, а организация, сравнимая с монотеистической Церковью (Аббатство обывателей), выступает против него и преследует поклоняющихся ему, не предлагая людям никакой альтернативной веры – только список Запретов и обещание истинной смерти тем, кто будет им следовать.

• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

Важный артефакт, связанный с Чужым – двудольный нож – имеет возраст в чётыре тысячи лет. Это кажется весьма сомнительным [1]. Много ли вы знаете подлинных артефактов двухтысячелетней давности? А здесь период вдвое больший!

 

Ключевые персонажи и моё к ним отношение

Императрица Островной Империи Джессамина Колдуин. Та, с чьего убийства начинается сюжет и все интриги Dishonored. Субъект защиты и любовница Корво Аттано, мать Эмили. В общем-то, кроме этих фактов, больше о ней особо сказать нечего, так как живой мы её видим не больше пары минут. Судя по косвенным данным, она обладала довольно твердым характером и была неплохой правительницей. В целом, этот персонаж мне симпатичен.

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

Далила Копперспун. То ли непризнанная принцесса, то ли просто фантазёрка; завистливая, озлобившаяся служанка; художница и ведьма, отмеченная Чужим; мстительная женщина с распущенной манией величия; императрица Островной Империи на очень короткий срок; антагонист в DLC первой игры и Dishonored 2. Персонаж мне никак не симпатичный: ни по характеру и прочим духовным особенностям, ни по внешности. Даже то, что она вероятная бисексуалка не добавляет ей в моих глазах плюсов.

• 
• 
• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

Перейдём к протагонистам.

Лорд-защитник короны Корво Аттано. Для меня это имя-аллюзия. «Корво» – такого имени нет в земных языках, или, по крайне мере, мне не удалось найти его. Однако есть фамилия «Корсо».  Помните, кому она принадлежит?.. Дин Корсо – главный герой романа Артуро Переса-Реверте «Клуб Дюма, или Тень Ришелье» и снятого по нему фильма Романа Полански «Девятые врата». Аттано… Как хотите, но если параллель Корво-Корсо возникла у меня только после нескольких мысленных сбивок и их обдумывания, то слово «Аттано» у меня мгновенно проассоциировалось с «Артано» (первое имя Саурона, если вдруг кто забыл). Случайность? И первое, и второе? Возможно. Тем не менее, эти аллюзии имеют право быть. Корво Аттано – приятный разумный персонаж, из протагонистов наиболее комфортный для меня. Он, вообще, был бы на мой вкус идеальным героем, если бы не оказался в Dishonored 2 поражён возмутительной неблагодарностью по отношению к Чужому – пусть и в меньшей степени, чем остальные протагонисты [2].

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

Наследница трона Островной Империи, а позднее императрица Эмили Колдуин (Аттано). Хотя имя «Эмили» должно вызывать много ассоциаций, напрашивается у меня только одна – с главной героиней французского фильма 2001 года Жана-Пьера Жене «Невероятная судьба Амели Пулен» (в российском прокате «Амели» или «Амели с Монмартра»). Надо отметить, что юная Эмили из первой игры на героиню этого фильма внешне очень похожа. Фамилия «Колдуин»… Хи-хи! Колдуй бабка, колдуй дед, колдуй серенький медведь… Нет, правда! Ассоциация только со словом «колдовство» и больше ни с чем. Взрослая Эмили Колдуин – нормальный персонаж (если у меня и есть к её образу пара претензий, то настолько мелких, что они не стоят отдельного упоминания). Почему-то с ней, как с протагонистом, я не смогла полностью сродниться, хотя, в целом, прохождением ею осталась довольна.

• 
• 
• 
• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

Главарь банды ассасинов, знаменитый наёмный убийца Дауд. У меня его имя не вызывает никаких аллюзий, кроме очевидной, но пришедшей далеко не сразу (видимо, из-за своей грубости) ассоциации-созвучия со словом «даун». Учитывая непреходящую любовь разработчиков к этому персонажу, скорее всего, такая ассоциация случайна, хотя и может являться в своей основе чем-то вроде невольной оговорки по Фрейду, поскольку умом Дауд совсем не блещет. Он был мне абсолютно безразличен в первой игре, когда Корво решал убить его или оставить в живых – на мой взгляд, оба решения были равнозначны: да, Дауд убил императрицу, но, чтобы он не мнил о важности своей роли, он был просто орудием, а настоящий убийца – тот, кто отдал ему приказ – человек, захвативший власть и ставший лордом-регентом. Нет спору, Дауд – опасное орудие. Можно сломать, но можно и не трогать. Честно говоря, мне хотелось сломать – просто на всякий случай (и интуиция меня не подвела!), но путь низкого Хаоса заставил оставить его в живых. Неприятный персонаж, поначалу вызывавший у меня лёгкую брезгливость, позднее переросшую в глубокое отторжение. Проходя первую основную игру, я и помыслить не могла, что в дальнейшем  разработчики сделают его протагонистом, мерилом морали и одним из пары вершителей судеб мира!.. О.О Хождение им в DLC Dishonored 1 стало опытом неприятным (почти физически неприятным), но терпимым после Билли Лерк в Dishonored: Death Of The Outsider. Хотя… никто так часто у меня не падал с верхотур, и не подрывался на собственных гранатах, как Дауд. Похоже, подсознание  делало неловкими мои пальцы, чтобы помочь мне убить эту мерзкую личность хотя бы так, хотя бы временно, хотя бы в альтернативной реальности…

• 
• 
• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

Подручная Дауда, предательница, беглянка, капитан корабля и снова убийца-наёмница – Билли Лерк. Имя не имеет смысла анализировать по причине его банальности. Можно, разве что, отметить, что «Билли» – имя вроде как мужское, но поскольку эта героиня, судя по всему – активная лесбиянка (так называемая «мужланка»), никакого дополнительного понимания её образа это наблюдение не даёт. Лучше скажу о другом. Поскольку от первого Dishonored я сразу перешла ко второму без прохождения DLC, а обзоров и прочих статей не читала, первоначально эту женщину, встреченную протагонистом под именем Меган Фостер, я пыталась воспринимать непредвзято. Не воспринимала, а именно пыталась – потому что моя интуиция никак не могла справиться с невольным неприятием, даже отторжением этого персонажа! Есть мнение, что интуиция – это результаты анализа, ещё не выведенные из подсознания на сознательный уровень. Пожалуй, именно так здесь и было: я не хотела саму себя расстраивать, поэтому до финального ролика Dishonored 2 не желала понимать, что именно этот персонаж в следующей части игры станет главным героем, решающим судьбу Чужого… Не сомневаюсь, немало тех, кому нравится Билли Лерк. Мне же было очень тяжело ходить игру этой женщиной без ума и морали, убеждённой при этом, что она обладает и тем, и другим в степени достаточной, для того чтобы судить не только равных себе окружающих, но и четырехтысячелетнего бога. Откуда такое слепое нерассуждающее высокомерие? Когда я начинала играть в Death Of The Outsider я этого не знала. Теперь, кажется, знаю: увы и ах, но именно Билли Лерк, по-видимому, является истинной избранницей настоящих богов мира Dishonored – его творцов-создателей, разработчиков серии игр. Если я правильно понимаю, именно Билли Лерк задумана, как идеальная героиня, в чью шкуру с готовностью втиснется среднестатистический игрок. Хотелось бы верить (!),  что с оценкой качеств среднестатистического игрока разработчики Dishonored ошиблись (О.О), но боюсь, что это просто я со своими представлениями и желаниями не попадаю в шаблон усредненности. Так или иначе, Билли Лерк как протагонист мне неприятна, а местами и почти отвратительна, и силы ходить ею я находила только в знании спойлера, что Чужого всё-таки можно  будет спасти.

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

И, наконец, тот, кому – если вы ещё не догадались – посвящена эта статья, тот, с кого следовало начинать перечисление персонажей, возможно; тот, без кого вышеперечисленные протагонисты не смогли бы осуществлять свои деяния [3]– Чужой.

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

 

Чужой в основных частях серии Dishonored

Почему «чужой»? Чему, кому он «чужой»? Не странное ли имя для божества?

Играя в первую игру, когда фактов ещё было мало, я подумывала, а не в том ли дело, что он родом с Пандусии, из каких-то далёких времен, когда, возможно, этот  загадочный континент был населён,  или вовсе из другого мира, смежной реальности?..

Чужой («the outsider» в оригинале) – слово, наиболее легко ложащееся на язык как имя собственное, но не стоит, по-моему, забывать и о других вариантах его перевода. Outsider – посторонний, чужой, сторонний, пришлый; собственно «аутсайдер» в значении «последний» (в спортивной и социологической терминологии); постороннее лицо, сторонний наблюдатель. На последнее значение, на мой взгляд, стоит обратить особое внимание, так как большую часть времени Чужой именно наблюдает – и никак не вмешивается. Вмешаться могут его адепты, но и они проводят в жизнь собственные, а не божественные решения. Почему так? Вплоть до финальной миссии Death Of The Outsider мы не получим этому объяснений.

Уже в первой игре образ Чужого сложен, дуалистичен. В нём можно увидеть параллели с образами как Люцифера, так и Христа – или, как выразились сами разработчики, как демона, так и ангела. Поскольку этот дуализм сразу был мной замечен и заинтересовал меня, я практически с самого начала первого прохождения внимательно анализировала, в первую очередь, то, что говорит и делает сам Чужой, а не то,  что пишут и говорят о нём другие. Поэтому я быстро обнаружила, что Чужой, как психолог высокого класса, никому ничего не навязывает: ни мнений, ни, тем более, решений, он только даёт информацию – причём настолько тонко и мягко, что такое знание даже нельзя толком назвать подталкиванием к определённым поступкам. (И такое положение вещей изменится – да и то лишь немного – только ближе к концу второй игры и в Dishonored: Death Of The Outsider.) Почему же в таком случае Аббатство обывателей считает, что Чужой соблазняет, развращает, растлевает людей, а разные маргинальные личности полагают,  что внимание Чужого можно привлечь кровавыми жертвоприношениями и прочими-разными мерзостями-гадостями?.. Потому что Чужой «говорит лишь с несколькими в каждом поколении». Но и до получения этого ответа мне лично было ясно, что реальные поступки божества могут никак не согласовываться с представлениями людей о нём. Верования порой вырастают на таких хрупких фундаментах как непопулярные цвет (чёрный), звук (пронзительные ноты, потрескивающие шорохи), температура (холод) и просто нечто, необъяснимое обыденным. Разве мы не видим этого в окружающей нас действительности?

Забегая вперед, хочу отметить следующее. Если следовать логике самих игр, вероятно, основу мифа о Чужом заложили те самые культисты, которые создали его как божество. Для чего? Чтобы обыватели боялись нового бога и не слишком стремились к нему, чтобы он оставался для большинства людей чужим, чуждым, посторонним – чтобы охранять его было проще. 

Так и получается. Одни его боятся и ненавидят, другие – превозносят и вожделеют всеми возможными способами. Количество первых значительно больше, потому что безбожная Церковь Островной Империи избрала Чужого своим противником и развернула агрессивное мифотворчество против него, репрессии – против его поклонников и, в особенности, адептов. Некоторые не верят в его существование. И даже те, кому он помог, кому  дал свою Метку, не испытывают к нему благодарности, напротив – пытаются свалить на него ответственность за собственные решения и поступки. Не все – должно быть, не все. Но заключительная игра показывает нам именно таких – неблагодарных. Впрочем, здесь я снова забежала немного вперёд…

Дополнительно надо отметить, что демонизации образа Чужого, как в мире Островной Империи, так и в игре о нём, несомненно, очень способствуют полностью чёрные глаза этого персонажа. «Мёртвые,» - как комментируют их основные протагонисты. Разве? А, по-моему, наоборот: более чем живые – космические. Есть поговорка: «С тем, чьи слепы глаза, подружись, от слепого душой — отвернись.», и, по-моему, уместно её в данном случае учесть. Ой-ёй! Что-то мне вдруг вспомнились две темы насчёт глаз Мелькора в «Чёрной Книге Арды»… Случайно? Или аналогия обоснована?.. Не исключено.

Что мы, вообще, знаем о Чужом из основных игр серии?

Мы знаем, что он – бог непонятного происхождения, единственный в своем роде. (Ближе к концу второй игры мы узнаём, что бог он – искусственно созданный, бывший когда-то человеком, но эта тема остаётся в Dishonored 2 не раскрыта полностью, являясь, по сути, просто анонсом к Death Of The Outsider.) Мы знаем, что он может давать людям магические способности путём наложения некой Метки на тыльную сторону левой ладони [4]. Мы знаем, что от адептов своих он ничего не требует – даже поклонения, да и поклонение ему никак не гарантирует возможность его увидеть и, тем более, получить Метку. Отмеченных очень мало, и Метку Чужого обычно получают люди, оказавшиеся в критических тяжелых жизненных обстоятельствах – таких, справиться с которыми может помочь магия. Чужой может спросить согласия своего избранника на получение Метки, но может и не спрашивать. Предположительно, лишить адепта раз данной Метки Чужой он не может.

• 
• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

Ответственен ли Чужой за поступки своих отмеченных?.. Полагаю, вы знаете ответ, если хотя бы раз пытались оперировать религиозными или философским категориями. Конечно, нет. Никоим образом не ответственен. Они ведь люди, обладающие свободой воли, а вовсе не бездумные марионетки, дергаемые за ниточки.

Эти люди сами выбирают погоню за властью, силой, славой или какими-то иными ценностями, забыв о том, что Метка была дана им в час нужды для выживания и защиты. Это не Чужой делает их хищниками, охотниками, стяжателями, насильниками и убийцами, они сами становятся ими: кто-то осознанно, кто-то – не умея контролировать свои страсти, но сами. Чужой даёт своим адептам только шанс перестать быть загнанными жертвами, а  уж как они этим шансом пользуются – только их дело, только их зона ответственности.

Склонность же самого Чужого к не фатальным решениям видна из его же слов. Как пару примеров, можно вспомнить, что говорит Чужой в первой игре Корво Аттано по поводу решений судеб ключевых противников путями отличными от убийства: «Ты неудержим – и, как видно, непредсказуем. Лорд-регент столько всего натворил, но всё-таки ещё жив. Это меня удивляет больше всего. <…> Интересно, как это изменит будущее? Я живу очень, очень долго. И я всегда рад таким моментам.» (если Хайрем Берроуз разоблачен и арестован, а не убит) и «Ты поражаешь меня.» (в случае помилования Дауда). Чужой, вообще, редко выражает оценочные суждения, и здесь мы видим лишь тень намека на таковые. И всё-таки оно в приведённых комментариях присутствует… Одобрение.

Разве Чужой виноват в том, что Дауд счёл, что убийство императрицы ничем не будет отличаться от убийства обычного аристократа? Разве он виноват в том, что Далила с её прекрасной растительной темой в магии, завязла в детских фантазиях, не смогла победить собственную завистливость и позволила на её почве вырасти мании величия, замахивающийся не только на императорский трон, но и на место самого Чужого? Или, может быть, вы хотите обвинить его в том, что Вера Морэй (более известная под прозвищем Старая Ветошь) воспылала к нему всяческими желаниями и повредилась в рассудке, зациклившись на желании производить резьбу на всевозможных костях, в  том числе и человеческих?.. Дауд сам решил принять заказ Хайрема Берроуза, Далила сама в жажде самовозвеличивания потеряла чувство меры и адекватность восприятия реальности, а Веру Морэй никто не заставлял становиться Медеей Островной Империи – ей лишь дали доступ к тайнам, которые её влекли. Чужого в связи с этими историями можно обвинить только в том, что он давал свою Метку неподходящим людям. Но может ли кто-то (даже бог) заранее предсказать, кому можно давать силу, а кому нельзя – кто будет развращён или поглощен ею, а кто не сломается и сохранит нравственные или хотя бы просто разумные установки в своём целеполагании?.. Это отнюдь не настолько просто и очевидно, как может показаться на первый взгляд. Думаю, тут уместно вспомнить поговорки: «Чужая душа – потёмки.», «В чужую душу не влезешь.», «Каждый человек — загадка.», а также «Всякий человек по делу узнаётся.», «В  тихом омуте черти водятся.», «Молодец красив, да на душу крив.», «С виду хорош, а поведись — продаст за грош.», и ещё «В благополучии человек сам себя забывает.» и «Богатому душа дешевле гроша.», и немало других сверх этого.

• 
• 
• 
• 
• 
• 
•  

joomlamodniyportal.ru

Воображаемый оппонент может обратить моё внимание на то, что Чужой мог бы запрещать своим отмеченным делать то, что ему не нравится. Да, мог бы. Но возымело ли бы это нужный эффект? Возможно, когда-то, где-то в первом тысячелетии своего состояния божественности, он пробовал запрещать. И, скорее всего, понял, что это бесполезно. Ведь запрещать имеет смысл только тогда, когда нарушение запрета может быть подкреплено карой, а у Чужого нет возможности физически влиять на мир и, в частности, как-либо наказывать нарушивших его волю адептов. Значит, эту волю не имеет и смысла открыто выражать – это стало бы лишь провокацией к её преступлению, ведь запретный плод сладок, а эскапады духа противоречия непредсказуемы. Дауд неоднократно бормочет о том, что «черноглазый ублюдок [5] говорит загадками». А как ему ещё говорить, если он хочет управлять своими адептами хотя бы в минимальной степени? Скорее всего, такая манера подачи информации выработана на основе многовекового опыта. Чужой не ставит задачу адепту – он интригует собеседника, мотивируя его поддразниванием его любопытства. Но поступает он так далеко не всегда, далеко не со всеми: с Корво и Эмили он не редко разговаривает вполне прямо. Можно сделать вывод, что и здесь он действует, как хороший психолог, т. е. к каждому собеседнику подбирает свой ключик, с каждым беседует на его языке.

Единственное наказание, которое есть у Чужого для отмеченного, которым он недоволен – это, судя по всему, игнорирование. В «Клинке Дануолла» видно, что Дауд у него в немилости за убийство императрицы Джессамины настолько, что является ему Чужой не в каждом найденном святилище. А судя по бормотанию Старой Ветоши, она не видела Чужого уже очень давно – раз просит Корво сообщить тому, что она жаждет встречи.

Впрочем, я не пытаюсь заявить, будто Чужой добродушен. Нет, конечно, ни в коей мере. Но и не злобен он однозначно. Скорее, несколько равнодушен… Как наблюдатель, хотя и включённый в процесс происходящего, но неспособный на него повлиять, и потому эмоционально от него отстраняющийся. Нельзя постоянно эмпативно реагировать на всё подряд – избыточное сострадание может свести с ума. Чужой не мог не научиться закрываться от эмоций за тысячи лет своего существования, но его задевает, волнует, привлекает необычное, нестандартное поведение, и он сам неоднократно в этом признаётся. В общем-то, в этом нет ничего удивительного: представьте на мгновение, что вся ваша жизнь состоит из бесконечного просмотра однообразных телепрограмм, и вдруг среди, например, набивших оскомину, никак давно уже душевно не трогающих ужастиков и боевиков появляется мелодрама – разве вы не броситесь смотреть именно её (даже  если не являетесь поклонником этого жанра)?..

Окончательно со своим восприятием Чужого я определилась в ситуации, когда нужно было сделать выбор между Старой Ветошью и Слекджовом. Мне совершенно несимпатичен бандитский главарь Слекджов, но требования Ветоши, на мой взгляд, были просто неприемлемы. Помочь старухе заживо сварить Слекджова или попытаться освободить его, провоцируя атаку со стороны ведьмы? Для меня лично выбор был однозначен, поэтому мой Корво взял в этой ситуации сторону жертвы. И какова же была реакция Чужого на такое решение? Получил ли лорд-защитник порицание за убийство другого носителя Метки? Нет. Чужой мельком продемонстрировал, что ему Старая Ветошь безразлична в той же мере, что и спасённый бандит, с которым она конфликтовала, и перешел к другой теме. О чём это говорит? Возможно, о том, что Чужому неприятен способ служения ему Старой Ветоши?.. (Косвенно это подтверждает и то, как он называет её во второй игре: просто «старая ведьма» – без имени, без прозвища.) А вот за убийство другого отмеченного – Дауда (если он убит) – Корво Аттано может получить лёгкое порицание в том же разговоре. Почему? Видимо, потому что ко времени появления защитника короны в Затопленном квартале Дануолла Дауд уже успел частично вернуть себе благоволение Чужого, осуществив спасение принцессы Эмили от тайных козней Далилы Копперспун (но об этом мы может узнать только позднее, пройдя DLC «Клинок Дануола» и «Бригморские ведьмы»).

Действительно ли Чужой ответственен за все извращенные мерзости, которые может придумать человеческий разум, жаждущий внимания божества? Правда?.. А если бы Чужого не было? Если бы он был просто выдумкой? Исчезли бы люди, мечтающие самоутвердиться за счёт божественной милости, готовые на всё отчаявшиеся, психически нездоровые, нашедшие духовное прибежище в фанатизме и прочие им подобные? Нет. Ведь они есть и в нашем мире, в котором никакой Чужой не раздаёт своим избранникам магические Метки. Есть Чужой или нет его, люди от этого не изменятся. Если не будет ни Бога, ни Дьявола, люди придумают их (а, может быть, и объединят двоих в одном, что не так уж редко случается), и будут им молиться, и будут приносить им жертвы в меру своей индивидуальной жестокости, и будут их проклинать, если желаемые блага не будут получены, и будут перекладывать на них ответственность за свои поступки. Потому что такова природа человека.

Осознавая всё это, мне было очень тяжело заставить себя начать играть в Dishonored: Death Of The Outsider.

 

Богоборчество как закономерный выверт антропоцентризма

Как ни стараешься не зацепить спойлеры, играя в новую для себя игру, лишняя информация порой просто лезет на глаза, и от неё никак не закрыться. Так и получилось, что уже перед началом игры в Dishonored: Death Of The Outsider я знала, что концовок в этой кампании возможно всего две: смерть Чужого или его превращение в человека.

Я уже писала (и даже неоднократно, по-моему), что крайне негативно отношусь к творцам (неважно, какого профиля: писателям, кинематографистам, игроделателям и т.д.), которые создают миры, а потом разрушают их – как правило, из соображений коммерческих, желая выжать как можно больше денег на эпатаже публики. В равной мере мне неприятны творцы, которые позволяют себе надругательство над созданными ими героями. По-моему, это ничем не лучше издевательств над собственными детьми. А ещё я просто-таки ненавижу – выпестованный, как это ни странно, христианством – антропоцентризм, который для многих в современности превратился в неосознаваемую религию. В Death Of The Outsider сошлось и то, и другое, и третье.

Ещё до начала этой последней части серии игр мне было ясно, что изъятие Чужого из системы Dishonored – это её полный крах, это начало её конца, ведь именно Чужой является основным элементом – стержнем, можно сказать – самобытности мира Островной Империи. Уберите его – и ни элементы паропанка, ни потрошимые заживо киты, ни вызывающие всплески адреналина прокрадывания, тайные убийства и шумные драки не спасут Dishonored ни как игру, ни как мир, и если первое меня интересует только слегка, второе – расстраивает.

Да, мир Островной Империи мрачен, грязен и по многим показателям далёк от идеала, но он уже изучен, привычен… Он уже существует, в конце концов! Так зачем же его разрушать? Почему не оставить если и не всё, как есть, то, по крайней мере, Чужого – на своем месте? Ведь любому думающему человеку понятно, что он – отнюдь не источник мирового зла! На самом деле, если хорошенько приглядеться, то станет заметно, что, напротив, он – божество почти идеальное: не требует поклонения, не карает, не навязывает свою волю, только одаривает магией и делиться информацией. Да, его милости достаются немногим, но только у крайне завистливых людей это может стать причиной для смертельной ненависти…

Так или иначе, Чужой четыре тысячи лет был богом Островной Империи. Какой смысл его уничтожать, не имея эквивалентной замены? И смерть, и превращение его обратно в человека лишат мир Dishonored божества, не принеся при этом никому ничего хорошего. В том числе, и самому Чужому.

Мне жаль тех, кто искренне верит, что человек – это высшая форма существования. К сожалению, таких людей с этой (во всех отношениях удобной) позиции сдвинуть, как правило, совершенно нереально. Но даже эти люди должны понимать, я полагаю, что большее в меньшее втиснуть сложно, и даже если это удастся, большему в меньшем будет весьма дискомфортно, а  то и мучительно находиться!..

Таковы были мои рассуждения до того, как я начала играть в Dishonored: Death Of The Outsider.

При прохождении, в определённый момент мне стало ясно, что я кое-чего не учла в своих рассуждениях. А именно – самого Чужого, его отношения к происходящему. Это было простительно только из-за недостатка информации о нём в основных играх. В Dishonored: Death Of The Outsider мы, наконец, начинаем узнавать некоторые мнения Чужого, и среди прочего слышим от него: «Эти люди выкладывают передо мной свои мысли, жалкие желания… свои кровожадные мечты. Я не могу отвернуться.»

Инсайт, накрывший меня после этой фразы, частично изменил моё отношение к проспойлереным концовкам. Мне стало ясно, что третий концовки (оставить Чужого, как есть) не может быть именно потому, что он сам этого не хочет. Картина происходящего в моих глазах изменилась: как только изменился угол зрения, сразу стало очевидным, что это именно Чужой ведёт Билли Лерк к себе, пролонгируя возможность своего освобождения – путём смерти или физического возвращения в изначальное состояние.

Мы только две игры ходим, и нам порой в большей или меньшей степени бывает тошнотенько от того, что там твориться, а Чужой, которой вынужден смотреть на ресчленёнку, потрошения, людоедство и прочие гадости постоянно, не имея возможности отвести взгляд?.. Определённо,  если он хочет освободиться – тем или иным путём, – он имеет на это право.

 

Инструменты освобождения

Те, чьими руками Чужой пытается освободиться – Дауд и Билли Лерк. Он использует их для достижения цели… С одной стороны, казалось бы, не очень умело, поскольку оставляет основной выбор – решение собственной судьбы – за ними. Очень добрый бог, попробовавший в кое-то веки использовать непривычные методы манипулирования?.. С другой стороны, возможно, вполне умело, так как, играя на довольно примитивных эмоциях этих двух людей, он без особого труда заставляет их сделать то, что ему нужно. А почему окончательно решение оставляет в этом случае за ними? Быть может, потому что сам не может выбрать одно из двух, ведь ему приходится выбирать из двух зол меньшее. Что хуже для того, кто пробыл богом четыре тысячи лет: смерть или возвращение к ограниченному человеческому существованию? Мы этого знать не может. А, возможно, этого не знает и он сам. Поэтому и оставляет решение адептам, ставшим его инструментами в последнем (а, возможно, и единственном) организованном им квесте.

С Даудом всё более-менее ясно. Перед нами человек, когда-то высоко оценивавший себя и свои поступки, затем психологически сломавшийся на убийстве императрицы Джессамины, усомнившийся в себе, не справившийся с чувством вины и, как результат, начавший искать того, на кого можно было бы переложить ответственность за собственные ошибки – и нашедший такового козла отпущения в лице Чужого, после чего решивший (как завершающий штрих деградации личности, когда его и без того посредственный ум был окончательно подточен пребыванием у сектантов в качестве гладиатора), что смерть божества – это отличный способ как искупления собственной вины, так и спасения всего мира от неизбывных бед и горестей… М-да. Индивид, повторюсь, интеллектом не обезображенный. И морально-нравственными принципами тоже. Долженствующую иметь место благодарность за дар Чужого он легко подменил самовнушенной убеждённостью в том, что причина его проступков – наличие магических сил, и не будь их, он не совершил бы в жизни страшных ошибок. О.О Когда я сталкиваюсь с подобными… право слово, поразительными (!) выводами, меня всегда удивляет, почему большинству людей понятно, что не кузнец, выковавший меч, и не учитель фехтования виновны в смерти убитого мечом, а тот человек, который нанёс удар, тот, чья рука держала меч – почему большинство понимают это, но лишь немногие осознают, что с магией ситуация абсолютно аналогична, что магия – это оружие (или орудие), и ничто большее, что источник магии и тот, кто обучал мага, не ответственны за то, как маг будет свою силу применять?.. Недостаток развитости абстрактного мышления, видимо.

Дауду нравится верить, что если бы он не был отмеченным, то не смог бы убить императрицу Джессамину. Он возлагает, таким образом, ответственность за её смерть на магию Бездны, Метку и Чужого, но мы-то с вами знаем, что убийство политических деятелей может быть совершено и без сверхспособностей. На самом деле, это знает и он, и именно поэтому так фанатично отстаивает свою неправильную точку зрения – потому что если он отступится от неё, придётся признавать, что за все свои дела ответственен он сам и никто больше.

Получив Метку, Дауд жил и преуспевал много лет благодаря дару Чужого, но когда его стало мучить чувство вины, он быстренько нашел на кого её переложить можно. Типичная психическая слабость. На мой взгляд, более-менее достойно Дауд выглядит только в концевые «Бригморских ведьм» при высоком Хаосе [6], при низком же в DLC первой игры он начинает вставать на путь самообмана, который завершается в Dishonored: Death Of The Outsider желанием убить Чужого. Судя по его речам в начале этой кампании, к этому времени он уже полностью убедил себя, что все беды мира – от Чужого, и не будь он сам отмеченным, не стал бы цареубийцей. А то, что именно Чужой дал ему когда-то шанс справиться с чувством вины путём спасения наследницы убитой императрицы, он уже и не помнит! Логика ему не нужна. Главное, что он нашел того, на кого можно свалить свою вину безнаказанно, потому что его некому защитить. Дауд настолько самовлюблён, его мышление настолько регидно, что он не хочет признавать своих ошибок, даже если его тыкают в них носом (как делает Билли Лерк в одном из финалов Death Of The Outsider). О-ох… И как этим примитивным слабаком кто-то может восхищается?.. Мне… жаль. Потому что, на мой взгляд, такое существо достойно только презрения – и ничего большего. Впрочем, для планов Чужого, решившего освободиться, вероятно, именно такой тип подходит лучше всего – станет отличным квестодателем-агитатором, заряжающим огнём своей яростной ненависти реального исполнителя.

И кто же у нас исполнитель? Билли Лерк. Женщина, потерявшаяся в сожалениях о прошлом, путающая сны с воспоминаниями, живущая на грани между альтернативными реальностями и видящая их преломления – так называемые «пустоты». «Тысяча жизней, тысяча выборов – и всё это сошлось в израненном теле, в израненном сознании,» – как говорит о ней Чужой.

Уже закончив играть, я посмотрела некоторые статьи, и нигде не нашла обсуждения того, почему и каким образом отросла рука и восстановился глаз у этой героини в конце Dishonored 2. Это что, такое рядовое явление, чтобы его не замечать?.. Игроки, похоже, просто негласно, но согласованно непонятный для себя момент замалчивают. Зато уверенно пишут про навязанные ей Чужим Чёрную (я бы сказала «склетоподобную») Руку и искусственный глаз, являющийся Осколком Ока Мёртвого бога. Ну, почему «навязанные» понятно: это чтобы Билли могла не быть обязанной за подаренную магическую силу, могла не испытывать благодарности к дарителю! Но явная материальность артефактов игроков не волнует? До этого возможностей влияния Чужого на материальный мир в Dishonored не наблюдалось. [7] (Непонятно и требует отдельного осмысления то, как Чужой может создать артефакты и манипулировать ими, если физически сам неподвижен и заперт в определённом месте, а как божество, перемещающееся по снам и видениям у своих алтарей, нематериален.) А то, что эти артефакты пришлись бы ровно впору безрукой и слепой на один глаз Меган Фостер времен Dishonored 2, этого все предпочли не заметить? А задаться вопросом, зачем Чужому оснащать не имеющим аналогов снаряжением ту, кто намеревается его убить, никому не пришло в голову? Никого не удивил гнев Чужого, когда он «даёт» эти «дары»? Гнев – впервые за все его появления! Так даёт ли он эти дары, или заставляет вспомнить?.. По-моему, второе. Судя по косвенным указаниям, в альтернативных реальностях Билли Лерк была не только адептом Чужого, но и сектанткой (возможно, даже высокопоставленной), поскольку Око Мёртвого Бога – вход в Бездну – кажется ей знакомым. А увечные рука и глаз… Может быть, неслучайно процесс нанесения этих травм в её снах сильно варьируется. Возможно, в одних реальностях ей нанесли эти травмы, но в других – она нанесла их себе сама? Потому-то, быть может, Чужой на неё и разгневан? Потому что она не помнит, кем является, потому что отрицает часть себя.

Насколько я понимаю работу Метки, она – как написание имени Чужого, забытого им самим – является каналом связи между богом и его адептом. Отмеченный сам не имеет прямого контакта с Бездной, он посредством Метки контактирует с Чужим, который энергию Бездны и направляет. Возможно, то, что отмеченных одновременно может быть не больше восьми, связано со сложностями управления и передачи энергии Бездны. Особенности магии Метки, похоже что, зависят от личности адепта, его нужд и желаний. Так экстраверты, типа Дауда и Далилы, получают возможность делиться магией со своим окружением (становясь, таким образом, не только приемниками силы, но и её передатчиками), тогда как личности более интровертированные, такие как Корво Аттано и его дочь, обладают более специализированными, более направленными на решение конкретных задач умениями. То есть одна и та же Метка может работать в разных режимах и давать разные способности. Чем же в таком случае является Чёрная Рука Билли Лерк? Почему она сильнее обычной Метки?.. Возможно, потому что существует сразу на всех альтернативных слоях реальности, связывает и одновременно пронизывает их – и черпает силу Бездны через Чужого единомоментно не один, а сотни, тысячи раз?..

 

Новые сведения о структуре мира Dishonored

Подслушав разговоры сектантов в их логове на горе Шиндейри, можно узнать, что появление Чужого изменило структуру мироздания.

Удар двудольного ножа – и кисеёй от центра Бездны прыснули альтернативные реальности. А время застыло. Или замкнулось? Четыре тысячи лет прошли, неся лишь минимальные изменения людям. Почему так?

Бездна мира Dishonored – что это такое? Не пора ли уже заняться этим вопросом? По-моему, давно пора, но до заключительного задания Death Of The Outsider сделать это было затруднительно из-за практически полного отсутствия данных.

Бездна – это Ад? Но какой может быть Ад без Рая и без наличия богов-судей? (Пусть Аббатство обывателей и запугивает своих прихожан посмертием в Бездне, но, судя по тому, что мы видим в Dishonored: Death Of The Outsider, затянуты в Бездну оказываются только души умерших носителей Метки, да и то временно – иначе это пространство неприкаянными духами просто-таки бы кишило, а такого не наблюдается.) Тогда… Космос? Вечность (в терминах азари из Вселенной Mass Effect)? Подобие Бездны Мультивселенной в системе AD&D – Нижнего Плана хаотичного зла? Или нечто более абстрактное, вроде Бездны голодных глаз Олди (если вспомнить фразу «Бездна смотрит на тебя.»)? Материализованное коллективное бессознательное? Ноосфера? Аналог Тени серии игр Dragon Age?.. В любом случае, нечто, окружающее мир Dishonored и имеющее на него огромное влияние. Так я полагала большую часть времени. И вдруг…

Над этой схемой можно было бы посмеяться, если бы она не являлась рабочей инструкцией для нахождения Чужого.

Оказалось, что Бездна – это не то, что окружает мир, а то, что находится внутри него – его наполнение; возможно, фундамент. Магма? Плоть планеты? Изнанка?

Вход в неё осуществляется через Око Мёртвого бога, и те, кто ходил игру, знают, что это не фигуральное выражение.

В недрах горы Шиндейри (под ней?), похоже, лежит некое гигантское мертвое существо, согласно словам Чужого, бывшее богом, ему предшествующим. Как и когда оно погибло? Кто его убил? Те же культисты, что породили Чужого? Ответов нет, даже намёков. В любом случае, мы обнаруживаем поразительную вещь: Бездна – это то, что находится внутри головы этого существа. (М-м-м… Невольно напрашивается аналогия с DLC «Нисхождение» к Dragon Age Inquisition, да и Провидцы из Dishonored: Death Of The Outsider очень  похожи на каменных духов серии Dragon Age.)

Бездна – это мозг мёртвого бога-титана?.. Если так, то что же у нас получается?

Бог-титан то ли был убит, то ли погиб по каким-то иным причинам, но оказался неотторжимым элементом мироздания, даже будучи мертвым. То, что осталось от него – Бездна, – продолжило влиять на мир. Неструктурированное сознанием это влияние стало деструктивным (или просто энтропичным?), и деструкция предположительно шла по нарастающей. Обнаружив угрозу существованию мира, культисты решили создать нового бога взамен умершего, для того чтобы он структурировал Бездну, укрощая её собой и одновременно олицетворяя её.

Здесь точка появления Чужого – постороннего Бездне, искусственным образом ритуально внедренного в неё.

 

Чужой в Dishonored: Death Of The Outsider

Никому не нужный отщепенец, юноша-сирота [8],  пойманный культистами на улицах какого-то древнего города, сражавшийся со своими пленителями до конца, был убит ритуальным двудольным ножом на алтаре в центре Бездны, для того чтобы стать её сосудом, олицетворением и проводником. Но стал большим.

«Лицо вместо бесконечной тьмы. Чёрные глаза вместо зловещей пустоты. Голос, говорящий с избранными, там, где прежде выло вечное ничто.»

Очевидно, культисты не собирались создавать полноценное, самостоятельное божество – им нужна была лишь кукла, с которой будет удобнее взаимодействовать, чем с аморфной непонятной и опасной Бездной. Но, как ни странно, Бездна не поглотила юношу, а, напротив, прогнулась, видоизменилась под него, не подавив его индивидуальности. Именно поэтому адепты Чужого, носители его Метки – это такие же обездоленные, каким был когда-то он сам. Именно поэтому Чужой не разговаривает с сектантами.

Он наполнен Бездной (и символ этого – его чёрные глаза), но он не перестаёт быть личностью, индивидуальностью, несмотря на то, что является её олицетворением. Он заменяет Мёртвого бога в плане контроля над Бездной, но в отличие от своего предшественника, он несвободен, поскольку Бездна находится не только внутри него, но и вовне. Он в плену, и, возможно, поэтому его божественные силы весьма ограничены.

И всё же, будучи жертвой, будучи пленником, будучи тем, на чьих страданиях держится мир, он от навязанной ему функции не отказывается и в меру своих возможностей пытается её осуществлять. Но людям мало того, что он может им дать – на всех же его не хватает, и обойдённые его вниманием и дарами начинают его ненавидеть – а таких большинство, потому что одновременно он может поддерживать всего восемь адептов. Есть, конечно, чудаки, которые восхищаются им безвозмездно, но в большинстве своем его поклонники – те, кто алчут силы, власти, славы, мести, ещё чего-то подобного, а то и его самого.

Мне снова невольно вспоминается ранее упомянутая аналогия этого персонажа одновременно с Христом и Люцифером. Относятся к нему как к Люциферу, хотя для их мира он является, прежде всего, Христом. А почему так? Потому что те, кто знают правду, о ней молчат, а безбожная Церковь Dishonored (Аббатство обывателей) решило, что единственный бог их мира – дьявол. И самое прискорбное во всем этом то, что учение господствующей Церкви пронизывает собой не только взгляды членов её паствы, но и проникает в воззрения тех, кто с этой Церковью и её паствой контактирует – даже помимо их воли. Примеров такому явлению мы может увидеть достаточно в окружающей нас реальности, в игре же, которую мы рассматриваем, характерным примером может являться поведение хотя бы той же Билли Лерк, которая под заказ без зазрения совести может вырезать всех смотрителей Аббатства и сестер Ордена Оракулов в Кунсткамере Карнаки, но при разговорах о Чужом почти без раздумий оперирует категориями и терминами этих фанатиков. Наверное, это было бы смешно, если бы не было так грустно...

Современные протагонистам сектанты представлены в игре как люди аморальные или просто безумцы, а о мотивах поступков древних культистов дано очень мало информации. Но я лично не могу не задаваться вопросом: если это культисты убили предшествовавшего Чужому бога-титана, то чем Дауд и Билли Лерк отличаются от них? Вероятно, культисты тоже полагали, что бог-титан ответственен за все беды их мира, и без него будет лучше… А что получилось? Лучше явно не стало, иначе не потребовался бы Чужой. Теперь наёмные убийцы, цареубийцы и богоборцы, лучше всех знающие «кто виноват» и «что делать», разрушают устоявшуюся за тысячелетия систему, ничего не понимая в её устройстве и даже, по большому счёту, не интересуясь этим. Да и зачем им? Ведь их нравственность закалена жизненными испытаниями, а мораль безупречна, не так ли?..

 

Мораль и нравственность Dishonored

В играх Dishonored милосердие вынесено в отдельную категорию, в достижение, но это лишь словесная иллюзия. Серия Dishonored, на самом деле, очень жестока, но не расчленёнкой, пытками, вываленными кишками китов и людоедством, к  которым можно притерпеться, понимая с какой целью всё это было засунуто в игру разработчиками – жестока не этим, а игрой в милосердие.

На самом деле, никакого милосердия в Dishonored нет. Отдать в пожизненное рабство неизвестно кому даму, спонсирующую врага протагониста по причине своей влюблённости в оного, или – в альтернативе – просто ради благополучия семьи в политически неспокойный период времени? Искалечить и отправить в шахты двух распутников-интриганов, мешающих амбициям своего брата, а значит, и его союзников заодно – лоботрясов, чьи явные злодейства больше похожи на хулиганства, а прочие голословны? Запереть предателя на неопределённый срок с ограниченным количеством еды? Выжечь на электрическом стуле до полоумия мозги гениальному учёному, оказавшемуся в коалиции врагов главного героя? Всё это милосердие? Скорее похоже на изощрённые наказание или месть. Или, может быть, одна единственная возможность избавить от мучений кита, из которого заживо добывают ворвань, является актом милосердия?.. Могла бы быть, если бы не меркантильное намерение протагониста получить глаз кита для заклинания Старой Ветоши и последующего получения от  неё награды – а у живого животного глаз никак не выковорить...

Можно ли считать оплаченное милосердие настоящим милосердием?

Для сравнения можно взять два задания от Старой Ветоши: в одном нужно сварить заживо человека, в другом – устроить эвтаназию киту. За то и другое положена награда в виде руны. И что мы видим? Увы, но, судя по гайдам и отзывам к ним, для множества игроков награда оправдывает всё – всё, что угодно. В том числе, и варку человека живьём. Хотелось бы, конечно, верить, что ролевой элемент здесь не срабатывает, и в жизни эти люди в сходной ситуации поступили бы иначе, но где гарантия этого? Её нет. Напротив, на духовном уровне игра дала им опыт выбора убивать ли изуверски человека ради награды или не делать этого – и они выбрали первое, а некоторые и писали об этом потом с шуточками-прибауточками. Хорошо, если это просто познание теневой стороны своей души через игру, но боюсь, что большинство игроков не анализируют себя в этой ситуации так глубоко, чтобы сделать последующие конструктивные выводы. Стали бы они избавлять от страданий кита без награды? Неизвестно, ведь в игре всегда какая-то награда да есть – если не предмет и не деньги, то достижение или хотя бы простое закрытие квеста. А если бы квеста не было, многих ли бы игроков тронули муки животного?..

И, кстати, ещё кое-что о китах – левиафанах, как их ещё называют в Островной Империи. Неужели за четыре тысячи лет у Чужого не появлялось ни одной возможности освободиться, не было ни одной личности, подобной Билли Лерк? Сомневаюсь. Думаю, просто Чужой был ещё не готов принять смерть, как один из вариантов своего освобождения, поэтому и не направлял своих адептов на дорогу к себе. Тогда что же могло случиться такого, что заставило его переступить через чувство самосохранения?.. Может быть, дело как раз таки в левиафанах? Из текстов игр мы знаем, что научно-техническая революция, основанная на ворвани, добываемой в результате массового забоя китов с потрошением и разделкой их заживо, началась всего за двадцать лет до событий первой игры. Не тогда ли духи замученных левиафанов стали появляться в центре Бездны, где прежде единственным заключённым был Чужой? Новые жертвы, чьих страданий потребовало для себя людское благоденствие. «Их сжигали заживо, чтобы осветить мир.» Не они ли стали последней каплей, переполнившей чашу терпения Чужого?.. А потом нужен был лишь толчок – и им стало покушение Далилы Копперспун на целостность, самость его сущности, и её попытка, пользуясь силами Бездны, изменить и без того далеко не идеальный мир – переделать его под себя. Могло ли это испугать Чужого?.. Мне кажется, да.

 «Мир жесток и бессердечен, особенно по отношению к невинным» (цитата из текста «Ловкач Бандри Ротвильд» Dishonored: The Knife of Dunwall), а если невинным является божество? Точнее: что если невинный становится божеством? Одновременно оставаясь жертвой… Как он будет оценивать мир, с которым он связан, и населяющих его людей? Попытается ли перестать быть жертвой? И что будет делать, если поймёт, что это для него невозможно? А если увидит, что прожорливому миру уже мало одной его жертвы, и он ищет для себя других, новых? И порождает существ, в своей беспринципности готовых перестаивать мироздание под себя, не задумываясь ни о ком и ни о чём, кроме жажды самовозвеличивания?..

Словарь русского языка сообщает нам, что «милосердие – это готовность оказать помощь, проявить снисхождение из сострадания, человеколюбия, а также сама помощь, снисхождение, вызванные такими чувствами.» Если ориентироваться на определение, то окажется, что единственный истинно милосердный персонаж в мире Dishonored – это Чужой.

Милосердие как милость сердца…

Серия Dishonored нас учит, что пытки, издевательства, нанесение увечий – да практически любые изуверства – милосерднее убийства. Весьма сомнительная точка зрения, которой придерживаются далеко-далеко не все. Я лично к этой когорте не принадлежу.

Мерзко и страшно.

Может ли в мире такого вывернутого милосердия Чужой рассчитывать на справедливость? (Может и чужой он этому миру потому, что духовно совершенно чуждый?)

Дауд говорит Билли Лерк: «Если тебе его жаль, избавь его от страданий. Смерть куда лучше, чем всё, что ждёт его там». Ошибка логики: если Чужой – вечная жертва, мстить ему, наказывать его не за что, а если он хищник, то беспокоиться о его благополучии в жестоком человеческом мире не стоит – он справится. Да и какое право эти двое имеют снисходительно жалеть Чужого: они – люди, знающие только одну жизнь – свою собственную, его – бога, наблюдавшего миллионы, миллиарды, триллионы жизней на протяжении тысячелетий в различных нитях реальности?!.. Да, он выглядит юношей, но сущность его юным человеком никак не является. И не надо мне говорить, что одно дело наблюдать, а другое – жить самому. Если  бы было неосуществимо познание и обучение на стороннем опыте, развитие культуры и науки, сама эволюция, в конце концов, стали бы невозможными. Значит, здесь мы имеем дело с пустым самоутверждением протагонистов – и ничем больше. На настоящую эмпатию – сочувствие, понимание – ни Билли Лерк, ни (тем более) Дауд не способны.

Так может быть Чужому действительно лучше умереть, чем оказаться человеком в мире, где даже собственные адепты не понимают, предают и ненавидят его?..

Нет. Мнение окружающих (даже самых близких) не стоит того, чтобы из-за него умирать. Или можно сказать тоже самое другими словами, если опираться на авторитетное мнение, например, Артура Шопенгауэра: «Тот, кто придает большую ценность людскому мнению, оказывает людям слишком много чести.», поскольку «В самой полной гармонии можно находиться только с самим собою, не с другом, не с возлюбленною, ибо различие индивидуальности и настроения всякий раз производит некоторый, хотя бы незначительный диссонанс.» и «Вполне доволен самим собою человек может быть только тогда, когда он один. Поэтому не любить уединения значит не любить свободы, так как свободным человек бывает, только когда он один.», ведь «Одиночество есть жребий всех выдающихся умов.», а Чужой пробыл в одиночестве четыре тысячи лет, и одиночество для него не ново, привычно и, скорее всего, комфортно, тем более, когда неблагодарные адепты доказывают ему, что «Дружба основывается на преследовании обоюдного блага, на общности интересов. Но пусть только интересы сделаются противоположными, и прелестная дружба расторгается; ступайте искать ее в облаках.», т. е. пока помощь Чужого была им нужна, они его чтили (по-настоящему или только внешне, бормоча проклятья сквозь зубы, как Дауд), но как только критические обстоятельства в их жизнях миновали, Чужой стал им не нужен, связь с ним стала казаться обременительной и опасной, и возникло желание от неё избавиться. Пусть так, но это не значит, что сам Чужой должен идти на поводу желаний отступников, подстраиваться под них – да и, вообще, учитывать, в целом. Как  бы много Дауд и Билли Лерк не брали на себя, они всего лишь двое людей из примерно полутора тысячи человек, отмеченных Чужим за четыре тысячелетия – они не первые и даже не последние. Нет, Чужой ни в коей мере не должен выбирать смерть в угоду их заблуждениям. Он самодостаточен, и поэтому ему не нужно их одобрение.

Учитывая жизнелюбие Чужого, представляется крайне сомнительным, что он сам стал бы искать смерти. Он ищет освобождения, единственным не фатальным вариантом которого, к сожалению, является возвращение к добожественному состоянию – и поэтому он разговаривает с Билли Лерк, рассказывает ей свою историю, но он допускает, что его могут убить, потому что знает – за четыре тысячи лет не мог не узнать, – что общественное мнение относительно тех, кто назван злом, заклеймён бесчестием и позором, изменить крайне сложно.

 

Кто третий «dishonored»

И я возвращаюсь к поставленному в начале статьи вопросу: кто третий «dishonored» (или четвёртый, если учитывать DLC)?

Чужой.

Оклеветанный. Осквернённый.

Вот и получается, что если в основных играх серии мы ходим за «dishonored», которые отстаивают себя и побеждают, то последний «dishonored»  оказывается главной целью, жертвой протагониста – антагонистом, не способным оправдать себя или защититься. На мой взгляд, именно это является главной причиной тягостного ощущения от заключительной части серии.

Полностью справедливого (т. е. максимально объективного) отношения к себе Чужой не получает даже в оптимистичной, казалось бы, концовке с его освобождением, ведь мерилом справедливости является не очень умная и плохо образованная, но при этом склонная судить других и морализаторствовать наемная убийца, которая назидательно вещает в финале «Но теперь у тебя есть шанс начать сначала. Стать лучше.» – кому? Юноше, который почти всю свою жизнь (за вычетом микроскопической её части) был жертвой, на страдании которой строилось благополучие мира, а единственное, что в своей жизни делал – пытался помочь таким же жертвам, как он сам. Сущности, которая четыре тысячи лет пробыв богом [9], вновь стала существом, вырвавшись из ловушки ритуала только для того чтобы вернуться в ловушку физической плоти. Боюсь, что Билли Лерк, даже если  вдруг испытает эмпатию к Чужому, как дитя улиц к себеподобному, не способна будет его судьбу и местоположение в мире полностью понять, оценить адекватно.

Когда-то получая достижения в Dragon Age Origins, я отмечала для себя мысленно, что дела идут совсем плохо, если наёмный убийца становится мерилом морали в мире. (Я имею в виду ситуации, когда Зевран Араннай протестовал против поголовного истребления магов, долийцев и эльфов-рабов.) Похоже, эта нота задела не только меня?.. Вот только в Dishonored: Death Of The Outsider она прозвучала как-то… странно, на мой вкус. Неужели и правда, как говорят в некоторых телепередачах, сила уличных группировок в Северной Америке и некоторых странах Европы настолько велика и необузданна, что агитировать к вступлению в них начинают уже через компьютерные игры?..

Два мерила морали Dishonored: Дауд и Билли Лерк – возвратимся к ним. Как я уже писала выше, Дауд представляется мне личностью неприятной: высокомерной и самовлюблённой при зашоренной ограниченности сознания и упрямом нежелании это как-либо менять; бандит и наёмный убийца, воображающий себя революционером. Билли Лерк недалеко от  него ушла по тем же характеристикам (грубо говоря: труба пониже да  дым пожиже), и если следовать логике её поведения на протяжении кампании, убийство Чужого неизбежно, потому что эта героиня не способна понять сложные материи, о которых беспокоятся сестры-оракулы, говорят сектанты и написано в книгах, а профессиональная деформация давно уничтожила в ней способность сострадать посторонним, чужим – и, тем более, Чужому. Альтернативный конец нужен, прежде всего, нам – игрокам, а не Билли. И сделан он для нас, а если посмотреть на него не извне игры, а изнутри неё, то, я полагаю, в кисее альтернативных реальностей Билли освобождает Чужого хорошо если один раз из десяти. Убить проще: готовый козел отпущения для бед личных и общественных – вот он, да и единственный значимый человек призывает, приказывает, умоляет убить – чего ещё надо? Зачем плыть против течения, совершать духовную и умственную работу, если можно просто убить и чувствовать себя круче гор после этого?..

Ладно, пусть в Dishonored: Death Of The Outsider наёмные убийцы оказались мерилом морали и справедливости, стали решать судьбу бога и будущность мира, но неужели они обязательно должны быть такими ограниченными посредственностями, как Билли Лерк и Дауд?.. Снаружи игры мотивации разработчиков понятны, но изнутри логики самого сюжета?.. Могу предположить только одно: Чужой хватается за первую подвернувшуюся возможность освободиться, когда она возникает после принятия им решения, и не оглядывается на качество исполнителей – он использует тех, кто есть под рукой: Дауда, потому что его слепая ненависть к Чужому, как способ самооправдания, толкают его к тому, на что способны решиться немногие – к богоборчеству; Билли Лерк – потому что она живёт на грани альтернативных реальностей, видит сквозь них и в них путается. Агитатор-квестодатель и способный выполнить задачу исполнитель. У Чужого нет верениц кандидатов на эти роли, поэтому он берёт тех, кто имелся. Ведь, в конце концов, как я уже рассуждала ранее, для него оба финала станут освобождением. Не потому ли он не удивлён, когда его убивают, и, напротив, удивлён в случае своего освобождения?..

Я хотела бы закончить на положительной ноте, но, кажется, у меня не получается. Тогда я попытаюсь использовать двухмерность текста, подведя два альтернативных внутреигровых итога, а плоскость экрана, с которого текст читается, пусть станет основой для третьего – внешнего.

 

Итог первый: Чужой стал человеком

Часто ли в окружающей нас действительности справедливость торжествует в отношении оклеветанных? Не знаю. Нет таких статистических данных. Боюсь, что редко. Хотя, конечно, хотелось бы верить, что часто…

В любом случае, мне радостно видеть, что хотя бы в некоторых альтернативных реальностях иного мира оклеветанный бог может рассчитывать на что-то, отдалённо напоминающее справедливость. И за сам факт осуществления этой идеи я могу закрыть глаза на те особенности её реализации, которые меня расстраивают.

 

Итог второй: Чужой был убит

Готовя статью, между делом я узнала, что, судя по написанным за последние годы книгам-продолжениям, канонной концовкой Dishonored: Death Of The Outsider является всё-таки смерть Чужого…

…Серьёзно?!

 Даже такой жалкой подачки, как человеческая жизнь, создатели не сочли нужным дать юноше, который сам будучи жертвой на протяжении веков, умудрялся помогать другим страждущим? Решили оставить его вечным аутсайдером – последним, проигравшим, лишним? Создали для мучений, попользовались, а затем убили?

Я… на самом деле, я просто не знаю, что можно сказать о людях, которые поступают так со своими собственными творениями. Разве что пожелать им понимания, прочувствования на собственном опыте – хотя бы приблизительно – того, что они учиняют из соображений конъюнктурных, меркантильных или просто развлекательных.

А миру Островной Империи боги, пожалуй, действительно, не нужны – никаких богов он не достоин. Для решения судеб обойдётся не страдающей избытком интеллекта, но раскрученной до супергероя бандиткой – удобным персонажем и для разработчиков, и для игроков. Или я ошибаюсь, и разработчики решили сделать из Билли Лерк новую богиню взамен Чужого?.. «Ибо без Чужого Бездна будет голодать и бурлить – и мир содрогнётся.» В любом случае, спасет она свой мир или окончательно загубит, мне, честно, говоря, всё равно. Самым интересным и единственным однозначно положительным элементом Dishonored для меня был Чужой, и если его убивают… да пусть мир Островной Империи вывороткой схлопнется в небытии или растворится в Бездне собственного Мёртвого бога! Ничего лучшего эти грязные руины, в большинстве своём населённые гнусными личностями, не заслуживают.

…Что-то мне вдруг вспомнился падающий к Девяти Кругам Ада Керст [10], и стал он казаться мне куда более уютным и приспособленным для жизни местом, чем Дануолл или Карнака.

 

Итог третий: внешнеигровой

Существуй только Dishonored 1 и 2, я бы поставила им максимальную оценку по пятибалльной шкале, закрыв глаза на ворох мелких недовольств – или девять по десятибалльной.

Но есть ещё DLC для первой игры и Dishonored: Death Of The Outsider для второй. И они всё обесценивают. Я очень рада, что дополнения первой игры прошла не в хронологическом порядке, иначе они бы испортили мне впечатление от второй игры, сделав её сюжет вторичным. Кампания же Death Of The Outsider – это агония мира Dishonored, и даже появление в ней большого количества интересной информации её не спасает, поскольку «Без Жизни Перемены напрасны, и Знания не имеют значения» [11].

Разработчики добились, чего хотели – эпатировали публику богоубийством и началом распада уже полюбившегося игрокам мира. Но стоило ли оно того?

январь 2020 года

 

---

 

[1] Мне так и видится третий альтернативный финал Dishonored: Death Of The Outsider: добирается протагонист до цели, наносит удар двудольным ножом, а тот ломается, рассыпается в пыль или просто не выполняет свою функцию. И, по-моему, это самая вероятная, самая реалистичная концовка. :)))

[2] Я имею в виду фразы о повторном принятии Метки из дневника Корво Аттано в Dishonored 2: «Разумеется, он предложил мне тот же дар. Я хотел отказаться – просто чтобы он знал, что я не играю в его игры.» О каких «играх» здесь идёт речь? Игра всегда предполагает результат, выигрыш, выгоду для одного из игроков, а какую выгоду Чужой может получить от тех или иных действий лорда-защитника? Никакой. Максимум, что он может получить – это удовлетворение от таких поступков Корво, которые ему нравятся, но в этом случае игра будет их совместной, партнёрской, союзнической – игрой в четыре руки, если хотите, но никак не игрой друг против друга. Сколько мы видим в Dishonored 1 и 2, Чужой всегда был благорасположен к защитнику короны Островной Империи, никогда ничего не требовал от него и не пытался им манипулировать, поэтому называть оказываемую им поддержку игрой – это, во-первых, абсурд, а, во-вторых, чёрная неблагодарность.

[3] Мне могут указать на то, что в Dishonored 2 есть режим игры «Без  умений» (т. е. без Метки Чужого и даваемой ею магии), но прошу учесть, что игроки при этом имеют дело с отчётливо альтернативной реальностью, в которой локации изменены так, чтобы они были проходимы без магии.

[4] Когда я первый раз увидела эту Метку, у меня возникло дежавю, причиной которого был замечательный аниме-сериал «Вельзепуз» (Beelzebub), в котором старшеклассник по имени Ога получал похожую (попроще рисунком) магическую метку на тыльную сторону правой ладони от привязавшегося к нему зеленоволосого младенца, оказавшегося сыном Владыки Тьмы. Впрочем, схожие темы и образы кочуют между образчиками культуры, продуктами творчества постоянно, перемешиваются, взбалтываются и порождают что-то новое… Например, история Джейн Кассиндер из игры Dungeon Siege III немало похожа на историю Далилы Копперспун, а бог-защитник Азунай в ипостаси загадочного Светозарного Юнца из той же игры имеет схожие с Чужим черты – вот только акценты образов разные: светлые – в Dungeon Siege III, тёмные – серии Dishonored.

[5] Хочу обратить внимание, что также – «черноглазым ублюдком» – называет Чужого и Далила Копперспун в том редком случае, когда говорит о нём, и я бы отметила этот момент, как явную халтуру со стороны разработчиков. Ненависть Дауда – это ненависть взрослого ребёнка, злящегося на родителя или учителя за то, что тот не уберёг его строгим воспитанием от жизненных ошибок. Ненависть Далилы – это ненависть завистницы, примеряющей на себя роль богини (различными путями: например, через статуи-святилища типа герм), видящей лишь плюсы состояния божественности без его минусов; это ненависть паразита, мечтающего пожрать своего носителя изнутри, чтобы занять его место. Понятно, что и Дауд, и Далила ненавидят Чужого за собственные преступления, но всё-таки ненависть у них разная, и, кроме того, эти двое не родственники и не друзья, чтобы использовать одни и те же ругательства.

[6] Хотя то, что разработчики связали высокий Хаос прохождения DLC за Дауда с высоким Хаосом прохождения основной игры за Корво Аттано я считаю неправильным. По-хорошему, концовка DLC должна была бы зависеть не от поступков Дауда, а от соответствующего решения Корво (убивать или не убивать Дауда) в основной игре, или хотя бы от общего финала основной игры. Понятно, что сделать это непросто, и разработчики пошли путём наименьшего сопротивления. А жаль. Такое произвольное создание дополнительных альтернативных реальностей мешает вролиться в персонажей и отбирает у мира игры часть осязаемости.

[7] Хотя – нет, стоп, в играх было ещё два артефакта – Сердце (Джессамины) и Временной компас, но насчёт второго мы не знаем совершенно ничего, а с первым история крайне мутная: вроде бы создал его Пьеро Джоплин, а Чужой только передал его Корво (а позднее, в альтернативе, Эмили). Поскольку встречи с адептами происходят во снах или видениях, передавать материальные предметы Чужой никак не может… (И, кстати, он никогда не держит их в руках!) Возможно, он транслирует только их образ, проекцию? А материальный предмет перемещается каким-то иным образом: в частности, в первой игре Пьеро мог просто принести его в комнату Корво. На Вики Dishonored по этому поводу написано: «Однажды Пьеро приснился сон, в котором он увидел «саму Смерть», после чего он «понял, что он должен делать». После — он создал Маску Корво, и его оружие. Далее в игре можно узнать, что внезапное озарение ему принёс Чужой — с тех пор он каждую ночь «посещал» Пьеро во сне, и именно ему Пьеро обязан идеями для своих последующих изобретений. Похоже на то, что и Сердце создал Пьеро, хотя Чужой и утверждает, что это работа его рук, однако он скорее всего имеет в виду, что он дал Пьеро идею и возможность создать Сердце, используя его как инструмент своего рода; но как и вещь принадлежит не молоту, который её выковал, а мастеру, так и Сердце является творением Чужого, а не Пьеро.» Даже если продолжать рассуждать в этом русле, останется совершенно непонятным, кто был тем молотом, который выковал Чёрную Руку и искусственный глаз Билли Лерк... Даже если, например, Чужой создаёт артефакт как идею, затем вкладывает эту идею в голову какого-то ремесленника, затем проекцию сделанного ремесленником артефакта передаёт кому-то из своих отмеченных, непонятно, что при этом происходит с артефактом как с предметом: как он перемещается и оказывается у нового хозяина?.. В любом случае, Сердце и Временной компас нельзя сравнивать с Чёрной Рукой и Осколком Ока, потому что первые являются отдельными от использующего их человека вещами, а вторые – протезами, заменяющими собой отсутствующие части использующего их человека, и если первые достаточно доставить новому владельцу, то вторые ещё надо на него надеть, присоединить к нему и после этого заставить их функционировать, как новые части тела. По поводу Сердца также можно предположить, что оно не вполне материально, а существует где-то на грани реальностей, потому что в миссии «Затопленный квартал» первой игры Дауд не отбирает его у Корво вместе с остальным снаряжением. Если бы он его видел, то, вероятнее всего, отобрал, не правда ли? Значит, Дауд по каким-то причинам его не видит, не замечает. Такую же частичную нематериальность можно предположить и у Временного компаса, поскольку когда в протагониста стреляют стражники, выстрелы проходят сквозь артефакт, не нанося ему вреда. А  вот Чёрная Рука и Осколок Ока, похоже что, полностью материальны: рука не только держит оружие, но и принимает удары, а глаз видят другие люди – и коли это так, то их следует признать артефактами совсем другого порядка. (Кстати, Чёрная Рука-то правая, но именно она дает магию, хотя творит волшебство Билли Лерк левой, как и все носители Метки Чужого. И ещё: в отличие от остальных артефактов, Чёрной Руки и Осколка Ока Чужой касается. Зачем?.. Может, чтобы проявить их в конкретной реальности?) Впрочем, в миссии «Затопленный квартал» первой игры Дауд у Корво не только Сердце, но и костяные амулеты не отобрал, а ведь их набор у лорда-защитника к этому моменту был весьма неплохой! Так что тут приходится предположить, что либо и их Дауд почему-то не заметил, либо осознанно решил не трогать всё, имеющее отношение к Чужому, а забрал только оружие – довольно глупое поведение для того, кто сам является носителем Метки. Ох-ох-хох! Страшная морока изнутри логики мира игры пытаться понять и объяснить то, что обусловлено внешними игровыми соображениями, такими же как, например, ситуация в начале второй игры, когда Далила срывает с Корво Аттано Метку Чужого: очевидно, что это сделано, для того только чтобы уровнять Корво и Эмили в возможностях – однако с точки зрения логики самой игры практически необъяснимо. Ладно… Так или иначе, надеюсь, мне удалось показать, что ситуация с искусственными рукой и глазом Билли Лерк не настолько просты и понятны, как некоторым кажется.

[8] Отмечу, что между  первой и второй игрой образ Чужого претерпел существенные изменения. В первой игре он казался уравновешеннее, внушительнее, основательнее и взрослее, во второй же стал не только моложе внешне, но и более эмоциональным: неспокойным, тревожным, напряжённым, грустным, ранимым, насмешливым, даже местами язвительным. Предполагаю, что первоначальная история Чужого была несколько иной (включала в себя забытые тайны древних народов, прошлое Пандуссии, обоснование связи с китами), но идея Dishonored: Death Of The Outsider заставила разработчиков начать её пересматривать, и, в частности, снизить физический возраст Чужого до подросткового – 15 лет, а также перенести основное для культа Чужого место с континента на уже смоделированный остров. Если проанализировать ряд деталей (например, то, что в Dishonored 1 Корво Аттано и Дауд названы «посланниками» Чужого – читай: его «ангелами»), становится заметно, что в первой игре Чужой в большей степени представлен нам Богом, во второй же – Дьяволом. Однако в изменённом подходе к трактовке образа этого персонажа не может не радовать, по-моему, то, что Дьявол из Чужого получился совершенно гностический или даже люциферианский.

[9] Уж простите, но большинство богов нашего мира его куда как моложе! Это надо учитывать.

[10] Керст – пограничный с Баатором (Девятью Кругами Ада, Нижним Планом упорядоченного зла) город, падающий, соскальзывающий – т. е. по законам Мультивселенной Планов (AD&D, D&D) начинающий присоединяться – к Баатору в силу определённого рода поступков и мировоззрения большинства его жителей. Побывать в этом городе можно в старой культовой игре Planescape Torment (или её осовремененной версии Enhanced Edition).

[11] Так говорит значимый персонаж – призрак Мартена в компьютерной игре «Wizardry 8» о созидающем артефакте Астрал Домайн.