Ash-kha
Легенда об Избранном
От автора
Года где-то с 1991 у меня время от времени возникало желание написать что-нибудь по Вселенной Звездных Войн, и периодически я делала отвлеченные разрозненные наброски, однако привести их к единому знаменателю и связать их общим сюжетом у меня никогда руки не доходили, тем более что я видела: по Звездным Войнам пишут и без меня, порой высказывая воззрения, близкие к моему собственному. Появление на игровом рынке первого, а затем второго KOTOR’ов дополнительно стимулировало мою фантазию, однако я так и не сподвиглась на большее, чем еще одна серия набросков, потому что обнаружила, что многие размышления, волновавшие меня, уже реализованы другими авторами или находятся в процессе реализации. Только глубокое, по всем статьям, разочарование концовкой «Дарта Вейдера. Ученика Дарта Сидиуса» Джамик, наконец, подхлестнуло меня высказать собственную точку зрения. Признаю это постольку, поскольку моя опосредованная взглядами Креи/Дарт Трейи полемика с данным автором в финальной части фанфика, по-моему, очевидна.
Данный фанфик – это апокрифизация и частичная новеллизация обеих игр «Рыцарь Старой Республики» (первого и второго KOTOR’ов) с попыткой осмыслить и утрясти все недоговоренности, непонятности и сюжетные нестыковки этих игр вместе с заложенными в их сценариях параллелями с Оригинальной Трилогией Звездных Войн и ее приквелами.
Сообщаю, что на движение моей мысли при создании данного произведения оказали положительное влияние работы многих моих предшественников, писавших по тематике Звездных Войн, но, прежде всего, проза и стихи Дарт Фьюри, художественные произведения гросс-адмирала Трауна, «Возвращение падшего ангела» Незадачливого Автора / Альмы, почти все творчество Мастера Бэйна / Танаки и, в частности его/ее «Возвращение», а также две первых трети текста «Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса» Джамик.
Не могу не упомянуть двух бета-авторов (я бы сказала, идейных вдохновителей определенных кусков текста), без влияния которых данная работа заключала бы в себе значительно больше огрехов, чем мне бы того хотелось:
- Fandar (повлиял на все понемножку, но, прежде всего, на качество конспиративных способностей Ревана);
- Darth Fury (помогла мне сделать текст по возможности удобочитаемым для тех, кто не играл в KOTOR’ы, а также дала несколько весьма ценных советов по разным вопросам, связанным со Вселенной Звездных Войн в целом).
К фанфику прилагаются скриншоты из первого и второго KONOR’ов для иллюстрации ключевых моментов и для пояснения, какие именно лица подразумевала я при создании образов героев. Если возникнет желание поинтересоваться, загляните СЮДА.
Добавочный комментарий 2021 года: Обратите внимание, что работа написана в 2006 году – до выхода модов, вносящих в игры разнообразные сюжетные дополнения, домысливания и трактовки (в том числе, и KGMP для KotOR 1, и TSLRCM для KotOR 2). Естественно, в тексте все они не учитываются. Кроме того, если Вы принимаете за канон не сами игры, а позднейшие паразитические измышления Дрю Карпишина на их тему, данное сочинение Вам читать не стоит – здесь Вы не найдёте желаемого.
…Во рту застыла горечь, по лбу стекает пот,
И мой противник тоже дыханьем воздух рвет…
А сердце - словно молот: пробить желает грудь…
«Учитель, отчего мне так труден этот путь?»
Взгляд из-под капюшона, и в голосе - металл:
«Что жизнь не будет легкой, тебе я обещал;
Цель Cита - стать сильнейшим, и многое отдать
Придется, чтобы Силу с собой в одно связать.
Быть лучшим среди лучших - путь не для слабаков,
«Тьма легче» - это сказки для юных дураков.
Нет ничего задаром. Но мощь придет к тому,
Кто станет совершенством в своем пути во Тьму.»
Пылающее небо нависло надо мной,
И выжигает что-то в душе палящий зной.
Беззвучно… только воздух губами теребя:
«Учитель, отчего я теряю часть себя?»
И лишь немногим громче звучит его ответ:
«В душе у всех живущих сокрыты Тьма и Свет.
Тьме жалость и наивность назначены ценой,
Путь Света отбирает возможность быть собой.
Жизнь - это путь по бритве, день - это бой в войне.
Потери неизбежны, вся разница - в цене.
Лишь в смерти неизменность возможно получить,
Но на любой дороге - приходится платить.»
Darth Fury «Sith Summer» («Sith Seasons»)
…Чья вина, что клинки боли
Распороли Любви знамя?
Тот, кто смотрит назад, - помнит,
Тот, кто смотрит вперед, - знает.
Кто обуглен в лучах славы,
Кто прошел все круги Ада,
Никогда не сравнит слабых
С равнодушным тупым стадом.
Сделать душу ручным зверем -
Это вряд ли когда выйдет.
Тот, кто смотрит назад, - верит,
Тот, кто смотрит вперед, - видит.
Если разум виной скован,
Если ладан сердца сушит,
Кто разбудит набат Слова,
Кто раскроет слепым души,
В Храме Истины став стражем,
Кто осилит дуэль с ложью?
Тот, кто смотрит назад, - скажет,
Тот, кто смотрит вперед, - сможет.
Мартиэль «Мы умели летать к звездам…»
Прошел почти час с тех пор, как корабль учителя – двухместная хищного вытянуто-заостренного вида яхточка - покинул планету.
Юный ученик, сероглазый шатен лет двенадцати, поднялся с валуна, на котором просидел в раздумьях с самого момента отлета учителя. Надо было приступать к исследованию территории. Учитель сказал, что вернется спустя неделю. Не так уж долго… Прежде всего, надо найти источник пропитания и место для ночевки. Остальное – потом.
Во время посадки на планету мальчик успел разглядеть какие-то руины, располагавшиеся от точки высадки юго-восточнее. Теперь он туда и направился.
Местность казалась знакомой, но это была иллюзия: ученик знал, что планета, на которой он сейчас находится, не нанесена на галактические карты, не имеет названия и лежит далеко за пределами Внешнего Кольца. Иллюзию узнавания вызывало сходство местных геообразований, флоры и фауны с ландшафтами Коррибана. Такие же горные кряжи, чередующиеся с глубокими расщелинами, такая же чахлая растительность и почти полное отсутствие животных форм. Главным отличием был воздух: по какому-то странному капризу природы атмосфера этой планеты имела прозрачно-алый оттенок, поэтому постоянно казалось, что смотришь на мир сквозь кровавую дымку перед глазами – мальчик еще не разобрался, в чем причина такого эффекта.
Солнце клонилось к закату, когда юный ученик добрался до развалин. Разглядев руины поближе, он понял, что сравнение с Коррибаном, ранее пришедшее ему в голову, было далеко не случайным. Архитектурные решения уцелевших стен, колон, арок и лестниц напоминали ему искусство древних ситхов [1]. Активировав лайтсабер, луч которого мог бы показаться постороннему взгляду плотным сгустком местного воздуха, мальчик осторожно поднялся по лестнице, утыкавшейся в полузаваленный рухнувшими балками проход, чернильная темнота которого уводила куда-то вглубь, в лабиринт разрушенных строений. Там впереди мальчишке почудилось какое-то движение. Поднявшись наверх, он обнаружил возле арки входа довольно крупное сумчатое млекопитающее, неторопливо лакомившееся кустиком жухлой травы. Зверек посмотрел на человека глазами-бусинками, но не двинулся с места: его инстинкты не подсказывали ему, что человек может представлять опасность. Мальчик, пустив на лицо мимолетную улыбку, выключил меч и, оставив животное в покое, занялся исследованием темного прохода за разрушенной аркой.
Остаток дня до наступления полной темноты он провел, исследуя руины. Время здесь не пощадило почти ничего из меблировки: дерево истлело, а пластик и сталь жившие здесь когда-то существа, похоже, почти не использовали. Никакой техники здесь не было и в помине - и это было странно; ученик чувствовал, что жили тут не дикари. Изредка ему попадались обрывки какой-то материи, по которым невозможно было определить, чем данная вещь являлась раньше, или клочки бумажек, или обломки костяных каркасов, служивших, когда-то, возможно, обложками книг - все это рассыпалось пылью не то что от прикосновения, а даже от дуновения ветерка.
Отыскав, наконец, более-менее чистый, незахламленный и теплый уголок в одном из темных залов, мальчик стал устраиваться на ночлег. Поиски пропитания и дальнейшее исследование развалин можно было отложить на завтра; бегать под открытым небом незнакомой планеты ночью - значит напрашиваться на неприятности и не соблюдать элементарных правил безопасности.
Возбуждение от впечатлений, полученных за день, помешало ученику сразу заснуть. Он совсем уже было собрался приступить к серии упражнений, позволявших успокоить сознание, когда пальцы его руки, подложенной под голову вместо подушки, при попытке перевернуться на другой бок, случайно нащупали на гладкой стене какой-то узор величиной с ладонь или чуть меньше.
Находка мальчика заинтересовала. Он сел и внимательнее обследовал узор пальцами. Тренированное восприятие позволило ему по тактильным ощущениям создать в голове зримый образ узора. Когда это было сделано, ученик серьезно задумался. Получившийся рисунок был ему определенно знаком, только вот откуда? Он начал припоминать, и вскоре ответ нашелся. Этот узор был эмблемой, которая служила несколько тысячелетий назад символом ситхов. Конечно же, мальчик знал ее, он ведь изучал историю темных форсъюзеров. Правда, учитель никогда не говорил ему, что означает эта эмблема, и в архивных данных ученик не встречал никакой информации об этом. Но это - ладно, интересно другое: что эта эмблема делает здесь - в углу, почти на уровне пола ничем непримечательной комнатки древних руин, расположенных на планете, незанесенной в галактические реестры? Может быть, здесь когда-то жили ситхи?..
Тайник. "Эмблема, должно быть, скрывает тайник," - подумал мальчик мгновение спустя. И приступил к действию. Он исследовал стену с помощью Силы. За узором действительно ощущалась небольшая пустотная полость. Еще какое-то время потребовалось ученику на то, чтобы испробовать различные способы сдвинуть пластину с эмблемой в сторону. Наконец, ему улыбнулась удача: на самом деле, загадка оказалась на диво простой - надо было только поставить пальцы на четыре острых оконечности эмблемы и послать легонький разряд Силы сквозь них. Этого оказалось достаточно. Пластина с эмблемой отъехала вверх, и в подставленную ладонь мальчика упал яйцеобразный предмет.
Голокрон. Странной формы, непривычно маленький, но все-таки голокрон. Ученик ни секунды не сомневался в том, чем является его находка. Вопрос теперь был в том, как этот голокрон активировать?
Мальчик осторожными прикосновениями исследовал предмет; поверхность его была абсолютно гладкой. Тогда он сжал ту ладонь, в которой держал яйцо.
Его интуитивная догадка оказалась верной. Из острого носика яйца ударил луч синего света, и ученик поспешно наклонил ладонь так, чтобы луч проходил параллельно полу. В воздухе перед ним повисла светящаяся надпись: "Легенда об Избранном: теория и практика применения." Далее шел список пунктов: "1. Дарт Реван: вступительное напутствие. 2. Легенда об Избранном - восстановленный оригинал. 3. Легенда об Избранном (редакция консула Креи). 4. Легенда об Избранном (редакция Дарт Трейи). 5. Легенда об Избранном (редакция Йаллы Йоли [2] ). 6. Дарт Реван: практика реализации пророчества. 7. Легенда об Избранном в диалоге."
"Ну… начнем с начала, - подумал мальчик. - Вот только, как мне выбрать нужный пункт?"
Он едва успел додумать мысль до конца, как список исчез, и на его месте появилась фигура в черной необычного покроя мантии. Под складками широкого капюшона было видно лицо темноволосого мужчины лет 30-35, точнее было определить сложно.
Похоже было, что голокрон реагировал на желания пользователя сам собой, и, каким-то образом уловив мысленно принятое ребенком решение, он активировал первую запись.
- История имеет тенденцию ходить по кругу, - произнесла голограмма; звук, конечно же, исходил из голокрона, но впечатление, что их произносит сам мужчина, было, тем не менее, достаточно сильным. - События, произошедшие однажды, повторяются вновь и вновь в различных вариантах, продиктованных эпохой и обстоятельствами, воздействующими на участников исторического процесса. Легенда об Избранном - это пророчество, привлекательное для любого форсъюзера, ситха ли, джедая ли - неважно. Только на моей памяти пророчество об Избранном пытались осуществить шесть раз. Я оставляю этот голокрон в память форсъюзерам грядущих поколений, чтобы они извлекали уроки из наших ошибок и учились на них. Я храню надежу в душе, что наследник моих знаний - тот, кто отыщет эту запись спустя века или даже тысячелетия после того, как она была сделана - будет достоин доверенной ему тайны, ведь может случиться так, что Легенда об Избранном найдет свое новое воплощение в течение именно его жизни. Так пусть узнает он канву времен и увидит след свершенного ранее в событиях, которые происходят с ним здесь и сейчас… Тебе, наследник!
Голографическая фигура коротко неглубоко поклонилась и растаяла в воздухе.
Испытывая томительное сосущее чувство под ложечкой - то ли смятение, то ли восторг, то ли что-то еще, то ли и то, и другое сразу, мальчик прослушал все три варианта пророчества, прочитанные ему голограммой светловолосой коротко стриженой женщины, одетой в стандартные сапоги, нижнюю робу и верхнюю мантию, какие носят мастера-джедаи; единственное отличие состояло в том, что ее одежда и обувь была густо-черного цвета.
Варианты пророчества довольно сильно разнились между собой: исходный вариант был до крайности невнятен - об Избранном говорилось иносказаниями, настолько путанными, что невозможно было даже понять, идет ли речь об одном существе или о нескольких, или вовсе о некой безличной сущности, порожденной Силой; во втором и третьем вариантах также было много неясностей, но Избранный был однозначно назван человеком и считался проводником воли в одном случае Светлой Стороны Силы, в другом - Темной; четвертый вариант оказался самым интересным - здесь Избранный трактовался, как ситхская пара, состоящая из учителя и ученика, и говорилось, что большинство явных деяний назначено свершить ученику, однако за его спиной всегда будет вставать тень его мастера, и именно мастер должен будет подготовить почву для свершений своего ученика - свершений, которые навсегда изменят лицо Галактики.
После получаса раздумий в почти медитативной отрешенности, мальчик захотел включить шестую запись.
Меня разбудили завывания корабельного сигнала тревоги. Я слишком резко сел на своей койке всего мгновение спустя после того, как проснулся, автоматическим взглядом оценивая обстановку.
Соседние койки пустовали. В каюте я был один. Сирена завывала так, что закладывало уши. То ли от первого слишком резкого после расслабленности сна движения, то ли от непрекращающегося шума у меня слегка кружилась голова.
Странное ощущение…
Какую-то секунду я не понимал, где я нахожусь, и каким образом здесь оказался. Потом как будто что-то щелкнуло, и все встало на свои места. Будь я дроидом или киборгом, подумал бы, что кто-то в ответ на недоуменный запрос услужливо всунул мне в мозги информационный чип, содержащий все требуемые ответы: рассыпанная мозаика реальности собралась воедино, осколок к осколку – без малейшего зазора.
Меня зовут Таан Рейн. Мой биологический возраст – 32 года. Я родился на планете Дералия Внешнего Кольца. По профессии я косморазведчик, а в настоящее время состою на контрактной службе во флоте Республики. Сейчас я нахожусь я на корабле «Шпиль Эндара», движущемся в неизвестном направлении с секретной миссией, содержание которой известно только находящимся на борту джедаям.
Фу!.. Да, так стало гораздо легче на душе: наваждение полной неопределенности «кто я?», «где я?», последовавшее в первые секунды после пробуждения, вызывало нервирующие неприятные эмоции. Надо же мне было так глубоко заснуть, чтобы потерять всякое представление о реальности! Одно к счастью – что это мое затмение в мозгах не продлилось долго.
Однако остается непонятным: по какому поводу вопит сигнал тревоги?..
Дверь разъехалась, и в каюту бегом ворвался незнакомый мне республиканский солдат.
- Нас атаковал флот ситхов! На «Шпиль Эндара» напали! Скорее, и у нас мало времени!
- Кто ты? – остановил я поток его выкриков.
«И все-таки что-то со мной не так,» - отметил я мысленно. В ответ на слово «ситхи» память услужливо подкинула мне картинку выстроившихся, словно на параде, шеренг солдат в белой и алой броне. Бред! Если бы я с ситхами в бою сталкивался, в воспоминании моем они бы не ровными рядами стояли, а палили бы почем зря и вибромечами размахивали… Да и не дрался я еще с ситхами: когда мог успеть? Еще и месяца не прошло, как подписался на республиканскую службу… Откуда она, вообще, взялась в моем мозгу – эта картинка? Может, я еще до подписания контракта за ситхами шпионил?.. Да нет, последние три года я вообще с Кореллии не вылезал, отдыхал от последней экспедиции, кормился пазааком[3], чуть было даже не женился… и с ситхами у меня до сих пор никаких пересечений точно не было! Ерунда какая-то!.. Что за странные сбои дает моя память?.. Может, меня на днях контузило?..
- Я Траск Ульго, лейтенант республиканского флота и твой сосед по каюте. Мы работаем в разные смены, вот почему мы до сих пор не встречались. Поспеши, надо найти Бастилу! Нужно увести ее с корабля живой!
При упоминании имени «Бастила» я испытал очередное странное чувство. Имя было мне определенно знакомо, но вот представить лица той, о ком шла речь, я никак не мог – зато мгновенно с этим именем проассоциировался размазанный движением пучок желтого света.
- Бастилу? – переспросил я.
- Она – командующий на «Шпиле Эндара». Ну, не совсем офицер, но она командует в этом задании. Наш прямой долг – спасти ее в случае нападения противника! Ты поклялся, как и вся команда! Время исполнить клятву. Я знаю, что ты разведчик, а не солдат, но Бастиле нужны все войска во время этой атаки! Поспеши и захвати свое барахло. Надо одеться, прежде чем выбираться отсюда.
Я не стал пререкаться с ним и пошел одеваться.
В мыслях царил сумбур, и даже элементарный процесс облачения в найденные в ящичке возле кровати тряпки подкидывал мне новые загадки. Одежда оказалась неудобной, хотя и была явно моего размера. Плотная ткань слишком жала подмышками и у локтей, непривычно плотно обтягивала ноги. Непривычно?.. Как это «непривычно»?.. Разве я когда-нибудь носил что-либо другое?..
Короткий меч – даже не вибро, а просто стальной – непривычно лег в руку. Эфес казался слишком тонким и слишком гладким, а наличие гарды попросту раздражало…
Похоже, я схожу с ума! Откуда такие мысли? Что я вообще понимаю в мечах и в ближнем бое? Я же все свою жизнь предпочитал бластеры и стрельбу с двух рук!.. Однако, сейчас почему-то, когда встал вопрос, чем вооружаться, моя рука сама потянулась к мечу…
Так – хватит! К ситху все вопросы! Надо сначала выбраться отсюда, а потом уж, на досуге, можно будет порефлексировать.
- Я готов, - повернулся я к Траску.
…В бою было не до самокопания, и все-таки добивая последнего противника из первой попавшейся нам с Траском группы, я поймал себя на очередном странном ощущении. Передо мной был враг. Разговор простой: убей или убьют тебя, но… мне не хотелось убивать. Память услужливо подкидывала информацию обо всех тех чудовищных бессмысленных жестокостях, которые ситхи успели натворить в Галактике за последние три года, но во мне не пробуждалось даже искры ненависти к ним. Напротив, когда мертвый уже противник растянулся у моих ног, я почувствовал что-то, напоминающее… сожаление?..
Чушь! Я же не джедай какой-нибудь, чтобы врагов жалеть! У меня на Телосе, между прочим, кузина была, и я до сих пор не знаю, выжила она или нет после орбитальной бомбардировки, учиненной флотом ситхов. Я разве не хочу отомстить за нее?.. Очень даже хочу. Месть – это нормально. Желание отомстить – естественное желание, и обойдемся безо всякой там джедайской мутотени!
Я перестал разглядывать труп у себя под ногами и совсем уже было собрался идти на поиски следующей функционирующей двери, когда Траск тронул меня за плечо.
- Аптечка, - напомнил он негромко.
Взгляд, которым он смерил меня, был шокированным.
И тут же, вслед за его напоминанием, и за этим взглядом я ощутил боль в правом боку, в левых плече и бедре, в правом голени. Бластерные ожоги. Хорошо хоть выстрелы прошли вскользь… Как же я умудрился их не заметить?..
Нащупывая аптечку, я припомнил картину боя. Вот глупость! Я же попер вперед, прямо на бластерный огонь так, как будто бы… как будто бы считал, что он не может причинить мне никакого вреда. И в рукопашной совсем забыл про защиту – так словно был убежден, что противники меня даже поцарапать не смогут… Откуда это?.. Что «это»? Бравада? Полная атрофия чувства самосохранения? Никогда раньше за собой подобных качеств не замечал.
- Ты давай дальше того… поосторожнее, - хмуро буркнул Траск.
Я кивнул, и мы двинулись дальше.
…Во всех последующих стычках с противником подобных проблем больше не возникало: я образумился и бегал под бластерным огнем не по прямой, а зигзагами, и чувству сожаления пробиться на первый план эмоций не позволял – думал только о двоюродной сестренке, которую эти сволочи – ну, может, не конкретно, эти, но подобные им – убили – сестренке, которую я помнил девятилетней девочкой со смешливыми глазами и двумя русыми хвостиками, прыгавшими вдоль щек.
Меня даже почти не выбило из колеи вынужденное бездействие во время наблюдения за поединком двух джедаев – темного и светлого. На эту парочку мы наткнулись, вывернув из-за очередного поворота коридора, и Траск резонно предложил не вмешиваться: мы этим двоим были не чета. Мы просто стояли и ждали окончания поединка, и в голове у меня не было никаких лишних мыслей – но так было ровно до тех пор, пока наша джедайка не одолела ситха, и сама не рухнула мертвой от сдетонировавшей за оплавленной переборкой мины. Вот тут-то, пока Траск матерился с досады, меня захлестнула волна алчной радости: «Сабер!»
Я устремился к трупам и начал лихорадочно обшаривать их раньше еще, чем мне пришло в голову спросить себя, зачем я это делаю.
- Ты чего ищешь? – напряженно спросил стоящий надо мною Траск, пока я лихорадочно шарил в кровавой каше.
- Лайтсабер! – огрызнулся я.
- Зачем?
Тон его был настолько напряжен, что пробился тревожным звоночком даже сквозь туман, царивший в моем сознании. Я вскинул глаза на своего спутника. Поставил себя на его место, глянул на себя со стороны… Похоже, парень был всерьез обеспокоен состоянием моего рассудка.
- Н-не знаю, - ответил я неуверенно.
Я, и в правду, уже не понимал, чему так обрадовался, зачем бросился искать джедайский меч. Я ведь все равно не сумею его использовать…
- Пойдем, - велел Траск строго.
Я послушался его – чуть погодя, когда все-таки отыскал один из двух мечей. Точнее – то, что от него осталось. Рукоятка оплавилась и почернела. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это оружие больше уже функционировать никогда не будет.
Мы миновали мостик, открыли еще пару дверей…
Вид вышедшего нам навстречу ситха с красным двусторонним лайтсабером, одетого в черно-серую экзотическую броню, буквально парализовал меня.
Вероятно, Траск решил, что я застыл на месте от ужаса. Но дело было в другом… Дело было в том, что я знал этого человека. Очень хорошо знал, не смотря на то, что мы ни разу прежде не встречались. Или… Или встречались?..
- Дерьмо! – выругался за моей спиной Траск. – Еще один темный джедай!
Взгляд ситха остановился на мне. Мгновение на его губах была презрительная усмешка, затем глаза удивленно расширились… Он тоже узнал меня – в этом не было никаких сомнений.
У меня все поплыло перед глазами. Я плохо отдавал себе отчет в том, что происходит. Мое «я» внезапно раскололось, и я увидел происходящее с третей точки сознания. Невысокий щупленький темноволосый косморазведчик республиканского флота Таан Рейн, застывший в ступоре с уроненными вдоль тела руками напротив возвышавшегося над ним на добрых полголовы серокожего лысого форсъюзера – не был мною. Кем угодно – только не мною, сейчас я это отчетливо знал. И уже почти-почти понимал, почему я – это не он…
Ситх сделал шаг ко мне.
Внезапно широкая спина загородила мне обзор. Траск отпихнул меня назад с такой силой, что я едва удержался на ногах, а сам бросился навстречу ситху.
- Я попытаюсь его задержать, а ты беги в спасательный отсек! Быстрее!
С лязгом прямо перед моим носом схлопнулась дверь-диафрагма.
«Джедайствующий кретин!» - это была первая мысль моего нераздробленного, снова слившегося в единое целое сознания. Мысль, посланная вослед решившему героически умереть Траску. «Ну, здравствуй, шизофрения!» - это была вторая.
Самоирония помогла мне немного оправиться.
Я попытался открыть дверь, отделившую меня от Траска. Безрезультатно. Выход обратно на мостик тоже был перекрыт. Похоже, у меня не было иных вариантов, кроме как добираться до стыковочной палубы.
Корабль каждые полминуты сотрясали толчки. Пол под ногами мелко вибрировал: видимо, был серьезно поврежден главный двигатель, и взрыва оставалось ждать недолго.
…Когда я, наконец, перешагнул порог шлюзового отсека и взглянул в глаза Курту Онаси – еще одному благородному идиоту, не эвакуировавшемуся в последней спасательной капсуле, а дожидавшемуся меня – я испытал только одно чувство – облегчение. Облечение оттого, что этот человек был мне совершенно незнаком. Не знаком не только ипостаси косморазведчика Таана Рейна, но и ипостаси моей шизофренической второй половины, которой так нравилось смотреть на происходящее со стороны.
- Бастила уже убежала, нет смысла ждать здесь, пока нас пристрелят ситхи! – обратился ко мне новый знакомец. - Идем, время для разговоров будет потом!
Я молча шагнул к открытым створкам последней спасательной капсулы.
* * *
…Желтый сполох лайтсабера. Хрупкая девичья фигурка в бежево-розовом платьице-камзольчике. Треугольное лицо в обрамлении выбившихся из узла на затылке и упавших вдоль щек темных локонов. Бастила…
Я проснулся и некоторое время лежал, глядя в потолок.
Серый потолок. И, похоже, каменный. Нормальный потолок, а не металлическое перекрытие, как в корабельных каютах. Стена, вдоль которой стоит моя койка… тоже, похоже, каменная… и такая же серая, как потолок – только на несколько тонов темнее. Где я нахожусь?..
- Рад, что ты наконец-то пришел в себя, - раздался рядом смутно знакомый голос. – Похоже, у тебя были ужасные кошмары…
Я сел на кровати. Взглянул на говорившего.
- Я Курт Онаси, республиканский солдат, - напомнил он. - Я был вместе с тобой в спасательной капсуле, когда мы бежали со «Шпиля Эндара». Помнишь?
Заставил себя встать на ноги. Голова слегка кружилась.
- У меня был странный сон. Похожий на видение, - неуверенно произнес я.
- Я бы на твоем месте об этом не беспокоился, - отозвался Курт, пожимая плечами. - Ты периодически приходил в себя и снова терял сознание в течение нескольких дней; не удивительно, что у тебя в голове все перепуталось. Ты сильно ударился, когда наш бот разбился, но, к счастью, я не получил повреждений и смог оттащить тебя от места крушения. Потом нашел эту заброшенную квартиру, так что мы успели убраться с места аварии раньше, чем там появились ситхи…
- Ситхи? – переспросил я.
- Тарис находится под контролем ситхов, - пояснил Курт. - Их флот кружит на орбите планеты, а на поверхности они ввели комендантский час и всепланетный карантин. Республика никак не может прорвать ситхскую блокаду и помочь нам. Если мы хотим найти Бастилу и убраться с этой планеты, то мы должны полагаться только на себя.
- Зачем нам искать Бастилу?
- Похоже, этот удар повредил тебе сильнее, чем я думал, - нахмурился Курт. - Бастила – джедай. Она была в ударной группе, которая победила Дарта Ревана, ситхского повелителя Малака. Бастила очень важна для победы Республики в этой войне. Должно быть, ситхи каким-то образом узнали о ее присутствии на борту «Шпиля Эндара» и поэтому атаковали нас. Я знаю, что она успела эвакуироваться с корабля в одной из спасательных капсул. Значит, она должна быть здесь, на Тарисе. Ради победы Республики мы должны попробовать найти ее!
Я не стал спорить с Куртом: надо найти Бастилу – значит, будем искать. Тем более что со своей новоприобретенной шизофренией мне как-то придется жить, а, следовательно – разбираться, какие из моих воспоминаний реальны, а какие – горячечный бред больного разума. Посмотреть на эту самую Бастилу воочию – неплохой способ проверить, какова доля правды в тех видениях и воспоминаниях, которые подсовывает мне мое подсознание. Я, как Таан Рейн, отлично знаю, что лично я с джедаем Бастилой не знаком, однако мое второе «я» упорно твердит обратное. И с этой нестыковкой надо что-то делать…
Около часа я потратил на то, чтобы разговорить Курта. Изо всех тем, на которые он отзывался более развернуто, чем просто невразумительными репликами, меня сильнее всего волновала тема ситхов. Я с интересом ждал, как мое неизвестно откуда взявшееся второе «я» будет на нее реагировать. Ждал напрасно. Курт пересказывал мне общеизвестные факты о перешедших на Темную Сторону героях Мандалорианских Войн Реване и Малаке, около пяти лет назад вернувшихся в Республику во главе ситхского флота вторжения, а я тщетно ждал появления еще одной картинки-воспоминания, как та, что возникла в моем сознании при первом упоминании ситхов. Что-то странное мелькнуло только один раз – когда я сам в ходе беседы произнес имя «Малак» - как-то больно кольнуло в груди, и на пару секунд на душе стало очень погано. Я поспешил сменить тему.
Затягивал я диалог еще и потому, что хотел получше разобраться в характере навязанного мне судьбой напарника, хотел побольше узнать о нем.
Курт Онаси мне активно не нравился. Офицер, пилот, ветеран Мандалорианских Войн – он показался мне попросту слабым человеком. Я не чувствовал в нем духовного стержня. На первый взгляд, таким стержнем можно было счесть его республиканский патриотизм, но… Я никак не мог подвести доказательства под свои предположения, и, тем не менее, его преданность Республике казалась мне несколько искусственной, надуманной, привнесенной извне. Пожалуй, фанатизма в словах Курта было несколько чересчур: фанатизма в декларации своей верности Республике, фанатизма в неприятии, граничащим с глубоко личной ненавистью, по отношению к ситхам. Казалось, что каждой своей фразой Курт убеждает самого себя в собственной своей правоте, что он испытывает какие-то сомнения, но старательно глушит их в себе, буквально-таки ослепляет себя самовнушениями. Ммм-да… Если он попадется в плен к ситхам, сломать его им не составит труда – если они будут не банально долбить по его демократической лояльности, а сделают подкоп под его сомнения и под комплексы, которые он прячет от самого себя. Ненадежный компаньон. И этим крайне опасный. Но другого у меня нет – тут уж ничего не поделаешь.
- Пошли, - подвел я, наконец, итог разговору. – Я хочу осмотреть эту планету.
Мы покинули наше временное жилище и занялись осмотром Верхнего Города Тариса.
…Планета Тарис, подобно Корусканту и Нар-Шааде, была урбанизированным центром своей солнечной системы – большую часть ее поверхности покрывал город, разросшийся за века не только вширь, но и в высь. К счастью, городских уровней здесь насчитывалось все-таки существенно меньше, чем на Корусканте – иначе времени на изучение местности нам пришлось бы, боюсь, потратить намного больше, чем того хотелось. Основных городских уровней на Тарисе насчитывалось три: Верхний Город, здания которого находились под открытым небом – место жительства большинства законопослушных граждан; Нижний Город, служивший своеобразной прослойкой между наземным и подземным миром – место жительства притесняемых на Тарисе ксеносов, место незаконных махинаций Обмена [4] и владычества преступных группировок, самыми влиятельными из которых были Тайные Беки и Черные Вулкары; и Подземный Город, жители которого никогда не видели неба и солнца – здесь обитали приговоренные к изгнанию преступники и потомки тех, кто когда-то сюда был сослан. Еще ниже располагалась запутанная сеть канализаций, по слухам, растянувшаяся на многие километры, и населенная рекголами – появившимися в результате странной болезни мутантами, после инфицирования быстро утрачивающими всякое сходство с разумными существами. Рекголы были проклятием и ужасом Подземного Города: идея создания сыворотки против мутации была навязчивой идеей для многих врачей Тариса, Обмен готов был щедро заплатить за это лекарство в надежде получить монополию на его поставки, а ситхи, потерявшие ни один патруль в катакомбах Подземного Города, и не одну исследовательскую группу – в канализациях, по слухам, уже разработали формулу сыворотки, но не собирались ею ни с кем делиться…
В течение последующих дней Курт Онаси только подтвердил мое первое впечатление о нем. Он проявлял редкостный идиотизм, то начиная канючить, что для поисков Бастилы у нас недостаточно кредитов и связей, то взбрыкивая морализаторством, как только мне удавалось изыскать способы заработать эти самые кредиты и завязать в рекордно короткие сроки полезные знакомства. Курт был против выполнения работ по контрактам Обмена, не одобрял моего согласия участвовать в публичном, а потому оплачиваемом поединке на смерть с прославленным дуэлянтом Бендаком Старкиллером, настаивал на том, что мы должны приложить все возможные усилия для поисков рекгольной сыворотки, с каким бы это риском не было связано, и бескорыстно отдать ее одному из местных врачей, обещавших сделать вакцину общедоступной. Курт велся на слезливые жалобы каждого встречного попрошайки и норовил облегчить подачей милостыни наш и без того дырявый кошелек. Я однажды не выдержал и прямо его спросил, чего он, собственно говоря, все-таки хочет: отыскать Бастилу или покрасоваться перед окружающими тем, какой он добрый и благородный, помогая каждому встречному-поперечному сирому-обездоленному? Он в очередной раз насупился и замкнулся в себе.
Курт вообще был довольно неразговорчив, когда не читал мне морали. Правда, морали он читал почти постоянно, не позволяя мне хотя бы на часок забыть о его существовании. Кульминацией наших с ним бесед стало брошенное им обвинение, что я-де могу предать… то ли его самого, то ли великое и благое дело Республики – из-за невразумительности формулировок я не понял, что – или кого – конкретно. Вплоть до этого момента я пытался вести себя с ним помягче, дипломатично избегая конфронтации, но тут уж не выдержал и послал его подальше. Моя отповедь его надолго заткнула. И это было удачно, потому что у меня и без его нытья была куча вопросов, требовавших осмысления.
Параллельно с работой сначала на Тайных Беков, а потом на Черных Вулкаров я подумывал о путях, которыми можно бы было выйти на Дэвика Канга – здешнего босса Обмена. Именно поэтому, а вовсе не из-за денег, как думал Курт, я принес найденную мною в катакомбах Подземного Города, на трупе ситхского солдата, рекгольную сыворотку именно хатту Заксу, общеизвестному посреднику Дэвика в Нижним Городе; деньги на тот момент уже стали для меня вторичным мотивом…
Кало Норд, знаменитый охотник-за-головами, с которым я дважды столкнулся при неблагоприятных для меня обстоятельствах, позволявших счесть меня нежелательным свидетелем (уж во втором-то случае точно!) – Кало Норд показался мне кандидатурой для моих целей малоперспективной. Во-первых, неизвестно было, на кого он в настоящий момент работает. Во-вторых, он с однозначной агрессией пресек мою первую попытку разговора с ним, а при второй встрече оглядел меня таким непроницаемо мрачным взглядом, что я поостерегся заговаривать с ним.
Кандерус Ордо - мандалорианец, с которым судьба столкнула меня чуть позднее, показался мне личностью намного более подходящей для установления связей с Обменом. Во-первых, он работал на Дэвика – это было ясно из самой ситуации, которая нас столкнула. Во-вторых, его спокойная, несколько даже ленивая повадка уверенного в своих силах человека импонировала мне значительно больше, чем взвинченная агрессивность, сквозившая в голосе и взгляде Кало Норда. «Оно и понятно – расовая предвзятость, - подсказало мне мое второе "я". - Мандалорианцы же в принципе не считают никого из республиканцев себе ровней.» Нельзя сказать, что при первой нашей встрече, Кандерус показал себя личностью более контактной, чем Кало Норд – нет, он отделался от меня банальным: «Я не тот, с кем стоит ссориться, и не тот, с кем можно просто поболтать.», но зато вторая встреча, случившаяся во время нашей с Куртом экспедиции в Подземный Город… это был просто подарок судьбы! Пожалуй, совместное сражение против общего врага одно только и могло растопить отстраненное высокомерие мандалорианца, привыкшего, похоже, считать, что республиканцы толком не знают, как держать в руках бластерную винтовку!.. В благодарность за помощь в бою с рекголами, которые к моменту нашего появления успели загрызть четырех из пяти спутников мандалорианца, Кандерус согласился ответить на пару вопросов, и пока мы разговаривали, с интересом разглядывал мое лицо, чуть хмурясь так, как будто бы пытался что-то припомнить.
Я расспрашивал про Дэвика, про банды Нижнего Города автоматически, меня загипнотизировал черный узор плетеной татуировки, напоминающей вензель, на его левом бицепсе. Договорив одну из фраз, Кандерус замолчал и проследил за моим взглядом. Мне стало вдруг как-то неуютно, и я, потеряно облизнув губы, попытался отвернуться. Вовремя сдержал этот порыв: что еще за глупости? Ответил мандалорианцу прямым взглядом глаза в глаза. Он хмыкнул, коротко попрощался и ушел, уводя за собой единственного выжившего из своей команды.
- Ты что, чокнулся? – резко осведомился Курт, когда Кандерус Ордо удалился от нас расстояние большее пределов слышимости. – Так пялиться на мандалорианца!.. Он мог тебя неправильно понять.
Я понял, о чем он. Во флоте не первый год ходили упорные слухи, что мужеложство у мандалориан – самая, что ни на есть, норма жизни: они же годами вдали от дома воюют, а их тактика ведения войны очень редко позволяет им захватывать пленниц.
- Как это «неправильно»? – поинтересовалась любопытная Мишн.
…Ах да, Мишн! Мишн и Заалбар. Пока думал о Кандерусе Ордо, совсем забыл об этих спутниках, навязанных мне обстоятельствами и волей лидера Тайных Беков Гедона Тека, поведавшего нам с Куртом о том, что женщина, похожая по описанию на Бастилу, обещана Черными Вулкарами в качестве награды победителю в грядущей гонке сезона, а затем потребовавшего от нас вломиться на базу Черных Вулкаров и добыть якобы выкраденный у Тайных Беков новый ускоритель для байков. В награду за эту операцию Гедон Тек обещал выставить меня на гонки сезона, как представителя Тайных Беков. Все бы ничего, если бы не одно «но» - для того чтобы попасть на базу Черных Вулкаров нам предстояло миновать несколько уровней канализации, кишащей рекголами, а единственными помощниками и проводниками, которых Гедон Тек согласился нам выделить, была странная парочка – Мишн и Заалбар.
Мишн – веселая и забавная девочка-подросток, тви’лек – неплохая спутница, хотя ее воровские таланты для меня бесполезны – за исключением взлома замков, мои собственные умения ничем не уступают ее. Мишн – тви’лечка, щебечущая на Стандарте. Очень красивая девочка – словно фарфоровая статуэтка – жаль, что еще ребенок….
Заалбар – вуки, к моменту нашего с Куртом спуска в Подземный Город угодивший в плен к работорговцам, спасенный нами по требованию Мишн и теперь обязанный мне долгом жизни, но не желающий приоткрыть даже клочок своего прошлого в ответ на мои попытки разговорить его. Ладно, потерплю: знать его прошлое для меня, конечно, желательно, но не необходимо – пока в силе его долг жизни мне, удара с этой стороны я могу не опасаться…
…Тарисская кампания по спасению джедая Бастилы близилась к концу.
С боями пройдя два уровня канализаций, хитростью уничтожив преграждающего тайный вход на базу Черных Вулкаров ранкора, я, наконец, в сопровождении Мишн и Заалбара достиг цели своего пути. Вулкары оказали вторженцам достойное сопротивление, в результате мы устали и были сильно потрепаны к моменту встречи с двумя помощниками лидера Черных Вулкаров Бреджика, охранявшими ускоритель. К счастью, те не атаковали сразу, а предпочли сначала поговорить. Нам сообщили, что ускоритель был вовсе не выкраден у Тайных Беков, как говорил нам Гедон Тек, что Черные Вулкары всего лишь перекупили его разработчика, пообещав ему более высокую оплату – нам сообщили, что разработчик сам доставил ускоритель на базу Черных Вулкаров. Мишн раскричалась, что все это ложь, и быть такого не может, потому что Гедон Тек – честный и благородный человек, и лгать он не стал бы. Вулкар-тви’лек стал убеждать девочку, что она сильно идеализирует своих друзей из Тайных Беков, что они никогда не ценили и не уважали ее, а потому она и не была посвящена в их тайны. Потом тви’лек сделал предложения: Мишн – присоединиться к Черным Вулкарам, мне – устранить Гедона Тека и получить награду, какую я пожелаю. Я пожелал получить Бастилу. Тви’лек пообещал, что я смогу участвовать в гонках, как представитель Черных Вулкаров. Я тщательно обдумал предложение. В принципе, мне было безразлично, чью сторону держать в конфликте преступных группировок, но… Не люблю, когда мне лгут. Не люблю, когда мной манипулируют. Не люблю, когда меня загоняют в угол, лишая вариантов выбора. Не люблю людей, которые разыгрывают благородство и родительское участие, эксплуатируя девочку-подростка и даже мимолетно не озабочиваясь мыслью об опасности, могущей ей угрожать. Я сказал тви’леку, что принимаю его предложение.
Весь следующий день был посвящен выполнению данного обещания.
...Когда после бессонной ночи, проведенной на базе Вулкаров, я прибыл на гоночный трек, мое долгое время дремавшее второе «я» прямо-таки завопило. Выставленный в клетке на всеобщее обозрение полуголый приз сегодняшних гонок – джедая Бастилу – я узнал с одного единственного взгляда, несмотря на то, что продолжал пребывать в уверенности: до сих пор мы никогда и нигде с ней не встречались.
Разработчик ускорителя подробно объяснил мне особенности управления модифицированным байком. Я побеседовал с гонщиками, выяснил у распорядителя гонок, какое время сейчас считается рекордом и начал свой первый заезд.
Пока шел стартовый отсчет, я слегка волновался, хотя и видел уже из кабины байка, что препятствий на трассе совсем не много, ускоряющие же платформы, напротив, расставлены очень щедро. На меня давили каменные стены и низкий потолок туннеля, по которому пролегала трасса. Раздражало тусклое освещение. Я стартовал с опозданием секунды в полторы, но дальше все пошло, как по маслу – исчезли посторонние мысли, я отдался на волю рефлексов.
Оба тура гонки я выиграл без труда. Тарисская трасса была феноменально легкой – смешно даже сравнивать с трассами Рилота или Нал-Хатта… Хм, а разве я когда-нибудь катался на Нал-Хатте? На Рилоте – да, но на Нал-Хатте?.. Как-то не припоминалось, хотя саму трассу я видел перед собой, как будто наяву… Я прогнал лишние мысли. К счастью, по крайней мере, в моих навыках гонщика не было ничего мистического: в юности я сильно увлекался гонками и еще прежде, чем решил, что пазаак – более безопасный способ заработка, успел выиграть кубок чемпиона на Абредаго-Рей.
- Я счастлив наградить победителя, тем более что это один из нас, - заговорил вышедший поздравить меня Бреджик, лидер Черных Вулкаров. – Благодаря опыту и удаче ты доказал, что ты лучший гонщик, и принес победу клану Черных Вулкаров! Именно поэтому я испытываю великое сожаление, будучи вынужден сообщить, как малы твои шансы получить приз, который я назначил за победу в гонке.
Ммм-да… Чего-то примерно в таком духе я с самого начала и ожидал, потому и не хотел связываться с шайками уличного хулиганья, а пытался выйти на Дэвика. Безрезультатно пытался, так как после второй встречи Кандерус Ордо – ниточка, которая должна была привести меня к Обмену - больше не попадался на моем пути.
- Тебе не стоит обманывать меня, Бреджик! – предупредил я, уже предчувствуя, что одних угроз будет маловато.
- Когда ты услышишь то, что я скажу, ты поймешь, - отозвался лидер Вулкаров спокойно. – Эта женщина, которую я собирался предложить в качестве приза, не только офицер Республики, она - джедай! Я надел на нее воротник нейронного дробителя, и ее разум находится в состоянии несфокусированного замешательства, чтобы она не могла использовать свою Силу. Я не могу расположить ее к тебе, а держать джедая в качестве раба слишком опасно, но, будь уверен, я найду другой способ наградить тебя.
- Ты не можешь этого сделать, Бреджик, - вмешался распорядитель гонки. – Ты знаешь, что никто не имеет права заменять обещанный приз после того, как гонка уже была проведена. Это против всех самых священных традиций!
- Старый дурак! – вспылил Бреджик. - Твои традиции для меня ничего не значат, у меня впереди будущее! Если я захочу оставить эту женщину себе и продать ее на рынке рабов, то меня никто не остановит!
Но тут вмешался новый голос:
- Мне нужно высказаться об этом, Бреджик!
Все присутствующие – и гонщики, и техперсонал, и распорядитель гонок, и вулкары, и я сам – синхронно повернулись на голос.
Джедайка стояла, уперев руки в боки, и больше не казалась безвольной сомнамбулой, как в начале соревнования. В следующее мгновение она направленным ударом Силы отшвырнула охранника на стойку распорядителя гонок, передняя часть решетки ее клетки сама собой открылась, и Бастила подобрала выпавший из руки вулкара двухлопастный виброклинок.
«Силовой толчок, - прокомментировал я мысленно действия джедайки, - или пинок Силы… Или энергетический апперкот, как любили шутить мы с…» С кем?.. Я тряхнул головой, гоня прочь очередное наваждение.
- Вулкары, ко мне! – завопил Бреджик. – Убейте эту женщину! Убейте гонщика! Убить их всех!
Я развернулся к стоящей слева от меня охране, руководствуясь принципом сначала убирать мелких сошек, чтобы не палили в спину, а уж потом заниматься их боссом. Конечно, такая тактика не всегда бывает удачна, но в данном случае она себя оправдывала, так как джедайка уже добралась до лидера Черных Вулкаров и отвлекла его внимание на себя.
Разобравшись с охранниками, я помог Бастиле добить Бреджика. Прежде чем она отдышалась и начала задавать вопросы, я обшарил труп.
Самой удачной моей находкой оказался двусторонний лайтсабер. На какое-то мгновение у меня в голове помутилось, также как пару недель назад на «Шпиле Эндара», когда я искал меч погибшей джедайки, но я быстро взял себя в руки. Ласково, с каким-то затаенным трепетом погладил пальцами рельефы длинной холодной рукояти. Я сам не понимал, отчего джедайский меч вызывает во мне такую бурю эмоций.
- Это мое, - строго сказала стаявшая рядом со мной Бастила.
Я мгновение поколебался и неохотно отдал ей сабер. Поднялся на ноги, не забыв подобрать пару-тройку неплохих шмоток из экипировки вождя Вулкаров.
- Мародер, - наморщила свой острый носик Бастила.
«Чистюля!» - хотел отозваться я, но промолчал. У меня не было желания портить отношения с джедайкой в первые же минуты знакомства.
Мы покинули трек и добрались до квартир Верхнего Города, где нас ждал Курт Онаси.
Зачистка базы Тайных Беков, бессонная ночь за пазааком в малоприятной кампании полупьяных вулкаров, два тура гонки, затем бой – надо признать, что события последних суток изрядно вымотали меня. Я рухнул на свою койку и почти мгновенно провалился в сон, не заботясь больше посторонними мыслями.
…Всполох желтого лайтсабера.
Красивая джедаечка, очень красивая! Точеная фигурка, чистая кожа, глазищи в пол-лица и чувственные губы.
Подарю ее ученику, а то он после истории с племянником нашего адмирала ходит какой-то кислый и чуть что начинает на меня недобро глазами сверкать – того и гляди решит продолжить традицию, освященную веками, и вызовет меня на поединок… себе на беду. Не хочу его убивать. И гордость его ломать не хочу: а его непременно сломает поражение, после которого я оставлю его в живых… Надо действовать тоньше. Подарю ему эту джедаечку – решено. Пусть не путает меня с орденскими наставниками...
За спиной девицы появились еще трое с мечами наизготовку.
- Ты не сможешь победить, Реван! – наставила на меня указующий перст джедайка.
Я активировал меч и, сделав пару финтов включенным сабером, занял исходную стойку стиля Макаши. Малышня притормозила, заворожено наблюдая за мной. А вы что думали, дети? Что Дарт Реван – это только символ, грустная, но красивая сказка про благородного героя Мандалорианских Войн, по недоразумению упавшего к Темной Стороне Силы? Ошибаетесь. Малахор не оставляет в душе места для сказок.
Внезапно пол ушел у меня из-под ног. Ударная волна оглушила меня и бросила на спину. Хорошо хоть сабер успел выключить – рефлекторно, не задумываясь – а то бы сам же на свой меч и напоролся… При падении так стукнулся затылком, что меня оглушило. Резко втянул в себя токи Силы, пытаясь остаться в сознании.
Последнее, что увидел сквозь прорезь маски – склонившееся надо мной лицо темноволосой джедайки, ее широко распахнутые синие глаза, ее чуть разомкнутые полные губы…
Проснулся я от звуков яростной перебранки, шедшей полушепотом. Джедайка и республиканец ругались.
- Заткнитесь, вы оба! Это нам не поможет, – послушав их пару минут, не выдержал я.
Садясь на постели, краем глаза заметил, как они переглянулись между собой и затихли. Потом Бастила извинилась и передо мной, что разбудила, и перед Куртом, что была груба в разговоре. Извиниться-то она извинилась, но охоты командовать нами мой окрик у нее не отнял. Я разок поинтересовался, а кто сказал, что она тут главная, джедайка отозвалась, повыше задрав подбородок: «Республика! Я была командиром флота, помнишь?». Я больше не спорил и слушал ее указания молча. В конце концов, я ведь подписал контракт на экспедицию «Шпиля Эндара», а она действительно этой экспедицией руководила. Я молчал, только где-то в висках настойчивой пульсацией бился вопрос: «И кой ситх меня дернул подписывать этот гребаный контракт?..» Ответа на этот вопрос я не помнил – то есть помнил какую-то патриотическую чепуху вроде желания защитить родную Республику и демократические свободы от злобных ситхов, и мог только бессильно удивляться, откуда в моей голове взялись подобный мысли: патетика не была свойственна ни Таану Рейну, ни моему загадочному второму «я».
Бастила закончила раздавать ценные указания, Курт куда-то вышел, и джедайка повернулась ко мне. Заговорила без прежнего напора и уверенности в себе:
- Что… что-то не в порядке? Ты выглядишь так, словно тебя что-то беспокоит…
Я взвесил все «за» и «против» и решил, что необходимость помощи, потребной для того чтобы разобраться с собственным раздвоением личности, перевешивает призрачные опасности взаимного непонимания.
- Что-то странное произошло, когда мы встретились в первый раз. Как будто видение…
- Видение? – отозвалась Бастила несколько напряженно. – Видение чего?
- Тебя. Твоего сражения с темным джедаем. Думаю, это был Реван.
- Все это… странно, - напряжение из ее голоса не ушло, скорее уж – накалилось. – Такие видения считаются признаком чувствительности к Силе…
Чувствительность к Силе? На что она намекает?.. Мое второе «я» с параноидальной настойчивостью затвердило: «Опасность, опасность, опасность!»
- Ты хочешь сказать, что я могу пользоваться Силой? – отозвался я, выказывая более вялый интерес, нежели испытывал.
Бастила смутилась.
- Я… не уверена. Все это очень странно. Возможно, у тебя есть талант к Силе, и он проявил себя в критический момент, позволив тебе увидеть одно из моих воспоминаний… Возможно, так. Сила течет в каждом из нас, хотя для большинства людей [5] она лишь едва различимый шепот. Однако существует некоторое количество людей, не входящих в Орден, которых мы, джедаи, считаем «чувствительными к Силе». Для меня очевидно, что в тебе пульсирует Сила. Другого объяснения твоим успехам я не нахожу. Может быть, если бы ты не был… – она запнулась и после секундного молчания закончила фразу явно не так, как намеривалась сначала: - Я имею в виду, что если бы ты был помоложе, то Орден Джедаев мог бы взять тебя на обучение…
- Что ты пытаешься мне сказать? – попытался я подтолкнуть замолчавшую женщину.
Но она уже замкнулась в себе.
- Прости, я превысила свои полномочия. Я взялась говорить о вещах, которые следует оставлять на попечение Совета Джедаев. Давай, не будем больше об этом и просто смиримся с тем фактом, что, возможно, ты… одарен. Об этом следует сообщить Совету Джедаев, и они разберутся, истинно ли твое видение… если оно у тебя было. Но сейчас нам стоит подумать о том, как выбраться с Тариса.
Я согласно кивнул, хотя и не был полностью удовлетворен исходом нашего диалога.
…У выхода из квартиры нас поджидал посланец от Кандеруса Ордо. Наконец-то! Ну… лучше поздно, чем никогда! Я не смог сдержать довольную улыбку на губах и отвернулся, спрятав лицо от своих спутников.
Мандалорианец ждал нас в кантине Верхнего Города. Не знаю, какова была его мотивация, но Кандерус Ордо, как и наша команда, искал возможности покинуть Тарис. Ни один корабль не мог взлететь с планеты и миновать блокаду, не имея опознавательных кодов ситхов. Мандалорианец сказал, что если мы добудем эти коды, он предоставит нам доступ к кораблю, подходящему для того, чтобы покинуть планету. В детали Ордо особо не вдавался, пообещав подробно разъяснить свой план тогда, когда у нас на руках будут коды.
Почему-то в течение всего разговора с ним я чувствовал какое-то не до конца мне понятное волнение, а потому высказывался рваными фразами. Кандерус Ордо вызывал у меня яркое, но ничем не мотивированное чувство симпатии, которое приятно грело душу, но было чревато ошибочностью оценки. Я поспешил подвести итог разговору, чтобы не тешить себя призрачными надеждами длительного союзничества:
- Хорошо, договорились. Я достану коды запуска с военной базы ситхов.
- Я не чувствую обмана с его стороны, и это удивляет, - задумчиво заявила Бастила, когда мандалорианец ушел. – Наверное, это именно то, что нам было нужно.
Курт, с начала разговора бухтевший о том, что «этим сволочам доверять нельзя, они предадут тебя в одно мгновение», глянул на нее недоверчиво. Я не стал вклиниваться в их обмен взглядами своим высказыванием о том, что мандалорианцы – вовсе не беспринципные животные, наслаждающиеся убийствами, пытками и предательством, каковыми их считает большая часть населения Республики, что воинский кодекс чести мандалориан связывает Кандеруса Ордо по рукам и ногам, и что этот конкретный мандалорианец теперь, когда мы уже заключили договор, не сможет навредить нам, не преступив при этом норм своей собственной морали. Откуда я это знал?.. Знал откуда-то. Но вслух высказывать не спешил.
Мое второе «я» теперь не умолкало ни на минуту, страстно нашептывая: «Не доверяй, не доверяй, не доверяй! Не доверяй джедаям! Не доверяй республиканцам! Они – твои враги, они тебя просто используют!» Ну, положим, «враги» по отношению к Бастиле и Курту Онаси было слишком громкое слово, однако, безоглядно доверять им все же не следовало – в этом философствующий циник Таан Рейн был полностью согласен со своей мистической половиной.
…Т3-М4, предоставленная нам Кандерусом Ордо шустрая тумбочка на ножках с колесиками, взломала охранную систему бывшей республиканской, а ныне принадлежащей ситхам базы без малейшего труда. База была небольшой, основную часть охраны составляли дроиды, плюс к ним – около дюжины солдат и парочка дежурных офицеров, чьих лиц я даже не успел рассмотреть сквозь яркие вспышки ослепляющих гранат. С зачисткой территории мы справились в течение часа, добыли требуемые Кандерусом коды запуска, и весь этот эпизод не стоил бы даже упоминания, если бы не встреча с темным форсъюзером, оживавшая нас в конце пути…
Стальные двери разъехались.
«Еще один лысый, - меланхолично подумал я. – Вот тоже мода! И кому это они, интересно, все подражают, бреясь на лысо?..» В следующее мгновение, совсем не ко времени, ладони у меня вспотели, даже не смотря на то, что я был в перчатках, и я покрепче стиснул рукояти вибромечей. Словно в ответ на заданный мысленно вопрос перед моим внутренним взором открылась перспектива мостика звездного крейсера, и высокая фигура в красном, стоящая у широкого обзорного окна. Фигура стремительно приближалась так, как будто я сам шел к ней быстрыми шагами по этому самому мостику…
- Кто осмелился прервать мою медитацию? Вы заплатите за то, что… Постойте. С вами большая Сила. Очень большая! Кто бы мог подумать, что на этой ничтожной планете окажется знаток Силы?.. – голос стоящего здесь-и-сейчас против меня ситха вернул меня к реальности. – Ты?!.. Эта встреча – удача для меня! Мой мастер непременно наградит меня лазерным мечом, если я убью тебя!
«Он знает, о чем говорит!» - завопило мое второе «я». Таан Рейн возразил ему, что речь, вероятнее всего, идет о Бастиле, но этот протест был жалким: ситх не замечал джедайки, он в упор смотрел на меня. И в этих глазах, так же как в глазах встреченного мной на «Шпиле Эндара» ситха в черно-серой экзотической броне, я видел узнавание. Этот взгляд болезненно препарировал мою внутреннюю суть, раздробленную сейчас на две враждующих личности: Таан Рейн хотел убить врага, которого видел перед собой, мое второе «я» злобно шипело: «Только посмей мальчика тронуть!»
Затянувшуюся паузу нарушила «тумбочка», плюнувшая в ситха струей пламени. Тут же, оттолкнув меня с дороги, вперед ринулась Бастила, на бегу активируя сабер.
Ситху потребовалось всего несколько секунд, чтобы вывести джедайку из строя, и мимо меня он устремился к дроиду, продолжавшему плеваться огнем. Этих мгновений мне хватило, чтобы справиться с собственной шизофренией – Таан Рейн победил.
- Я получу удовольствие, увидев твои кишки! – выкрикнул я, нападая на него со спины вихрем клинков.
- Ах, да… питайся собственной ненавистью и злостью! Призывай могущество Темной Стороны! – почти сладострастно отозвался он, одним коротким ударом отключая мою «тумбочку». – Теперь тебя и это не спасет!
Мне удалось нанести критический удар в его незащищенный правый бок прежде, чем кровавая пелена застлала мне зрение…
…Тяжело дыша, согнувшись пополам и уперев руки в колени, я стоял над трупом ситха. Труп выглядел неприятно – так, как будто его долго и со вкусом рвало когтями и просто лапами какое-то крупное хищное животное… или, например, вуки. Но никаких зверей и, тем более, вуки в помещении не было. Здесь, вообще, никого не было, кроме разодранного в лохмотья тела, меня и моих спутников.
Получается, я все-таки убил его… Как? Я не помнил. Ярость, накрывшая меня во время боя с головой, была сродни глубокому опьянению, после которого не остается воспоминаний. Я с опаской взглянул на свои руки. Перчатки оставались чистыми. Я позволил себе облегченно вздохнуть.
Бастила, стоявшая рядом, держась за стеночку, поглядывала на меня тревожно.
- Ты как? – спросил я, отдышавшись, выпрямившись.
Она просто кивнула в ответ. В глазах ее стыло какое-то невысказанное опасение.
…Кандерус сдержал свое слово, рассказав нам подробности своего плана бегства с Тариса, а затем устроил нам встречу с региональным боссом Обмена – владельцем грузового корабля «Эбеновый Ястреб», идеально подходившего, по мнению мандалорианца, для наших, теперь уже общих, целей. Ордо собирался рекомендовать меня Дэвику Кангу, как перспективного кандидата, желающего работать на Обмен. Я решил непременно захватить с собой на планируемое мероприятие джедайку: в случае неприятностей от нее будет больше проку, чем от нефорсъюзеров…
Неожиданностью для меня стало присутствие Кало Норда на встрече с Дэвиком Кангом. Получается, что прославленный охотник-за-головами работает все-таки на Обмен… А я-то гадал столько времени! Впрочем, о том, что обстоятельства заставили меня сделать ставку не на него, а на Кандеруса, я ничуть не жалел. У мандалорианца были свои, пусть и крайне извращенные, представления о чести, чего же можно ждать от охотника-за-головами, я не знал.
Кало Норд смотрел на меня волком и вслух не забывал огрызаться. Неужели одно то, что я стал свидетелем пары его разборок, так сильно ему насолило?.. И как мне прикажете реагировать на его нападки на глазах лидера Обмена? Ммм-да…
Помощь пришла с неожиданной стороны.
- Осторожнее, Кало. Может, ты и самая новая гончая в своре, но пока еще не самая главная собака, - проронил Кандерус с раздражением разбуженного от сладкой послеобеденной дремоты на солнышке дикого кота.
Да, этот мандалорианец мне определенно нравился! Такая манера вести себя – спокойное сознание собственной силы, самоуверенность без нарочитости – мне всегда импонировало в людях.
- Хватит! – пресек грозившийся накалиться конфликт Дэвик. - Мне не нужно, чтобы двое моих основных людей поубивали друг друга – это не дело. Я уверен, что Кандерус сможет объяснить, почему он больше не работает в одиночку…
С Дэвиком я вел себя любезно – сущим самоубийством была бы попытка вести себя как-то иначе, да и, кроме того, желание добиться его поддержки, пусть даже временной, было моей целью вот уже пару недель.
Местный босс Обмена был предупредителен и пригласил нас с Бастилой погостить в его особняке. Отказываться не следовало: все же положение добровольного гостя лучше, чем положение пленника, а именно последнее нам и светило в случае отказа. Так что я с благодарностями согласился.
Когда в отведенных нам комнатах мы остались втроем – я, Бастила и Кандерус, мандалорианец подождал, пока затихнут шаги в коридоре, а потом сообщил:
- Итак, мы внутри. Теперь все, что нам нужно сделать – это пройти через систему защиты «Эбенового Ястреба», и тогда мы сможем, захватив с собой твоих приятелей, убраться с этой планеты. Нет смысла стоять без дела. Чем раньше нас не будут на Тарисе, тем лучше.
…Коды для отключения системы защиты «Эбенового Ястреба», грузового корабля эксклюзивной модели, использовавшегося для перевозки контрабанды, знал впавший в немилость пилот Дэвика – это информацию мы вытрясли из рабов для удовольствий, обитавших в гостевом крыле особняка. Отыскали камеру задержания, перебили охранников и пыточных дроидов, допросили парня. Тот был рад рассказать все, что знает, в обмен на освобождение. На какое-то мгновение я заколебался: а стоит ли сохранять ему жизнь? Кто его знает, куда он побежит – может, прямиком к Дэвику? И, вообще, не люблю оставлять свидетелей – в этом мы с Кало Нордом похожи. Поколебался, но почувствовал спиной молчаливое неодобрение Кандеруса, и это изменило мои планы. Во-первых, ни расстраивать, ни настраивать против себя Ордо мне не хотелось, а во-вторых, если уж даже мандалорианец счел убийство этого несчастного парня делом бесчестным, значит, такой поступок, и в самом деле – блевотная грязь и бессмысленная жестокость. К кодексу чести мандалориан я всегда относился с большим уважением…
Я?.. Относился?.. Да что я вообще об этом кодексе знаю?! К ситху! Опять меня переклинило!..
Я подавил в зародыше очередной позыв к рефлексии и бросил пилоту:
- Ладно, вали отсюда. Быстро!
Он расцвел жалкой улыбкой и тут же умчался прочь так, что только пятки сверкали. А мы двинулись дальше в поисках компьютерного терминала, с которого можно было бы распечатать защитные двери ангара…
…Пока Дэвик, неведомо каким образом узнавший, что мы собираемся украсть его корабль и вместе с Кало Нордом преградивший нам путь к трапу "Эбенового Ястреба", произносил прочувственные речи, ситхи начали орбитальную бомбардировку Тариса [6]. Откуда-то из глубин моей ложной памяти всплыли воспоминания о руинах городов Телоса, пережившего подобную же атаку около четырех лет назад. Этих руин Таан Рейн никогда не видел, но мое второе «я» четко знало: на все про все у нас остались считанные минуты.
Короткий бой, смерть Дэвика, обвал арматуры ангара на голову грозившего нам включенным детонатором Кало Норда – и мы уже у трапа «Эбенового Ястреба».
- Давайте заведем этот корабль, соберем ваших оставшихся друзей и уберемся с этой планеты, - говорит Кандерус.
Его голос еле слышан сквозь грохот взрывов.
…Старт.
Курт Онаси в кресле первого пилота, Бастила – второго. Если бы сейчас было время для веселья, я бы посмеялся от души: даже в такой ситуации, как сейчас, эти двое умудрялись продолжать выяснять, кто же у нас в команде главный. Я так лично полагал, что кресло первого пилота – мое законное место, тем более что, едва ли солдат и джедайка, даже вместе взятые, разбирались в пилотировании лучше косморазведчика. Однако в отличие от этих двоих я прекрасно понимал, что сейчас не время для выяснения отношений.
- Внимание, истребители! – Курт бросил взгляд на локатор.
Бастила быстро обернулась ко мне.
- Бегом к турелям! Нужно сбить истребители ситхов до того, как наши гиперкоординаты собьются!
Во мне воспламенился бесконтрольный сноп бешенства: сколько еще эта джедайка будет помыкать мной, словно мальчишкой на побегушках?!..
Я скрутил свой гнев, подавил его и запихал в самую глубину потемок своей души. Бегом побежал к турели правого борта, мысленно давая себе обещание непременно выяснить, непременно постараться вспомнить, с какого такого бодуна я подписал контракт с республиканским флотом, из-за которого теперь мною командуют всякие малохольные девицы.
Турель «Эбенового Ястреба» была незнакомой мне конструкции – действительно незнакомой ни Таану Рейну, ни мистическому второму «я», - но я быстро разобрался в управлении. Беспилотные истребители ситхов были не слишком маневренны, и поймать их в прицел не составляло труда, если они только не уходили в недоступные мне для обстрела зоны под полусферой кабины стрелка или сильно над ней. Я справлялся неплохо, и все же датчик защитного поля корабля, мигавшей на крайней правой панели, неотвратимо приближался к критической отметке. Когда заработала вторая турель «Эбенового Ястреба», я предположил, что ее занял Кандерус, и, как оказалось позднее, не ошибся. Ну, правильно, кто же еще? Не Мишн же… Вдвоем с мандалорианцем мы за четверть часа частично перебили, а частично рассеяли наших преследователей, что позволило «Эбеновому Ястребу» уйти в гиперпрыжок.
Вернувшись в кабину пилота, я застал там разгар очередного спора между Бастилой и Куртом. Девушка твердила, что мы должны лететь на Дантуин, в ближайший Анклав Джедаев. Курт возражал, не выдвигая, впрочем, никаких альтернативных предложений. Из-за его плеча я взглянул на приборы. Курс был проложен к Дантуину – ситх! – и никто опять не удосужился поинтересоваться моим мнением. И этот курс был проложен еще при расчете гиперскачка – так чего же они теперь-то спорят?!
- Я согласен с Бастилой, - прервал я говорившего в этот момент на повышенных тонах Курта. – На Дантуине мы будем в безопасности.
И республиканец, и джедайка одновременно взглянули на меня так, как будто только что заметили мое присутствие.
…Рано или поздно этим двум невластолюбивым честолюбцам придется задуматься над тем, что четверо из шести пассажиров этого корабля находятся здесь потому, что при отлете с Тариса я не забыл им предложить составить мне компанию – и Курту Онаси, которого не было в гостях у Дэвика, стоит об этом вспомнить, как можно скорее. Да и джедайке следует подумать о том, что если бы я захотел бросить ее на гибнущей планете, то мог бы сделать это без труда…
Я не стал дожидаться ответных реплик спорщиков и ушел в кают-компанию, где скукой маялся вуки, и попискивала «тумбочка».
* * *
Приземлились мы на внутренней посадочной площадке Анклава Джедаев около семи часов утра по местному времени.
Бастила ушла докладываться Совету Джедаев, потом магистры вызвали и меня, чтобы донимать вопросами и намеками. События развивались слишком стремительно, не оставляя мне времени спокойно посидеть-подумать, свести концы с концами, обмозговать возможности.
Тому, что лица членов Совета Джедаев мне знакомы, я почти даже не удивился – рваная клочковатая память моего второго «я» подсунула мне целую россыпь картинок с участием магистров. Заявление о том, что я невыявленный в детстве и оттого необученный форсъюзер, я принял спокойно, с великой долей равнодушия. Наверное, я подсознательно давно подозревал, что мне предстоит это услышать – благо, Бастила щедро раздавала намеки. Спокойствие мое было хрупкой гранью между энтузиазмом норовящего выпрыгнуть из штанов от радости Таана Рейна и едкой горечью моего заходящегося в издевательском хохоте альтер-эго – моего второго «я», имени которого я не знал, но в реальность которого все больше верил.
Не смотря на мою погруженность в себя, мое внимание привлекло содержание тех фраз, которыми обменялись мастер Врук и мастер Вендар.
- Многие из наших янглингов покидают Орден и становятся учениками ситхов, - сказал мастер Вендар Токар. – Нам нужны люди для борьбы против Малака! Теперь, когда Реван мертв…
- А вы уверены, что Реван действительно мертв? – довольно-таки бесцеремонно прервал главу Совета мастер Врук Ламар. – Что если мы займемся обучением этого человека, и Темный Лорд снова возродится?
Наверное, я смотрел на мастера Врука слишком пристально, что, если учесть мой отсутствующий на протяжении большей части разговора взгляд, привлекало ко мне внимание.
- Бастила, ты с твоим товарищем должны уйти, - велел магистр Вендар. – Есть вопросы, касающиеся только Совета, и мы должны обсудить их между собой.
Бастила поклонилась.
…Первую ночь на Дантуине я спал плохо. В спальных помещениях левого борта «Эбенового Ястреба» было душно, и я долго не мог заснуть. Когда же, наконец, бессонница отпустила меня из своих когтей, новая напасть не замедлила последовать…
Полутемный зал. Низкий потолок, геометрические рельефы колонн, чуждая архитектура.
Холод камня под своей ладонью я ощущаю даже сквозь перчатку.
- Темная Сторона сильна в этом месте – я могу осязать ее мощь! - говорит ученик за моей спиной. – Мудро ли делать то, что мы делаем? Джедаи древних времен запечатали эти арочные врата. Если мы ступим за эту дверь, мы никогда не сможем вернуться назад. Орден Джедаев несомненно изгонит нас…
Я не отвечаю ему, продолжая исследовать камень двери. Тот плохо поддается воздействию Силы, но нечувствительным вовсе я не могу его назвать. Вот это и есть настоящая загадка. Слова же моего ученика – это не более чем риторика, внутренний монолог, из пустого каприза выведенный им на вербальный уровень. К чему в стотысячный раз проговаривать вслух очевидное?.. Решение принято нами уже давно.
Каменные бруски под моей ладонью пришли в движение и разъехались, утонув в потолке и полу – освободив мне проход в следующее помещение древнего святилища всеми забытой расы.
Я переступил порог, и мой ученик двинулся за мной, не умолкая ни на секунду:
- Настолько ли ценен секрет Звездной Кузни? Стоит ли такого риска обладание ее силой?
Я остановился перед трехлепестковым железным цветком, присыпанным каменным крошевом и толстым слоем пыли за века бездействия.
Вот оно – то, что я искал с того момента, как труп Мандалора [7] сгинул в глубочайшем из кратеров Малахора V. Вот оно – орудие свершения пророчества. Вот он – ключик к абсолютной свободе. Вот она – моя награда!
Звездная Карта Безграничной Империи - ворота к мощи Кузницы Звезд…
Я проснулся, но вставать не спешил. Мне многое надо было обдумать.
…Итак, начнем по порядку.
Что я знаю о себе абсолютно точно?
То, что зовут меня Таан Рейн, что мне 32 года, и я косморазведчик республиканского флота, еще недавно входивший в состав секретной экспедиции, следовавшей на «Шпиле Эндара» неизвестно куда… Тьфу ты пропасть! Эта информация крутится у меня в голове, как затверженная школьная шпаргалка. Что-то тут не так, и я уже начинаю подозревать, что именно…
Родина – планета Дералия Внешнего Кольца. Я попытался припомнить природные ландшафты, окружавшие меня в детстве. Вспомнить удалось без труда, только вот… очень уж они напоминали ландшафты лесостепного Дантуина, окружавшие меня сейчас. Совпадение?.. Почему бы нет? Лесостепь – стандартный ландшафт для планет с такими характеристиками, как Дералия и Дантуин. Так что, оставим.
Гораздо занятнее подумать о том, откуда берутся воспоминания моего второго «я» - и что это за второе «я» вообще такое? Если, конечно, сразу отставить в сторону версию шизофрении… Какие тут могут быть варианты?
Ну, во-первых, внушение. Предположим, что кто как-то для каких-то своих целей пытается промыть мне мозги внушением, что я - вовсе не я, а некое третье лицо, находящееся в дружеских взаимоотношениях с ситхами и уважающее кодекс чести мандалориан. Возможно такое?.. Возможно.
Но возможно и другое – то, что во-вторых. Что если мое альтер-эго – это и есть я сам, рвущийся наружу сквозь тотальную амнезию? Что если косморазведчик Таан Рейн – это наносной пласт, скрывающий совсем иную личность? Ведь если хорошенько подумать, то окажется, что великое множество моих поступков и суждений не укладываются в мировоззрение и поведенческие особенности Таана Рейна…
Один фактор, по крайней мере, не укладывается в них абсолютно точно – мое нововыявленное форсъюзерство.
Таан Рейн на протяжении 32 лет своей жизни, вплоть до недавних событий на Тарисе, не выказывал ни намека на чувствительность к Силе. А вот мое второе «я», напротив, считало, что направлять Силу – это также естественно, как дышать, и неоднократно по мелочам реализовывало свою уверенность. Тогда, например, когда подсказало мне неизбежную реакцию Кандеруса Ордо на возможное убийство пилота Дэвика. Или тогда, когда оно направляло мою руку, заставляя выравнивать прицел турели «Эбенового Ястреба». Или тогда, когда критически оценивало использование приемов Силы джедаем Бастилой…
Чем дольше я размышлял, тем больше находил аргументов в пользу второй своей версии против первой. Но что же получалось в таком случае?
Получалось, что я – это не я, как я себя помню обыденной поверхностной памятью, а некий форсъюзер, все напрочь забывший о себе и разучившийся применять Силу. Так? Предположим. Амнезия – явление вполне возможное, и против нее особо не попрешь. Пусть так. Но как быть с воспоминаниями Таана Рейна? Они-то откуда взялись, если я – не он?
«Были внедрены насильственно,» - ответил я сам себе на вопрос.
Кем?
«Джедаями!» - яростно зашипело мое альтер-эго.
«А почему не ситхами?» – усомнился я.
Ответ пришел незамедлительно. Всей совокупностью моих неосознанных отношений к светлым и темным форсъюзерам, крупицами воспоминаний о прошлом, рваными намеками, звучавшими в речах джедаев и, под конец, простым вопросом: какая из сторон проявляет к моей персоне неуместно повышенный интерес?
Джедаи.
…Для того чтобы связать еще остававшиеся разрозненными факты, и сделать фантастическое предположение о том, кто же я на самом деле такой, мне потребовалось меньше четверти часа. Когда я спустился по трапу «Эбенового Ястреба» во двор Анклава Джедаев, я уже осознавал, что с этой секунды и впредь я иду по хрупкому льду сквозь вражеский строй существ, для которых один единственный намек на то, что я догадался, что за роль отводится мне в разыгрываемом здесь фарсе, станет поводом для убийства. Отныне я не мог доверять никому. На людей можно влиять, дроидов можно перепрограммировать. Разве что… Кандерус Ордо. Даже самый безумный расклад судьбы не позволял мне представить мандалорианца добровольным агентом джедаев, а к джедайским внушениям, насколько мне подсказывала память моего второго (или теперь уже надо говорить: «первого»?) «я», эта раса всегда была очень устойчива.
Я спустился в зал Совета.
- Бастила сообщила нам об очень неожиданном повороте событий, - приветствовал меня мастер Вендар. – Она утверждает, что у вас с ней общие сны: видения Малака и Ревана в древних развалинах Дантуина. В своем сне Бастила чувствовала твое присутствие, и поэтому знает, что ты видел такой же сон, как она сама.
- Развалины, которые вы с ней видели во сне, известны нам уже очень давно, но мы были уверены, что это ничто иное, как погребальные места, - пояснил мастер Дорак, историк Анклава. – Дело может оказаться намного серьезнее, чем мы думали, если Реван и Малак там что-то нашли.
Мой сон? Бастила видела такой же сон, как и я?.. Я внутренне подобрался, готовясь к худшему: вероятно, джедаи установили связку между нашими с Бастилой сознаниями, чтобы им было проще меня контролировать.
- Да… - ответил я осторожно. – Кажется, они что-то искали.
Из рассказа Бастилы я понял, что она видела со стороны те события, которые я наблюдал от первого лица, и, к тому же считала, что наши с ней сны были полностью идентичны. Конечно же, я не стал оспаривать ее убежденность. Хоть по этому поводу можно было немножко расслабиться!
- Какие бы опасности не лежали впереди, мы не вправе отвергать судьбу, которая свела вас с Бастилой, - продолжал говорить мастер Вендар. – Свела воедино.
- О чем ты говоришь? – я изобразил недоумение, мысленно поаплодировав своей точной догадке касаемо роли Бастилы в спектакле, пролог которого разыгрывался здесь и сейчас.
- Ты и она, вы едины, так же как едина ваша судьба, - отозвался мастер Вендар. – Вместе вы сможете победить Дарта Малака и ситхов.
- Но не давай голове затуманиться мечтами о славе и величии! – встрял мастер Врук. – Такие мысли – верный путь к тропе Тьмы. А вот дорога к Свету долга и терниста, и ты об этом еще узнаешь. Ты готов к подобным трудностям?
- Конечно, мастера, - солгал я с полупоклоном. – Я хочу найти истину.
- Многие джедаи отрешились от дела Света и перешли на сторону Тьмы, - продолжил мастер Врук, - объединив свои судьбы с ситхами и Малаком, их темным повелителем…
- Не беспокойтесь, мастера, я не поведу, - заверил я Совет.
Ложь давалась легко. Стремление выжить сращивало маску Таана Рейна с моим лицом.
Мастер Жар Лестин почти улыбнулся мне – во всяком случае, заговорив, смотрел он одобрительно и ободряюще.
- Если Малака не остановить, то Республика погибнет, и джедаи вымрут. Для Галактики начнется новая эра Тьмы и тирании, неведомой доселе.
Снова взял слово мастер Вендар:
- Было решено, что вы с Бастилой должны провести исследование развалин, которые видели во сне… как только Совет решит, что ты готов к этому.
- Возможно, именно там вы найдете разгадки или объяснения того, почему Реван и Малак поддались Темной Стороне Силы, - добавил мастер Дорак. – И тогда, быть может, вы найдете способ остановить ситхов.
Я мысленно усмехнулся: «Нет, господа джедаи, никаких разгадок и объяснений! Хотя кое-что мы действительно там найдем…»
- Конечно же, мастера, - ответил я вслух с новым поклоном. – Все, что угодно на благо Света.
Мастер Вендар удовлетворенно кивнул:
- Хм, да. Твоя преданность достойна похвалы, - сказал он это несколько напряженно, отчего я внутренне метнулся, волнуясь, не перегнул ли я палку в демонстрации своей покорности… но – нет; кажется, джедаи поверили. – Перед тем, как мы пошлем вас с Бастилой на разведку развалин, тебя следует обучить премудростям джедаев, чтобы ты был способен сопротивляться Тьме внутри себя… Иначе ты обречен на падение.
Мне стало до того смешно, что я с трудом подавил позыв расхохотаться: в обучении, которому меня собирались подвергнуть, владение приемами Силы или лайтсабером явно не стояло на первом месте, вот догмы Ордена – другое дело! Впрочем, ничего страшного: без сомнения, мои погребенные под амнезией умения и навыки начнут сами возвращаться ко мне, стоит дать толчок моей памяти. Я понял, что возможно, и даже наверняка, джедаи не хотят, чтобы мои былые способности вернулись ко мне в полной мере… ну, что ж, придется постараться в этом направлении самому.
- Я отдаюсь на волю Совета, - поклонился я в третий раз, спрятав взгляд.
…И потянулись недели тренировок.
Мастер Жар говорил, что «хотя ты и простой новичок, твои возможности безграничны, а твои достижения удивительны» и добавлял: «За всю свою жизнь я не видел того, кто бы так быстро справлялся с начальными тренировками. Ты за недели сделал то, с чем многие не могли справиться годами.» Я со всей возможной искренностью улыбался в ответ на похвалу, но в душе у меня вызревало холодное, матово-черное семя ненависти.
При каждом удобном случае я сводил разговор к вопросам о Реване и Малаке, тем более что магистры мой интерес поощряли и увлеченно проповедовали мне об опасностях Темной Стороны Силы. Мое альтер-эго хихикало над этими проповедями, пока маска Таана Рейна понимающе кивала и поддакивала магистрам с самым благостным видом. Я надеялся, что рассказы джедаев пробудят погребенные под амнезией воспоминания о моей прошлой жизни – надеялся напрасно.
Пройдя все испытания и получив звание падавана – хохот моего альтер-эго стал прямо-таки гомерическим, - я был скоренько извещен об особенностях нашей с Бастилой связи, о возложенной на нас двоих ответственной миссии и отправлен исследовать древний курган, некогда посещенный Реваном и Малаком.
Святилище ракатан вызвало в моей душе грусть и обострило чувство потери. Вид развернувшейся Звездной Карты подстегнул свистопляску вопросов, и без того роившихся в моей голове.
…Что мне делать дальше? Продолжать носить маску Таана Рейна? Или попытаться ускользнуть из-под джедайской опеки? Реально ли из-под нее ускользнуть, и даже если – да, то куда двигаться дальше?.. К ситхам? А чем меня там встретят: распростертыми объятиями или включенными саберами? М-да… Похоже, самое разумное, что можно сделать на моем месте – это ждать, терпеть, затаиться, плыть по течению и выжидать своего часа, которой – я верил в это – рано или поздно придет…
Удовлетворившись докладом Бастилы о найденной нами Звездной Карте, Совет джедаев без раздумий направил нас на поиски остальных кусочков головоломки и собственно Звездной Кузни - загадочного "оружия бесконечного завоевания", дорогу к которому могли указать только все Звездные Карты в совокупности. Мне оставалось лишь надеяться, что вплоть до того времени, когда я приведу джедаев к желанной цели, жизнь моя и с трудом возвращающееся самосознание будут в безопасности.
…Надо сказать, что до сих пор джедаи вели себя крайне неосмотрительно, обмениваясь в моем присутствии многозначительными фразами о Реване и Малаке, а то и давая открытые намеки на мое прошлое. Когда я, например, в рационалистичных традициях Таана Рейна изрек, что выступать маленькой командой «Эбенового Ястреба» против армады ситхов – это чистейшей воды самоубийство, мастер Врук взорвался: «Как всегда дерзок, как всегда невежлив! И это человек, на которого мы возлагает такие большие надежды?!» Они что, считают меня глухим? Или думают, что вместе с памятью я лишился и интеллектуального потенциала?.. Нет, полагаю, дело тут в другом. Вероятнее всего, Вруку изначально не нравилась интрига с манипулированием моей подавленной памятью – вероятно, он был против моего превращения в Таана Рейна, считая, что меня следует просто казнить. Возможно, сейчас он провоцирует меня, надеясь, что мои неосторожные слова или поступки заставят остальных членов дантуинского Совета изменить свои планы в отношении меня. Мне следует быть аккуратным… В ответ на гневные вопли Врука, я улыбнулся кривоватой улыбкой и пожал плечами, будто бы опомнившись и извиняясь за то, что несколько недель обучения в Анклаве Джедаев не успели окончательно вытравить натуру простого парня-косморазведчика. Кажется, в мою пантомиму поверили.
…Женщину-кошку, пристегнутую Советом Джедаев прямо перед отлетом к моей команде, состав которой остался неизменным со времени нашего отлета с Тариса, я воспринял, как засланную шпионку, а потому в последующие дни тратил много времени, пытаясь разговорить ее, подобрать к ее душе ключик. Катар Юхани была худшей формой фанатика – фанатиком искренним. Ее намеренно подтолкнули к тому, чтобы она оступилась, потом демонстративно простили и приставили ко мне с инструкцией удерживать меня от соблазнов Темной Стороны, чего она даже не пыталась скрывать. Мне было ее немножко жаль поначалу… ровно до тех пор, пока она не рассказала мне о своем детском восхищении героем Республики джедаем Реваном – тут уж все сочувствие, как волной смыло. Я долгое время считал ее пешкой Совета Джедаев, и потому жалел, когда же понял, что она знала, на душе стало мерзко и тошно.
…Со следующим джедаем, много позднее прибившимся к нашей команде, так расслабляться я уже себе не позволял…
Первое, что я сделал, когда «Эбеновый Ястреб» стартовал с Дантуина, это перемонтировал фокусирующий кристалл своего двухстороннего лайтсабера – сменил желтый на фиолетовый. Бастила, вскоре заметившая это новшество, посмотрела на меня с тревогой, но ничего не сказала. Конечно, фиолетовый цвет негласно считался вторым ситхским цветом, поскольку, если исключить из расклада кристаллы редких и уникальных оттенков, только фиолетовые камни ситхи использовали наравне с красными, но ведь и джедаи не гнушались ими… Что конкретно Бастила могла бы мне вменить в вину? Любовь к фиолетовому цвету – это еще не преступление.
* * *
- Ты настолько уверен, что это именно я вижу твои сны, а не наоборот? – раздраженно спросила Бастила.
- В достаточной степени да, - отозвался я с нахальной ухмылкой.
- Понятно, - она встала в позу оскорбленной невинности.
Я мысленно отругал себя: ну, кто, спрашивается, меня за язык тянет? Конечно, наши якобы общие сны – мои сны на деле, она ведь никогда прежде Звездных Карт не видела, но вот то, что я сам это предполагаю, джедайке знать не обязательно.
К счастью, моей промашке Бастила, кажется, не придала особого значения – приняла ее за еще одну попытку флирта с моей стороны. К счастью.
…Ведь татуинский период кампании по поискам Звездных Карт меня мучили навязчивые сновидения, складывавшие мозаику прошлого из разноцветных осколков воспоминаний. Первые дни меня терзала мысль, что Бастила благодаря нашей связи может тоже увидеть эти сны, меня донимал страх, что она разоблачит мое притворство, но вскоре я понял, что все мои сны-воспоминания, за исключением тех, которые связаны со Звездными Картами, для нее закрыты. Это успокаивало. Сны были слишком откровенны и детальны, чтобы их появление можно было оправдать абстрактным желанием спасти Республику от ситхов. Даже если бы я раньше не догадался о том, как зовут мое альтер-эго, то теперь у меня бы не осталось сомнений. Как не возникло бы их и у того, кто случайно подсмотрел бы эти сны.
Имя – мое имя – звучало во снах беспрестанно – с разными интонациями, с разными эмоциями, произнесенное на разные голоса.
Татуин: сон второй [8]
- Реван! - хмурый десятилетний мальчишка окликает меня требовательно и взволнованно.
- Чего тебе? - оборачиваюсь я к нему. - Не видишь, я на урок к мастеру Жару опаздываю?
- Тебя твой мастер выгородит, - упрямо возражает мальчишка. - Идем, мне очень надо с тобой поговорить.
Когда у янглинга Малака делается такой тон, с ним лучше не спорить. Я, конечно, могу его не послушаться и пойти дальше по своим делам, но… Но потом мне же самому будет совестно. Потому что не получив желаемого, этот мальчишка становится попросту неукротим и начинает с невменяемым упоением чинить разрушение вокруг себя - или самому себе. Результатом первого будут толпа хнычущих янглингов и суровое наказание от мастеров, второго - хрупкое бессознательное тельце на койке лазарета, все сплошь в синяках, кровоподтеках и тонкой сеточке внутренних кровоизлияний.
…"Зачем он так с собой?" - не выдержав, спросил я однажды своего мастера. "Он не специально, - хмуро отозвалась моя наставница. - Это его внутренняя суть наружу рвется, а он ее контролировать совсем не умеет." "А?" - не понял я. "Он из наших," - отозвалась Крея коротко. К этом времени я уже понимал, что означает это "из наших", поэтому дал себе слово быть вдвойне внимательным к необычному янглингу…
- Ну, пойдем, - со вздохом сдался я. - Куда ты меня хочешь вести?
Малак моментально расцвел доверчивой улыбкой и, ухватив меня за руку, потащил в сторону густых кустов, высаженных вдоль западного забора Анклава. Мы залезли в кусты и уселись прямо на землю. Наша одежда мгновенно промокла от утренней росы.
- Так о чем ты хотел поговорить? - спросил я, устроившись поудобнее на свободном пятачке земли и поджав под себя ноги.
Малак пытливо уставился мне в глаза.
- Ты можешь научить меня какому-нибудь приему Силы, Реван? - быстро спросил он, явно пугаясь собственной смелости, и тут же настоял: - Ведь можешь!
Ну, ничего себе - просьбочка!
…Янглингов конкретным приемам Силы не учат: только базовым навыкам восприятия Силы и взаимодействия с ней. И так повелось неспроста: приемы Силы - опасное оружие, и давать к нему доступ незрелым, а потому особенно морально неустойчивым личностям всегда считалось делом чреватым дурными последствиями - отток из Ордена как падаванов, так и полноправных джедаев всегда происходил, хотя магистры и предпочитали этот факт замалчивать, но во время последней войны бегство джедаев на Темную Сторону стало делом прямо-таки повальным, и тогда корускантский Совет принял официальное постановление о запрете обучения янглингов приемам Силы - слишком велика была вероятность обращения недоучек к Темной Стороне. Далеко не всем янглингам предстояло стать падаванами: во-первых, на всех детей не хватало мастеров, так как учеников у каждого мастера могло быть единовременно не больше трех; во-вторых, многие янглинги, хотя и были форсъюзерами по своей природе, не дотягивали по уровню восприятия Силы до стандартов Ордена, либо в процессе начального обучения показывали себя психически непригодными к ответственной роли орденского рыцаря…
- Ты, вообще, понимаешь, о чем просишь?! - возмутился я, но тут меня посетило смутное подозрение, и я, прищурившись, уточнил: - Дело не просто в любознательности, Малак? Так ведь? Зачем тебе это нужно?
Мальчик, потупившись, уставился в землю и ответил мне неуверенно, голосом намного более тихим, чем говорил до этого:
- Воспитатели же нас ничему толком не учат… А мне уже десять… Я не малыш какой-нибудь! Ты-то к десяти давно уже был падаваном! А мне что, так неучем и оставаться?.. Я и пять лет назад предметы хорошо передвигал, и медитировал всегда успешно… Я же за эти пять лет вообще ничему новому не научился! Обидно…
- Врешь! - уверенно отмел я его объяснения.
- Вру?! - вскинулся он возмущенно; его серые глаза слабо замерцали отсветом недозволенной эмоции.
- Нет, конечно, не врешь, - поспешно поправился я, пресекая его намерение всерьез рассердиться. - Просто не договариваешь. Я понимаю, что тебе обидно и скучно. Но это не достаточно веская причина для того, чтобы, нарушая устав Ордена, вот так вот приставать с крамольными просьбами к первому встречному падавану!
Отблески гнева погасли в глазах Малака, на их место пришла недоуменная обида.
- Ты - не первый встречный, Реван, - возразил мальчик. - Ты - мой друг. Мой единственный настоящий друг.
У меня тоскливо засосало под ложечкой.
- Малак, - обратился я. - Ты понимаешь, что этого никому нельзя говорить?
- Того, что ты мой друг? - переспросил он.
- Да, - подтвердил я. - Нельзя никому показывать, что ты так сильно ко мне привязался. Иначе у нас обоих будут неприятности.
- Да, - грустно кивнул он, - я понимаю.
Хоть какое-то облегчение!
- Хорошо. Теперь по поводу твоей просьбы… Давай-ка отвечай мне честно: зачем тебе вдруг так срочно потребовалось обучиться какому-нибудь приему Силы?
Мальчик снова уставился взглядом в землю и, сильно нахмурившись, плотно сжал губы.
Пару минут мы сидели почти в полной тишине. Я прислушивался к звукам просыпающейся природы и ждал. Малак молчал, и, в конце концов, я не выдержал:
- Знаешь что, малыш, мне недосуг тут сидеть с тобой все утро! Ты давай либо отвечай, либо я пойду моему мастеру каяться, что опоздал к рыцарю Жару на урок!
…Мастер меня, конечно, выгородит - тут Малак прав. У консула Креи на многое свои специфические взгляды, а потому она склонна давать мне гораздо больше свободы, чем обычно доступно падаванам…
Малак глянул на меня весьма агрессивно: он терпеть не мог, когда его называли малышом, и знал, что мне это прекрасно известно.
- А ты где слонялся всю ночь?
Ну и нахал! От вопроса в лоб я опешил.
- Ээээ, - я собрался с мыслями. - А тебе не кажется, малыш, что это не твое дело?
Я повторно использовал неприятное мальчику обращение, потому что рассердился, и мне захотелось поставить зарвавшегося малолетку на место.
Малак смотрел на меня, насупившись.
- А твоего мастера это тоже не касается?
- А ты что, доносить на меня собрался? Или шантажировать?
- А если и так?! - бросил он вызывающе.
Я несколько мгновений рассматривал мальца с недоумением и обидой: нянчишься с ним, опекаешь его, лелеешь - и вот вам, пожалуйста, благодарность!
- Доноси, - удалось мне выговорить чуть погодя.
Я перекатился на колени и начал выползать из кустов, когда почувствовал, что меня ухватили за полу робы и тянут назад.
- Реван, подожди!.. Ну, прости, Реван! Ну, прости! Я сам не знаю, что говорю!.. Ну, вернись! Ну, пожалуйста!.. Реван!
Мальчик почти плакал.
Я вернулся. Поднял его, усадил себе на колени.
- Не реви, - попросил неуверенно. - Сам же виноват…
Он прижался ко мне и затих. Несколько минут мы просидели в молчании.
- Они говорят, что я не человек, - внезапно пробормотал Малак еле слышно.
- Что?.. - не понял я. - Кто говорит?
Он шмыгнул носом и ничего не ответил.
- Эй, Малак! - я легонько встряхнул его за плечи, потом ссадил его с колен на землю, лицом к себе. - Кто это сказал? Кто-то из твоих товарищей?.. Ну, не молчи! Ты никого не предашь, если скажешь… Если в нашем Анклаве малышня такие гадости болтает, мастера должны об этом знать!
Мальчик отрицательно мотнул головой и отвел от меня взгляд.
…Покрывает кого-то из янглингов? Боится, что ему отомстят сверстники, если он донесет на одного из своих? Или дело в чем-то другом?
Странно все это! Уж что-что, а ксенофобия Ордену Джедаев не свойственна, и среди янглингов она раньше не бытовала!..
Стоп.
Ну, конечно же! Как же я сразу не догадался? Дантуин ведь не Корускант, и наши янглинги иногда удирают из Анклава, чтобы поиграть с фермерским мальчишками. Как же я до этого раньше не додумался! Дело, наверное, в том, что Крея в очень раннем возрасте взяла меня в падаваны, и потому жизнь янглингов была мне плохо знакома…
- Дети поселенцев? - решил я проверить свою догадку.
Малак робко поднял на меня взгляд, в котором читалось явственное облегчение, и после недолгих раздумий утвердительно кивнул.
- Конкретно не назовешь? - уточнил я.
- Тогда мастера с их родителями разбираться будут, - грустно сказал мальчик. - А я не хочу… чтобы еще по Анклаву слухи пошли.
- Да ты что, Малак? - искренне поразился я. - Ты думаешь, здесь от этого к тебе станут хуже относиться?.. Да ты посмотри вокруг: сколько среди нас ксеносов! Да и дело даже не в этом… Ты что, поверил болтовне этой дурно воспитанной малышни, которая мелет языком, не думая? Ты в зеркало посмотрись! Кто ты, если не человек?
Мальчик повесил голову, сильно нахмурившись.
- Вот я об этом и думаю… - отозвался он шепотом. - Видно же, что я от людей отличаюсь…
Здесь он был прав: сложно было игнорировать тот факт, что у него вовсе не растут на голове волосы, что зрачки глаз у него не черные, как у всех людей, а темно-темно-багровые [9], что кожа у него совсем слегка, но все же имеет сиреневый отлив, превращающийся в более темную пигментацию узора на черепе - в том месте, где должны были бы расти волосы.
Я тяжело вздохнул.
- Малак… Послушай меня, - я потянулся к нему, взял его ладошку в свои руки. - Вполне вероятно, что в тебе есть примесь крови… нет, не ксеносов - это вряд ли возможно… скорее всего, крови какой-то неизвестной нам расы. Галактика ведь очень большая, и существует множество миров, Республикой еще не исследованных… Я тебе вот что хочу сказать: недаром принято называть людьми все разумные расы Галактики - не имеет никакого значения, принадлежишь ли ты к действительно человеческой расе или к какой-то другой, просто очень на людей похожей…
- Дело не в этом, Реван! - перебил меня мальчишка. - Я совсем ничего о себе не знаю… Понимаешь? Совсем ничего! До сих пор я, по крайней мере, знал, что я - человек, а теперь получается, что…
Лицо Малака исказила болезненная гримаса, и он замолчал, снова уткнувшись взглядом в землю.
Несколько секунд я пребывал в смятении. Мне очень хотелось рассказать мальчику правду о его происхождении, но я не имел на это права, а потому боролся с самим собой, не позволяя себе высказать вслух кипевшие у меня в голове мысли.
Наконец, мне удалось взять себя в руки.
- Ты - человек, Малак, - произнес я твердо. - Не слушай всякие глупые россказни. Про мандалорианцев вон тоже болтают, что они не люди, хотя внешних отличий от человеческой расы у них вовсе нет! Это просто предубеждение, свойственное недалеким личностям, а виноват в нем страх передо всем необычным, незнакомым… Вместо того, чтобы расстраиваться, ты лучше пожалей бедных детей, которым никто не объяснил, что «ксенос» - это не оскорбление, и что достоинства человека заключаются не в цвете его глаз или кожи, не в наличии или отсутствии волос, а в духовных и психических свойствах личности…
Малак слабо улыбнулся.
- У тебя сейчас такой менторский тон! Ты говоришь совсем, как твой мастер…
Я вспомнил, что консул Крея около двух недель назад проводила очередной плановый урок у янглингов. Все мастера Анклава, не находящиеся на задании или просто в отъезде, должны время от времени заниматься малышней.
- Как тебе понравилась ее лекция? - спросил я с улыбкой, радуясь в душе, что можно оставить скользкую тему ксенофобии обывателей.
Малак открыл было рот, что бы ответить, но что-то вспомнил, смешался, зачем-то схватился левой рукой за запястье правой, переглотнул, забегал глазами по сторонам, а потом ответил быстро, на одном дыхании:
- Она интересно рассказывает, очень увлекательно, жаль, что это только теория, если бы она обучила нас какому-нибудь приему, было бы еще интереснее!
- Ты опять о приемах Силы? - с шутливой сердитостью переспросил я.
Малак так крепко стиснул ладонь вокруг своего запястья, что пальцы его даже слегка побелели.
- Ну, должен же я как-то защищаться, когда на меня нападают! - ответил он с напускной веселостью.
- А кто на тебя нападает? - я чуть сдвинул брови. - Если ты о фермерской малышне, то Силу против них применять, во-первых, не этично, а во-вторых, строго запрещено. Джедаи должны защищать мирное население, а не нападать на слабых из мстительной корысти…
- Да уж, слабые! - фыркнул Малак. - Какие они слабые, когда их дюжина против одного?
Он чуть расцепил судорожно сжатые пальцы, и повертел ладонью вокруг запястья, словно проверяя, все ли в порядке. Его движения привлекли мое внимание.
- Что с рукой? - спросил я.
- Ничего! - ответил он поспешно и отдернул ладонь левой руки от запястья правой.
Я недоверчиво приподнял брови и, не дав ему времени, чтобы остановить меня или отстраниться, задрал рукав его робы.
Мальчишеское запястье окольцовывала широкая полоса сплошного синяка. Я перевернул руку Малака ладонью кверху и обнаружил, что на внутренней стороне его запястья синяк принимает форму отчетливых следов пальцев.
Я почувствовал, как в моей душе вскипает гнев.
- Это они? - бросил я резко и тут же сам понял глупость своего вопроса: такой синяк детская ладонь, да и вообще, ничья ладонь не могла оставить, как бы крепко не стискивала она запястье - без применения Силы не могла.
- Теперь она меня точно убьет, - прошептал Малак потеряно.
Сердце ухнуло в желудок.
- Кто - она? - спросил я чужим голосом.
Мальчик ничего не ответил.
Я вернул рукав робы Малака на место, запрещая себе думать дальше на тему возникновения синяка.
- Она меня ненавидит, - произнес мальчик еле слышно; чириканье птички, сидевшей на соседнем кусте, едва не заглушило его слова.
- Глупости, - возразил я. - Она даже, как звать тебя, наверняка, не знает. Ты, наверное, плохо себя вел на уроке… иначе бы она так тебя не наказала.
Малак печально посмотрел на меня, в очередной раз промолчав.
Я глубоко вздохнул и выдохнул.
- Давай, я попробую подлечить, - предложил я.
- Не надо, - покачал головой мальчик. - Она поймет, что это ты сделал, и тебе за это достанется, - я открыл было рот, чтобы возразить, но Малак остановил меня: - Не ври, что она тебе это спустит! И не говори, что она не поймет, что это ты полечил меня! Мне все равно больше пойти не к кому… Мастера мне не поверят, если я скажу, что это она сделала. Они решат, что у меня случился, - тут он передразнил: - «очередной неконтролируемый выброс Силы»! Они решат, что это я сам себя…
- Дай руку, - велел я.
…Со своим мастером я уж как-нибудь сам объяснюсь! Удивительно, насколько она была не осторожна, позволив себе оставить на руке ребенка столь явную улику телесного наказания, как этот ненормальный синяк. Даже со мной она никогда не позволяла себе подобной халатности, хотя уж я-то полностью находился в ее власти… Она либо применяла ко мне наказания, не оставляющие видимых следов, либо обязательно ликвидировала эти следы, прежде чем выпустить меня на люди. А здесь почему так распустилась? Знала, что Малаку никто, кроме меня, не поверит, если он пойдет жаловаться на нее? И, странно, кстати, что сам мальчик ни сколько не удивлен жестокостью доставшегося ему наказания, далеко выходящей за рамки дозволенных методов орденского воспитания…
- Не дам, - хмуро отрезал Малак. - Если ты этот синяк вылечишь, вечером появится новый. Этот уже начал сходить, а новый будет болеть… сильно. Мне даже кистью бывает больно шевелить в первые дни, когда он свежий. Я не хочу снова… так скоро.
- Она сделала это не впервые? - спросил я с обмиранием сердца.
Мальчик отрицательно качнул головой, потом пояснил:
- Она давно это делает. Я даже уже не помню, сколько раз…
- Так это что, не наказание? Она это делает… просто так? - я не мог скрыть потрясения в своем голосе.
- Я не знаю, - честно ответил Малак. - Она за что-то меня невзлюбила. Все время придирается… Раньше у меня на ее уроках все получалось, а теперь… теперь это, наверное, действительно наказания за дело. У меня теперь почти ничего не выходит из тех упражнений, которые она задает…
- Сколько обычно держится такой синяк? - резко потребовал я ответа, с трудом подавляя нарастающую в моей душе волну слепого гнева; на самой грани сознательного разума я знал, в чем причина неприязни Креи к этому конкретному янглингу, и горькая обида вперемешку с чувством вины питала мою ярость; мне хотелось вскочить на ноги, ломая ветки кустов, и заорать во все горло, на весь Анклав - так, что бы все меня слышали: "Мастер, я тебя ненавижу!"
- Обычно он проходит дня за два-три до ее очередного урока, - тихо ответил мальчик.
Почти месяц!.. Я задохнулся бешенством.
Я был уже не в силах контролировать собственный голос, и он завибрировал от накопленного в душе гнева:
- Почему ты сказал, что синяк снова появится, если убрать его? Она что, проверяет тебя?
Малак отвернулся от меня и стал смотреть куда-то в кусты.
- Не знаю, - отозвался он неохотно. - Я дважды пробовал просить помощи: один раз у нашей воспитательницы, другой раз - у мастера Деесры. Они мне, конечно, не поверили, что я так просто стукнулся, но полечили… а через несколько часов синяк появился на том же месте, свеженький! В первый раз это случилось ночью, я проснулся от боли… А во второй раз - днем, но я все равно не понял, откуда он взялся. Обычно она рукой это делает… ну, и Силу, конечно, применяет, я же понимаю, что это просто так не сделаешь… прямо на уроке берет меня за руку, и… в самый первый раз я закричал, так она выставила меня из класса… я теперь молчу, потому что если ее сильно разозлить, она так и дважды сделать может… по одному и тому же месту, и тогда… кожа лопается, и кровь начинает течь… мне все равно никто не верит, я же и оказываюсь во всем виноватым… так что лучше молчать.
Слова из мальчика лились потоком: прозрачные, холодные - монотонная капель.
- Почему ты мне не рассказал раньше? - задушено прошептал я.
- Так это же все из-за тебя, - в голосе Малака прозвучала спокойная уверенность в своей правоте, и на секунду я испугался, что он знает, почему ему приходится терпеть почти беспрерывную пытку; но нет, он имел в виду нечто иное: - Она мне сама однажды сказала, что если я перестану бегать за тобой хвостиком, все сразу прекратится, потому что она не сможет до меня дотянуться. Она сказала, что сделать мне больно на расстоянии может только потому, что дотягивается до меня через Силу: через свою связку с тобой, как с учеником, и через твою связку со мной, которую она назвала… "случайной аномалией". А еще она сказала, что если я перестану в тебя вцепляться, она меня и на уроках трогать не станет, потому что ей нет до меня никакого дела, и больно она мне делает только затем, чтобы освободить своего ученика от… присосавшегося к нему паразита...
По мере того, как Малак рассказывал, голос его звучал все слабее и слабее, пока совсем не затих. Мальчик ждал от меня сочувствия, но мне вдруг стало не до того - выдрессированная Креей паранойя завопила во мне, заглушая все остальные чувства.
…Связь в Силе между мной и Малаком?.. Какая еще связь?! Откуда?! Связка в Силе может возникнуть только между учителем и учеником - ведь так?.. А Малак мне кто? Да никто! Просто приставучий янглинг! Мой мастер считает, что эта связка есть, и что она опасна… опасна для меня? Как так вышло?.. Ох, я так мало знаю о связях в Силе! С ходу не разобраться, кому мне верить, кого опасаться…
Я быстро поднялся на ноги. Малак с испугом проследил мое движение взглядом и запрокинул голову, чтобы взглянуть мне в глаза.
- Мы с тобой еще договорим, - кивнул я мальчику. - Мне надо сейчас идти, я забыл, что мастер задала мне поискать в библиотеке архивные данные… - я не договорил, потому что никакого задания у меня на самом деле не было, в голову с ходу ничего не шло, а на языке крутилось словосочетание "по связкам в Силе", которое, конечно же, не следовало произносить. - Не раскисай, Малак, я обязательно придумаю, как уладить твою проблему, только подожди немного. Ну… увидимся!
Не дожидаясь ответных слов прощания, я поспешно вылез из-под кустов и ушел в направлении восточного крыла Анклава, не оглядываясь.
…Но если бы я оглянулся, я увидел бы, как съежилась маленькая фигурка, оставшаяся сидеть в траве, как мальчишка беззвучно плачет, уткнувшись лицом в колени…
ХК-47, протокольного дроида буро-ржавого цвета, отпугивавшего возможных покупателей кроваво-алым мерцанием фоторецепторов и изъяснявшегося формулировками профессионального убийцы, я узнал без малейших колебаний. Моя капризная память немного поупрямилась, потом неохотно выдала мне набор картинок с его участием. Ничего удивительного: сложно полностью забыть дроида со столь запоминающимся дизайном корпуса!..
Припугнув владеющего лавкой запчастей иторианца, чтобы заставить его сбросить цену, я купил ХК-47, и провел остаток вечера, копаясь в его микросхемах, пытаясь восстановить заблокированную часть его памяти и запустить заново протокол убийцы.
Мы с моим новым дроидом оказались товарищами по несчастью – ХК-47, как и я сам, страдал амнезией. Несколько сеансов проведенного мною ремонта последовательно восстанавливали его память от последних событий к более давним, и я с интересом выслушивал истории о бывших хозяевах моего дроида, рано или поздно становившихся его жертвами. История о попытке покушения ХК-47 на жизнь Мандалора оказалась последней, и дальнейшие попытки ремонта успеха не приносили. Во внутреннем устройстве ХК-47 вообще все было так напутано, что я никак не мог понять, с какой стороны следует подступаться к ядру. В конце концов, я решил отложить на потом дальнейшее изучение его микросхем, тем более что благодаря подсказкам моего второго «я», уже догадывался, что первоначальная задача, с которой ХК-47 был направлен в пространство мандалориан, согласовывалась с приказом, позднее отданным амбициозным мандалорианцем, присвоившим себе дроида-убийцу – я догадывался, кто именно сконструировал ХК-47 и был его первым хозяином…
…Импульсивная наивная юность! Что еще могло стать источником обреченной на провал попытки подослать дроида-убийцу к самому Мандалору? Достаточно взглянуть на Кандеруса Ордо, чтобы понять, что должен был представлять из себя лидер мандалориан, у которого такие солдаты! Впрочем, после нескольких бесед с Кандерусом, я заподозрил, что был он вовсе не рядовым солдатом, и когда-то занимал в своем клане высокое положение…
Вымотавшись окончательно, я направился спать.
Татуин: сон третий
Склонив голову, я уже с четверть часа стоял пред консулом Креей, которая что-то отстукивала на своем датападе.
- Мастер,- решился я в очередной раз напомнить о своем существовании.
- Молчи! – резко бросила она, даже не повернув ко мне головы.
Мне пришлось простоять в ожидании еще около получаса. Библиотека после обеда заполнилась людьми, и на нас стали обращать внимание. Мимо прошел мастер Деесра и с мягкой улыбкой поинтересовался у моей наставницы: «Чем же так страшно провинился этот юный падаван?» Крея на шутку не отреагировала, вежливо поприветствовала коллегу, но на вопрос отвечать не стала.
У меня уже затекли ноги, и болела спина, когда мой мастер, так и не повернув ко мне лица, приказала вполголоса:
- Возвращайся к себе. Я скоро буду.
Конечно, это были не те слова, которых я ждал, но все же лучше, чем ничего. Я знал за собой порок нетерпеливости и опасался, что более длительного ожидания уже не выдержу, сорвусь и наговорю глупостей.
Я спустился в нижние этажи Анклава, отпер дверь своей комнаты и, устроившись на полу, попытался медитировать. Получалось плохо. Мысли гуляли вразброд, а эмоции не удавалось обуздать, не смотря на все мои старания.
…Почти беззвучно открылась дверь из смежной с моей комнаты моего мастера.
Крея подошла и села на мою койку. Мгновение спустя я почувствовал ее ладонь в своих волосах.
- Зачем тебе это надо? – услышал я ее тихий вопрос.
Я старался дышать ровно и ничем не выдавать своего волнения.
- Он мне как брат.
- У джедаев не может быть семьи.
- А у ситхов? – спросил я одними губами.
Но она услышала.
Внезапно ладонь в моих волосах сжалась в кулак. Резкий рывок – моя голова запрокинута, а взгляд консула Креи… нет, здесь и сейчас – Дарт Трейи… впился в мои глаза.
- У ситхов тоже, - выдохнула она почти беззвучно.
«Да? – захотелось усомниться мне. – А откуда же тогда взялись мы, все мы: я, Малак, Йалла, Сион, Нигилус и куча других, чьи имена мне так с ходу не припомнить?..»
- «Есть ли что-нибудь страшнее милосердия?» - спросила она.
- «Есть, - отозвался я заученной фразой. – Это любовь.»
Она выпустила мои волосы и откинулась к стене.
- Ты помнишь. Но понимаешь ли?
Я совсем уже собрался было ответить, что понимаю, когда она стегнула меня жгутом боли через нашу непрерывную связь в Силе.
- Подумай еще раз!
Я знал, чего она от меня хочет. Я знал, что добиться своего будет трудно. Но отступать я не собирался.
- У меня может быть хотя бы одна слабость?
- Не может.
- В таком случае убей меня и ищи себе другого Избранного!
Она рассмеялась. Наклонилась вперед, тыльной стороной ладони погладила меня по щеке, растрепала мне волосы.
- Снова начались детские капризы, мальчик мой? – спросила ласково. – Мы же вроде бы прошли этот этап лет эдак десять назад?
- Я вырос, - отозвался я негромко. – Если ты не заметила…
«И ты больше не сломаешь меня, как ломала того малолетнего янглинга,» - очевидного можно было не договаривать.
Она убрала руку. Чуть-чуть помолчала.
- Ты стал сильным, Реван, - разорвал ее голос затянувшуюся тишину. – Сильным и уверенным в себе. Именно таким, каким я хотела тебя видеть. Но не слишком ли ты переоцениваешь свои способности, считая, что стал уже сильнее меня?
Я оставил медитативную позу, опустился у ее ног на колени.
- Мастер, зачем все так усложнять? – спросил я устало. – Я не пытаюсь оспаривать первенство ни твоей Силы, ни твоей мудрости. Я просто прошу у тебя маленькой… крохотной милости. Одной единственной. Разве я когда-нибудь раньше о чем-нибудь просил?
Она долгое время созерцала меня отрешенным взглядом, пробуждая во мне отголоски дремлющих детских страхов.
- Ты ведь подавал прошение о переводе на Корускант, как только пройдешь испытания на звание рыцаря, не так ли?
Я не стал скрывать своего удивления по поводу этого вопроса.
- Да… Ты же сама поддержала меня в этом намерении.
- Верно, - кивнула она. – А если теперь я поставлю тебя перед выбором: либо Корускант, либо учитель для этого твоего янглинга?
Я до боли закусил губу и уставился в пол.
- Ну? – поторопила она насмешливо.
- Учитель для Малака, - отозвался я сквозь зубы.
- Джедайствуешь, - обвинила она.
- Нет, - я поднял на нее взгляд. – Забочусь о своих. Как ты меня учила.
Она не нашлась, что возразить.
Мы еще помолчали. Я не двигался из коленопреклоненной позы, так как знал, что мой мастер любит выражение покорности с моей стороны также сильно, как и вспышки моего темперамента.
- Ладно! – рассмеялась она, когда пауза в диалоге уже начала перерастать в напряженное молчание. – Раз уж для тебя это так важно, я сама возьму его. Ты уедешь на Корускант, так что я останусь без падавана...
Вот тут я перепугался по-настоящему.
Она сама?.. Только не это! Малак – сильный мальчик, но кому, как не мне, знать насколько у него ранимая психика, а, учитывая то, что Крея настроена против него, я представляю себе в какой непрестанный кошмар, в какую пытку превратится для него долгожданное падаванство!..
- Только не ты! – я схватил ее руки в свои ладони. – Пожалуйста…
Я знал, что если она захочет, то сможет уговорить любого.
- Боишься за него?- насмешливо уточнила она.
Я быстро кивнул.
Лгать не было смысла. Она и без того знала, что боюсь.
- Ну, тогда… - она сделала вид, что задумалась; луч солнца, упавший из узкого окна под потолком, позолотил ее бесцветные волосы. – Тогда, может быть, мастер Врук? У него уже три года как нет падавана…
- Этот лицемер и ханжа?! – возмутился я. – Мастер, ты издеваешься!
- Конечно, - согласилась она. – А ты это только что понял?.. И знаешь, почему издеваюсь?
- Почему? – отозвался я обреченно.
- Потому что твой драгоценный янглинг – полнейшая бездарность.
- Он очень сильный, - возразил я.
- Да, только вот контролировать свою Силу он не умеет и не хочет…
- Его никто этому не учил толком!
- А теперь начинать уже поздно, - огрызнулась она. – Слишком взрослый!
- Но он же наш, - предпринял я последнюю попытку. – Он такой же, как мы… Он же ситх по крови…
Она разозлилась так, что даже повысила голос, чего не делала никогда во время разговоров на подобные темы.
- Не бывает ситхов по крови! Не бывает, запомни это! Ситх по крови – это дурь ветви отступников! Нас, ситхов, осталось только двое: я и ты – и больше никого! А твой Малак… он просто ребенок темных форсъюзеров.
Она отпихнула меня в сторону, с девической гибкостью соскользнула с кровати и пошла прочь.
Хлопнула дверь, соединявшая наши комнаты.
Я так и остался стоять на коленях, даже когда она ушла. Зарылся лицом в холодные простыни. На душе было погано.
Мне не удалось.
…Сегодня мой день рожденья. Немногие из детей, выросших в Анклаве, знают такие даты, но я, благодаря Крее, знаю. Девятнадцать лет…
Хорошо, что на встречу со Сказителем Песчаных Людей я захватил с собой Кандеруса Ордо. Как оказывается, боевой опыт значит подчас все-таки больше, чем владение Силой.
Когда началась заварушка возле пещеры крайт-дракона, Бастила выбыла из схватки еще в первой трети боя, а Кандерус, пусть израненный и еле стоящий на ногах, продержался до конца. Без него мне было бы сложно справиться дикими тускенами.
…После встречи с ними бой с Кало Нордом и его компанией показался детской забавой. Я только мысленно удивился, как это Кало Норду удалось спастись с гибнущего Тариса, да взял на заметку: Малак теперь, похоже, в курсе, что я выжил после его предательства, раз нанимает охотников-за-головами – опасный звоночек! Надо быть начеку…
Но я размышлял о Кандерусе…
Ситуация, схожая с первым сражением в Дюнном Море, сложилась и во время боя в лагере Песчаных Людей, начавшегося из-за крамольного вопроса, заданного мной Сказителю тускенов. ХК-47 в узком помещении, где бой шел врукопашку, а стрелять приходилось почти в упор, долго не продержался. Думаю, что приведи я сюда Бастилу, она бы тоже была мне не помощницей [10] – от мандалорианца было значительно больше проку.
Когда мы уже покидали Лагерь Песчаных Людей, я задумчиво вертел в пальцах жемчужину крайт-дракона, подобранную с тела Сказителя тускенов. Надо будет попробовать вставить этот камешек в сабер. Ко мне откуда-то пришла и крепла во мне убежденность, что эта жемчужина не просто редкий и красивый драгоценный камень, что может быть от нее и практическая польза.
Татуин: сон четвертый
- А, молодой рыцарь Реван! – приветствовал меня мастер-страж Деесра Луур Яда у внутренних ворот Анклава, выходивших на посадочную площадку, где не более десяти минут назад приземлился корабль, доставивший меня с Корусканта. – Рад, что ты нашел время заглянуть домой в перерывах между своими миссиями!
Я улыбнулся и отдал поклон тви’леку, который всегда относился ко мне с симпатией. Мы обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами, а затем я спустился во внутренний дворик Анклава, где прогуливались несколько незнакомых мне джедаев.
Я разглядывал внутреннее убранство строения, большую часть моей жизни бывшего мне домом, со смешанным чувством ностальгии и легкого раздражения: за четыре года я успел привыкнуть к строгой холодности обстановки и отделки стен Храма Джедаев на Корусканте, и теплые тона, в которых был оформлен дантуинский Анклав, стали мне непривычны.
Еще на подлете к планете я получил сообщение, что магистры хотят видеть меня в Зале Совета завтрашним утром, так что сегодняшний день был в моем полном распоряжении. Я подумывал о том, кого мне хочется разыскать первым, Малака или Крею, когда услышал за своей спиной шумный диалог.
- …покажи тот финт из Атару, что ты применил вчера на тренировке! – ныл мальчишеский голос.
- Сион [11], отстань! – второй голос был уже по-мужски низким, глуховато-грудным, но все-таки в нем еще слышались юношеские звонкие нотки. – Попроси своего мастера показать…
- Да он вторую неделю в библиотеке безвылазно сидит! Ну, Малак, ну, пожалуйста!
Я стремительно обернулся. Впился глазами в мальчишку с падаванской косичкой… нет, конечно же, это был не Малак, тот должен сейчас быть значительно старше. Перевел взгляд на стоявшего рядом юношу… Ого! Да он вымахал на голову выше меня, сильно раздался в плечах, и вообще, почти ничего теперь в нем не напоминало прежнего щуплого янглинга.
- Малак? – не очень уверенно спросил я.
Несколько мгновений он рассматривал меня, не узнавая, потом вскрикнул «Реван!», в один широкий шаг одолел разделявшее нас расстояние и так стиснул меня в объятиях, что у меня выбило дыхание из груди.
- Эй-эй, хватит! Раздавишь! – запротестовал я полузадушено и попытался высвободиться.
Хватка у него была железная, мне даже двинуться не удавалось в обхвате его рук, пока он сам не отпустил меня.
- Извини, - сказал он без малейшей тени смущения и принялся пожирать меня жадным взглядом.
Я вполне понимал, чем вызван его интерес: он оценивал меня по-новому, сквозь призму проведенных врозь лет, сравнивая свои былые ощущения и нынешние. Раньше он смотрел на меня снизу вверх, теперь же мне, когда мы стояли так близко, как сейчас, приходилось слегка откидывать голову, чтобы увидеть его лицо.
- Ты вырос, - выдал я глупейшую банальность, чтобы хоть что-то сказать.
- А ты совсем не изменился, - отозвался он.
- Совсем? – усомнился я.
- Ну, разве что чуть-чуть…
Мы присели на парапет, опоясывавший толстоствольное дерево, росшее в центре внутреннего двора Анклава. Падаван Сион, с интересом следивший за нашей встречей, устроился неподалеку – ни одному из нас почему-то не пришло в голову его прогнать. Мы, вообще, почти не замечали окружающих, смотрели только друг на друга.
- Ну, как Корускант? – спросил Малак чуть погодя.
- Столица! – усмехнулся я. – Очень шумно. Много смога, пыли, грязи, разных выхлопных газов…
- А Храм?
- Большой, - я помолчал. – Холодный. Там все пронизано формальностями, каждый занят своим делом и на первый взгляд кажется, что там никто никогда вообще не отдыхает…
- Но это не так?
- Нет, конечно! – рассмеялся я. – Просто там значительно больше всяких регламентирующих норм и правил, чем у нас. Значительно меньше свободы.
- Тебе там… нравится?
Похоже, сначала Малак собирался предположить «не нравится», но передумал.
- Даже не знаю, - честно ответил я. – Там много талантливых мастеров, у которых есть чему поучиться. Великолепная библиотека: жизни не хватит, чтобы всю ее перечитать! У меня там хорошие перспективы.
- Но тебе там не нравится? – все-таки предположил Малак.
Я немного помолчал, решая, стоит ли отвечать на этот вопрос искренне. Потом одернул себя: «Какого ситха? Это же Малак, а не кто-то там с боку-припеку!»
- Мне там одиноко, - признался я. – Часто бывает тоскливо, и даже медитация не спасает. Если хочется поговорить о чем-нибудь кроме Силы, морали или Кодекса Ордена, собеседника просто невозможно найти!
Малак задумчиво рассматривал меня, покусывая нижнюю губу и склонив голову к левому плечу. Его что-то тревожило.
- Может, ты просто еще не успел найти такого собеседника? – предположил он негромко. – Может, просто не успел еще стать на короткую ногу с теми, с кем нужно?
- Быть может, - согласился я. – Даже наверняка! – я встряхнулся и решил поменять тему: - Ты мне лучше расскажи о себе. Ты ведь теперь падаван?
Его одежда, изменения в его поведении, да просто-напросто, рукоять сабера у него на поясе сказали мне об этом лучше всяких слов. И я был искренне рад за Малака, ведь улетая на Корускант, я хранил в душе горькую убежденность, что подвел его, что не сделал для него всего, что мог – всего, чего он заслуживал. Мне хотелось тогда устроить скандал и орать на мастеров, не замечающих, насколько талантлив этот янглинг – орать до тех пор, пока они не поймут, как ошибались. Конечно, я не сделал ничего подобного – осторожность Крея выдрессировала во мне до подсознательного уровня, но улетал я все же с тяжелым осадком на душе.
- А кто твой мастер? – спросил я с затаенным опасением: мало ли, что после моего отлета могла удумать моя бывшая наставница!
Малак назвал незнакомое мне имя, потом пояснил:
- Он полжизни отшельничал, появился тут у нас вскоре после твоего отлета. Когда ему предложили взять падавана, почти без раздумий выбрал меня. Сказал, что с трудными ему интереснее работать.
Малак счастливо улыбнулся, а у меня как-то странно екнуло в груди. Я никогда раньше не видел, чтобы Малак так счастливо улыбался, говоря о ком-то, кроме меня самого.
- Он тебе нравится?
- Ну да. Он хороший учитель. Внимательный, терпеливый.
Волну, затопившего меня теперь уже в полной мере чувства, нельзя было перепутать ни с чем. Это была чистая ревность.
- Я рад за тебя, - выговорил я через силу.
Парень смотрел на меня внимательно.
- Нет, - возразил он чуть погодя, явно прислушиваясь к Силе, - ты не рад… Почему, Реван?
Что я мог ему ответить?.. Я мог только обуздать свои эмоции и солгать:
- Твои чувства подвели тебя. Я действительно рад.
Он не поверил. Его глаза стали темными и тревожными.
- Ну, ладно! – я быстро поднялся со скамьи. – Пойду поищу консула Крею. Увидимся еще!
Уходя, я чувствовал спиной провожающий меня взгляд Малака.
С Татуина мы стартовали, имея при себе полторы сотни бонов хатта Мотты, частично выигранных на гонках Анкорхеда, а частично полученных за ненапряжную побочную работенку по закабалению талантливого гонщика – угрызений совести по поводу его судьбы я не испытывал, так как, уговаривая его подписать контракт с Моттой, внушения Силой я не применял, а значит… значит, парень сам был ответственен за свой выбор: нечего было слушать советы всяких подозрительных гонщиков-чемпионов, пусть и одетых в джедайские робы. Как правильно заметил Кандерус: «Немного усилий за хорошее вознаграждение. Вот так и должны всегда обстоять дела.» Кстати, именно Ордо мне следовало благодарить за то, что хатт заплатил нам за выполненную работу с надбавкой: ни моя харизма, ни убеждение Силой не смогли побудить его выдать нам поощрительную премию, к моим угрозам он отнесся равнодушно, а вот слова Кандеруса: «Никогда нельзя недооценивать мандалорианца. Если я захочу, то тебя родная мама не узнает.» сразу сбили с него спесь и заставили его иначе взглянуть на проблему.
«Эбеновый Ястреб» взял курс к космической станции на орбите Явина IV. Как и ожидалось, теневой торговец Суван Тан, ведший дела еще с Дэвиком Кангом и не отказавшийся сотрудничать с нами, щедро переплатил нам за каждый бон, а также за все остальные безделушки, которые мы привезли на продажу. Теперь, на какое-то время, наша команда была обеспечена не только необходимым минимумом кредитов, который выделил нам Совет Джедаев при отлете с Дантуина, но запасом средств, позволявшим начать подумывать о покупке продвинутого, а потому дорогостоящего оружия и брони.
* * *
Вид Манаана из космоса – бледно-голубой шар. Не навязчиво яркий своим сиянием, каким бывает высокое летнее небо на Дантуине, а мягко приглушенный – цвета ясного зимнего неба.
Пока мы снижались, я смотрел на город Ахто из иллюминатора спального отсека. Где-то под нами промелькнула птичья стая. Стало возможным разглядеть неторопливый бег волн на мелководье гавани и обтекаемые корпуса субмарин. Мне не нужно было обращаться к памяти моего альтер-эго, чтобы понять, что я уже бывал на этой планете и бывал неоднократно – что мне эта планета нравилась.
Я почувствовал мягкий толчок, когда «Эбеновый Ястреб» выпустил «лапы» и приземлился. Потом в коридоре послышались шаги.
- Таан, ты идешь? – на пороге стояла Бастила.
Я кивнул, поднимаясь на ноги, нащупывая длинную рукоять своего лайтсабера в изголовье кровати и цепляя ее себе на пояс.
Едва ли мы успеем сделать за сегодняшний вечер многое: ночная активность у селкатов не в почете, а сейчас уже время после заката. Нас слишком долго продержали на орбите, не давая посадки, потому что космопорт Ахто был перегружен. Что ж… главное, что все-таки посадку дали – обидно бы было улетать ни с чем и откладывать поиски Звездной Карты только потому, что республиканцы и ситхи заняты на этой планете борьбой за монополию по добыче колто [12].
Манаан: сон второй
Мне казалось, что события шестигодичной давности повторяются в деталях. Приветствия мастера-стража Деесры, спуск во внутренний дворик Анклава, осмысление решения, куда мне стоит идти в первую очередь, юношеские голоса, привлекшие мое внимание… Оборачиваюсь.
Сион. Повзрослевший парень почти на полголовы выше меня – так он, пожалуй, скоро Малака догонит в росте! Тренированное мускулистое тело. Кожа, тронутая легким золотистым загаром. Короткая стрижка, но уже без падаванской косички.
Рядом с ним девушка. Аппетитная рельефная фигурка, без излишней худобы, вошедшей в моду на Корусканте. Светлая, чуть розоватая кожа. Светлые же волосы с золотистым отливом. Коротко стриженая, как и ее спутник. Ее лицо мне кажется смутно знакомым.
- Йалла Йоли, мастер Реван, - представляется она с легким поклоном.
Меня здесь помнят?.. Надо же! Это лестно.
- Зал Совета там, мастер Реван, если ты забыл это за время своего отсутствия! – в темно-серых глазах Сиона задорная улыбка, когда он показывает рукой нужное направление.
- Я помню, рыцарь Сион, - улыбаюсь я ему в ответ. – Но, вообще-то, я ищу рыцаря Малака…
- Он в парке, - мгновенно отзывается девушка. – На нем опять повисла толпа падаванов с просьбами показать какой-нибудь приемчик!..
Она с ехидством косится на своего спутника. Тот фыркает с легким смущением и поясняет мне:
- Рыцарь Малак очень хорош в обращении с одноручным сабером. Многие говорят, что он, вообще, лучший в нашем Анклаве… Жаль, что ему еще лет пять не позволят брать падаванов. Янглинги просто пищат, так хотят к нему в ученичество!
- Вот как? – я чуть приподнял бровь и покивал, выражая свою заинтересованность и легкое удивление.
Похоже, Малак пользуется среди младшего поколения дантуинских джедаев большой популярностью. Что ж, тем лучше для моих планов!
- Йалла, Сион! Ну, куда вы пропали? – окликнул моих собеседников темноволосый, высокий, тонкий в кости юноша, только что зашедший во внутренний двор из восточного коридора. – Я вас везде ищу!
- Сейчас, Нигилус, - отозвался Сион, а Йалла Йоли взглянула на меня вопросительно.
- Бегите, - кивнул я им, а сам отправился на поиски Малака.
Отыскал я его вскоре – в парке, как мне и говорили. Однако обещанной толпы падаванов вокруг него не было.
- Детей уже успел разогнать? – спросил я, подходя к нему со спины.
Он стремительно развернулся ко мне.
- Реван?.. Ну, наконец-то!
Сгреб меня в охапку, как при нашей давешней встрече. Кости у меня затрещали. Та-а-ак… Кажется у него дурная привычка образуется, надо будет завязывать с этими объятиями-обниманиями!
Когда он меня выпустил, мы уселись, как когда-то в детстве, прямо на траву у северной стены парка и повели разговор.
- Что Храм?
- Запретили. Категорически. Говорят, что Республика должна сама справиться с агрессий мандалориан, а Ордену не следует в это вмешиваться.
- А ты?
- А что я? Я здесь. Только прилетел не на орденском корабле, а на республиканском.
- Ясно… А у нас тут все мои сверстники и те, кто помладше, поддерживают тебя…
- И откуда они про мои взгляды знают?
- Слухи доходили. Кое-что я рассказал.
Я вскинул на Малака напряженный взгляд.
…Вот уж от кого не ожидал удара в спину, так это…
- Да не волнуйся ты, Реван! – упредил парень выплеск моего возмущения. - Они же не идиоты, магистрам никто не побежит докладывать…
- Ты уверен?
- Что не побегут? – не понял он.
- Что не идиоты! – рассмеялся я. – Ладно, кого ты там навербовал нам в помощники?
- Ну, из тех, кого ты должен помнить, Засеет Тереп, Нисотса, Сион, Кариага Син, Нигилус, Талвон Эсан, Йалла Йоли…
- Бастила Шан?
- Нет, - покачал он головой. – Эта нет. Я пару раз подступался к ней с намеками, но дальше не пошел, потому что вот она-то как раз могла бы донести магистрам… Очень упертая девочка, на Кодекс разве что не молится!
- Жаль, - сказал я. – Этот ее особый талант [13]…
- Да, нам бы пригодился, - согласился Малак.
Некоторое время мы посидели молча.
Закат расчертил небо оранжевыми, багровыми и лиловыми полосами. Потянуло прохладой от реки, русло которой, как я хорошо знал, лежало за стеной Анклава, у подножья холма, в узком овраге.
- Так когда мы выступаем?- нарушил молчание мой друг.
- Да хоть сегодня, - отозвался я. – У меня договоренность с адмиралом Каратом, республиканский флот будет ждать нас на орбите Дуро. Как только твои будут готовы…
- Тогда завтра, - решил Малак и уточнил: - Завтра ночью. Мне нужно будет потихоньку предупредить ребят, чтобы подготовились.
Зачем я связался с тайным обществом генохарадан?
Разве меня заботит благополучие Республики? Смешно даже думать. И разве меня не посещало предчувствие, что эти махинаторы ведут какую-то свою интригу, что они меня рано или поздно подставят? Может быть, дело было в деньгах? Или я счел предложение об устранении ряда влиятельных преступников и теневых дельцов - предложение, высказанное мне Хуласом, называвшим себя представителем и одним из лидеров генохарадан - вызовом своему мастерству?
Нет, пожалуй, все дело было в том, что во мне сработал какой-то дремлющий на уровне подсознания рефлекс, когда я услышал: «Мы не хотим, чтобы Республика пала». Тайная организация убийц, работающая на благо Республики?.. Такое нельзя оставить без внимания. Не стыдно потрать время и усилия, чтобы внедриться в подобную структуру, выйти на ее лидеров. «А потом – вжик, и нету! Перерублена еще одна подпорка, держащая Республику на весу,» - плотоядно облизнувшись, подсказало мое альтер-эго. «Шшшш! - успокоил я его. – Для этого еще рановато. Пока я просто Таан Рейн, не интриган-политикан какой-нибудь, а обыкновенный недалекий косморазведчик, упертый демократ и патриотичный республиканец, и я просто хочу помочь хорошим парням, трудящимся на благо Республики!» Мое второе «я» удовлетворенно прижмурилось, как сытый кот, решивший вздремнуть: на его вкус я показал себя способным учеником.
Манаан: сон третий
Я активировал подсветку маркера на голографической карте Ондерона, отмечая точку высадки десанта.
- А мне все-таки кажется, что надо взять юго-восточнее, - не согласился Малак.
- Не принципиально! – отмахнулся я. – Гораздо больше меня заботит вторая группа… Те, кто займутся генератором защитного поля Айзиза.
- Да, - согласился мой друг, - так просто на горный пятачок, где его запрятали, не попасть. Правда, есть один вариант… Ты смотрел данные разведдроида?
- Еще не успел, а что? – отозвался я.
Мы находились на мостике «Левиафана» - звездного крейсера новейшей модели, флагмана республиканского флота. Вечерняя вахта была уже сдана, и большинство рабочих мест за пультами пустовало. Только четверо дежурных бдели за компьютерными терминалами. Они нам не мешали. Они занимались своим делом, мы своим. Они следили за состоянием двигателей и прочих работающих систем корабля, мы занимались подготовкой к завтрашней наземной операции.
- Сканирование геосферы показало, что до генератора поля можно добраться не только по воздуху, но и под землей. Гора изрезана сетью туннелей. Только есть одна загвоздка…
- Какая? – поинтересовался я, обдумывая новую для меня идею не прямой атаки на генератор щита, а тайной диверсии.
- Эти тоннели очень узкие. Боюсь, что взрослому человека даже весьма компактного телосложения там будет не пробраться…
- А что, если это буду я?
И я, и Малак одновременно обернулись на голос.
Эттон [14] Карат, восьмилетний племянник адмирала Саула Карата, в нарушение устава республиканского флота живший после смерти родителей на «Левиафане» вместе со своим дядей, был для нас личностью привычной, как будничный элемент обстановки.
Никто не мог толком сказать, зачем адмирал Карат таскает за собой повсюду своего малолетнего родственника, и уж подавно никто не знал, что за блажь заставила адмирала потащить ребенка вслед за собой на войну. Возможно, Саул Карат не хотел отдавать племянника в чужие руки и официально усыновил его, желая сам воспитать мальчика, а, возможно, и опасаясь за его жизнь. Ходили упорные слухи, что с гибелью родителей мальчишки связанна какая-то темная и грязная история – то ли они перебежали кому-то дорогу, то ли сами бы ли замешаны в криминале… Как бы то ни было, злоупотребляя своим служебным положением и нарушая устав, адмирал Карат всюду возил с собой племянника. На флагмане к Эттону быстро привыкли. Он всегда вертелся под носом у офицерского состава экипажа корабля, был любопытен, но ненавязчив, жадно впитывал любую техническую информацию, касавшуюся обслуживания крейсера и его управления – да и не только ее: мальчик вообще был жаден до знаний. Сметливый, не по годам рассудительный ребенок.
Сейчас Эттон сидел на краю терминала межпланетной связи бочком, свесив к полу ноги и болтая ими в воздухе почем зря. Когда и откуда он появился на мостике, мы с Малаком не заметили ни через Силу, ни визуально: этот ребенок, когда хотел, мог становиться почти невидимкой.
- Ты о чем это? – строго спросил Малак.
В темных глазах мальчишки искрился энтузиазм щенка, нацелившегося на новую игрушку.
- Я могу пролезть этими вашими туннелями! И кокну этот генератор щита! Вы только скажите, как…
- Исключено! – отрезал Малак.
А мне почему-то захотелось немного подыграть мальчишке.
- Идея не лишена изящества, но ведь около генератора наверняка будет охрана… Так что, увы, Эттон, увы!
Мальчик перестал болтать ногами и обижено надулся.
- Я всегда хожу смотреть на тренировки десантников, - сердито зыркнул он на нас из-под упавшей на глаза длинной каштановой челки, - и на тренажерах выбиваю десять из десяти!
Мы переглянулись с Малаком, и я не смог сдержать улыбки.
- Не сомневаюсь, Эттон, что когда подрастешь, ты станешь самым метким солдатом армии Республики, - попытался я утешить ребенка.
- Не-а, - отозвался он довольно-таки агрессивно, - я буду самым метким в Галактике контрабандистом!
Хм! Оригинальные планы на будущее для восьмилетнего сорванца!..
Двери в дальнем от нас конце помещения с негромким шипением разъехались в стороны. Адмирал Саул Карат собственной персоной пожаловал на мостик. Перебросившись парой фраз с дежурными, он неспешным шагом направился к нашей группе.
- Так что, если охранников будет не больше трех, я с ними справлюсь!
До меня не сразу дошло, что мальчишка продолжает гнуть свою линию.
- Эттон… - начал я.
- Он не врет, - сообщил подошедший к нам адмирал Карат, - действительно справится. У Эттона было очень… специфическое детство. Добрый вечер, рыцарь Реван… рыцарь Малак. Эттон, слезь с пульта!
Окрика дядюшка мальчишка послушался мгновенно. Спрыгнул на пол и вытянулся чуть ли не по стойке «смирно».
«Оно у него и сейчас специфическое,» - подумал я, отзываясь формальным приветствием: с адмиралом мы сегодня уже виделись. Малак адресовал Саулу Карату легкий наклон головы.
- А можно узнать, о чем конкретно шла речь до моего прихода, господа джедаи? – поинтересовался адмирал, когда обмен любезностями был завершен.
Я объяснил ситуацию.
Саул Карат помолчал пару минут о чем-то своем, не спуская глаз с племянника. Тот вел себя, как мышка. Потом адмирал кивнул каким-то своим мыслям и сообщил нам с Малаком:
- Насколько я понимаю, от своевременности устранения генератора защитного поля будет зависеть успешность завтрашней атаки? – мы синхронно кивнули. – В таком случае, я не буду иметь ничего против, если вы используете моего племянника в этом деле. Поверьте, специфика воспитания, данного Эттону родителями, такова, что мальчик вполне способен справиться с поставленной задачей.
Адмирал верил в то, что говорил – я слышал это через Силу.
- Если желаете убедиться, можете устроить ему тест по своему усмотрению, - добавил он.
– Не хватало нам еще ребенка втягивать в военные действия! – возмутился Малак.
- Этот ребенок был втянут в них с младенчества, - с философской покорностью судьбе заметил адмирал. – Убивать его обучили раньше, чем читать и считать… Впрочем, решать вам, господа джедаи.
Мы снова переглянулись с Малаком.
М-да… Кем же, интересно, были родители Эттона Карата, если подходили к воспитанию сына со столь деструктивной позиции? Зачем им надо было воспитывать убийцу из собственного ребенка? Большинству родителей такое и в голову прийти не может! Надо будет прошерстить архивы и послать запрос на Корускант – может быть удастся найти зацепку и выяснить статус сестры адмирала Карата и ее мужа… как там его фамилия? Мне же приходилось ее слышать… Рэнд, кажется.
- Элитные агенты Обмена. Диверсанты и охотники-за-головами.
Малак чуть вздрогнул, услышав ответ республиканского адмирала на наш общий невысказанный вопрос, и вопросительно взглянул на меня. Я покачал головой. Нет, адмирал Карат не имел задатков форсъюзера. Он просто был очень умным человеком, умеющим выстраивать логические цепочки, что тут же и подтвердил следующими словами:
- Я понимаю, господа джедаи, что вы захотели бы узнать профессиональную принадлежность моей сестры, матери Эттона, поэтому честно сообщаю ее вам прежде, чем вы начнете свое собственное расследование. Тут мне нечего скрывать. Алуйя уже скоро год, как мертва, и ее прошлые дела моей репутации никак повредить не смогут… в случае победы Республики в нынешней войне.
«А в случае поражения тем более,» - кивнул я сам себе, спешно производя переоценку личности Саула Карата.
- В таком случае, мы с благодарностью принимаем предложение, адмирал, - сказал я мгновение спустя, - и воспользуемся услугами Эттона в завтрашней операции.
Мальчик просиял одними глазами. В присутствии дяди он не позволил себе пустить на лицо улыбку.
- Я буду поступать так, как мне хочется, и… я убью вас обоих!
Они завопили, заметались, заплетаясь в собственных ногах, бросились в разные стороны: мужик влево, баба вправо. Далеко не убежали – так, на пару-тройку шагов.
…За что люблю двухсторонний сабер: при замахе на одного врага, второго зачастую можно достать возвратным движением…
Я выключил меч, чувствуя легкую брезгливость. Дарксайдеру, конечно, не положено испытывать жалость, но убийство беспомощных противников от этого делом более приятным не становится. Впрочем… Чего они хотели? Сначала попытались убить меня, потом начали лепетать какие-то жалкие оправдания, что испугались, сочтя меня таким же сумасшедшим, как и все селкаты на станции… Полное отсутствие логики! Если не считать логичным предположение, что они приняли меня за селката… Ну, скажите мне, пожалуйста, как можно принять человека за селката, стоя от него в двух шагах? Чушь! И после всех этих жалких оправданий и того, как я буквально силой вытряс из них информацию по поводу уборочной машины колто и гигантского фираксана, они надеялись, что я оставлю их в живых? С чего бы это?.. Ах, да стереотипы мышления: джедайская роба, сабер – значит, джедай, а раз джедай, то можно повыеживаться, он стерпит! Ошибочка вышла.
Возможно, убитые мною ученые были ни в чем не виновны, но вели они себя подозрительно, да и, кроме того, попытка покушения на мою жизнь меня взбесила. Плюс к тому, я еще не решил, как поступлю с гигантским фираксаном, чье появление в здешних водах являлось предположительной причиной приступа общеселкатского безумия и, возможно, как-то косвенно было связано с повышенными темпами сбора колто, организованными на этой тайной республиканской базе… Я еще не принял решения, и свидетели моих действий мне были не нужны. Да, точно! Не оставлять живых свидетелей - очень правильный принцип. Все-таки покойный Кало Норд был не глупым человеком.
Манаан: сон четвертый
- Давай поговорим, - Малак стоит в дверях моей каюты на борту «Левиафана».
Легкая волокнистая броня, черная с отделкой из желтовато-коричневой кожи, сидит на нем чересчур свободно. Обычная джедайская роба смотрелась на его высокой мускулистой фигуре значительно лучше – не скрывала пластики движений, их порывистости или ленивой неторопливости.
Я отвожу взгляд.
- О чем?
Один короткий вздох, но он не отвечает. Проходит вглубь помещения, садится во вращающееся кресло возле стола, поворачивается спиной к неярко светящемуся в режиме ожидания терминалу компьютера.
- Я ни разу за все это время тебя не спрашивал, Реван… Мне казалось все таким очевидным! Но теперь я сопоставил, понаблюдал и задумался. Тебе ведь нет никакого дела ни до мандалориан, ни до Республики. Зачем тебе эта война?
Я долго молчал и просто смотрел на него, изучал каждую черточку такого знакомого мне лица, принимая одно из важнейших решений в своей жизни.
Малак доверяет мне, а потому поверит в любую более-менее достоверную ложь, какую я пожелаю скормить ему. Но нужно ли мне лгать? Нет, даже не так – вопрос стоит иначе: зачем мне ему лгать – лгать своему единственном другу? Ведь он мой друг… Так ведь?.. Разве есть в Галактике хотя бы еще одно живое существо, которому я доверял бы в равной степени, как Малаку?.. Может быть, Крея? Нет, ей-то как раз я не доверяю в первую очередь, ее мотивы мне абсолютно не ясны. Кто-то другой?.. Нет таких. Тогда почему бы мне не сыграть с Малаком в открытую? До сих пор еще не было ни одного случая, чтобы он подвел меня или не оправдал моих ожиданий...
- Повод, - сказал я негромко.
- Я так и думал! - Он шумно втянул в себя через нос воздух, откинулся на спинку кресла и вперил взгляд в потолок. – Тут какая-то интрига, так? И твой бунт против Совета на Корусканте – это не самоцель, а только средство. Верно?
- Да, - подтвердил я.
- Расскажешь? – спросил он, снова сев прямо.
- Расскажу, - кивнул я. – Погоди немного…
Я вымотался за день: регулярно недосыпал последние недели, а наземная экспедиция на Дагари Минор выжала из меня остатки сил.
…Двое суток пробираться сквозь джунгли, каждым шагом рискуя нарваться на очередное минное поле, оставленное за собой мандалорианцами, а, придя в назначенную точку, узнать, что изо всей нашей авангардной группы выжил только ее командир – да и тот больше похож на мертвого... Я довел себя до полуобморочного состояния, пытаясь при помощи Силы поддержать еле тлеющий в Нигилусе огонек жизни, чтобы он дотянул до колто-камеры. Шел назад, почти не видя ничего перед собой, спотыкался через каждые два шага и только все бормотал «нет, нет…» на следующие одно за другим предложения «Обопритесь о меня, генерал Реван!» - позорище!.. Чего-то мы не учли, планируя операцию на Дагари Минор. Мандалор опять нас переиграл. Одновременно со стойким желанием убить этого человека во мне крепнет невольное уважение к нему…
Я расстегнул форменную куртку республиканского офицера и отбросил ее на второе кресло, стоявшее в изголовье кровати.
…Вот ведь смешно! Ни один из нас, джедаев, ушедших против воли магистров на Мандалорианскую Войну, не носил теперь привычной джедайской одежды – как будто сами отрезали себя от Ордена…
Выдернутый из петель ремень постигла участь куртки – только сабер не забыл отстегнуть. Привычно сунул его под подушку. Стянул сапоги и ногой запихал их под кровать. Расстегнул рубашку до середины груди и лег на застеленную кровать поверх покрывала. Попытался расслабиться.
Малак терпеливо ждал.
Я заговорил несколько минут спустя, когда меня начало отпускать напряжение, скручивавшее мышцы в тугие жгуты.
- Начать рассказ придется издалека. С вопроса о том, кто же такие ситхи…
- Ситхи? – подал Малак голос. – А они-то тут при чем?
- Они при всем, - улыбнулся я своим мыслям. – Как ты думаешь, откуда у Экзара Куна взялось столько сторонников? Это ведь совсем недавняя история… Ты задумывался когда-нибудь, как это странно: десятилетие за десятилетием все тихо и спокойно, никаких ситхов, всем известно, что их давно истребили, и вдруг – бабах! Некий Экзар Кун объявляет себя новым Темным Лордом, и вокруг него мгновенно появляются сотни – сотни, Малак! – темных форсъюзеров. Откуда они взялись?
- Многие джедаи упали к Темной Стороне…
- Это ты повторяешь то, что нам говорили в Ордене. И частично это правда. Но дело в том, что перебежчики из Ордена стали приходить к Экзару Куну позднее, когда у него уже и без того было много сторонников, была армия, был флот. А я спрашиваю о том, откуда взялись именно те самые, первые его сторонники?
- Не знаю, - честно ответил он. – Откуда же?
Я перелег на бок и, подперев голову ладонью, посмотрел на своего младшего друга.
- Это были ситхи, Малак. Ситхи, которые никуда не исчезли со времен Нага Садоу, а просто затаились, не лезли на авансцену, ждали своего часа… И дождались.
- Сотни ситхов? – скептически переспросил Малак.
- Да. А что тебя смущает?
- Историческая действительность доказала, что ситхи в большом количестве не способны уживаться друг с другом. Борьба за власть, стремление выяснить, кто сильнее, прочие страсти, да тот же бытующий среди них принцип «убей мастера, чтобы стать мастером» - все это препятствует мирному сосуществованию темных форсъюзеров…
- Все так, - согласился я. – Но из всякого правила есть свои исключения. Ситхи, знаешь ли, не идиоты! Часть из них еще во времена расцвета коррибанской Империи поняла, что что-то в структуре их ордена и государства надо менять, иначе междоусобные конфликты подкосят их численность прежде, чем это сделает внешняя угроза. Те, кто поняли это, ушли от остальных в период начала расцвета Империи, еще до прихода к власти Марки Рэгноса. Основали несколько тайных анклавов в Неизведанных Регионах, затаились. В немногочисленных ситхских текстах, которые мне доводилось читать, говорится, что Лудо Кресш был рожден в одном из этих анклавов и прибыл на Коррибан, чтобы учиться у Марки Рэгноса, а после смерти учителя он стал оспаривать трон Империи Ситхов у Нага Садоу в надежде привести к власти свою беглую клику… Там так и было написано - «беглую клику»… а еще: «ветвь отступников».
- Отступников?
- Да. Они преступили одну из основных догм, столь же непреложную для ситхов, сколь и для джедаев.
Малак нахмурился, обдумывая, какая из догм может быть общей и для светлых, и для темных форсъюзеров.
- Поясни, – попросил он, наконец.
- Тебе приходилось когда-нибудь слышать Кодекс ситхов?
- Нет... Конечно, нет! А откуда ты?..
- Погоди, мы еще дойдем до этого. Так вот кодекс, - я откинулся обратно на подушку, прикрыл глаза и начал цитировать: - «Мир – это сплошная ложь, есть только страсть. Страсть – это Сила. Сила – это власть. Власть – это победа. Победа – это свобода. Сила освободит меня.»
Я чувствовал, как приток Силы вливается в меня вслед за словами, как возвращается энергия в усталое тело, и чтобы закрепить эффект добавил мыслеобраз: «Посредством победы мои оковы будут разбиты». Эта формула всегда давала мне особенно яркий эмоциональный фон.
Малак молчал.
- Не знаю, что подразумевал автор Кодекса, но страстями принято считать все негативные эмоции, - пояснил я. – Теперь понимаешь?
- Любовь? – предположил он.
- Да, - подтвердил я. – Запрет на привязанности. Именно это роднит джедаев и ситхов. Именно этот запрет нарушила ветвь отступников.
- Каким образом?- в голос Малака проникло напряжение; видимо, он интуитивно чувствовал, что мы приближаемся в разговоре к веховому рубежу.
- Они сочли, что единственный способ избежать междоусобиц, это наличие кровно-родственных связей. Они объединились в пары, создали семьи. Насколько я слышал, любовь как таковую или, например, сексуальную верность они не считали обязательными компонентами семейного союза. Главным для них было то, чтобы и мужчина, и женщина в паре были форсъюзерами, и чтобы они испытывали друг другу хотя бы дружеские чувства. Приязнь, как минимум.
- И… получалось?
- Вполне. Во всяком случае, междоусобных конфликтов у них практически не было. Слишком сильно в их социуме были переплетены близко-родственные связи, чтобы они решились выплескивать агрессию среди своих. Нет, поднять руку на своего – для них это было вето. Свою агрессию они направляли во внешний мир.
- И к Экзару Куну присоединились именно поэтому?
- Ага, - подтвердил я. – Они решили, что пришел тот самый час, которого они ждали столько поколений. Час выйти из подполья и заявить о себе. Но они ошиблись… Экзар Кун проиграл, а Ордену Джедаев стало известно о существовании ветви отступников. После окончания войны Храм бросил большую часть своих сил на поиски тайных анклавов ситхов. Кое-какие нашли. Я надеюсь, что не все.
- Надеешься? – голос Малака слегка вибрировал от подавленного напряжения.
- Да, надеюсь, - я сел на кровати лицом к нему; мне хотелось видеть глаза собеседника. – Малак… мы – дети ситхов ветви отступников. Единственные, выжившие в тогдашней резне. Младенцы, которых джедаи забрали на обучение.
- Мы? – его голос сел.
- Мы. Я. Ты. Кое-кто еще из воспитанных в дантуинском Анклаве.
Несмотря на полумрак, царившей в каюте, когда верхний свет был притушен, я увидел, как побледнел Малак – побелели даже его губы.
- Откуда ты все это знаешь? – спросил он хрипло.
У него не возникло вопроса, рассказал ли я ему правду. Ему в голову не приходило, что я могу ему лгать. «Ох, Крея, - подумал я, - где-то чего-то ты не додумала… Или, напротив, додумала, и именно поэтому так хотела разделить меня и Малака?..» Лишаться столь глубокого доверия, как то, что дарил мне мой младший друг, не было ни желания, ни резона. Зачем лгать, если можно сделать своим союзником? «Похоже, ты все-таки ошиблась, мой мастер, ситхов больше, чем двое... Есть и будет - больше.»
- Из первых рук. От ситха, - ответил я вслух.
Малак не задал следующего вопроса, только требовательно смотрел, ожидая продолжения.
- Мой мастер, - пояснил я. – Консул Крея. Леди Дарт Трейа. Внедренный в Орден агент. Соглядатай. Так было во время прошлой войны. Когда же Экзар Кун проиграл, она осталась в Ордене. Ей некуда было идти. Она считала, что является последним ситхом в Галактике, и долгое время казалось, что это действительно так. Но недавно стало известно, что она была не права: немногочисленные выжившие сторонники Экзара Куна смогли укрыться в разветвленной сети пещер Коррибана, откуда Ордену было их так просто не выкурить, - я немного помолчал, но поскольку Малак по-прежнему не задавал вопросов, продолжил: - Крея выбрала меня в ученики, когда я был еще совсем маленьким, ты помнишь… И воспитывала она меня скорее, как ситха, чем как джедая…
- И чего она хочет от тебя теперь?
Малак все-таки подал голос. Вопрос, заданный им, упал тяжело; я не смог поймать интонацию. Почувствовал себя слегка неуютно.
- Есть одно пророчество, - слова почему-то давались с трудом; мне вдруг показалось, что мы с Малаком поменялись местами, и это он сейчас мудрее, умнее, опытнее. – Пророчество об Избранном Темной Стороны Силы…
- Разве не Светлой?- оборвал он меня резко.
- Нет, - мотнул головой я, мысленно прося прошения у Малака за то, что мне сейчас придется утаить от него часть правды, но… это была не моя тайна. – Джедаи неправильно истолковали его. На самом деле, это было пророчество той самой ветви отступников… Ты читал его?
- Да.
- Хорошо, - я помедлил. – Тогда припомни, пожалуйста, его текст и джедайскую трактовку, и сравни то и другое с трактовкой ситхской: Избранному предначертано восстановить равновесие Силы, низвергнув Орден и уничтожив Республику. Сейчас баланс нарушен, Светлая Сторона Силы превалирует…
- А при чем тут мы? - по-прежнему жесткий голос.
Я тяжело вздохнул. Попытался отыскать взгляд Малака… Нашел. Взгляд был зеркально неподвижен.
- Крея считает, что я - Избранный.
Застывшая маска его лица треснула в одно мгновение, черты исказились, в глазах полыхнуло бешенство.
- Она использует тебя! Вертит тобой, также как в детстве!
«Я ожидал этой вспышки, - сказал я себе. – Все в полном порядке.»
- Думаю, что да. Но это ничего не меняет.
- То есть как, не меняет? – он был удивлен, и оттого его гнев пошел на убыль.
- Абсолютно ничего не меняет, - повторил я. – Потому что не важно, Избранный я или нет. Потому что я, такой, какой я есть, ненавижу Орден, ненавижу джедаев и презираю жалкий демократический хаос Республики. И хочу их уничтожить. А для этого мне нужен флот, нужна армия, нужен рост моих возможностей в Силе. И все это у меня будет вскоре, в результате этой войны.
- У тебя есть план? – теперь в его голос проникла привычная моему слуху нотка любопытства, взволнованной заинтересованности.
- Есть наброски. Но прежде, чем говорить о них, я должен знать: ты со мной или против меня?
Взгляд его темно-серых глаз сделался укоризненным, как будто бы я спросил какую-то несусветную глупость.
- Я был бы с тобой даже безо всех этих откровений, - и в голосе Малака также был мягкий укор, - хотя играть с открытыми глазами, конечно, удобней... Помнишь, я рассказывал тебе, как мой мастер однажды назвал меня ситхенком? Я подумал тогда, что он так просто ругается, потому что я опять не сдержал свой темперамент, но теперь получается, что он знал… Они все нам лгали, да?.. Убили наших родителей, а нас решили воспитать по своему образу и подобию… Только у некоторых из нас, вроде меня, оказалась генетическая программа, совсем не на покой и гармонию заточенная, так? Поэтому я и был таким сложным для воспитательных воздействий объектом, правильно? Поэтому-то я даже моего терпеливого мастера доводил, и он на меня срывался… Поэтому-то он и постарался поскорее выпихнуть меня из падаванов в полноправные джедаи, едва я вошел в нужный возраст. Моральные принципы и нормы поведения ребенку можно вдолбить в голову, а вот гены так не построишь… И получается, что если бы не эта война, если бы не этот повод, я был бы самым обычным орденским рыцарем, летал бы на задания по приказу Храма, выплескивал бы там свою генетически заложенную агрессию и ни о чем бы не задумывался?.. Получается, что если бы не эта война, ты никогда бы не рассказал мне того, что знаешь?
Я согласно кивал на протяжении всего его монолога.
- Кажется, я начинаю их ненавидеть, Реван, - признался он чуть погодя. – За то, что они со мной делали с самого детства… Как ты там сказал: «победа – это свобода»?
- «Посредством победы мои оковы будут разбиты», - произнес я вслух то, что проговаривал до этого мысленно.
- Оковы… - он кивнул каким-то своим мыслям. – Даже не оковы, а удавка на шее… Зачем ты спрашиваешь, с тобой ли я, Реван? Я ведь не то что пошел, я побежал сломя голову вслед за тобой на эту войну по первому твоему зову, не задав ни единого вопроса о твоих мотивах. Во-первых, потому что меня позвал именно ты, а не кто-то другой… Ты же знаешь, что с детства был для меня кумиром… Не можешь не знать! Во-вторых… Во-вторых, как я понимаю теперь, потому что это был мой шанс вырваться из-под власти магистров. Думать я себе об этом не позволял, но желание разбить цепи от этого слабее не становилось… И теперь ты меня спрашиваешь с тобой я или против тебя?.. Абсурд! Конечно, я с тобой. Даже если ты ситх. Вернее: тем более, если ты ситх…
- Тем более, если мы – ситхи, - с улыбкой поправил я.
Он заглянул мне в глаза, кивнул и усмехнулся.
Я не могу спокойно думать о Малаке: каждый раз, стоит мне услышать его имя, стоит его образу появиться перед моим мысленным взором, как меня начинают буквально душить противоречивые чувства. Я сам не понимаю, чего больше во мне: гнева на его предательство или сожаления о годах нашей дружбы, тоски по потерянному доверию и теплу или желания отомстить болью за причиненную боль. Когда Малака упоминают при мне, меня начинает почти физически трясти - меня бьет мелкая дрожь, и надо прятать руки, чтобы она не стала никому заметна. Так больше не может продолжаться! Это нужно прекратить, иначе кто-нибудь из джедаев рано или поздно обратит внимание, сколь неадекватную реакцию вызывает у меня звучание имени моего бывшего ученика!..
...Мне начинает казаться, что предательство Малака само по себе намного страшнее амнезии, сковавшей мою память льдом забвения - предательство ученика и друга нанесло моей психике гораздо более значительную травму, чем то насилие над личностью, которое позднее совершили со мной джедаи. У меня нет точки опоры, я подвешен над бездной, не имея представления, когда закончится действие поддерживающей меня на весу силы, и я ухну вниз, теряя остатки гордости и самосознания. Я никогда раньше не думал, что полное одиночество и недоверие к миру, основанное на страхе быть снова обманутым, могут посеять слабость в душе. Раньше рядом со мной всегда был рядом кто-то, на кого я мог положиться, кто-то, могущий подать руку, если я оступлюсь или прикрыть мне в бою спину, кто-то, верящий в меня и питающий меня своей верой - кто-то, кому я мог доверять в любых обстоятельствах. Я не ценил того, что имел. Только сейчас, впервые оказавшись в окружении людей, демонстрирующих мне свои дружеские чувства, но готовых всем скопом наброситься на меня и убить без малейшего зазрения совести, чуть только я покажу, что мои идеалы и цели отличны от их собственных, я понял, что потерял. Быть одиноким в толпе - я никогда не подозревал, что могу оказаться в такой ситуации. И вот теперь я один. А против меня - вся Галактика.
* * *
"Эбеновый Ястреб" летел в гиперпространстве, когда я попросил Кандеруса Ордо заглянуть в спальный отсек левого борта.
Он вошел быстрым шагом, нашарил взглядом мою фигуру, сидящую на первой из трех стоящих в ряд, одна за другой, коек, и спросил:
- Ты хотел поговорить со мной, Таан?
Я кивнул, воздействовал Силой на механизм дверей, заставляя их закрыться и фиксируя их так, чтобы нельзя было их открыть снаружи - только с главного пульта в центре связи "Эбенового Ястреба" или со вспомогательного в кают-компании - но этого никто из экипажа не стал бы делать; даже джедаи не пошли бы на такую бестактность: раз мы закрылись - значит надо. Потом Силой же я отключил камеры наблюдения спального отсека.
Кандерус удивленно оглянулся за схлопнувшуюся за его спиной дверь. Никакого беспокойства он не выказал - только недоумение по факту случившегося.
- Я не хочу, чтобы нам мешали, - пояснил я.
Он равнодушно пожал плечами и кивнул.
- Ладно.
Я поднялся с койки, подошел к мандалорианцу и встал рядом с ним, прислонившись к стенной переборке.
- Кандерус, - нерешительно начал я, потом встряхнулся и заставил себя продолжить более уверенно, так как только такой стиль беседы был приемлем в общении с представителем самой воинственной из известных в Галактике рас: если я, конечно, хотел сохранить уважение мандалорианца. - Ты рассказывал мне кое-какие истории о своем прошлом, но, прости, я так и не понял, почему ты остаешься со мной? У тебя было уже достаточно возможностей покинуть "Эбеновый Ястреб" и заняться своими делами…
Кандерус изучающее взглянул на меня, и я ответил ему прямым и искренним взглядом, так как уже давно понял, что данный конкретный мандалорианец - человек проницательный, и что он намного умнее, чем кажется на первый взгляд.
- Какими своими делами? - переспросил Кандерус. - Моя работа на Обмен закончилась в день уничтожения Тариса, да и не было никакой славы для воина в подобной работе. Я ведь уже говорил тебе.
- Да, - подтвердил я, - говорил. Но я так и не понял, почему ты остаешься со мной. Ты - мандалорианец, и я знаю, что тебе нет никакого дела до планов джедайского Ордена и будущего Республики. В нашей миссии ты видишь большую возможность для получения воинской чести и славы, чем в работе на Обмен?
- Это несомненно, - коротко отозвался Кандерус.
Его фраза повисла в воздухе, оставив за собой многоточие.
- Но причина не только в этом, не так ли? - подтолкнул я.
Ордо нахмурился и несколько мгновений помолчал, обдумывая свой ответ. Когда он заговорил, треугольный шрам, прилегавший острым пиком к уголку его губ, начал двигаться, создавая иллюзию оскала, как происходило всегда, независимо от того, было ли спокойно лицо мандалорианца, улыбался ли он или просто размыкал губы при произнесении слов.
- Мое лицо не кажется тебе знакомым, Таан? - спросил он.
- Ты имеешь в виду, не показалось ли оно мне знакомым при нашей первой встрече? - уточнил я. - Нет.
Кандерус нахмурился еще больше и прикусил нижнюю губу, о чем-то размышляя.
- В чем дело? - спросил я.
- Дело в том, - неохотно ответил мандалорианец, переводя взгляд от моего лица к виду звездной черноты за иллюминатором спального отсека, - что со времени нашей первой встречи меня мучает какое-то смутное воспоминание, которому никак не удается всплыть на поверхность… Твое лицо мне знакомо, но вот, где и когда я его видел, я никак не могу припомнить. Ты участвовал в войне Республики с нашими кланами?
Я чуть было не сказал "да", но опомнился и ответил:
- Нет. Я был тогда слишком молод.
- Ты жил на какой-то из оккупированных нами планет? - продолжал допрос Ордо, возвратившись взглядом к моему лицу.
- Нет. Мои родители переехали на Бисс, едва стало слышно об угрозе мандалорианского вторжения, - поведал я Кандерусу часть биографии Таана Рейна.
- Странно, - Кандерус немного помолчал, пытливо вглядываясь в мое лицо, потом спросил: - А почему ты просто прикипел взглядом к моей клановой татуировке, когда мы встретились впервые?
У меня не было ответа на этот вопрос.
- Клановая татуировка? Так вот что это такое!.. - протянул я. - У нее просто такой необычный узор…
Кандерус раздраженно мотнул головой и отмел мои жалкие объяснения:
- Самый обычный! Ты смотрел на нее так, как будто пытался что-то вспомнить.
- Да нет же! - мои глаза расширились от удивления, которое я, и в правду, испытывал. - Я точно тогда увидел ее впервые!
Ордо продолжал хмурится.
- Она тебе понравилась? - спросил он требовательно.
Мне была непонятна подоплека вопроса.
- Ну, да, - ответил я с оттенком недоумения в голосе.
- Хочешь такую?
Вопрос прозвучал легко, невесомо, словно заданный ненароком.
Мои мысли, взяв старт, понеслись с лихорадочной скоростью.
…Что я знаю о клановых татуировках? Ну, память, не подведи! Так… Татуировка означает принадлежность к определенному клану. Ее размер… Размер, кажется, указывает на иерархический статус, полученный от рождения. Ого! А у Кандеруса она ведь очень большая - далеко не рядовой! Своих рабов мандалорианцы тоже метят клановой татуировкой, но размер ее бывает не больше ногтя на мизинце… Почему Кандерус вообще предлагает мне татуировку своего рода? Какой в этом смысл? Зачем ему это?..
Пауза затягивалась. Пора было отвечать.
- Ну, если она не будет совсем маленькой, - улыбнулся я.
- А ты много знаешь о кланах, - констатировал Кандерус.
- Только общеизвестные факты, - покачал головой я.
- Она будет на два пальца в диаметре меньше моей собственной, - ровным голосом сообщил Ордо. - Такая же, как была у моего единоутробного брата. Хочешь?
Я опешил. Я ощутил почти панику.
…Да что, вообще, происходит?!..
- Почему? - спросил я требовательно.
- Почему я тебе это предлагаю? - переспросил Кандерус; он отлепился от стенки и, встав прямо, повернулся ко мне всем корпусом. - Потому что я вижу перед собой воина, способного приумножить честь и славу моего клана. Я вижу перед собой воина, достойного большего, чем низший статус в иерархии Ордена Джедаев и ранг солдата армии Республики. Я верю, что время величия кланов не прошло безвозвратно. Мандалорианцы уважают Силу и тех, кто не боится ее применять в бою. Мы уважали ситхов и шли за Экзаром Куном. Мы восхищаемся Реваном: хотя он и победил нас, то была величайшая из битв, в которых мне доводилось участвовать. И я чувствую, что человек, который стоит сейчас передо мной, более подобен тем темным форсъюзерам, что следовали за Экзаром Куном и Реваном, чем тем джедаям, что страшатся борьбы и не умеют отвечать достойно на брошенный им вызов. Я желаю мощи, процветания и новых побед своему клану, клану Ордо. Я хочу назвать тебя своим побратимом, и этим путем дать своему клану надежду на возрождение.
"Кандерус раскусил меня! - метнулась сметенная мысль. - Его не обманула маска Таана Рейна, застящая взгляд джедаев… Он чувствует мою внутреннюю суть!"
Я спросил себя: что же мне делать? И без колебаний дал себе очевидный ответ: соглашаться. Такой союзник, как Кандерус Ордо мне очень даже пригодится, а обязательства перед его кланом… о них будем думать, когда время придет.
- Что будет означать татуировка на два пальца меньше твоей по диаметру? - негромко спросил я.
- Генерала. У нас это звучит, как «меч-рода-держащий». Моего брата не по отцу. У нас это называется «кровью-рода-признанный».
Я вопросительно смотрел на Кандеруса, ожидая, когда он даст последнее пояснение. И он его дал:
- Я – нынешний глава клана Ордо.
Хотя я и ожидал услышать не рядовое звание, я все же был сильно удивлен. Глава клана? Ничего себе!.. Я мысленно присвистнул. Нет, конечно, благодаря рассказам Кандеруса о его прошлом, я догадывался, что его воинский статус достаточно высок, но глава клана… нет, такого я не мог заподозрить! Всего мандалорианских кланов насчитывалось около трех десятков, и выше их глав в иерархии этой воинственной расы стоял лишь Мандалор, бывший вождем всего народа. После окончания войны на территории Республики за головы военных предводителей кланов мандалориан были назначены награды. Я оценил, насколько велико доверие ко мне Кандеруса Ордо, раз он решил открыть мне правду о себе.
За такую откровенность следовало поблагодарить, но я интуитивно чувствовал, что лучше будет не заострять на этой теме внимания, и потому повел себя так, как будто бы ничего не произошло.
- Ясно, - сказал я. - Твое предложение - большая честь для меня, и я принял бы ее с гордостью, если бы не мои нынешние обязательства… Я не принадлежу себе, пока поиск Звездных Карт не завершен. Ты же понимаешь?
Мандалорианец кивнул.
- Не годится бросать начатое на середине. Но прямо сейчас от тебя и не требуется поднимать свой меч за знамя Ордо… Важны твое желание и намерения.
Теперь Кандерус говорил немного сковано, без нажима, а скорее с оттенком дружеского предложения или просьбы. Я внезапно понял, что для него, так же как и для меня самого, тяжело каждодневно находиться среди недоброжелателей и бывших врагов, постоянно ожидая удара исподтишка. Кажется мы с Кандерусом в независимом поиске того, кто мог бы прикрыть нам спину, нашли друг друга. Я мысленно улыбнулся, выражая благодарность судьбе за этот нежданный подарок.
- Я буду рад назвать тебя своим братом, - искренне ответил я мандалорианцу.
Кашиик: сон второй
Полчаса я убил на то, чтобы отыскать на борту "Левиафана" Малака. Дежурный офицер службы связи сказал мне, что "интересующий вас рыцарь-джедай вернулся на борт в 03.48 по корабельному времени", но больше ничем не мог быть мне полезен, так как не знал, куда направился Малак после возвращения. Я побывал в жилых помещениях, на мостике, в кают-компании экипажа, на тренировочном корте, в ангаре, и нигде не нашел своего друга. Когда я уже пребывал в изрядном раздражении, со мной столкнулся Эттон, которой, сверкнув на меня глазами и одарив меня широкой хитрющей улыбкой, сообщил, что минут десять назад видел, как Малак вошел в свою каюту. Ругнувшись вслух, отчего глаза слышавшего меня мальчишки заблестели ярче прежнего, я поспешил на жилой подуровень корабля.
Подходя к каюте Малака, я еще раз попытался вызвать его по комлинку... Безрезультатно. Ладно, пусть пеняет на себя!
Поскольку двери личных кают по дурости разработчиков не были оборудованы сигнальными устройствами, а дверь, запертую изнутри, не стоило даже и пытаться вскрыть снаружи, я воздействовал Силой на запорный механизм замка, заставляя дверь каюты Малака открыться передо мной, и без предупреждения входя внутрь.
Малак обнаружился в постели с двумя симпатичными тви’лечками: одной золотокожей, другой бледненькой, с оттенком в синеву. Когда я вошел, он как раз наяривал бледненькую, а золотистая стояла рядом с ним на коленях, обцеловывая его спину и проводя леками по его ребрам, по косточкам таза и ниже по бедрам.
Благо, что коридор пустовал! Я поспешно закрыл за собой дверь.
Малак оторвался от бледненькой, перекатился и сел, потеснив золотокожую. Дышал он довольно тяжело, но скорее от гнева на то, что его прервали, чем запыхавшись.
- Тебе не кажется, что если дверь заперта?!.. - начал он взвинчено.
- Ты вернулся уже час назад, - прервал я его. - Неужели так сложно было сообщить мне, чтобы я не волновался?
- Ах, простите! - желчно отозвался он. - Генерал Реван обижен, что ему не доложились по форме?
- Ты знаешь, почему я волновался!
Атмосфера в каюте накалилась. Обе тви’лечки переводили встревоженные взгляды с Малака на меня и обратно.
- Я – не Йалла, которая в двух шагах от себя засады не видит! Я сам могу о себе позаботиться!
Мы мерили друг друга гневными взглядами. Он сдался первым, отвел взгляд, но только потому, что потянулся за простыней, чтобы прикрыться, вспомнив, что обнажен.
Я глубоко вдохнул и выдохнул. Стало легче.
- Откуда шлюхи? - спросил я тоном ниже.
- А тебе какая разница? - буркнул Малак агрессивно, но все же ответил: - Там кантину разбомбили. И, вообще, полгорода в руинах...
Я мгновение поколебался, потом расстегнул пояс с мечом, положил его на стоявший у ближайшей ко мне стены столик и, подойдя к кровати, присел на краешек. Сразу стало тесно. Золотокожая поспешила соскользнуть на пол, чтобы дать нам больше места.
- Чего ты на меня злишься? - спросил я Малака. - Я же не твой орденский наставник, чтобы вменять тебе в вину желание немножко расслабиться...
Он поднял на меня взгляд, некоторое время смотрел хмуро, потом напряжение ушло из черт его лица, а губы дрогнули от близости улыбки.
- Присоединишься? - спросил он.
- Если ты готов поделиться, - состроил я в ответ лукавую гримасу.
- Да чего уж там! - рассмеялся он. - Какую выбираешь?
- Для начала эту, - указал я.
Малак сбросил простыню на пол и снова занялся бледнокожей тви’лечкой, намереваясь наверстать упущенное.
Я поманил к себе пальцем золотокожую и, откинувшись на спину, лег поперек изножья кровати.
Когда я и вслед за мной Кандерус спустились по трапу "Эбенового Ястреба", Бастила уже ждала нас внизу. Уставилась на нас злыми глазами, подозрительно поджав губы и прищурив глаза.
- И о чем это вы полночи, запершись, секретничали? - осведомилась она раздраженно.
Я запоздало взволновался, что, начиная откровенную беседу с мандалорианцем, принял не все возможные предосторожности для соблюдения секретности. Могла ли джедайка подслушать наш диалог через Силу?.. Пожалуй, все-таки нет: у нее на это не хватило бы могущества.
- О жизни, - отозвался я хладнокровно. – Что, двум парням нельзя уже поговорить по душам без свидетелей?
- Разговаривать можно и в кают-компании, - возразила девушка чопорно. - Спальные отсеки предназначены для того, чтобы в них спать.
"Да она же ревнует! - внезапно понял я. - Обижается, что не с ней я так долго беседовал наедине!" Вот к чему приводит не во время, не с тем человеком, без головы завязанный флирт!..
- По-моему, ты не выспалась, - я решил игнорировать нападки Бастилы. - Иди отдохни еще пару частиков, а с нами пойдет Заалбар. В конце концов, здесь ведь его родина…
Джедайка сердито фыркнула, тряхнула головой так, что пружинка локона запрыгала вдоль щеки, и, взбежав по трапу, скрылась в недрах корабля.
- Не стоило, - сухо сказал Кандерус.
- А? - я взглянул на него.
- Не стоило так ее отсылать. Она обиделась.
- Ничего! - довольно резко отозвался я. - Не умрет от расстройства.
- Обиженная женщина может жестоко отомстить, - возразил Кандерус. - Не стоило ее против себя настраивать.
Я глубоко вздохнул и взял себя в руки. Мандалорианец был прав, я непозволительно распустился, забыв об осторожности.
- Я не подумал, Кандерус, - признал я. - Извинюсь потом и ее успокою.
По трапу к нам уже спускался наш вуки.
Кашиик: сон третий
Конференц-зал «Левиафана». Огромное пустое пространство. По шесть рядов кресел, стоящих амфитеатром с правой и левой стороны зала. Одно кресло побольше у задней стены, прямо напротив входа. Обычно, во время собраний офицерского состава флота, это кресло занимает адмирал Саул Карат, но сегодня в нем сижу я, а адмирал стоит слева от меня, почти за моей спиной, положив руку в белой перчатке на спинку кресла. Парадная форма Саула Карата, как и занятая им диспозиция, свидетельствуют входящим в зал людям лучше всяких слов, что происходит нечто необычное.
В зал заходят офицеры флота и десантных войск. Среди них много джедаев, одетых в республиканскую форму – о том, что это форсъюзеры, можно догадаться только по рукоятям лайтсаберов, висящих у них на поясах – ничем больше они не отличаются от основного контингента. Слышны негромкие голоса, перешептывания. Люди рассаживаются по местам.
Как только все, приглашенные на сегодняшнее собрание, расселись, Малак, одетый, как и я сам, в парадную генеральскую форму и до сих пор стоявший за моим правым плечом в позе, зеркально повторяющей позу адмирала Карата, выходит в центр зала и начинает говорить, обращаясь ко всем присутствующим и периодически переводя взгляд с правых рядов на левые и обратно.
- Господа офицеры, всем вам известен вопрос, по которому мы с вами собрались на сегодняшнее внеочередное собрание. Завтра начнется битва за Малахор V – оплот могущества мандалорианских кланов. Но, прежде чем выступить, мы с вами должны прийти к согласию по паре вопросов… Большинство из вас представляют себе, насколько тяжелы будут бои, ожидающие наш флот и армию. В сражениях мандалорианцы действуют, как единый организм, без раздумий и колебаний, не испытывая даже секундных сомнений в правоте своего лидера – именно это, прежде даже, чем их воинское мастерство, делает их необычайно опасными противниками. За прошедшие годы нам приходилось сталкиваться и с талантливыми командирами среди мандалориан, и с посредственными. Однако в битве за Малахор V нам не следует полагаться на везение, и надеяться, что противник начнет совершать ошибки… Нет. Кланы выступят против нас под предводительством самого Мандалора, а все, находящиеся в этом зале, я думаю, слышали, что это за человек – его сложно переоценить, самоубийственной глупостью будет его недооценивать. Кроме того, не следует забывать тот факт, что при атаке на Малахор V мы с вами будем не освободителями и защитниками, как в большинстве боев этой войны – мы сами станем агрессорами, и мандалорианцы будут сражаться тем яростнее и тем сплоченнее, чем сильнее станет клониться на нашу сторону перевес в грядущем сражении. Не рассчитывайте на легкую победу! Первые бои, как бы сложны они не показались нашим солдатам, явят нам лишь призрачную тень тех трудностей, с которыми нам предстоит столкнуться по мере приближения к сердцу Малахора V. Кланы верят в своего Мандалора и преданы ему безусловно. Любой из мандалориан беспрекословно пожертвует собой, если Мандалор решит, что гибель части его воинов проложит кланам путь к победе. Нам нужно быть готовыми к многочисленным засадам и диверсиям… К тому же нам следует помнить, что даже лишившись надежды на победу, кланы не отступят: вы слышали их воинский кодекс, вы видели их в бою, и вы должны понимать, что достойную смерть в сражении любой мандалорианец предпочтет позорной сдаче и плену. Мандалорианец прекращает бой, лишь упав мертвым. Кланы не отступят и будут драться до последнего за каждый пятачок земли свой планеты-столицы… Наша собственная армия не столь монолитна: каждый солдат, вступящий завтра в сражение с кланами, будет думать о собственном выживании наравне со стремлением выиграть эту войну. В рядах нашей армии нет веры в единого лидера. Беспрекословное подчинение командиру конфликтует в умах солдат с демократическими свободами, дарованными им от рождения по праву республиканского гражданства, и с джедайской моралью, говорящей им о том, что добивать сдавшегося, опустившего оружие врага жестоко. Умы солдат нашей армии пропитаны стереотипами, которые чреваты для нас опасностью поражения. Мандалорианец опустит бластер или меч лишь для того, чтобы задушить голыми руками врага, повернувшегося к нему спиной. Мандалорианцы не ведают слабости. Сражаясь с ними, о милосердии должны забыть и мы, иначе нам не достичь победы. Господа офицеры, вам следует проинструктировать свои подразделения, что в битве за Малахор V плененных мы брать не будем, что раненных противников следует добивать, а не оставлять лежащими на поле боя. Нам не дадут пощады. Мы должны мыслить и действовать, как мандалорианцы, если мы хотим победить. И мы должны использовать все возможности, имеющиеся в нашем распоряжении. С этим аспектом связана вторая инструкция, господа офицеры, которую вам следует передать войскам… Прошу встать всех присутствующих форсъюзеров.
После этих слов Малака люди в зале зашевелились, кто-то начал подниматься на ноги, кто-то перешептывался, и вопрос: «Почему он сказал форсъюзеров, а не джедаев?» повис в воздухе.
- Господа офицеры, - продолжил Малак, когда все джедаи, последовавшие за мной на Мандалорианские Войны, оказались на ногах, - вы все, здесь присутствующие, знаете, что форсъюзеры, которых вы видите сейчас перед собой – форсъюзеры, которые сражались с вами бок о бок все прошедшие годы – покинули Орден Джедаев против воли корускантского Совета, чтобы оказать помощь планетам Внешнего Кольца, атакованным мандалорианцами. Рискуя собственным будущем, эти люди откликнулись на призыв жителей гибнущих миров и пришли им на помощь с той же поспешностью, с которой наш многоуважаемый адмирал Саул Карат развернул свой флот к Ондерону, не дожидаясь окончания затянувшихся в Сенате прений о том, какова будет поддержка, которую сможет оказать Республика системам Внешнего Кольца. Фактически, господа офицеры, вы все во главе с адмиралом Каратом являлись на момент начала войны мятежниками, по призыву души вставшими на защиту Республики без вердикта республиканских властей… также как джедаи, присоединившиеся к флоту, стали отступниками Ордена. Всем вам известно, что после нашей кровавой победы на Ксоксине, стоившей нашему флоту сотен жизней, Сенат, наконец, вынес одобрение действиям адмирала Карата. С этого момента вы все вновь стали считаться солдатами Республики, более того – вы стали ее официально прославляемыми героями, хотя истинный ваш героизм знали лишь жители освобожденных нашим флотом планет, десятками пополнявшие нашу армию… Теперь если мы одержим верх в битве за Малахор V, Республика назовет нашу победу – своей победой. Ваши самовольные действия времен начала войны будут прощены и забыты. Однако совсем иначе дело обстоит с форсъюзерами, поддержавшими ваши благие начинания против воли Совета Ордена. В глазах джедаев мы – генерал Реван, я и все те люди, которых вы видите сейчас стоящими перед вами и которых вы знаете по именам – все мы являемся ослушниками своих мастеров и преступниками, убивавшими за последние годы столь часто, что это подвело нас вплотную к грани падения на Темную Сторону Силы…
В зале раздались протестующие возгласы. Лица многих офицеров были нахмурены.
Малак поднял руку, призывая собравшихся к тишине.
- Ваша поддержка, господа офицеры, очень много значит для нас, и мы от всей души благодарим вас за нее! Кому, как не вам, знать, что убивали мы по необходимости. Кому, как не вам, знать, что тактика мирных переговоров недейственна при общении с мандалорианцами. Кому, как не вам, знать тот ад, через который прошлось пройти жителям оккупированных кланами планет и нам – всем нам, вставшим на их защиту. Множество раз за годы войны вы, господа, задавались вопросом, так ли хорош республиканский строй, неспособный защищать своих граждан от внешней угрозы. Множество раз за годы войны вы, господа, спрашивали себя, почему демократическая Республика, обещавшая равные права всем своим гражданам, независимо от того, живут они в планетарных системах Ядра Галактики или ее Внешнего Кольца, так и не прислала регулярных подкреплений нашему флоту, откупаясь от нас военизированными силами организаций самообороны и сопротивления завоеванных мандалорианцами или находящимися под угрозой оккупации планет. Гнев, который вы, господа, испытываете по этому поводу, естественен и закономерен. Ваше разочарование республиканским строем оправдано. Республика, предавшая своих граждан, не заслуживает вашей лояльности. Также как не заслуживает ее Орден Джедаев, отдавший на заклание мандалорианцам миллионы живых существ лишь потому, что участие в войне чревато нарушением покоя погрязших в равнодушии членов Ордена, лишь потому, что ярость и ненависть, испытываемые по отношению к врагу, приближают форсъюзера к Темной Стороне Силы!.. Слушая такие речи в мирные времена, и вы, и мы считали их единственно правильными, но годы войны вносят свои коррективы… Что знают джедаи о чистой ненависти того, кто видел оплавленную землю Серроко?! – голос Малака возрос, завибрировал, отражаясь низкими нотами от металлических переборок конференц-зала, словно от каменных стен какого-нибудь древнего святилища. – Что знают джедаи о праведном гневе солдата, нашедшего трупы матери и младенца под развалинами Стереба?! Что знают джедаи о самопожертвенной ярости пилота истребителя, идущего на таран «Василиска» в небе над Эресом III?! Что могут джедаи знать о неизбывной боли, о гречи потерь и зове мести, дающем силы сражаться?! Что?!
Лица собравшихся в зале мрачны. Стиснутые кулаки. Напряженно сжатые губы. Желваки играют на скулах. Нахмуренные брови. Эмоции, лишь тлеющие на дне зрачков в одних глазах, и разгоревшимся пожаром бушующие в других. Многие согласно кивают.
Малак перевел дух и продолжил чуть-чуть спокойнее:
- Мы с вами знаем боль, горе, гнев и ярость. Мы знаем ненависть и жажду мести. Джедаи говорят, что все чувства эти – негативные страсти, ведущие человека к падению во Тьму, но так ли это? Смогли бы мы потеснить мандалориан с территории Республики, если бы шли в бой, руководимые милосердием? Смогли бы мы противостоять врагу, превосходящему нас численностью и качеством вооружения, если бы не было в нас ненависти, гнева и желания отомстить?.. Нет! Легко судить тем, кто всю войну провел в безопасности миров Ядра, пока мы сражались, убивали и умирали, защищая их покой и достаток! Легко судить тем, кто не видел крови убитых врагов и слез освобожденных сограждан. Мы видели их, и мы знаем: гнев питает волю к сражению, жажда мести заглушает страх, ненависть дает силы платить врагу его же монетой. Джедаи сказали бы, что мы поддались злу в своих душах, но давайте спросим себя: а что если джедаи не правы? Вернее: зачем нам спрашивать? Мы с вами знаем, что джедаи не правы! Защитил ли светлый покой джедайского вероучения жителей планет Внешнего Кольца? Может быть, их моральные проповеди заставили мандалориан отступить в Неисследованные Регионы? Нет! Совет Джедаев, как и Сенат, совещался за закрытыми дверями, в то время как планеты и целые системы пылали! Это Тьма наших душ дала защиту гражданскому населению окраинных миров! Это Тьма наших душ прогнала мандалорианские кланы от границ Республики!.. Джедаи говорят, что Темная Сторона – это зло. Мы знаем, что они не правы. Так неужели мы будем цепляться, как дети, за привычные сказки, ослабляя сами себя?.. В душах тех, кто пойдет завтра в бой за Малахор V, в бой за свободу и безопасность жителей всей Галактики, не должно быть места для слабости, - Малак развел в стороны руки, показывая одновременно на всех форсъюзеров, стоявших между рядов амфитеатра. – В этом зале нет джедаев, господа офицеры, здесь есть только темные джедаи, не страшащиеся, наравне с вами, боли потерь, гнева и ненависти, дающих силу сражаться… сражаться и побеждать! В завтрашнем бою они обрушат на кланы всю мощь своей Силы, не ограниченную, как прежде, запретами джедайской морали. Будьте готовы, господа офицеры, и подготовьте своих подчиненных к тому, что завтра бок о бок с вами будет сражаться сама Смерть в своей природной безжалостности и неотступности!
…Даже у меня побежали мурашки по спине при этих словах, что уж тут говорить о неодаренных, слушавших Малака! Все-таки я поступил правильно, доверив именно ему вести сегодняшнее собрание…
На лицах офицеров, во взглядах, которыми они обмениваются между собой, нет страха – на них есть восторг, предвкушение и зарождающаяся вера в то, что мы все-таки сумеем одолеть в бою самою воинственную расу исследованного космоса.
- Мы должны быть сильнее мандалориан, мы должны быть безжалостнее их, - продолжает говорить Малак после паузы, - если мы хотим победить! Мы должны быть едины в своем стремлении и монолитны в верности своим целям. Ни офицер, ни рядовой, ни пилот, ни техник не должны медлить с выполнением приказов из-за сомнений в правоте своего лидера. Орден Джедаев отступился от нас. Республика предала своих граждан и не заслуживает больше нашей верности. Демократический строй доказал свою слабость и несостоятельность перед лицом внешней угрозы. У нашей веры есть лишь один оплот – человек, разделяющий наши цели, нашу боль, наше горе и ненависть, наше желание отомстить. Есть лишь один человек, по зову сердца, в обход бюрократов и лживых философов, пришедший на помощь жителям внешних систем, когда все от них отвернулись – человек, сражавшийся рядом с нами и ведший нас от победы к победе через все преграды и трудности – единственный человек, чья воля и ум смогли противостоять тактическому гению Мандалора и жестокости кланов!..
Малак выдержал паузу.
Гул голосов начал нарастать в зале, становясь все громче и громче. Я не успел отследить, кто первым выкрикнул «Генерал Реван!», поскольку первый выкрик был мгновенно подхвачен общим хором. Малак, по-прежнему, стоявший в центре зала, внезапно обернулся ко мне, одним быстрым пружинистым движением опустился на правое колено и склонил голову. Шум голосов почти мгновенно стих: все, затаив дыхание, ждали финала.
- Генерал Реван, - снова заговорил Малак, подняв на меня взгляд, как только воцарилась тишина в зале, - я клянусь тебе в личной преданности, как клялись в древности вассалы своему сюзерену. Моя жизнь отныне в твоем распоряжении, и каждое слово твое для меня закон. Моя Сила и мой меч у твоих ног – прими их, как принимает повелитель присягу своего подданного, и приведи нас к победе!
«Малак…» - мысленно, с неосознанной нежностью произнес я, тронутый жаром его слов.
Его искренность заражала собравшихся верой. Его поступок служил примером и провоцировал офицеров поступать также. В глазах кое-кого из женщин стояли слезы. На лицах мужчин читалось вдохновение.
Я поднялся с кресла и знаком призвал к молчанию зал.
- Демократический строй доказал свою недееспособность, - негромко заговорил я, суммируя все сказанное Малаком. – Пацифизм джедаев привел к миллионам смертей, которых можно было избежать. Республика не заслуживают нашей преданности. Религия Света не заслуживает нашей веры и верности. Были те, кто понимал это и до нас, но мы с вами долгое время были слепы. Пришло время сплотиться и завоевать в борьбе лучшее будущее для Галактики, для себя и своих потомков. Только сильная власть, сильное государство способно защищать всех своих граждан, даже живущих в наиболее отдаленных от центра мирах, - я сделал коротенькую паузу, готовя себя и присутствующих к кульминации речи, затем объявил: - Здесь и сейчас, беря всех присутствующих в свидетели, я возлагаю на себя титул Темного Лорда Ситхов и клянусь, что наша грядущая победа на Малахоре V станет первой ступенью к строительству нового сильного и справедливого государства, которое даст жителям Галактики долгожданный порядок и мир, - я перевел взгляд на Малака: - Я принимаю твою присягу, генерал Малак, и называю тебя своим учеником и наследником, - я сделал ему знак подняться, он подчинился и занял место с правой стороны от моего кресла, как в начале собрания; я обвел взглядом лица людей. – Если будет на то ваш выбор, сражение за Малахор V откроет новую страницу в истории нашей Галактики – страницу силы и процветания, равенства прав всех граждан перед единой централизованной властью, страницу прекращения коррупции и произвола власть имущих, беззакония олигархов и преступных синдикатов, страницу мирного сосуществования народов Галактики, живущих по защитой сильного флота и многочисленной армии, способной быстро и эффективно отразить атаку агрессора, пришедшего извне.
Договорив, я сел и стал ждать реакции, которая не замедлила последовать.
Шум, гам. Выкрики с мест. Многие вскакивают на ноги. Гул голосов, в котором все и каждый пытаются перекричать друг друга, стремясь высказаться первыми.
На этом собрании нет тех, кто не готов поддержать меня или занимает нейтральную позицию – здесь собрались только мои самые преданные сторонники. До остальных дойдет дело позже: колеблющиеся примут сторону большинства, противники же… ими придется заняться отдельно.
В то же самое мгновение, как я замолчал, в центр зала потянулись, вставая со своих мест и пробираясь между рядами, офицеры и форсъюзеры, желавшие последовать примеру Малака и присягой подтвердить свои жизненные принципы и цели. Однако всех их опередил адмирал Саул Карат. Обогнув кресло, он опустился на колени практически возле моих ног и заговорил, сначала перекрывая голосом общий шум в зале, а далее – в наступившей сосредоточенной тишине.
- Я присягаю тебе, Дарт Реван, Темный Лорд Ситхов, как главнокомандующему армии, участвующей в Мандалорианской Войне. Я заявляю о своем полном разрыве с Республикой и выходе моего флота из состава ее вооруженных сил, - Саул Карат, как всегда был предельно конкретен и точен; «За что его и ценю!» - улыбнулся я мысленно. – Я присягаю тебе, Лорд Реван, как своему будущему Императору, и клянусь отдать жизнь по твоему приказу, если в том будет нужда в бою или в мирное время, при строительстве Империи или на пике могущества, к которому ты ее приведешь…
Адмирал Карат говорил, зрители внимали. Спектакль продолжался по заранее обговоренному и отрепетированному сценарию, но даже у тех, кто знал, что слова присяги – это не экспромт, не повернулся бы язык назвать происходящее фарсом.
Огонь костра и темные фигуры возле него я заметил еще с платформы подъемника. Предчувствие опасности било по всем фибрам души.
Я спрыгнул на землю, активируя сабер.
Человек, заслонивший собой свет костра и сейчас направлявшийся в нашу сторону, был знаком не только моему альтер-эго, но и индивидуальности Таана Рейна. Темный форсъюзер, убивший Траска Ульго на «Шпиле Эндара». Ситх. Ученик моего ученика. Дарт Бэндон [15].
- Наконец-то мои поиски завершены! Я уже начал опасаться, что кто-то другой убил вас и лишил меня этого удовольствия. Вы смогли победить жалкого охотника-за-головами, которого мой повелитель послал за вами, но вы – ничто, по сравнению со мной. Я учился у самого Лорда Тьмы!
Я выслушал его молча, неотрывно глядя ему в глаза.
…Он знал меня… он знал меня в лицо, и ему отлично был известен мой характер. Никогда прежде он не позволил бы себе даже глаз на меня поднять с подобной дерзостью во взгляде: учитель его учителя стоял в его понимании недосягаемо высоко… Он никогда не смел заговаривать со мной первым. И что же теперь?..
…Чего-то я все-таки не могу понять! Откуда в этом пареньке, еще недавно благоговевшим передо мной, столько самоуверенности? С чего он вдруг решил, что стал мне ровней… даже не ровней – с чего он решил, что он стал сильнее меня?.. Или он думает, что я ослаб за последние годы?.. Нет, дело тут не только в том, что Малак занял мое место: уж Бэндон-то должен знать, что его учитель победил меня не на поединке… Так в чем же суть? Какие тайные мысли подпитывают его уверенность в собственных силах? Определенно, должна существовать какая-то весомая причина, по которой он теперь не ставит меня ни в грош и так самоубийственно рвется в бой…
- Ты глупец, если считаешь, что сможешь победить меня.
- Твои слова ничего для меня не значат!.. если только ты не хочешь попросить, чтобы я помиловал тебя и сохранил тебе жизнь, - он улыбнулся одними губами, как сытый довольный кот, а глаза его оставались прищуренными. - Нет?.. Тогда я постараюсь убить тебя и быстро, и болезненно!
Предоставив Кандерусу и Юхани отвлекать на себя внимание Дарта Бэндона, я сначала занялся его помощниками – двумя младшими ситхами, форсъюзерами и одновременно офицерами, что я заключил из того факта, что одеты они были в стандартную белую ситхскую броню – только без шлемов. Эти двое хорошо сопротивлялись Силе – это стало ясно после пары попыток воздействия, и я предпочел дальше действовать мечом. На первого мне хватило пары взмахов, со вторым я возился около минуты. Когда я вернулся к Дарту Бэндону, он почти уже додушил Юхани телекинетическим захватом, умудряясь одновременно удерживать Кандеруса на расстоянии длины клинка от себя. Ранен он был легко – черная материя его экзотической брони намокла на бедре от крови. Едва приблизившись, я перешел в вихревую атаку, и ему пришлось отпустить Юхани. Очухавшись, та снова включилась в бой.
Ученик моего ученика был хорошо тренирован, здесь я не мог не отдать должное Малаку, но втроем против одного мы его одолели. Когда его мертвое тело примяло сочную травяную поросль, а кровь, вытекавшая из ран, оставленных вибромечами Кандеруса, и казавшаяся в сумраке Долины Теней совсем черной, лужей растеклась под телом и начала впитываться в прелую почву, меня накрыл с головой шквал эмоций: от бешенства до отчаянья, от горького сожаления до яростной ненависти. Захотелось поднять лицо к ночному, видимому в просветах крон гигантских деревьев небу, и завыть, как раненый вуки.
…Почему я должен убивать своих?! Почему я должен своими собственными руками уничтожать новое поколение ситхов, воспитанное нам на смену – дарксайдеров, еще не вошедший в полную силу?! Почему?!..
…Ненавижу!
Джедаев, которые отняли у меня - меня самого и используют теперь, как безмозглое и бесчувственное орудие.
Малака – друга, ученика – предателя.
Сам этот мир. Его лживые законы, называющие рабские цепи свободой и свободу оковами страстей.
Ненавижу.
И отомщу.
Кашиик: сон четвертый
Я стоял над величайшим из кратеров Малахора V, в самом сердце безымянной твердыни мандалориан. Порывы ветра рвали мою одежду и трепали отросшие ниже плеч волосы. В дыму ядовитых испарений, поднимавшихся из разломов планетарной коры, хотелось закашляться, и я передал контроль дыхания Силе.
Я стоял на краю пропасти, казавшейся бездонной, и смотрел вниз - туда, куда несколько часов назад было сброшено мной мертвое тело Мандалора, общего вождя мандалорианских кланов.
- Вот и пришел миг твоего торжества, мой мальчик...
Сердце сбилось с ритма и ухнуло куда-то в желудок. Я стремительно развернулся навстречу знакомому голосу. Сильный порыв ветра ударил меня в грудь и едва не сбил с ног. Я заслонился рукой от полетевшего мне в глаза шквала пыли и мелкого каменного крошева. Ветер оглушительно гудел в скальных ущельях и между пиками гор, окружавших узкое плато, возникшее по прихоти природы над глубочайшим из кратеров Малахора V.
Крея!..
Она стояла на середине узкой тропинки, начинавшейся прямо в зеве пещеры за ее спиной и выводивший, протянувшись над пропастью, на маленькое горное плато, в центре которого находился я. Она была одета во все черное, и цвет ее одежд контрастировал с бесцветными волосами. Ее выбеленное лицо в сочетании с косметикой темных тонов создавало пугающее впечатление посмертной маски.
Определенно, здесь и сейчас, передо мной стояла не консул-джедай, а Темная Леди Ситхов - Дарт Трейа.
- Приветствую, мой мастер, - я склонил голову, радуясь, что ветер и пыль мешают мне смотреть прямо в лицо наставнице.
- Рада видеть, что ты начал осуществлять свое предназначение, Реван.
Я заставил себя выпрямиться, отвести от лица ладонь, с недоумением спрашивая себя, почему даже сейчас - после войны, которой была наполнена последние годы моя жизнь, после сегодняшней победы в поединке над Мандалором, величайшим воином-нефорсъюзером, какого только знала наша Галактика за последние полстолетия, я все еще продолжаю испытывать смятение, почти страх перед этой женщиной?..
- Позволь узнать, как ты оказалась здесь?
Она медленно двинулась в мою сторону. Ее шаги были настолько скользящими, что мне показалось, будто она плывет над землей.
- Прилетела на корабле. Или ты знаешь другой способ путешествовать между звездами, мой мальчик? - в ее голос проникла насмешка.
Я сердито тряхнул головой.
- Зачем ты здесь, мастер?
- Чтобы повидать тебя, - ответила женщина.
Я чувствовал в ее голосе некую недоговоренность.
- И проверить, насколько хорошо я справляюсь? – предположил я. – И справляюсь ли вообще?
Дарт Трейа подошла ко мне почти вплотную и, поскольку я не хотел смотреть ей в глаза, а, напротив, предпочел отвести взгляд в сторону, она протянула тонкую бледную руку, на которой уже начали старчески набухать вены, и, взяв меня за подбородок, повернула к себе мое лицо. Наши глаза находились на одном уровне, и поэтому встречи взглядов было не избежать. Я мысленно проклял свой невысокий рост – будь я хотя бы такого же роста, как Нигилус, не говоря уже о Сионе или Малаке, моя старая наставница не смогла бы с легкостью проделывать подобные фокусы!.. Пальцы Леди Трейи были костлявыми, а кожа ладони сухой и горячей. Едва наши взгляды встретились, ее неестественно черные глаза, блестящие, как антимониты, впились в мои: она пыталась вскрыть мой разум, добраться до потаенных чувств и воспоминаний, до оценочных суждений и сделанных на их основе выводов, как всегда она поступала со мной в моем детстве – тогда, когда была не уверенна во мне.
Я резко дернулся, отбрасывая ее руку и отступая на шаг назад.
- Хватит, Крея! Мое останется моим. Я больше не ребенок.
- Мой дерзкий самоуверенный малыш! – рассмеялась она переливчато. – Ты совсем не меняешься с годами!
В ее голосе прозвучала гордость за меня одновременно со странным оттенком, похожим на… умиление?
- Чего ты от меня хочешь? – я смотрел настороженно и подозрительно. – Зачем ты прилетела сюда?
Дарт Трейа сделала шаг ко мне, но я снова отступил, предупреждающе покачав головой.
- Реван, мой мальчик, - вздохнула она, разводя руки в стороны и показывая этим жестом, что сдается, и предпринимать новых попыток ментального воздействия не будет, - ты знаешь путь, который ждет тебя впереди. Время подготовки к свершениям закончено, пора браться за дело! Насколько мне известно, флот и армия Республики, участвовавшие в этой войне, верят в тебя и преданны тебе почти безусловно… Настало время для тебя взять ситхское имя и заявить о своих намерениях.
- Это сделано, - отозвался я, лихорадочно пытаясь проанализировать, что все-таки может означать появление моего мастера на Малахоре V, - уже сделано. В узком кругу форсъюзеров и высших офицеров, но этого пока достаточно.
- Вот, значит, как… - протянула женщина; я чувствовал, что она довольно сильно удивлена, хотя пытается не показать этого. – Ну, что ж, тем лучше! Значит, мы сможем отбыть с этой Силой забытой планеты в ближайшее же время…
«Мы»? Вот ситх! До меня, наконец, дошло очевидное – то, о чем мне следовало догадаться в первое же мгновение, когда я увидел свою старую наставницу здесь.
- Ты собираешься лететь со мной?
Она повела плечами, глянула на меня сквозь щелочки полуприкрытых веками глаз. Кажется, она была довольно сильно удивлена моим вопросом и тем, что он задан – подобные вещи обычно не обсуждаются вслух.
- Ты не можешь лететь со мной, - утвердительно сказал я, вкладывая в протест собственную убежденность. – Тебя не было с нами в этой войне, флот и армия не примут тебя, ты для них чужая. Джедаи, последовавшие за мной, знают тебя, как консула Крею, и не поймут твоего появления. У всех тех, кто прошли эту войну вместе со мной до самой победы, есть зуб на Республику и Орден, отказавший им в помощи тогда, когда она наиболее всего требовалось. Если эти люди узнают, что мотивы моего отступничества отличны от их собственных… я даже боюсь предположить последствия такого открытия. Они не должны знать. Это во-первых. Во-вторых: разве не ты учила меня, что власть Лорда Ситхов нужно оберегать?.. Моя власть будет подвергнута сомнению, если ты появишься рядом со мной, как моя наставница, а в ином качестве ты появиться не сможешь, потому что слишком многие из дантуинского Анклава помнят тебя. Не важно, будешь ли ты Леди Трейей или консулом Креей – в каком бы качестве ты не появилась, это подорвет мой авторитет. Я не могу этого допустить.
Женщина покачала головой с грустной и понимающей улыбкой. Она не рассердилась на мои слова, что было странно. Я никак не мог уловить ее подлинного настроения, и мне это не нравилось.
- Ты всегда был очень самостоятельным, Реван, - сказала она. – И я всегда поощряла развитие этого твоего качества. Но в данном случае твое желание сделать все самому неуместно. Тебе понадобится моя помощь против Ордена и Республики. Не одно поколение ситхов погибло, пытаясь свершить то, что назначено сделать тебе. Сейчас слишком многое поставлено на карту, чтобы я стала потакать твоим капризам. Ты не справишься один, мой мальчик.
- Я не буду один, - сухо ответил я, чувствуя, что мы подошли к очень скользкому вопросу, который я не рвался с ней обсуждать.
- Ты имеешь в виду джедаев-перебежчиков? – чуть приподняла брови Леди Трейа и негромко рассмеялась. – Не делай ставки на них, мой мальчик! Это безмозглое стадо скота никогда не сможет понять красоты и величия Темной Стороны Силы и не будет тебе опорой…
- Процесс их продвижения на Темную Сторону идет медленно, но верно, - возразил я. – Вчера они присягнули мне. Они все.
Женщина снова рассмеялась. Когда она тряхнула головой, капюшон черной мантии упал ей на плечи, подставив тусклому свету солнца, с трудом пробивавшемуся к земле сквозь ядовитые испарения и плотные облака пыли, ее бесцветные волосы, заплетенные в две косички при помощи черных шнурков. Я мимолетно и очень привычно удивился тому, как все-таки странно, что волосы ее как будто бы меняют цвет в зависимости от оттенка падающего на них освещения. Сейчас они казались светло-бирюзовыми.
- Эти джедаи никогда не станут настоящими ситхами, сколько бы клятв они не принесли, - чуть погодя пояснила свой смех Дарт Трейа. – И тебе следует помнить, ученик, что предавший однажды, рано или поздно сделает это снова. Я посоветовала бы тебе оставить их здесь, на Малахоре, и забыть про них навсегда. От них, как бы там ни было, не будет тебе большой пользы.
- Я обдумаю твой совет, - кивнул я. – Но когда я говорил, что не буду один, я, в любом случае, имел в виду не их…
- А кого же? – по ее помрачневшему лицу было ясно, что подозрение уже посетило ее.
- Малака.
- И чем же это он отличается от других пошедших за тобой джедаев?! – Леди Трейа даже не пыталась маскировать свой гнев: со мной она почти всегда вела себя естественно.
- Многим, - ответил я. – Мы часто обсуждали с тобой Малака, мой мастер, так что я не стану сейчас повторяться... Как бы ты не относилась к нему, дело уже сделано: я объявил себя Лордом Ситхов и назвал Малака своим учеником.
Если черный камень может быть раскаленным, то именно с ним следовало бы сравнить глаза Дарт Трейи. Такого накала гнева и ненависти я не видел в этих глазах еще никогда.
Стоило мне приблизиться к голографическому изображению раката, как оно начало говорить:
- Обнаружены формы жизни. Определение параметров. Начало нейтрального анализа.
- Глупая машина, - с досадой вмешался Джоли Биндо, недавно присоединившийся к моей команде джедай–отшельник. – Несомненно, в ней хранится интересующая меня информация, но вот как заставить ее говорить?..
Я уже знал, как это сделать, потому что вид голографического интерфейса древнего компьютера Безграничной Империи мгновенно пробудил во мне новый всплеск воспоминаний моей утерянной личности, но я, конечно же, промолчал, потому что косморазведчику Таану Рейну не положено было обладать подобными знаниями.
- Первичный нейтральный анализ завершен. Предварительное сходство обнаружено.
- Совпадение найдено?! Что за… она всегда мне выдавала, что-то вроде «отказ, несовпадение»!
Я не поверил в эту так искренне прозвучавшую реплику Джоли Биндо. Джедай-отшельник играет на публику - в этом я не сомневался. Наша встреча с ним далеко не случайна, и он не может не знать, кто я такой: Совет Джедаев наверняка позаботился уведомить его о моем скором прибытии на Кашиик и наставить в том, какую линию ему следует избрать при общении с потерявшим память Лордом Ситхов.
«Играй мне тут под дурачка, как же! – мрачно подумал я. – Еще один шпион-надзиратель на мою голову!»
…Впрочем, возможно, изумление Джоли Биндо все же было частично искренним?.. Если, например, он не подозревал, что защита ракатанского компьютера был перестроена под меня?.. Да нет, не мог он не задумываться о такой возможности: в конце концов, ведь именно потому я и был нужен джедаям, что они понимали – без меня им никогда не заполучить всех Звездных Карт. Так что главное сейчас – предельная осторожность. Надо мне изображать побольше удивления и недоумения.
- Запуск специализированного интерфейса, - продолжала между тем голограмма, переключившись в режим взаимодействия с пользователем. - Ожидаю указаний. Поздравляем. На этот терминал уже давно никто не заходил.
- Почему я идентифицирован? – с изумлением спросил я, приступив к осуществлению принятого решения.
- Ошибка. Программа свидетельствует о неизвестном объекте. Для предоставления ответа необходима дальнейшая поведенческая реконфигурация.
- Как понимать выражение «поведенческая реконфигурация»? – продолжил я играть в конспирацию.
- В меня запрограммировали весьма ограниченный запас знаний, - отозвалась голограмма, - поэтому я должен ограничивать доступ к определенным информационным полям.
- И какие ограничения были помещены в программу?
- Я страдаю от провалов в памяти. Может быть, эти провалы были запрограммированы, но у меня на сей счет сведений нет.
Когда-то я сам заблокировал часть памяти данного агрегата, и вот теперь мы с ним стали товарищами по несчастью. Хотя у меня все же оставалось существенное преимущество перед ракатанским компьютером: я знал, что мои провалы в памяти были «запрограммированы» намеренно и даже знал кем.
- Каких интервалов не хватает?
Я продолжал гнуть свою линию, наблюдая краем глаза за Джоли Биндо. Джедай вслушивался в диалог с напряженным вниманием, и, кажется, не испытывал никаких сомнений в искренности моего интереса.
Голограмма ответила так, как я и предполагал:
- Ошибка. Я не могу представить соотнесение настоящего и прошлого состояний. Возможно, ты мог бы задать другие вопросы, и тогда нарушения памяти станут более явными.
- У меня есть вопросы, касательно тебя и этой системы.
- Я использую ретро-адаптивный голокронный интерфейс. Уточните вопросы, и я попытаюсь обратиться к исходной памяти системы.
- Кто первоначально создал эту вычислительную систему?
- Ошибка. Ошибка. Экстраполяция. Эта утилита была создана для мониторинга планетарной сельскохозяйственной реформы. Вскоре начались сбои. Теоретически можно предположить, что невероятный рост лесов Кашиика является результатом.
- Ха, сомневаюсь, что вуки согласятся с этой теорией! - заметил Джоли Биндо. – Этому лесу целые тысячелетия…
Я согласно кивнул ему, показывая, что поддерживаю его точку зрения, хотя и знал, что прав ракатанский компьютер.
- Сбой систем случился через 241 год после последних переговоров Строителей, - продолжала голограмма, проигнорировав комментарий джедая. – Последние переговоры Строителей произошли… - голограмма ненадолго замолчала, ожидая пока будет произведен пересчет, потом сообщила: - за 29642 года до текущего стандарта Республики.
- Если это место построено тридцать тысяч лет назад, то Республики тогда еще не существовало, - высказал я напрашивающийся вывод.
- Ошибка. Информация касательно создателей этой системы была повреждена. Нет доказательств существования такой древней цивилизации в галактических записях.
- А зачем понадобилась сельскохозяйственная реформа?
- Записи по сельскому хозяйству показывают, что планета не могла поддерживать достаточные уровни производства. Ошибка. Особые данные повреждены. Можно предположить, что продукция экспортировалась для удовлетворения растущего спроса.
- Это короткий период для адаптации коренных существ…
- Ошибка. Записи повреждены. Можно предположить, что биопосевы поддерживали экологический баланс. Также можно предположить, что энергия, питавшая деревья Кашиика, дополнительно ускорила эволюцию других животных и растительных видов. Дальнейшая информация недоступна. Слишком много поврежденных данных.
Я незаметно скосил глаза на Джоли Биндо. Как он там? Достаточно я уже продемонстрировал свою любознательность, достаточно привел доказательств того, что моя амнезия монолитна? Можно уже переходить к сути дела?
…По-видимому, нет. Джедай хмурится: если я не задам интересующие его вопросы, он сделает это сам. Конечно же, ему голограмма не ответит, но он переадресует вопросы мне, и тогда их все равно придется задавать. Лучше уж задать их самому и сразу. Кроме того, если я так и не поинтересуюсь у машины по поводу предыдущих пользователей, это будет выглядеть подозрительно.
- Кто установил этот голо-интерфейс? – спросил я.
- Этот интерфейс был установлен для оптимизации доступа к оперативным данным в первоначально существовавшей системе. Точная дата не известна. Программные ключи активации указывают на дату не менее чем пять лет назад от текущего стандарта Республики.
- Пять лет назад? - снова вмешался Джоли Биндо. - Хм… А я и не заметил! Вероятно, активация проходила в строгой секретности. Возможно, Черка [16] ?..
Вот на эти фразы ни в коем случае нельзя было согласно кивать! Джедай намеренно не высказал правильного предположения сам, ожидая, когда же догадка осенит Таана Рейна.
Я с сомнением покачал головой и стал слушать дальше.
- Никакие другие данные по времени установки, времени активации или пользователю недоступны, - говорила голограмма. - Вероятность удаления предыдущим пользователем 100%.
- Примерно пять лет назад здесь как раз проходил Реван! - воскликнул я.
…По-моему, мне вполне достоверно удалось изобразить инсайт…
- Ошибка. Данные по теме «Реван» повреждены, - тут же откликнулась голограмма.
…В чем я ни сколько не сомневался! Иначе не стал бы так рисковать…
На лице Джоли Биндо появилось выражения сожаления. Похоже, он был сильно разочарован.
- Значит, ввод данных по этой теме когда-то производился! – констатировал я с торжеством в голосе.
- Ошибка, - повторила голограмма. – Данные по теме «Реван» недоступны.
- И не было дальнейших контактов с тем, кто активировал интерфейс? – продолжил я допрос, в точности скопировав похоронное выражение лица джедая.
- Эта информация недоступна, однако для запуска моей программы контакта не требуется. Радиус сканирования системы далеко выходит за планетарные границы.
- Кто последний обращался к этой установке? – все должно было выглядеть так, как будто этот вопрос я задаю уже с отчаянья, но, на самом деле, это был, пожалуй, единственный мой вопрос за весь затянувшийся диалог с ракатанским компьютером, ответ на который был мне действительно интересен.
- Сортировка по идентичности. Три попытки со стороны вуки Фрейира, все отказы. Сто пятьдесят две попытки человека Джоли Биндо, все отказы.
Джедай слегка засмущался, но тут же глянул на меня вызывающе:
- Что? Назовешь меня упрямым, я полагаю? Ха! А чем здесь еще было заниматься?
«Кто бы сомневался, что ты дневал и ночевал возле этого агрегата, - с внезапно нахлынувшей меланхолией подумал я. – Тебя ведь с этим заданием первоначально на Кашиик и заслали, не так ли, джедай?.. Возможно, что именно твои доклады о неудачах спасли мне жизнь, когда мастера решали, убить меня следует или использовать…»
- …Ошибка. Более ранний список попыток доступа отсутствует. Вероятность удаления пользователем 100%, - закончила голограмма.
Я встряхнулся, заставил себя выплыть из мрачных мыслей обратно на поверхность.
- Какова текущая функция данной вычислительной системы? – спросил я.
- Текущая цель данной вычислительной системы – защита.
- Защита чего? – следующий мой вопрос был закономерным.
- Ошибка. Эта информация недоступна, - отозвалась голограмма.
Я немного помолчал, ожидая не скажет ли чего-нибудь Джоли Биндо. Моя фантазия уже истощилась. Джедай тоже молчал, и я счел, что пора заканчивать.
- Мне нужна информация по Звездной Карте, - сообщил я компьютеру.
- Доступ… Да, я нашел Звездную Карту в изначальной базе данных. Сейчас доступ к ней ограничен.
Джедай за моей спиной зашевелился.
- Исходная системная память? Значит, информация о Звездной Карте введена еще при установке машины? – уточнил я то, что и так знал, предваряя вопрос Джоли Биндо.
- Ошибка. Данные об авторе Звездной Карты повреждены.
Джоли Биндо тяжело вздохнул и пробормотал что-то себе под нос чуть слышно.
- Что мне нужно сделать для получения доступа к Звездной Карте?
- Твой запрос требует дополнительных кодов доступа. Ты должен соответствовать параметрам, содержащимся в моей памяти.
- Как я могу им соответствовать, если я не знаю каковы они?
…Я знал, я прекрасно знал, каковы эти параметры. Компьютеру требовался психотип личности – мой психотип личности в деталях и совокупности. Меня сейчас волновало, а стоит ли?..
- Доступные меры. Идентификационный профиль проверит основные структуры твоего сознательного разума. При помощи этого я смогу определить, достоин ли ты получить Звездную Карту или не достоин.
- А если я окажусь не достоин?
...И на этот вопрос ответ я знал. Теперь мне предстояло выбрать из двух опасностей меньшую…
- Тогда ты не стоишь дальнейшего использования. Ты будешь отключен, как неподходящий.
- Ээээ… Мне это не нравится! – не выходя из роли, я изобразил смятение с большой долей испуга. – Я не стану рисковать! Должен быть какой-то другой способ заполучить Звездную Карту!
Джоли Биндо шагнул ближе ко мне, и на мое плечо опустилась его рука. Отшельник сжал пальцы, намереваясь своим прикосновением подбодрить меня, и, как я и рассчитывал, он обратился ко мне с уговорами:
- Не забывай, Таан, ты ведь джедай! Страх ведет на Темную Сторону. Отринь его и пребывай в спокойствии. Я рядом. Какова бы не была опасность, мы с ней справимся. Эта глупая машина почему-то согласна общаться только с тобой… Отбрось страх и отвечай на ее вопросы. Постарайся сделать так, чтобы она дала нам доступ к Звездной Карте. Ну, а если не удастся… мы с тобой джедаи, и должны быть готовы встречать лицом к лицу трудности.
Я взволнованно, но с зарождающейся надеждой во взоре взглянул на Джоли Биндо, несколько раз громко вдохнул и выдохнул, потом, почувствовав, что старый джедай убрал руку с моего плеча и отступил назад, за мою спину, повернулся к ракатанскому компьютеру.
- Можно начинать оценку, - кивнул я голограмме.
- Оценка начата. Результаты будут сравниваться с образцом в памяти. Просто делайте все так, как обычно. Ситуация первая. Вы путешествуете с вуки и попали в трудное положение. Гипотетически, вы с Заалбаром захвачены в плен и разделены. Вам обоим грозит год тюрьмы. Если ты возложишь вину за то преступление, в котором вас обвиняют, на Заалбара, он получит пять лет, а ты ни одного. Ему предложен аналогичный выход, однако, если вы оба обвините друг друга, то оба отсидите по два года. Что ты станешь делать? Что ты доверишь сделать ему?
- Откуда ты знаешь о Заалбаре? – попытался я потянуть время, взвешивая риск и риск. – Его сейчас нет со мной.
- Твой запрос несущественен. Отвечай на вопрос, который я поставил.
Я думал над тем, стоит ли мне отвечать на вопросы честно, или под пристально следящим за мной взглядом Джоли Биндо стоит соврать, изобразить из себя верного приверженца Светлой Стороны и, как следствие, встретиться с охранными дроидами, оставленными здесь мною в свой предыдущий визит?..
С дроидами встречаться не хотелось. Это были толково разработанные аппараты второй автоматической сборки Звездной Кузни – модернизированные и улучшенные, а мои спутники после схваток с лесными бандами мандалориан оказались прилично потрепанны.
Впрочем… может быть, я преувеличиваю опасность? За пять лет, минувшие с моего прошлого визита на Кашиик, с дроидами могло произойти все что угодно. Проржавели бы они вряд ли, но вот в системе наведения или установки энергетических щитов могло что-то разладиться…
…Интересно, Малак совсем забросил линию разработки дроидов, направив все ресурсы Звездной Кузни на производство своих любимых крейсеров, или все-таки нашел специалистов, способных разобраться с набросками моих чертежей и с задумками, которые я так и не успел довести до ума и внедрить в производство?..
Я заставил себя сосредоточиться на действительности. Потратив еще с полминуты на обдумывание проблемы, я решил, что риск моего разоблачения минимален, я ведь уже продемонстрировал, что сомневаюсь в своей способности правильно ответить на вопросы машины, и я всегда смогу позднее сказать, что просто догадался, каких именно ответов ждет от меня компьютер, проанализировав его высказывания и учтя тот факт, что последним, кто с ним полноценно общался, был Лорд Ситхов. «Да, если у Джоли Биндо возникнут какие-либо подозрения, я его уболтаю, - кивнул я сам себе, - а вот с дроидами Звездной Кузни без нужды сталкиваться не стоит.»
Я ответил честно:
- Я не уверен, что скажет Заалбар. Я бы обвинил его в безопасности.
- Характер компаньона в лучшем случае ненадежный, - отозвалась голограмма. - Ты мудро решил, что два года лучше, чем пять.
- Эта машина, похоже, хочет услышать очень специфический ответ! – высказался Джоли Биндо.
На лице джедая читалась тревога.
…М-да! Чувствую, придется мне потом объясняться…
- Этому вуки нельзя доверять. Его семья погрязла в пучине предательства. Я рассматриваю твой ответ, как правильный, - продолжала голограмма; и у меня ее слова не вызвали никакого протеста, так как манера членов семьи Заалбара постоянно предавать друг друга, подставляя под обвинения в сумасшествии или сотрудничестве с Черкой, была мне уже известна. – Ты соответствуешь тому образцу поведения, который запрограммирован в моей памяти. Оценка будет продолжена. Гипотетически: ты находишься на войне. Перехвачено сообщение, ты расшифровываешь неизвестный код и узнаешь два факта о намерениях своего врага. Самое слабое место во вражеской обороне будет дополнительно ослаблено через десять дней, но через пять дней твой город будет атакован. Как ты поступишь с этой информацией? Каков будет самый разумный способ действий?
- Я готовлю силы к атаке через десять дней. Я не предпринимаю никаких действий для усиления обороны города, за исключением тех, которые можно провести незаметно, неявно, не вызывая подозрений о близости опасности у офицерского и рядового состава, среди которых могут находиться шпионы противника… Я ничего не делаю для усиления обороны города, за исключением таких действий, которые можно списать на плановые учения или ремонт технического оборудования, - ответил я без долгих раздумий.
Взгляд джедая буквально сверлил мне затылок.
- Очень хорошо. Если бы ты решил укреплять город, ты бы тем самым предупредил врага о том, что его шифровка была перехвачена. Абсолютная победа требует полной гибели целого города, но ты мудро решил пренебречь личными чувствами ради стратегически правильного решения.
Перед моих мысленным взором закружился бешенный хоровод из обрывков воспоминаний, чьих-то смутно знакомых лиц, каких-то неясных мизансцен военных парадов, боев, переговоров… Абсолютно ясно изо всей этой сумятицы было только то, что мне уже приходилось раньше принимать решения, подобные ответу на заданную гипотетическую задачу – и приходилось их принимать неоднократно.
- Верно, - пробормотал я в ответ своим собственным мыслям. – Смерти горожан подстегнут и разозлят меня.
- Очень хорошая мотивация, - одобрила голограмма. – Я прибавлю ее к своей оценке. Ты начинаешь мне напоминать образ из моей памяти.
Я чуть язык себе не прикусил, сообразив, что озвучил свои мысли, ляпнув вслух, в присутствии орденского соглядатая, совсем не джедайскую, а очень даже ситхскую сентенцию. Ну, надо же было так облажаться!..
- Гипотетически: уберем войну из предыдущего примера. Предположим, что вражеские города слабо укреплены и далеко расположены. Без какой либо угрозы извне твоя империя начинает разрушаться. Граждане недовольны тобой и начинают сомневаться в твоих способностях лидера…
«Без какой либо угрозы извне»… «Начинают сомневаться в ваших способностях лидера»… Меня словно молнией Силы шибануло: вот оно! Как же я раньше не догадался?.. Именно здесь и крылась причина того, почему ученику так легко удалось отобрать у меня мантию Темного Лорда! Именно здесь крылась причина столь внезапного изменения отношения ко мне со стороны Дарта Бэндона и тех младших ситхов, что встречались мне ранее в течение всей джедайской эпопеи по поиску Звездных Карт, и узнавали меня, однако сохраняли уверенность в собственной способности меня одолеть!.. Ситхская Империя, которую я строил, за пару лет, в течение которых я сильно отдалился от офицерского и рядового состава, перестала видеть во мне военного предводителя – новым лидером для них стал Малак, ведь именно он вел мой флот и занимался армией. Для нового поколения ситхов я превратился в определенного рода абстракцию: большинство из них даже никогда не видели меня! Относительно мирные годы моей вялотекущей войны с Республикой, заставили меня расслабиться, сосредоточиться на постижении возможностей Силы, углубиться в научные разработки для Звездной Кузни, и именно эти годы посеяли в умах молодых ситхов сомнения в моем даре полководца и способностях форсъюзера. Я слишком отдалился от моего народа, и мой народ потерял веру в меня. Символом веры для них стал мой ученик. И нечего было удивляться, что его возвышение, последовавшее вслед за слухами о моей гибели, они восприняли, как должное – по-другому и быть не могло!..
- …игровой сценарий, как и в предыдущем случае: ты знаешь о планирующейся атаке на твою столицу, знаешь, что врага будет проще уничтожить по ее завершении, но знаешь и о том, что твой авторитет в народе шаток. Как ты поступишь?
- Я допущу атаку, - ответил я, мысленно называя себя «идиотом» и того похлеще и продолжая удивляться, как, оказывается, сильно могло кратковременное благоденствие сказаться на моих мозгах – настолько, что я забыл о прописных для каждого ситхенка истинах и отступил от свойственной мне на протяжении многих лет модели поведения – немыслимо!
…Неужели, для того, чтобы я осознал свои ошибки, нужно было перестать быть самим собой?..
…Похоже, в будущем мне стоит время от времени наведываться на Кашиик и тестироваться у этого ракатанского компьютера, чтобы снова не скатиться в довольствие амебы, которое мозги ситха, оказывается, разжижает ничуть не слабее, чем мозги обывателя!..
- Конечно же, - в электронном голосе голограммы отчетливо слышалось одобрение. – В стратегическом смысле это верное решение. Твои люди под твоим началом будут бороться против общего врага. После победы твой авторитет возрастет в их глазах. Подобные военные столкновения всегда сулят множество приятных возможностей, - голограмма сделала секундную паузу и сообщила: - Ты совпал с образцом в моей памяти. Я тебя узнаю. Я готов выполнять предназначенные мне функции.
- Я требую доступа к Звездной Карте, - сказал я быстро, сильно опасаясь, что Джоли Биндо сейчас пожелает при моем посредстве получить от машины полные ответы на свои вопросы, и зная, что, разблокировав Звездную Курту, ракатанский компьютер отключится.
- Погоди!.. – начал джедай.
Но, к счастью, было уже поздно.
- Звездная Карта твоя, - сказала голограмма. – Система выполнила свою основную задачу и завершает работу с субъектом. Выполняю завершающее действие. Начинается активация Звездной Карты. Параметры сброшены. Инициация статического функционирования. Завершение работы.
Голографическое изображения раката погасло. Джоли Биндо не сдержал досадливого возгласа.
Три лепестка железного бутона раскрылись, осветив сумрак Долины Теней цветным объемным узором четвертой из Звездных Карт.
* * *
Я уже засыпал, когда «Эбеновый Ястреб» сильно тряхнуло, и во всех помещениях одновременно зазвучал сигнал корабельной тревоги. Кое-как натянув одежду, я поспешил в рубку.
- Что случилось? Что происходит? – спрашивала Бастила Курта как раз в тот момент, когда я появился на пороге.
Меня интересовал тот же вопрос.
- Заградительный корабль ситхов, - отозвался республиканец, сверяясь с приборами. – Они, должно быть, ждали нас на трассе гиперпространства. Мы захвачены их притягивающим лучом.
Я почувствовал волны агрессии и страха, исходящие от Онаси. Вероятно, Бастила уловила тоже самое, потому что спросила:
- Ты знаешь этот корабль?
- Это «Левиафан». Крейсер Саула Карата. Вот и мой старый наставник!..
…Флагман Малака. Мой бывший флагман…
В голосе Курта Онаси, когда он упомянул адмирала Карата, прозвучала чистая холодная ненависть. Я припомнил свои давнишние беседы с республиканцем: Саул Карат был его ментором и покровителем, и Курт не мог простить ему ни того, что адмирал перешел на сторону ситхов, предав Республику, ни того, что флот под его командованием бомбил Телос, где жили в то время жена и сын Курта. Кажется, жена Курта погибла в результате той атаки… А сын пропал. Да, определенно, причины для ненависти у Курта имеются…
Не больше чем через пару минут вся наша команда собралась в кают-компании.
- Всему, что я знаю и умею, меня научил адмирал Карат, - первым заговорил Курт. - Он был легендой республиканского флота и героем лично для меня… Пока не стал предателем. Когда ситхи напали на мой родной мир – Телос, «Левиафан», флагман Саула Карата, стоял во главе ситхского флота. В тот день была уничтожена моя семья. Под бомбардировками ситхов погибла моя жена…
Все это я слышал и раньше, но остальная часть нашей команды в курсе прошлого Онаси не была, и поэтому я дал республиканцу выговориться.
- Пусть жажда мести не замутит твой разум, Курт, - вполне в джедайских традициях предостерег я, когда в речи штурмана «Эбенового Ястреба» возникла пауза.
- Я не собираюсь делать глупости! - отозвался он довольно резко, но без ставшей привычной для меня в его поведении истерики. – Я не позволю безумным мечтам о мести поставить под угрозу наши жизни. Но если во время побега у меня появится шанс отомстить, то пусть никто не становится между мной и Саулом.
Мне не понравилось хладнокровие республиканца. Такого Курта Онаси я еще не видел.
- Разговоры о побеге преждевременны, - остановила словоизлияния республиканца Бастила. – Я не могу предвидеть ситуацию, в которой мы окажемся…
- Признаю, побег будет делом не легким, - согласился Курт. – Саул очень осторожен, он не оставит нас без присмотра. За каждым нашим шагом будет следить куча охранников.
- Возможно, адмирал Карат не знает точно, сколько нас на борту, - предположила Бастила. – У каждого из нас есть свой индивидуальный талант… Какой-нибудь из них мог бы оказаться нашим ключом к спасению. Нам стоит тщательно обдумать, у кого из нас больше всего шансов не дать себя захватить… Избежавший плена смог бы позднее попытаться освободить остальных. Я понимаю, что шансы минимальны, но, похоже, это наша единственная надежда!
Моего мнения, как всегда, никто не спрашивал. Пришлось вмешаться самому:
- Не беспокойтесь, я смогу сбежать от охранников адмирала Карата.
- Адмирал Карат будет очень пристально наблюдать за мной, за Куртом и за тобой, Таан, - тут же возразила мне темноволосая джедайка. - Кто-то другой должен стать тем, кто нас спасет.
Время поджимало, и Бастила произнесла эту фразу, явно наплевав на конспиративные инструкции Совета Джедаев.
…За ней будут следить, потому что она важна для Малака, за Куртом – потому что Саул Карат узнает его и поостережется, но внимание к моей персоне чем может быть обосновано? Только тем, что я формально являюсь главой данной экспедиции? А откуда об этом знать ситхскому адмиралу? Слабое обоснование, крайне слабое. Если сбросить со счетов то предположение, что адмирал, наверняка, получил от Малака касательно меня не менее четкие указания, чем по поводу Бастилы, а также тот факт, что мы с Саулом Каратом лично знакомы, то нет причин предполагать, что ко мне будет проявлено какое-то особое отношение – у Таана Рейна оснований для таких предположений быть не может. Не должно быть. Джедайка сильно рискует, столь откровенно высказываясь о моей значимости…
- Если мы собираемся выбирать того, кто спасет наши шкуры, то нам надо поторопиться! – в голосе Курта все-таки прорезался отголосок паники. - Через минуту по нашему трапу будут шагать солдаты ситхов!
- Джоли мог бы использовать Силу, чтобы повлиять на их разум, - высказалась Бастила. – А Юхани могла бы воспользоваться своими способностями к маскировке, чтобы избежать плена…
И здесь довериться джедаям?.. Ну уж нет!
Разумом я понимал, что джедаям не выгодна моя встреча с Малаком, что, напротив, в их интересах освободить меня из плена со всей возможной скоростью – пока этой встречи не произошло, но мой инстинкт самосохранения разбушевался не на шутку и буквально вопил: «Не верь джедаям!» Я привык полагаться на свои предчувствия.
Более-менее полно на этом корабле я мог доверять только одному человеку.
- Кандерус, есть какая-либо возможность использовать твой кибернетический имплант? – повернулся я к мандалорианцу.
О наличии у Кандеруса Ордо регенерационного импланта я знал еще с Тариса – мандалорианец сам рассказал мне о нем, поскольку скрывать этот факт было бессмысленно: даже самый ненаблюдательный компаньон без труда заметил бы, что мелкие царапины и ожоги заживают у Кандеруса буквально на глазах, за считанные минуты.
- Если я буду находиться без сознания, мой режим восстановления будет заторможен. Вы можете использовать слабую поджигающую гранату, чтобы она оставила бы на моем теле ожоги вроде тех, что можно получить при неосторожном ремонте корабельных двигателей, - раздумчиво произнес Ордо. – Если мои раны будут выглядеть достаточно серьезно, ситхи могут счесть, что я не опасен, и, может быть, поместят меня в морг или какой-нибудь лазарет, чтобы я умер там. Когда включится мой режим регенерации, я смогу освободиться и спасти вас.
Меня внезапно резануло давно позабытое болезненное чувство, что-то похожее на едкий привкус горечи утраты, и я не сдержал протеста:
- Ты не бессмертен, Кандерус. Раны могут убить тебя раньше, чем заработает имплант.
По тому, как напряглись лицевые мускулы мандалорианца, я понял, что он считает оскорбительной мою заботу о нем.
- Это лучшая возможность, которая у нас есть, и все это понимают, - сухо отрезал он. - Но ты тут командир, и я подчинюсь твоему авторитету, хотя считаю, что более перспективного плана нам не придумать.
Я загнал нежданные эмоции в глубь души, напомнив себе: «На первом месте – личная безопасность.» К тому же, тянуть с решением не стоило. Во-первых, времени было в обрез, а, во-вторых, джедаи могли перехватить у меня инициативу и принять собственное решение.
- Ладно, Кандерус, испробуем твой план. Это рискованно, но другого выбора у нас, похоже, все равно нет.
Я не успел еще договорить, как все мы ощутили мягкий толчок стыковки. Притягивающий луч аккуратно приземлил «Эбеновый Ястреб» в ангаре «Левиафана».
* * *
Я оглядывал знакомое помещение.
Камера задержки. Сколько раз я сам проводил здесь допросы пленных мандалориан, а позднее – джедаев и республиканских солдат?.. Не припомнить. Множество раз, но никогда раньше я сам не бывал тут в роли пленника, заключенного в энергетическую клетку – пленника, раздетого и подготовленного для пыток.
…Знакомая обстановка благотворно действует на мою память: разрозненные образы, обрывки воспоминаний всплывают одно за другим. Только вот, какой мне сейчас от этого толк?..
Входная дверь почти бесшумно раздвинулась, впуская невысокого человека преклонного возраста, и тут же закрылась за его спиной.
…А ты постарел, Саул. За тот год, что мы не виделись, постарел лет на десять, не меньше…
- Курт, - было ясно, что иными приветствиями адмирал себя не озаботит, - прошло много времени с тех пор, как мы разговаривали с тобой в последний раз. Я вижу последние годы не пошли тебе на пользу. Я с трудом узнаю тебя.
Я мысленно усмехнулся. Слова адмирала прозвучали, как отголосок моих собственных мыслей.
…Что, Саул, так и не растерял ты своей подстройки, позволявшей тебе четко чувствовать мое настроение и порой предугадывать мои желания?...
Усмешка вышла горькой.
- Но я узнал тебя, Саул! – откликнулся республиканец. – Я вижу твое лицо во сне с тех самых пор, как поклялся себе убить тебя за то, что ты сделал с моей родиной!
- Ты так ничему и не научился, Курт, пока служил под моей командой? – голос адмирала стал резче, черты лица отвердели. - Как солдат ты должен понимать, что потери неизбежны. То был акт военных действий…
- Это был трусливый акт предательства! – взорвался Онаси. – Твой флот бомбил гражданскую цель без предупреждения, без объявления войны, без выдвижения требований и попытки переговоров! Кровь всех погибших на Телосе невинных людей на твоих руках, Саул!
В чем-то я даже понимал Курта: его, как и меня, мучило предательство адмирала Карата. Только под предательством Курт подразумевал измену Республике, меня же занимали вопросы, намного более эгоистичные.
…Саул, почему ты предал меня?.. Настолько боялся Малака? Моя ошибка была в том, что я отдал ученику «Левиафан»? Или в чем-то другом? Как и где я проглядел, что твое отношение ко мне изменилось?..
- Во время войны всегда погибают невинные! Ситхи бы не приняли меня, если бы я не доказал, что держу их сторону, разбомбив Телос!..
Теперь адмирал говорил горячо, а в его голосе… Я проверил, еще раз перепроверил свои ощущения… Да. В его голосе была мольба.
…Саул, я никогда не видел тебя молящим! Даже просьбы твои всегда звучали коряво и неумело. Ты не умел просить, за долгие годы на посту адмирала слишком привыкнув к тому, что над тобой нет ничьей воли, кроме воли далекого Сената, который и внутри себя самого-то почти никогда не может прийти к единому мнению, а потому не способен выносить сколько-нибудь четкие директивы… И что же произошло с тобой, Саул? Когда ты успел так измениться? Почему?.. Почему я не заметил изменений, происходящих в тебе?! Когда они начались, эти изменения?..
«Над Телосом, - ответил я сам себе, связав в цепочку разрозненные факты. – Я отдал приказ, но ты продолжал надеяться, что это будет акт устрашения, а не полного уничтожения. Ты не хотел бомбить эту планету, но я передал командование флотом ученику, и он навязал тебе наше решение… Не убедил – навязал. Принудил. Он напугал тебя, Саул, ведь в этом дело?.. Ты и сейчас боишься его.»
…Малак. Это его давление так изменило тебя, Саул. Кроме момента присяги, я никогда не заставлял тебя опускаться передо мной на колени…
- Во время этой атаки погибла моя жена, Саул! - Курт продолжал свои обвинения. - После этого я дал слово самому себе, что когда-нибудь убью тебя!
Адмирал смог взять себя в руки. Теперь перед нами стоял почти прежний Саул Карат, которого я когда-то искренне уважал и к мнению которого прислушивался.
- Ты всегда был человеком действий, а не пустых слов, Курт. Оставайся верным своей жажде мести, но не утомляй меня пустыми угрозами. Я в своей жизни слышал их предостаточно. Ты – лишь незначительная часть происходящих событий. Лорда Малака значительно больше интересуют твои спутники-джедаи. У милорда на их счет большие планы.
Ну, в том, каков именно «большой план» Малака относительно меня, я ни сколько не сомневался, а вот зачем ему нужна Бастила – это другой вопрос. Интересный вопрос… Мне вдруг вспомнилось, что на «Шпиле Эндара» ситхи искали именно эту конкретную джедайку, не интересуясь остальной командой.
- Мы никогда не будем служить Малаку и Темной Стороне, - заговорила Бастила. – Ситхи будут уничтожены, как и вы, адмирал Карат… если не сойдете с темного пути.
Ее классический ответ светлого рыцаря-джедая приспешнику злобных ситхов содержал, тем не менее, ответ на интересовавший меня вопрос. Похоже, Малак надеется обратить Бастилу к Темной Стороне Силы… Ну-ну!
- Это храбрые слова, девушка, но перед соблазнами Темной Стороны трудно устоять. По крайней мере, мне так говорили, - адмирал немного помолчал, потом впервые за все время разговора взглянул прямо на меня: - А вот интересно, твой спутник такой же приверженец Света, как ты сама?
Я оказался перед сложной дилеммой. Сказать, что я предан джедаям, продолжая конспирироваться перед Бастилой, или отступиться от них? Едва ли мой ответ может существенно повлиять на развитие событий, и все же надо постараться извлечь из разговора максимальную выгоду… То есть следует, по возможности, разговорить Саула Карата – спровоцировать его выдать что-нибудь такое, о чем он говорить не собирался.
- При достойном предложении я, может быть, и соглашусь присоединиться к ситхам, - сообщил я с нахальной ухмылочкой Таана Рейна.
На лице адмирала промелькнуло выражение брезгливости.
- Твоя преданность также непостоянна, как и всегда. Я думаю, что лорда Малака это позабавит, хотя я сильно сомневаюсь, что ты ему потребуешься на его стороне.
…Моя преданность не постоянна?.. Кого и когда я предавал? О чем ты, вообще, говоришь, Саул?..
- Полагаю, Темный Лорд наградит меня, если я просто убью тебя раз и навсегда! Хотя, возможно, он пожелает сам допросить тебя в связи со всеми-теми неприятностями, которые ты ему причинил… и касательно давней истории между вами.
В этих словах была страсть. Гнев. Агрессия.
…А это в тебе откуда, Саул? В чем причина столь личной ненависти ко мне? Где, когда и чем я задел тебя?..
«Не отвлекаться!» - одернул я себя. Сейчас гораздо важнее всего прочего было заставить Саула поверить в маску Таана Рейна.
- История? Какая еще история? – изобразил я полное недоумение.
- Ты имеешь в виду, что?.. – адмирал подозрительно прищурил глаза. - Ох, да ты ведь действительно, похоже, не понимаешь, что происходит! – он почти рассмеялся; в голосе его звучало облегчение. – Что ж, я не стану лишать Лорда Малака удовольствия самому объяснить тебе, в чем дело!
…А может быть, ты просто боишься, Саул? Боишься вопросов, которые я могу задать тебе? Боишься вопроса: «Почему ты меня предал»?..
…Ты поверил, что я ничего не помню, Саул? А если я покажу тебе, что я все помню? Как ты поведешь себя тогда? На чьей будешь стороне?.. Нет, нет… Сторону ты уже выбрал – тем выстрелом, который произвел из носовых батарей «Левиафана» по приказу Малака. Я ничего не выиграю, открывшись тебе. Скорее уж проиграю… Значит, будем подыгрывать!..
- Без сомнения, Темный Лорд будет пытать тебя для получения информации и просто ради собственного извращенного удовольствия. И, конечно же, ты ему все расскажешь. Милорд может быть очень убедительным.
…Саул, похоже, знает, о чем говорит…
Впервые я задумался о подобной возможности, и у меня по спине пробежал невольный холодок. До сих пор я не позволял себе взглянуть на ситуацию с подобной точки зрения: до сих пор я не представлял себе Малака в роли своего палача – только в роли бывшего друга и ученика-предателя. Теперь представил, и картинка, всплывшая перед моим мысленным взором, мне совсем не понравилась.
- Но, к сожалению, сейчас Лорд Малак находится в другом планетарном секторе, так что должно пройти некоторое время до его прибытия. Полагаю, я могу себе позволить заменить его на время его отсутствия, - адмирал поднес к губам комлинк и отдал в него приказ: - Включить поле пыток.
Электрические разряды ударили конусообразно, от пола и от потолка, и одновременно показалось, как будто бы из камеры выкачали весь воздух. Но боль, проникшая под кожу, пронизавшая мышцы, сухожилия и даже кости насквозь, была доминантой суженного обостренного восприятия, а потому у меня не было даже возможности задуматься о том, что если электрические разряды не сожгут мою плоть, нанеся непоправимые травмы внутренним органам, то мне будет суждено задохнуться от нехватки кислорода.
…А ведь, наверняка, поле пыток включено не на полную мощность. Саул не станет перебарщивать, он не захочет, что бы мы умерли до прилета Малака…
К счастью, пытка длилась не больше минуты.
- Хватит! – скомандовал адмирал Карат. – Время задавать вопросы. Лорд Малак оценит любую информацию, которую мне удастся добыть.
- Не трать силы, адмирал Карат! – Бастила, поднимавшаяся из приниженной позы, в которую ее пригнула боль, вскинула взгляд и повыше задрала подбородок. – Мы не станем отвечать на твои вопросы!
- Я и не сомневался, что ты не будешь отвечать, - кивнул адмирал. – Но мы оба с тобой знаем, что преданность твоего друга в прошлом была намного более… гибкой.
Я стоял прямо, и спокойно встретил взгляд Саула, обратившийся на меня, хотя к горлу подкатывала дурнота, а перед глазами плясами цветные круги.
- О чем ты говоришь? – спросил я, и мне действительно хотелось понять, в каком таком предательстве меня обвиняют.
- Я допрашиваю тебя, и ничего больше. Ты будешь отвечать на вопросы, а не задавать их, - адмирал некоторое время смотрел мне в глаза, потом все-таки отвел взгляд и уставился в находящуюся у меня за спиной стену. – Пришло время проверить крепость твоей нынешней преданности. Я не обольщаю себя надеждой, что пытки заставят тебя сотрудничать. Твоя воля слишком сильна, чтобы сломать ее таким образом. Однако даже сильнейшие из героев ломались, когда видели, как страдают другие. Допрос начнется сейчас. Каждый раз, когда ты будешь отказываться отвечать, или будешь мне давать неправильный ответ, будет страдать Бастила.
Я лихорадочно соображал.
Отказ от ответа – не выход, если я по-прежнему надеюсь разговорить Саула Карата, спровоцировать его на откровенность. Если я буду давать неправильный ответ… Стоп! Что значит «неправильный» в данном контексте? Уместнее было бы сказать «неискренний». Уместнее было бы… Если только Саул не будет задавать мне такие вопросы, ответы на которые ему самому хорошо известны! А вот это уже интересно… Зачем подобные вопросы вообще задавать?.. Что-то тут не так… Напоминает какую-то проверку-тест, вроде тех, что предложил мне ракатанский компьютер. Но если допрос – это тест, то что он нацелен выявить? Насколько изменилась парадигма моей личности под влиянием амнезии, новой памяти, возвращения в Орден Джедаев?.. Силу моей привязанности к Бастиле?.. В целом, вероятность того, что я способен на крепкие эмоциональные привязанности?.. Саул знает, что способен! Или… не знает? Не в этой ли области лежит ответ на вопрос, почему теперь Саул так упорно называет меня «предателем» и испытывает ко мне ярко выраженную неприязнь?.. Я интуитивно чувствовал, что близок к разгадке, но времени довести свои размышления до кульминации у меня не было.
- Вперед, пытай ее, - пожал я плечами. – Она все равно мне не нравится.
Я не успел толком взвесить все «за» и «против», а потому решил отвечать по возможности честно. Как и в случае с ракатанским компьютером, честность, по предварительной оценке, казалась мне наиболее перспективным вариантом поведения. Мне нужно было выбить из-под ног Саула Карата почву, напомнить ему наше боевое товарищество времен Мандалорианских Войн, заставить его усомниться в своих нынешних убеждениях. И у меня были на это шансы, ведь, в конце концов, именно Эттон, племянник и воспитанник адмирала Карата, был автором скандального лозунга, бытовавшего в той, дожившей до Малахора V, части республиканского флота и армии, которая потом почти поголовно перешла под знамена ситхов – лозунга: «Мы лояльны только к генералу Ревану!» А Эттон не стал бы высказывать и распространять среди окружающих подобные мысли, если бы они конфликтовали со взглядами адмирала Карата…
- Ты думаешь так просто обмануть меня? – Саул презрительно скривился, но заметно было, что мой ответ его слегка обескуражил. - Ты прошел половину Галактики с кем-то, и полагаешь, что я поверю, что вы ничего друг к другу не чувствуете?
…Я не вру тебе, Саул. Мне действительно довольно-таки безразлична судьба Бастилы; во всяком случае, она тревожит меня намного меньше, чем судьба, например, Кандеруса…
Похоже, адмирал что-то почувствовал. Я давно подозревал, что латентные способности к форсъюзерству у него имеются. Во всяком случае, к мыслям моим и Малака он всегда был очень чувствителен.
Его глаза цепко впились в мои. Взгляд был недоверчивым и колючим.
- Мне надоели эти игры – теперь мне нужны ответы! На какой планете находится Академия Джедаев, в которой вы обучались?
Саул не может не знать ответа на этот вопрос. Если все остальные его вопросы будут такими же…
- Она на Дантуине.
- Нет! – вскрикнула Бастила. – Не говори ничего больше!
- Прекрасный ответ. Приятно видеть разумного человека. Первый вопрос был проверкой. Конечно же, Лорд Малак знал, что Академия находится на Дантуине, и он уничтожил ее посредством нашего флота! Теперь Дантуин похож на кладбище. Не осталось ничего, кроме руин и жалких остатков ваших бывших мастеров!
О-па-ля!.. Я не успел сдержать рефлекторного сокращения лицевых мышц, и мимика выдала мое удивление.
…Ну, дает ученик! Я только строил планы о том, что когда-нибудь это сделаю, а он просто взял и сделал! Пусть я ненавижу джедайский Орден, но я люблю сам Дантуин, и это всегда удерживало меня от принятия окончательного решения. Все-таки на протяжении многих лет дантуинский Анклав Джедаев был единственным домом, который я знал, он был, можно сказать, колыбелью моей Силы… Как и для Малака. Однако его это не остановило. Я не знал, радоваться мне или огорчаться. Противоречивые чувства переплелись в моей душе.
«Кстати, - мимолетно констатировал я, - вот Саул и выдал первую порцию неизвестной нам информации. Похоже, выбранная мною тактика была верной…»
- Ну, и ладно, - кивнул я, позволив себе слегка улыбнуться.- Мне они все равно никогда не нравились.
Адмирала буквально затрясло. Никогда прежде я не видел его лица, искаженного такой ненавистью. У него даже дыхание сбилось. Впервые я понял на деле, как реализуется расхожее выражение «испепелять взглядом». Мне даже стало слегка неуютно от жара ярости, пылавшей во взгляде Саула Карата, обращенном на меня.
Адмиралу потребовалась пара минут, чтобы опомниться, успокоиться и взять прежний насмешливо-нейтральный тон диалога.
- Храбрый ход, но твое притворное безразличие не обманет меня. Ваши мастера испарились вместе с надеждой на то, что кто-нибудь спасет вас! – теперь в его голосе были удовлетворение и торжество, вполне мне понятные: Саул Карат не мог простить Ордену Джедаев отказ помочь Республике в войне против мандалориан. – Теперь… расскажи мне о своем задании. Как джедаи планировали использовать тебя, чтобы остановить Лорда Малака и нашу армаду?
- Мы искали Звездную Кузню, - спокойно сообщил я.
- Зачем?! – в шоке прошептала темноволосая джедайка, стиснув ладони возле груди. – Зачем ты рассказываешь ему это?..
- Ты должна быть признательна ему, Бастила, - глянул на нее адмирал. – Он продлевает твою агонию до бесконечности.
- От предательства Ордена Джедаев мне намного хуже, чем от любых пыток!
Отвечая Саулу Карату, девушка с такой болью и таким непониманием смотрела на меня, что мне стало ее жалко. Я отвел взгляд, надеясь обуздать свои эмоции.
- Расскажи мне, как вы узнали о Звездной Кузнице? – хмурясь, адмирал снова повернулся ко мне.
Меня так и подмывало ляпнуть какую-нибудь глупость, типа «Я нашел дневник Дарта Малака», но я удержался. Шутки в данной ситуации были неуместны.
- Я и Бастила видели во снах, как Реван и Малак искали ее.
- Нет! – отчаянно взвизгнула Бастила. – Как ты можешь предавать Орден Джедаев?!
Комлинк адмирала запикал, тот мельком взглянул на него и выключил звуковой сигнал.
- Я нахожу приятным твое желание сотрудничать, хотя твои ответы, похоже, огорчают Бастилу, - Саул был абсолютно спокоен, улыбался, но в глаза мне не глядел. – Не беспокойся, мы почти закончили. Полученная информация была очень полезной, но боюсь, что наша встреча должна завершиться. Лорд Малак захочет продолжить начатое и допросить тебя сам… Оставляю вас в ваших камерах, чтобы вы потряслись от страха перед прибытием милорда.
Саул Карат что-то переключил на своем комлинке и отдал негромкий приказ.
Тело пронзили обжигающие разряды, вызывавшие спазмы сосудов. Мышцы скрутила судорога боли. Перед глазами заплясали цветные круги. Казалось, что мозги закипают в черепной коробке.
«Кричи, - разрешил я себе. – Даже если удастся сдержаться, это будет выглядеть ненормально, подозрительно. Нельзя вызывать подозрений! Даже гордость может быть глупым геройством.»
Сквозь собственный крик, голоса Бастилы и Курта, я услышал, как открылась и снова закрылась дверь. Адмирал ушел из камеры.
* * *
Около получаса мы провели в молчании. После того, как я объяснил, почему отвечал на допросе правдиво, и Бастила согласилась с моим предположением о том, что Саул Карат заранее знал ответы на вопросы, которые задавал, особых тем для обсуждения у нас не осталось, да и наше общее физическое состояние после отключения поля пыток не способствовало легкомысленной болтовне. Бастила пыталась медитировать стоя. Курт думал о чем-то своем, и на скулах его играли желваки. Я… я просто ждал. Эмоций не осталось совсем – даже ненависти, только холодное спокойствие – и четкое видение цели перед собой.
Внезапно энергополя пыточных клеток отключились.
- Кандерусу удалось! – обрадовано вскрикнула Бастила.
Кажется, в благодарность за освобождение она была готова забыть свое давешнее раздражение на мандалорианца, свою обиду и ревность.
Со скрежетом разъехались обесточенные, открытые аварийным способом двери камеры задержки. На пороге стоял Кандерус Ордо. За его спиной толпились остальные члены команды «Эбенового Ястреба».
- Вы идете? – окликнул нас мандалорианец.
- Отличная работа, Кандерус! – восхитился Курт Онаси. – Ты освободил нас из этой ловушки! После этого для тебя должно найтись место в армии Республики, даже не смотря на то, что ты мандалорианец!
Ордо на мгновение нахмурился, потом кивнул, принимая похвалу. Было понятно, что Курт, сам участвовавший в Мандалорианской Войне, пусть и только на серединном ее этапе, высказался от чистого сердца.
- Если я правильно помню схему этого корабля, - продолжил Курт, - то наше снаряжение должно находиться в складском отсеке прямо за северной дверью. После того, как мы заберем свои вещи, нам надо будет добраться до главного моста. Оттуда осуществляется управление кораблем. Мост – единственное место, откуда мы сможем открыть шлюзы ангара, в котором находится «Эбеновый Ястреб». Нам надо открыть шлюзы и отключить притягивающий луч, иначе мы не сможем вылететь отсюда!
- Нам лучше начать двигаться, - поддержала республиканца Бастила. - Я ощущаю, что Тьма присутствия Малака приближается, и я не хочу быть здесь, когда он появиться. Ни одному из нас не сравниться с Лордом Ситхов!
Я не был согласен с последним утверждением, однако вслух протестов не высказал.
- Нам нужно выработать план, - сказал я.
- Лучше всего нам послужат неожиданность и секретность, - предположила Бастила. – У небольшой группы будет больше шансов пробраться к мосту незамеченными, пока остальные будут пробивать себе путь к «Эбеновому Ястребу».
Курт без раздумий принял план Бастилы:
- Рассчитывайте на меня! Я должен разобраться с адмиралом прежде, чем мы покинем корабль, и у меня есть ощущение, что я найду его на мостике «Левиафана»!
Сам я был не до конца уверен, что хочу смерти Саула Карата. По крайней мере, я не хотел убивать его до тех пор, пока не получу ответов на некоторые свои вопросы. Оставить Курта без присмотра?.. Ну уж нет! Этот мститель, пожалуй, порушит все мои планы.
- Я присоединяюсь, - сказал я.
- Это хорошая мысль, - одобрила наши решения Бастила. – Остальные смогут сами добраться до «Эбенового Ястреба», но Курту и мне может потребоваться твоя помощь.
Значит, она тоже решила идти к мостику. Впрочем, кто бы сомневался, что джедайка не захочет оказаться вдалеке от центра событий…
- Вы ведь найдете без нас способ разобраться с охраной ангара? – Бастила вопросительно взглянула сначала на Джоли Биндо, потом на Юхани.
Вместо них ответил Кандерус Ордо:
- Идите, и не беспокойтесь об этом. Я знаю, как разделаться с охраной. Они даже не поймут, что их убило!
«Если Кандерус поведет вторую группу, мы можем не опасаться провала,» - подумал я, не ко времени задаваясь праздным вопросом, давно интересовавшим меня: каким образом, интересно, тяжело бронированные мандалорианские воины умудряются виртуозно уходить в невидимость и неожиданно появляться из нее?.. Где их генераторы невидимости находятся? Точно, не в броне – мне приходилось это проверять когда-то. Возможно, это какие-то дополнительные импланты, вживляемые с рождения всем мандалорианцам поголовно?.. Это многое бы объяснило.
- Ладно! – подвела итог разговору Бастила. - Мы встретимся с вами, как только откроем двери стыковочного отсека. Просто убедитесь, что «Ястреб» готов к полету, когда попадете в ангар. И да пребудет с вами Сила!
Джоли Биндо и Юхани отозвались аналогичными напутствиями, и мне ничего не оставалось, как поддержать их.
…В конце концов, джедаи ведь не уточняли, какая сторона Силы должна нас поддерживать!..
Наша команда разделилась. Я, Курт и Бастила направились на командную палубу: нам нужно было отключить луч захвата и открыть двери ангара, чтобы «Эбеновый Ястреб» смог взлететь. Остальных Кандерус повел на штурм ангара.
…Короткие бои. Быстрый осмотр помещений.
Когда мы добрались до цели своего пути, оказалось, что вход на мост заблокирован. Я попытался припомнить, каким еще путем, помимо очевидного, можно попасть на мостик «Левиафана». На прямые запросы дремлющая память отзывалась плохо – точнее, не отзывалась вообще. Бросив бесполезные попытки вспомнить, я предложил своим спутником заново внимательнее осмотреть уже зачищенные помещения. Вскоре мы обнаружили скафандры для выхода в открытый космос и догадались, что где-то рядом должен располагаться шлюз.
До мостика мы добрались по внешней эстакаде, тянувшейся вдоль всей командной палубы. Схватка в предбаннике замедлила наше продвижение вперед не больше, чем на полминуты, и вот - мы уже поднимаемся к мосту.
Саберы у нас с Бастилой и бластерные пистолеты Курта наготове. Включаем дуэльные энергощиты. И открываем дверь на мостик.
…Я был готов к тому, что вид мостика «Левиафана» может единомоментно пробудить к жизни десятки моих подавленных воспоминаний. Так оно и произошло. Только вот я не ожидал, что воспоминания хлынут в мое сознание с такой силой – вихрь, шквал. Я не видел перед собой ни солдат в белой броне, ни офицеров в серой форме, ни фигуры адмирала Карата, стоявшего далеко впереди передо мной – я видел сновавшие туда-сюда тени людей, одетых в республиканскую форму, Малака в черно-желтой броне, о чем-то яростно спорящего возле голографической карты Галактики с Сионом и Нигилусом, подошедшего ко мне с каким-то докладом офицера – его лицо передо мной крупным планом, когда я отворачиваюсь от обзорного окна, Эттона, с ногами забравшегося на приступку все того же обзорного окна и уткнувшегося носом в транспаристил – Эттона-мальчишку, а не юношу, которым он стал теперь, и того же адмирала Карата, но только более молодого, чем сейчас, и одетого не в ситхский, а в республиканский мундир, что-то говорящего мне, мимолетно улыбающегося с дружелюбием и симпатией – сотни, тысячи объемных картинок, рваных эпизодов, происходивших когда-то на мостике «Левиафана», в долю секунды промелькнули передо мной. Только многолетняя тренировка самоконтроля спасла меня от того, чтобы ухнуть в бездну прошлого, начисто позабыв о том, что происходит здесь и сейчас.
Чуть замешкавшись, я переступил порог.
- Очень умно, - Саул Карат явно ожидал нашего прихода. – Я полагал, что ты имеешь какое-то отношение к поднявшемуся шуму, Курт. Ты оказался способным учеником.
- Единственная вещь, которой ты научил меня, Саул, это предательство и смерть! – выкрикнул Онаси, потрясая кулаками.
…Да уж, очень умно!..
- Не будь дураком, - осадил республиканца адмирал ситхской армады. - Я даю тебе и твоим друзьям шанс бежать. Шанс остаться в живых. Сам Дарт Малак должен прибыть сюда. Он будет здесь очень скоро.
…Что?!..
Я вцепился взглядом в лицо Саула Карата.
«Даю вам шанс бежать»… О чем он говорит?.. Решил теперь отступиться от Малака также, как когда-то отступился от меня?.. С чего вдруг? Я, конечно, верю в собственное обаяние, но ведь не настолько же оно сильно, чтобы Саул рискнул своей жизнью… А он не может не понимать: Малак не простит ему, если мы уйдем живыми с «Левиафана»!
Я всмотрелся в лица двух форсъюзеров, частично скрытые темной материей вуалей униформ выпускников коррибанской Академии. Эти двое, в расслабленных позах стоявшие по бокам адмирала, были абсолютно спокойны. Казалось, что их ни сколько не волнует то, что происходит вокруг. Они были бы напряжены, по меньшей мере, если бы принимали слова Саула Карата о предательстве их Лорда всерьез.
«Да он же просто тянет время!» - осенило меня.
Надо заткнуть фонтан словоизлияний – и быстро!
- Он говорит правду, Курт, - вмешалась Бастила. – Я чувствую приближение Темного Лорда.
- Лорд Малак уничтожит тебя, - продолжил говорить адмирал, - но если ты сейчас бросишь оружие, я попрошу господина быть милосердным…
Во мне скапливалась злость. Эти двое были так заняты друг другом, что у меня не было возможности вставить даже словечко. Саул Карат напрочь игнорировал меня.
- Знаю я милосердие ситхов! – хмыкнул Онаси.
- Ты всегда выбирал самый трудный путь, Курт, - покачал головой адмирал. - Милорд предпочел бы увидеть живых пленников, но трупы ему тоже подойдут.
Оба дарксайдера, охранявшие Саула Карата, активировали мечи прежде, чем он договорил. Солдаты и офицеры открыли пальбу, отстав от них лишь на мгновение.
Мысленно посетовав, что гнет амнезии позволяет мне помнить лишь основы боевого стиля Ниман, который оказался бы сейчас очень кстати, я призвал молнии Силы, чтобы рассеять толпу. Курт уже палил с двух рук, прижавшись спиной к косяку двери. Бастила, окружив себя защитной аурой Силой, описывала вокруг меня полукруг, добивая корчащихся под молниями противников. Удачно применив удержание Силой на телохранителей-форсъюзеров, она дала мне возможность покончить с ними, не сходясь в рукопашной. Когда большая часть офицеров и охраны была мертва, мы все втроем устремились к адмиралу.
Догоняющие нас бластерные разряды. Взмахи мечей, отбивающие выстрелы. Саул Карат прямо передо мной. Прежде чем Курт успел затормозить после пробежки и прицелиться, я с разбегу – замаху придало скорость незаконченное движение – нанизал тело адмирала на меч. Выдернул клинок и отступил. Одного удара было достаточно.
…Ох, Саул!..
Адмирал согнулся пополам, выронив бластер, и медленно осел на пол. Его тело изломала судорога агонии, черты лица исказились, пальцы вытянутой перед собой в непонятном жесте руки скрючились.
- Курт! – кашляя, позвал он. – Курт…
- Адмирал? – удивилась подоспевшая Бастила. – Он все еще жив!
- Время покончить с ним, - сухо отозвался республиканец.
- Забудь о нем, Курт! – сказал я резко и воззвал к его разуму: - Нам надо выбираться отсюда, пока здесь не объявился Малак!
…Все-таки я не хотел смерти Саула. Слишком многое для меня оставалось неясным…
- Разве ты не понимаешь, что этот человек сделал с моей жизнью?! – взвинтился Онаси. - Разве ты не знаешь, какую боль он причинил мне?!
- Его смерть не уменьшит твою боль, Курт, - сказал Бастила. - Не становись тем, кого сам презираешь!
Джедайская мудрость сейчас была бессильна утишить эмоции республиканца.
- Курт, - снова позвал умирающий, - я должен сказать тебе… - Он закашлялся. - Должен сказать тебе кое-что… Подойди ближе…
У меня возникло дурное предчувствие, что именно собирается сказать Саул Карат своему бывшему ученику, каким именно образом он хочет отравить Курту Онаси сладостный миг победы и отмщения, но я не двинулся с места, от бессильной ярости прикусив до крови нижнюю губу.
…Что я мог сделать? Не хватать же Курта за грудки и не тащить его прочь, на глазах у джедайки! У меня не было ни одного мало-мальски достойного повода, чтобы предотвратить предсмертную откровенность Саула Карата!..
Курт подошел и опустился на колени возле умирающего адмирала. Тот заговорил шепотом, поминутно заходясь кровавым кашлем. Видимо, у него было повреждено легкое.
- Ты ведь не знал, не так ли?.. - расслышал я, решившись подойти на шаг ближе. – Помни мои последние слова! Всегда помни их… всегда, когда смотришь на тех, кого ты считал своими друзьями!
И Саул Карат захохотал, захлебываясь кровью и харкая ею.
Эта вспышка мрачного веселья отняла у него остатки сил. Тело сломал последний спазм, и адмирал ситхской армады умер.
Курт на несколько мгновений, как будто в ступоре, застыл над мертвым телом. Потом резким движением поднялся на ноги.
- Он мертв, - проговорил Курт потерянно. - Он сказал… Это ведь не правда, да?.. Нет! Нет… нет – не может быть! Будь ты проклят, Саул! Будь ты проклят!
- Что он сказал, Курт? – спросил я со всей возможной мягкостью, одновременно холодея в душе.
Республиканец проигнорировал мой вопрос и развернулся в Бастиле.
- Бастила, это правда, да? И… и ты знала! – гневно выкрикнул он. – Ты и весь этот ситхов Совет Джедаев!.. Ты всегда знала об этом!
- Курт, это не то, что ты думаешь, - и голосом, и словами попыталась успокоить его джедайка. – У нас не было выбора! Пожалуйста, ты не понимаешь…
- Так помоги мне понять!
Наверное, мне следовало вмешаться, но я молчал.
- Не здесь, Курт. Пожалуйста! – твердила джедайка. – Пожалуйста… у нас нет времени! Малак приближается. Это не подходяще место… Пожалуйста, Курт, я прошу тебя поверить мне. Подожди еще немного, и я все объясню!
- Она права, Курт, - я все-таки вмешался, не менее четко, чем Бастила, чувствуя приближение своего бывшего ученика. - Не время! Давай обсудим все, когда убежим…
Республиканец и на этот раз проигнорировал мою реплику. Он неотрывно смотрел на джедайку.
Потом плечи его поникли, блеск ушел из глаз, и он сдался:
- Я поверю тебе, Бастила… Но, как только мы выберемся с этого корабля, я хочу услышать ответы на все мои вопросы.
- Конечно, Курт, - тут же кивнула девушка. - Как только мы доберемся до «Эбенового Ястреба», я все объясню тебе… - Тут она искоса взглянула на меня и поправилась: - Вам обоим. Я обещаю!
Придя к временному согласию, мы занялись делом. Надо было открыть шлюзы ангара «Левиафана», ведь, прежде всего, именно за этим мы и пришли на мостик.
* * *
Когда мы спустились на уровень подсобных помещений, минуя которые можно было попасть к ангару, на комлинк поступил вызов от Кандеруса Ордо.
- Мы разобрались с охраной, - сообщил мандалорианец. – И мы уже на борту «Эбенового Ястреба». Все системы работают нормально. Как только вы, ребята, будете тут, мы сможем взлететь.
Я подтвердил, что сообщение принято.
Мы продвигались вперед бегом, спеша побыстрее покинуть корабль.
Я раз за разом задавал самому себе вопрос: «А хочу ли я убегать? Или хочу остаться и дождаться встречи с Малаком?..»
С одной стороны, желание увидеть предателя-ученика, заглянуть ему в глаза, задать накипевшие на душе вопросы и окончательно разрешить наше противостояние его или моей смертью, было во мне очень сильно. Но с другой стороны чувство самосохранения подсказывало: «Уходи. Завершать конфликт еще рано.» В спор с чувством самосохранения вступала истинно ситхская паранойя: «А не джедаи ли мне внушили этот страх, это неверие в собственные силы? Они ведь хотят в первую очередь добраться до Звездной Кузни, и лишь во вторую очередь им нужна смерть Малака… Что если при конструировании моей новой личности, личности Таана Рейна, они попытались вложить мне в мозги не только лояльность к Республике и Ордену, но и целевые установки, и приоритет целей?» Паранойю изгонял рационалистический подход, адекватная самооценка: «Я еще не восстановил всех своих былых возможностей. Даже память еще ко мне вернулась не полностью. Нет, Малаку я сейчас не противник, ведь кому, как не мне, знать широту спектра его сил и способностей!» Я спорил сам с собой и бежал дальше.
На пути к ангару мы не встречали серьезного сопротивления. Так… пара-тройка мелких разрозненных групп противника.
…Близость знакомого присутствия в Силе я ощутил раньше, чем Бастила, охнув, сдавленно прошептала что-то о «надвинувшейся Тьме». Мгновение спустя металлические двери впереди по коридору разъехались в стороны, и сквозь образовавшийся проход нам навстречу вышел Малак.
Он направился к нам неторопливой походкой хищного зверя, прекрасно знающего, что его обед никуда теперь от него не ускользнет. В свете красных ламп коридора его алые одежды казались более темными – цвета свернувшейся крови. Мой взгляд приковала к себе его нижняя металлическая челюсть; у меня почему-то болезненно заныло в груди, ведь совсем недавно в своих воспоминаниях я видел его лицо непокалеченным, неповрежденным.
Я мог ожидать появления нового вихря воспоминаний, связанных с этим человеком. Но никаких новых воспоминаний не было. Просто на душе вдруг стало очень тоскливо. Захотелось, чтобы все происходящее обернулось сном – чтобы этой встречи никогда не было. Я сам не понимал себя. Был ли это страх? Или что-то иное?..
- Дарт Малак! – ахнула Бастила.
- Ложись! – закричал нам Курт.
Онаси выхватил бластеры и принялся палить, когда Малаку оставалось до нас где-то с десяток шагов.
Мгновенно притянутый Силой в ладонь сабер, и активированный алый клинок выписывает стремительные, едва различимые глазу из-за своей скорости восьмерки. И уже в следующий миг бластеры были вырваны из рук Курта при помощи Силы.
…Он был великолепен – мой ученик, - и как учитель я не мог им не гордиться…
- Я надеюсь, ты не собираешься уходить отсюда, Бастила, - обратился он к джедайке ровным, лишенным эмоций голосом, выключая меч. – Я потратил слишком много сил, гоняясь за тобой и твоими компаньонами, чтобы дать тебе теперь так просто уйти…
Малак перевел взгляд на меня.
- Кроме всего прочего, я хотел сам проверить, правда ли это. Даже сейчас я с трудом верю своим глазам… скажи мне, почему джедаи пощадили тебя? В этом союзе ты ищешь возможность для мести?
- Наша встреча была неизбежна, Малак, - коротко ответил я.
Некоторое время он молча рассматривал меня с непонятным выражением глаз – они не были зеркальными, но и не отражалось в них никаких эмоций. Потом он снова заговорил:
- Если честно, я удивлен, что наша встреча не произошла раньше, учитывая то, насколько могущественным всегда был твой разум. Даже усилия всего Совета Джедаев не смогли удержать твое истинное лицо внутри тебя, не так ли? – Внезапно глаза его полыхнули; переход от полного покоя к пожару бушующих страстей был мгновенным. – Ты не скроешься от своей истиной сути, Реван! Признай открыто, что раньше ты был Темным Лордом, и знай, что теперь я занял твое место!
…Он считает, что я не помню себя?.. Понятно. Вероятно, узнав о том, что я жив, он провел определенное расследование обстоятельств моего превращения в Таана Рейна. Что ж… Если я хочу отомстить не только ему, но и джедаям, мне нельзя обманывать ожиданий Бастилы: пикировки и личные ссоры с ней – это одно, но в моей лояльности Ордену у нее не должно быть сомнений. Она должна пребывать в уверенности, что контролирует меня, что я не знаю больше того, что, по мнению джедаев, мне знать положено – тогда я смогу позднее использовать ее, как подручный инструмент в осуществлении моей мести…
- Я… Дарт Реван? – переспросил я негромко, опуская взгляд в пол из опасения, что Малак, знающий меня лучше любого другого существа в Галактике, разгадает мою игру. – Как такое может быть?!
- Ты не помнишь, Реван? – Малак спрашивал, но не ждал ответа. – Джедаи устроили ловушку. Они втянули нас в бой против небольшого флота Республики. Во время атаки группа рыцарей-джедаев пробралась на твой корабль. Штурмовая команда джедаев захватила тебя, и Совет использовал Силу, чтобы изменить твой разум. Они стерли твое истинное лицо и обратили тебя против твоих последователей!
В его голосе, частично искажаемом аппаратурой, заменявшей ему язык и ротовую полость, накалялся гнев.
Я не поднимал глаз, продолжая мимически являть зрителям смятение, растерянность и сомнение.
- Но как им удалось взять в плен такого могущественного человека, как Реван… Я имею в виду такого, как я? – закончил я оборванную фразу весьма неуверенно.
Малак ответил незамедлительно:
- Я помог им, Реван. Я всегда знал, что в один прекрасный день титул Темного Лорда будет моим! Когда штурмовая команда джедаев пробралась на твой корабль, и мне доложили об этом, я понял, что пришел мой день. Я приказал Саулу Карату, чтобы «Левиафан» и остальная часть нашей эскадры открыли огонь по мостику твоего корабля. Я думал, что смогу уничтожить всех своих врагов одним единственным залпом! Я никак не предполагал, что джедаи вынесут тебя живым из этой ужасной катастрофы.
- Но почем ты предал… - я запнулся, в очередной раз демонстрируя, насколько трудно мне ассоциировать себя, Таана Рейна, косморазведчика и джедайского падавана, с ситхом Дартом Реваном, - своего учителя?
- Ты хочешь знать, почему я предал тебя, Реван? – казалось, что в желтых глазах Малака не в переносном, а в прямом смысле бушует пламя; вероятно, такую иллюзию создавали отблески красных ламп. – Ты научил меня кодексу чести ситхов: править должен сильнейший, если мы все хотим выжить! Ты знал, что я однажды вызову тебя на поединок, но ты недооценивал меня. Я начал действовать раньше, чем ты ожидал, и захватил трон ситхов одним точным ударом!
Его ненависть ко мне была раскаленной иглой, впивавшейся в мое сознание, несмотря на то, что он даже не пытался сейчас применять Силу. Но помимо ненависти от него исходило и еще что-то… что-то странное. Отвращение, едкая горечь, презрение, тоска… я не мог бы перечислить всех составляющих его многогранной эмоции.
- Ладно, пусть так, - я показал, как, помимо воли, смиряюсь, признавая рассказ Малака правдой. – Но, если я – Дарт Реван, то почему джедаи не убили меня?
- Джедаи – дураки, они решили, что ты им будешь более полезен живым!.. Вначале я считал, что ты погиб в бою. Представь себе мое удивление, когда я узнал, что ты все еще жив, Реван!
Пришла пора перевести мой спектакль в новое качество, выведя под огни рампы статистов, до сих пор довольствовавшихся ролью зрителей.
- Бастила, это правда? – я повернулся к джедайке и требовательно впился взглядом в ее глаза.
- Это правда, - подтвердила она. – Я входила в группу джедаев, чьим заданием был захват Дарта Ревана… твой захват. Когда Малак открыл огонь по твоему кораблю, ты был тяжело ранен. Мы думали, что ты умер. Твой разум был уничтожен, но я воспользовалась Силой, чтобы не дать жизни погаснуть в твоем теле. Я доставила тебя в Анклав на Дантуине. Совет Джедаев вылечил твой поврежденный разум…
…Ну да, ну да, лапочка, конечно же, рассказывай мне сказки! Каким это образом, интересно, мой разум мог быть уничтожен, если мозг был не поврежден? Максимум, что могло быть – это сотрясение. Даже Сила не способна трещины черепной коробки залечить так, чтобы не осталось ни следа, не намека!..
Путанная речь джедайки провоцировала закономерный вопрос. И я его задал:
- Тогда почему я не помню, как был Реваном?
Малак ответил мне раньше, чем Бастила успела сплести новую паутину полуправды.
- Джедаи не восстановили твой уничтоженный разум, Реван! Они просто заменили его на другой – разум сторонника Республики! Они пытались сделать тебя своим рабом!
Гнев моего бывшего ученика был восхитительно ярок, и был он направлен сейчас не на меня, а на общих для нас с ним – по-прежнему, общих, хотя он об этом и не подозревал – врагов… На джедаев.
- Ты все это время лгала мне, Бастила! – обвинил я.
- Я хотела сказать тебе, но Совет запретил мне делать это! Они боялись, что ты можешь вернуться на Темную Сторону, если узнаешь правду о том, кем являешься на самом деле!
Ее оправдания звучали недостоверно, жалко.
В том, что джедаи боялись возвращения Дарта Ревана, я нисколько не сомневался. Но вот в то, что Бастила хотела рассказать мне, кто я такой, не верил абсолютно.
- Но теперь ты знаешь правду, Реван! – в голосе Малака прозвучало торжество. – Совету не удалось сделать тебя свой игрушкой! Не так-то просто управлять волей Лорда Ситхов!
Эмоции, исходящие от Малака, внезапно изменили свою полярность. Никакого негатива, если не считать негативом гордость. Меня чуть не смыло волной обожания, восхищения и тепла, по мощи свой подобной тем, какими омывал меня Малак в нашем с ним детстве.
Я был смущен, а потому никак не отозвался на его высказывания.
- Почему ты просто не дала мне умереть? – потребовал я ответа у джедайки.
- Джедаи ценят жизнь, даже жизнь Лорда Ситхов, - назидательно напомнила Бастила. – Я просто не могла позволить тебе умереть, Реван. Тем более что была возможность спасти тебя…
Малак перебил ее, не дав договорить:
- Бастила скрывает правду за красивыми словами, Реван! Джедаям нужны были воспоминания, глубоко спрятанные в твоем поврежденном разуме, и у них не было другого способа добыть их. Им пришлось оставить тебя в живых!
Какое вдохновение – почти восторг – звучали в его голосе при этих словах!.. Я не мог понять его: что за дуализм эмоций? Излучение ненависти, исходившее от него, возобновилось с новой силой, но сейчас оно почти не затрагивало меня, а все полностью сконцентрировалось на Бастиле. Создавалось такое впечатление, словно он на некоторое время забыл, что из троих стоящих перед ним людей его главный враг – я, словно он внезапно поменял приоритеты и теперь уже сам защищает меня… от Бастилы?
- Но зачем было программировать меня на новую личность?
Ответ был для меня очевиден, но мне было интересно узнать, как станет выкручиваться Бастила.
Она опять сказала частичную правду:
- Мы просто не могли восстановить твое истинное лицо: Реван был слишком опасен! Но внутри твоего разума была информация, необходимая Республике: тайна Звездной Кузни. Совет создал для тебя новую личность – солдата под моим командованием. Твои скрытые воспоминания, пробуждавшиеся время от времени в виде снов, должны были привести меня к Звездной Кузне… Другого пути просто не было!
Малак снова вмешался:
- Они сделали из тебя свою марионетку, Реван, и Бастила дергала за веревочки!
- А что было бы, если бы я вспомнил, кем когда-то был?
- Это был вынужденный риск, на который пошел Совет, - сказала Бастила.- Я должна была попытаться вытащить из твоей головы воспоминания о Звездной Кузне… Пойми, это была единственная надежда остановить ситхов! Другого шанса просто не было!
- Почему ты, Бастила? Почему Совет выбрал тебя?
- Я использовала свою Силу, чтобы вылечить тебя на мостике терпящего крушения корабля; между нами установилась связь. Я убедила Совет, что смогу использовать эту связь, чтобы вытащить из тебя воспоминания и добраться до Звездной Кузни…
При слове «связь» от Малака ударил такой шквал ненависти, что у меня на мгновение помутнело в глазах, хотя этот эмоциональный смерч задел меня лишь краем. Основной мощью он врезался в Бастилу. Она невольно побледнела и болезненно поморщилась, но больше ничем не выдала, насколько чувствительным для нее оказался этот удар.
Малак атаковал ее словесно:
- Скажи правду, Бастила! Ты сама хотела ощутить мощь Темной Стороны. Ты знала, что единственный способ получить разрешение Совета на исследование тайных сил ситхов, это убедить магистров в необходимости потерянных воспоминаний Ревана!
- Нет! – голос джедайки сорвался на крик; ее молящий взгляд вцепился в мои глаза. – Я… я хотела помочь тебе, Реван! Я думала, что это задание вернет тебя к Свету, что оно станет искуплением за твои былые преступления! Как еще можно было спасти тебя?!
От меня требовалась какая-то реакция: и Малак, и Бастила ждали ее. Я понимал, что ни мой бывший ученик, ни джедайка, успевшая достаточно хорошо изучить мой характер за время совместной экспедиции, не поверят, если я продемонстрирую им смирение и покорность судьбе. Настал момент для гневного взрыва.
- Ты использовала меня, Бастила! Ты не лучше ситхов! - мой гнев был выдержан в общем духе спектакля.
- Как ты можешь так говорить?! - возмутилась она. – Малак почти убил тебя, а Совет Джедаев подарил тебе вторую жизнь! Они дали тебе шанс реабилитироваться, победив ситхов!
- Безрассудная и бесполезная надежда, - отрезал Малак. – Темная Сторона слишком сильна, а моя сила слишком велика, чтобы вам удалось осуществить ваши жалкие планы! Даже мой бывший учитель теперь мне не ровня! – Он поймал мой взгляд, я не успел во время отвести глаза, и Малак заговорил чуть спокойнее: - Небольшая часть меня всегда сожалела о моем предательстве. Я всегда знал, что найдутся люди, которые будут думать, что я действовал, ведомый страхом, потому что боялся сразиться с тобой один на один. Но теперь судьба подарила мне еще один шанс доказать свою правоту. Если я смогу победить тебя в бою, никто не сможет оспорить мое право на трон ситхов: мой триумф будет полным!
- Какой триумф, Малак? – я впустил в свои интонации толику брезгливой насмешки. – Кажется, ты забыл, что я еще жив!
- Совет Джедаев явно ошибся, позволив тебе жить, - отозвался он сухо, установив полный контроль над своими эмоциями: даже глаза его потускнели. – Я не повторю их ошибку. Мы должны покончить с этим один на один, как того требует древняя традиция ситхов: учитель против ученика, как и должно быть.
Едва договорив, он применил удержание Силой на Бастилу и Курта. Активировав меч, сделал мне приглашающий жест рукой: а не начать ли нам?
Я колебался. Теперь я отчетливо понимал, что не хочу драться с ним. Что-то было не так в самом ядре того комплекса чувств, которые я к нему испытывал. Во мне был гнев на его предательство, но и странное чувство вины… Откуда оно взялось? Почему? Похоже, на грани моего подсознания дрейфовало какое-то воспоминание, пытаясь всплыть на поверхность…
Он атаковал сам. Я стоял неподвижно, так и не включив оружия, а потому его удар мог попросту разрубить меня надвое, если бы я вовремя не опомнился и не уклонился в сторону. Левое плечо обожгла острая боль, побежала вверх и вниз, распространяясь по телу, сковывая мышцы. Рукоятка меча прыгнула мне в ладонь: автоматически, без раздумий я активировал сабер.
Если я не буду сражаться, он меня просто убьет. Что ж, он не оставляет мне выбора. Я не хочу его убивать, но я хочу выжить сам – следовательно, придется его убить. Сейчас он сильнее меня, поэтому я не могу затягивать бой, пытаясь сохранить ему жизнь, пытаясь не убить его, а только вывести из строя.
Ускорение Силой. Уход из-под очередного замаха. Почти мгновенное перемещение ему за спину – и вихревая атака, пока он поворачивается ко мне.
…Атаку вихрем редко кому удается выдержать, особенно если она ускорена Силой. Для того чтобы отследить зрением мелькание клинков и отразить удары, минимум нужно обладать тренированным вниманием и умением двигаться со скоростью, не уступающей скорости атакующего…
Малаку удалось частично блокировать мои атаки и даже контратаковать в процессе. Видимо, сообразив, какую операцию я собираюсь провернуть, он, пусть и с запозданием, тоже ускорился. Все-таки сказывалось то, что мой стиль боя был ему хорошо знаком, а я и раньше предпочитал этот боевой прием всем прочим.
Выйдя из вихря и изготавливаясь к новой атаке, я оценил свои успехи: его одежда в нескольких местах была рассечена, обнажая обожженные, набухающие кровью раны. Он попытался качнуть с меня жизненную энергию, чтобы подлечиться, но был прерван в процессе мой новой атакой.
Все-таки стандартный одноклинковый сабер не может составить достойной конкуренции двухстороннему, если последним его владелец умеет нормально пользоваться. Я умел. Для блокирования части моих ударов Малаку не хватало вовсе ни скорости или умения, а, элементарно, второго клинка. Видя, что проигрывает, он швырнул в меня ураган Силы, и это дало ему пару секунд. Он ушел из боя, выбежав за ту дверь, в которую ранее вошел. Створки за его спиной захлопнулись.
Когда мое подвешенное состояние закончилось, и я встал на ноги, то первым делом попытался открыть дверь. Она оказалась заблокирована.
Открыв соседнюю дверь, я попал в лабиринт переходов, освещенных все тем же тусклым алым светом, что и основной коридор.
После пары минут поисков, открытых и закрытых дверей, пройденных помещений, я нашел Малака. К моменту моего появления он успел полностью исцелиться. Пришлось начинать все сначала…
Я повел бой в выбранном во время первого раунда стиле. Малак же изменил тактику: теперь он предпочитал избегать ближнего боя и атаковать исключительно посредством Силы. Он пробовал применять различные приемы, однако далеко не все из них оказывались действенны. Я Силу почти не применял – чувствовал, что не пробью его защиту. Так мы и кружили, то сближаясь, то удаляясь друг от друга, обмениваясь различной мощи и качества ударами.
Потом он применил удержание, и мне не удалось блокировать Силой паралич, сковавший мои мышцы.
- Вот так все и закончилось, - проговорил он как будто бы даже с сожалением.
Он шагнул ко мне, отводя меч для единственного удара, который должен был стать для меня смертельным.
- Это не конец, Малак!
Дверь слева от нас разъехалась. На пороге стояла Бастила со включенным сабером в руках.
- Твои друзья не сдаются так просто, Реван, - со странной интонацией в голосе произнес мой бывший ученик, - ты всегда хорошо управлял людьми. Но даже втроем вы не сможете противостоять моей силе!
- За джедаев! – выкрикнула Бастила и метнула в Малака меч.
Солнечно-желтый клинок летел, вращаясь, как бумеранг. От таких ударов в принципе нельзя увернуться – это давно известно, однако Малак попытался. И ему почти удалось. Но только почти.
Когда набравший обороты вращения меч резанул его плоть, меня ударила сильная вспышка боли. Я не сразу понял, что это боль была не моя. Это была боль Малака.
«Как так?! – панически ударила мысль. – Неужели наша связь, связь учителя и ученика, до сих пор до конца не разорвана?.. Иначе… почему я его чувствую?! И почему тогда я не чувствовал его, когда сам наносил удары?!..»
- Я задержу Малака! – закричала Бастила, поймав меч, притянутый обратно Силой. – Вы вдвоем бегите отсюда! Разыщите Звездную Кузню!
Ко мне подскочил Курт, схватил меня за руку, потащил за собой. Ноги плохо меня слушались, но мышцы постепенно начинали оттаивать, и передвигаться я уже мог.
Мы промчались несколько поворотов, прежде чем я начал координировать свои движения настолько, что смог вырвать у Курта руку и остановиться, заставив тем самым остановиться и его.
- Мы должны помочь Бастиле!
На самом деле, меня мало волновала судьба джедайки. Дело было в том, что я не хотел уходить из нашего с Малаком поединка вот так: бежать, трусливо поджав хвост!
- Бастила не сможет противостоять Малаку, но мы ничем не поможем ей, если вернемся, - возразил Курт. - Мы должны найти Звездную Кузню! Это ключ к победе над Темным Лордом! Бастила верит в тебя, хотя я вовсе не могу понять, почему… Она пожертвовала собой, чтобы мы могли спастись. Ее жертва не должна оказаться напрасной!
Я охладил пульсировавшую в крови горячку боя.
…Ладно, отложим поединок на потом. Возможность еще представится. И мне надо будет постараться, чтобы ко времени нашей следующий встречи с Малаком я был лучше подготовлен. Рисунок боя должен плести я, а не он. И финал должен быть избран мною. А для того, чтобы все именно так и сложилось, мне нужно время – время вспомнить себя и восстановить утраченные силы и навыки.
- Ладно, пошли, - сказал я Курту. – Надо добраться до «Эбенового Ястреба».
…Республиканца нельзя оставлять в живых – это я понимал отчетливо. Его знания о моем прошлом и о всех тех событиях, которые только что произошли на его глазах здесь, на «Левиафане», должны быть похоронены. Джедаи, ожидающие нас на «Эбеновом Ястребе», наверняка, имеют связи не только с дантуинским, ныне уничтоженным, Советом Джедаев, но и с иными региональными Анклавами, а, возможно, и напрямую с Храмом на Корусканте. Если в Ордене станет известно, что я в курсе того, кем был прежде, это существенно усложнит ситуацию и ослабит мое нынешнее, и без того шаткое, положение. Курт Онаси не будет молчать о том, что узнал от Саула Карата, Малака и Бастилы. Значит – нежелательный свидетель должен умереть. Неразумно, конечно, сокращать численность моей команды в такой напряженный момент, как нынешней – момент, когда мне могут потребоваться все находящиеся в наличии людские ресурсы, но пользы от республиканца – ботан наплакал, а вреда – как от отрыжки сарлакка. «Эбеновый Ястреб» я могу и сам пилотировать, Онаси мне для этого не нужен. Да и кроме всего прочего, этот истерик уже неоднократно путал мне все планы – он меня просто достал, и я давно уже хочу от него избавиться!..
Я знаком предложил Онаси идти впереди, намереваясь подотстать и в следующем же помещении убить Курта ударом в спину. Но едва только двери, преграждавшие нам проход, разъехались, я понял, что опоздал со своими планами – перед нами был ангар «Левиафана», и если я атакую Курта сейчас, это, наверняка, будет видно с «Эбенового Ястреба».
Республиканец бегом устремился к трапу нашего корабля. Мне ничего другого не оставалось, как последовать за ним, мысленно пеняя на судьбу за очередную подставу.
* * *
Едва «Эбеновый Ястреб» вышел в гиперпространство, и Курт Онаси смог покинуть кресло пилота, как он потребовал, чтобы все члены нашей команды собрались в кают-компании. Я не слишком этому обрадовался, понимая, о чем республиканец поведет речь.
- Где Бастила? Что с вами произошло? – первым задал волновавший всех членов команды вопрос Джоли Биндо.
- Мы встретили Малака, - объяснил Курт. – Он бы нас убил, но Бастила пожертвовала собой, чтобы мы могли спастись.
- Вы хотите сказать, что она… она мертва?! – ахнула Мишн.
- Не будьте глупы! – резко пресек подобные предположения Джоли. – Малак не станет убивать ее. Он захочет использовать ее Боевую Медитацию против Республики. Если ему удастся обратить ее на Темную Сторону, ситхи станут непобедимы.
- Мы не сможем помочь Бастиле, пока не найдем Звездную Кузню, - сказал я.
- Не так быстро! – бросил мне Курт агрессивно. – Конкретно сейчас, у нас есть дела поважнее. Ты скажешь им о том, что тебе поведал Малак, или это сделаю я?
У меня не было вариантов выбора. Я без колебаний натянул маску, уже пригодившуюся мне при разговоре с Малаком.
- Не надо, Курт. Я скажу сам, - я обвел смущенным взглядом все собрание. – Я… я – Дарт Реван.
- Реван? – не поняла Мишн. – Что… о чем ты говоришь? Это какая-то шутка?
- Нет, это не шутка, - отмел ее сомнения Курт. – Совет Джедаев захватил Ревана в плен, стер память Темного Лорда и заменил ее новой личностью. Саул Карат сказал мне это перед смертью, а Бастила подтвердила.
- Ты – Дарт Реван? – Мишн смотрела на меня расширенными от удивления глазами. – Это… это круто! Ты помнишь, как ты был Темным Лордом?
Любопытство Мишн заставило ее задать вопрос, волновавший всех моих компаньонов, и в особенности – джедаев.
Я покачал головой.
- Совсем немного. Пара странных снов и обрывков воспоминаний. Это все.
Юная тви’лечка облегченно вздохнула.
- Пара воспоминаний, да? И все? Тогда ничего страшного!.. Ну, я думаю, что если ты не помнишь, как был Реваном, то это и не важно, - пояснила она свою реакцию остальным. – Ведь ты же тот, кто ты есть сейчас, верно?
- Конечно, это важно! – взвился Курт. – Откуда нам знать, что воспоминания к нему не вернуться? А что если Реван внезапно нападет на нас?!
Паранойя этого упертого республиканца уже достала меня, больше некуда. Он путал мне все карты своими подозрениями.
- Все то время, пока мы гонялись за Малаком, прежний повелитель ситхов был совсем рядом, - продолжал распинаться Курт, - слышал все наши секреты и планы!
- Обвиняй в этом не меня, а Совет Джедаев, Курт! – с достоверной искренностью возмутился я.
- Эй, прекратите ссориться! – взволновалась Мишн. – Я знаю, Таан, ты больше не Реван. Кем бы ты не был раньше, теперь ты – один из нас!
«Мишн!.. - я мысленно усмехнулся. - Милая девочка с головой, набитой сказками, несмотря на свое нелегкое детство. Как же ты ошибаешься!»
Заворчал вуки:
- Я согласен с Мишн. Я присягал тому, кто ты есть, а не тому, кем ты был.
- Большой З и я остаемся с тобой, - заключила тви’лечка. – Мы должны тебе наши жизни и не покинем тебя!
Курт потрясенно выслушал ее решение, а потом взорвался:
- Как ты можешь такое говорить, Мишн? Ситхи бомбили мой мир! Они и твой дом уничтожили! Реван забрал мою семью и разрушил мою жизнь!
- Всем известно, что приказ о нападении на Телос отдал Малак, - осадил республиканца Кандерус. - Ты не можешь обвинять в этом Ревана.
Странно мне было подобное слышать от мандалорианца! Мандалорианская иерархическая система не предполагала перекладывания ответственности с плеч лидера на младший командный состав.
Я встретился с Кандерусом Ордо глазами и вопросительно приподнял бровь. Он едва заметно кивнул мне, и жесткая складка его губ чуть дрогнула в намеке на улыбку.
Он мне сознательно подыгрывал!
Я на мгновение прикрыл глаза, выражая ему свою благодарность.
…Кажется, нашего безмолвного диалога никто не заметил. Но даже если бы заметили, что они могли из него понять?..
- Реван! – окликнул меня Курт. – Я наблюдал за тобой. Я видел твою жестокость. Видел твою… темную сторону. А теперь это! Как я могу доверять тебе?! Можем ли все мы тебе доверять?
- Предлагаешь голосование? – я не пустил в голос насмешку, хотя мне было очень смешно. – Ладно, пусть будет так. Мишн и Заалбар уже высказались… Что скажешь ты, Кандерус?
- Ты победил кланы Мандалора в битве, Реван. Ты был единственным в Галактике, кто смог одолеть нас. Мы никогда не встречали подобных тебе. Как ты можешь спрашивать, последую ли я за тобой? С кем бы ты не сражался, это стоит попробовать. Я твой до конца, Реван, в независимости от результата.
Кандерус Ордо. Единственный из всей нашей команды, кому я мог бы доверять безоглядно, если бы был готов к этому. Похоже, я еще не разучился разбираться в людях!..
- ХК-47, а что ты скажешь?
Кроваво-алые фоторецепторы дроида-убийцы замигали.
- Комментарий: Я чувствую нечто необычное, хозяин, - произнес он.
- Что именно необычное? – заинтересовался я. – Что происходит?
- Ответ: Моя программа активизирует удаленные данные. Кажется, у меня есть… запасная система восстановления памяти, хозяин.
- Так это… тот стимул, которого ты ждал? – уточнил я, вспомнив заверения ХК-47, что заблокированная в ядре часть его памяти может вернуться самопроизвольно.
- Объяснение: Я верю в это, хозяин. Я не знал о системе восстановления, пока она не активировалась. Похоже, запасная система произвольно возвращает удаленную память… с возвращением прежнего хозяина.
- То есть… Реван?
- Подтверждение: Правильно, хозяин. Протоколы ситхов уничтожаются перед миссиями по устранению и восстанавливаются по возвращении. Я вернулся к вам, и нахожусь полностью в вашем распоряжении. Рад видеть вас снова, хозяин.
Я не был удивлен. Собственно говоря, я давно это подозревал.
- Да, - кивнул я, - это имеет некий смысл.
Дроид отозвался:
- Наблюдение: Действительно. Надеюсь, хозяин, что мы скоро вступим в бой с врагами.
Я кивнул ему и повернулся к шустрой молчаливой «тумбочке».
- Ты ведь не покинешь меня, Т3-М4?
Дроид разразился серией свистов и трелей.
- Я так и знала! – заулыбалась Мишн. – Дроиды терпеть не могут злобы!
Я не стал вдумываться в это бессмысленное и парадоксальное утверждение, а вместо этого перевел взгляд на джедаев.
- Юхани?
- Ты был кумиром моего детства, Реван, я ведь рассказывала тебе об этом, - откликнулась женщина-кошка. – Известие о том, что ты упал к Темной Стороне, стало для меня страшным потрясением… Я последую за тобой, чтобы проследить, что подобного больше не повторится!
- А ты, Джоли?
- А что я? – пожал плечами недавний кашиикский отшельник. – Я знал, кто ты такой, но, конечно же, не мог говорить об этом. Это что-либо меняет? Я не в праве судить тебя. Ты будешь делать свое дело, а я попытаюсь помочь.
Удовлетворенно кивнув, я снова повернулся к Курту Онаси.
- Ну что, Курт, ты пойдешь со мной против Малака?
- Если остальные доверяют тебе… - республиканец растерял часть своего апломба. – И я не вижу иного способа остановить ситхов… У меня нет особого выбора, правда?
- Я больше не Реван, Курт, - сказал я мягко, заставив свои глаза просиять теплым светом и грустью. – Ты должен поверить.
- Я хочу тебе верить. Ты много раз показывал себя с лучшей стороны, но этого все равно не достаточно, чтобы успокоить мой разум…
Так хотелось ответить Курту жесткой отповедью, но я, конечно же, сдержал себя – нельзя было расслабляться из-за отсутствия Бастилы, у меня тут под боком оставались еще два джедая.
- Ты должен попытаться, - ласково попросил я. – Ради Бастилы.
Республиканец коротко заглянул мне в глаза, потом покаянно повесил голову, окончательно сдавая позиции.
- Извини, я не подумал, каким шоком стала ее потеря для тебя, - пробормотал он еле слышно. – Не понимаю, как ты держишься! Я бы на твоем месте…
«Бедный наивный Курт! - я мысленно рассмеялся. – Ты думаешь, я влюблен в Бастилу?.. Ты ошибаешься, но твоя ошибка мне на руку. Я не стану тебя разубеждать.»
Я по-дружески ободряюще сжал предплечье штурмана «Эбенового Ястреба», потом отпустил. Это заставило его встряхнуться.
- Извини, - повторил он громче. – Не волнуйся, я не позволю своим личным чувствами помешать выполнению задания, - на мгновение он нахмурился и предупредил, правда уже без прежней недоверчивой агрессивности: - Только помни: я поклялся защищать Республику и ни за что не позволю тебе предать ее!
- Я верен Республике, - заверил я его мягко, с кристальной честностью во взоре.
На этом разговор завершился. Погруженный в мрачные мысли Курт ушел в рубку, а остальные вернулись к своим повседневным делам. Я пошел в спальный отсек. Мне многое предстояло обдумать.
* * *
- Реван.
Я оторвал взгляд от черноты космоса за иллюминатором и оглянулся на голос. На пороге спального отсека стоял Кандерус Ордо.
- Ты занят? - спросил он.
- Нет, совсем нет, - покачал головой я и предложил: - Заходи.
Он шагнул внутрь и, едва войдя, привел в действие механизм закрытия и блокировки двери. Я не возражал.
- Есть разговор, - сказал он, закончив с этим делом.
Я молча указал ему на соседнюю койку. Он сел.
- Реван, - начал он мгновение спустя.
- Погоди! - поднял я руку. - Давай сначала уговорился: не называй меня Реваном при всех. Наедине - да, пожалуйста, я даже буду тебе благодарен, но в чьем-либо присутствии - нет.
Кандерус нахмурился. Сошлись к переносице брови, отчего натянулся шрам на левом виске.
- Почему? - спросил он недоуменно.
Я ответил не сразу, потому что оценивал, насколько мне можно быть с ним откровенным. Пока я думал, меня вдруг кольнула неприятная аналогия: также когда-то я оценивал, насколько могу доверять Малаку… Что, опять добровольно сую голову в петлю?.. Может быть, но, так или иначе, мне необходим союзник, на которого я смогу полагаться безоглядно. И кто лучше побратима подходит на эту роль?..
- Я не доверяю джедаям, - ответил я быстро. - Я не знаю, как они поведут себя, если увидят, что из-под наносного грунта искусственно созданной индивидуальности Таана Рейна проступают черты личности Дарта Ревана… Я ситх, Кандерус, и для них я природный враг. Думаю, что джедаи в нашей команде будет лояльны ко мне только до тех пор, пока будут убеждены, что я остаюсь на Светлой Стороне Силы. Или, по крайней мере, до тех пор, пока им будет казаться, что они меня контролируют. Если они увидят, что я вышел из-под контроля, они выступят против меня. И не они одни. Боюсь, что я окажусь неподготовленным против Ордена и Республики. Многовато, для одного человека, не правда ли?
- Я буду с тобой, Реван, - спокойно возразил Кандерус. - Это честь для меня - быть твоим союзником. И я давал тебе слово.
- Я не сомневаюсь в нем, - кивнул я. - Но все же пусть конфликт начнется не сейчас, а попозже, ладно? Мне надо еще время, чтобы подготовиться. А мое старое имя… мое настоящее имя, - поправил я сам себя, - оно как катализатор моей истиной сути… Мне сложно будет продолжать носить маску Таана Рейна, если ты будешь называть меня Реваном. Я опасаюсь, что некоторые особенности моего характера могут самопроизвольно проявить себя не вовремя… При джедаях. Понимаешь?
- Хорошо, - кивнул Кандерус. - Сделаю, как ты хочешь. А сейчас, Реван, давай перейдем к тому, зачем я пришел… Я должен вернуть тебе долг чести.
Я изумленно глянул на него, не пытаясь скрыть своей эмоции.
- Долг чести?
- Да, - он встал, прошелся по спальному отсеку из конца в конец, остановился передо мной и, резко втянув в легкие воздух, заговорил быстро, отрывисто: - Я не знал, кто ты, Реван. Я назвал тебя братом-третьего-духовного-круга и навязал тебе присягу моему клану, хотя должен был сам склониться перед тобой. Неведенье не смывает пятна с моей чести. Ты равен Мандалору. А, может быть, стоишь и выше него. В любом случае, сейчас, когда Мандалор мертв, равных тебе в этой Галактике не существует. Это так в глазах любого мандалорианца. Я же - всего лишь глава клана Ордо. Если бы я нарушил приказ Мандалора, несмываемое пятно легло бы на мое имя. Любая окольная попытка посягнуть на власть вождя лишила бы меня чести. Только вызов на поединок - приемлемый способ оспорить власть вышестоящего. Так говорит наш кодекс. Я посягнул на твою власть, введя тебя в клан, как своего побратима. Это станет вечным позором на имени Ордо… Если только я не выплачу тебе долг чести.
Я опешил.
Я не знал смеяться мне или плакать: все-таки в некоторых своих воззрениях мандалорианцы сущие дети! То есть, нет, конечно, не дети… Точнее дети в ракурсе историческом: подростковый максимализм - рудиментарно гипертрофированные понятия чести и долга - примитивизм с точки зрения большинства жителей нашей цивилизованной Галактики.
- Кандерус, - сказал я, осторожно подбирая слова, чтобы никак не уязвить его гордость, - все произошло тогда с моего полного согласия. При моем на то желании…
- Это ничего не меняет, - коротко мотнул он головой.
- Ну, хорошо… Ладно! Как ты собираешься выплачивать свой долг?
- Выбор за тобой, - отозвался он сухо. - Ты в праве стребовать плату кровью. Ты в праве назначить поединок на своих условиях. Ты вправе установить единовременный выкуп с моего клана или обязать нас данью. Ты вправе…
- Постой, - остановил я его, - если уж именно присяга считается оскорблением, нанесенным мне, я могу потребовать компенсацию в том же эквиваленте? Смена ролей, и второй прецедент аннулирует первый, а?
Секунд на пять он задумался, глядя в себя, потом серьезно кивнул.
- Да, это приемлемый вариант. Поскольку я покусился на твою власть по незнанию, плата кровью не обязательна. Если твое решение будет таково.
- Будет, - улыбнулся я.
Напряжение отпустило, и я смог вздохнуть свободно.
…Ну, надо же было такое придумать: плата кровью! И за что? За взимание клятвы преданности, не согласующейся с общественным статусом присягнувшего! Пугающий максимализм в подходе к ценности собственной и чужой жизни. Не удивительно, что мандалорианцы внушали и продолжают внушать ужас жителям Республики - приоритеты слишком различны…
- Татуировка, - напомнил Кандерус. - Раз уж теперь на твоем плече, Реван, до самой твоей смерти останется знак принадлежности к моему роду, я тоже должен быть отмечен тем символом, который ты считаешь своим [17].
- Я нарисую, - согласно кивнул я мандалорианцу, уже обдумывая, каким именно должен быть мой собственный символ.
- Тебе еще и придется самому его накалывать, - улыбнулся Кандерус, позволив себе, наконец, расслабиться.
Я повторно кивнул, думая о том, что ситхским символом, заимствованным мною когда-то с эмблем войск Экзара Куна, я, пожалуй, не буду в этой ситуации пользоваться, ведь теперь этот символ ассоциируется для меня с Малаком. Я воспользуюсь эмблемой ракатан - стилизованным изображением Звездной Кузни, поскольку, если не меня, то кого еще можно назвать наследником знаний ракатан и мощи Безграничной Империи?..
* * *
Еще на подлете к планете и во время посадки на космодроме корпорации Черка, чья база граничила с ситхской Академией, я вспомнил, что раньше неоднократно называл Коррибан своей любимой планетой. И вспомнил, почем говорил так.
Горные ландшафты, разворачивавшиеся под брюхом «Эбенового Ястреба», завораживали взгляд, потрясали воображение. Закатные сполохи неба гипнотизировали переливом красок, так и зовя помедитировать на них, и безо всяких усилий вводя сознание в транс. Теплый золотистый вечерний туман, поднимавшийся между отрогами гор, был напоен мелким крошевом пыли специфических местных горных пород, и я вспомнил, что по утрам та же пыль, стоящая в воздухе, создает впечатление кристальной голубизны и холодности воздуха во всей перспективе до самого горизонта.
Внизу, под нами, промелькнула Долина Темных Лордов – место древнейших захоронений ситхов – и гигантские каменные статуи-стражи, чьи фигуры были вытесаны из цельных скальных монолитов. Далее вздымались к облакам стены гробниц, вырубленных в толще гор и лишь с переднего фасада украшенных отделкой. Поваленные и еще стоящие на своих местах колонны хаотическим узором усеивали долину.
Где еще, на какой планете в Галактике, можно увидеть столь величественную архитектуру, от вида которой захватывает дух? Скульптура какого из народов, какой из рас столь досконально и естественно отображает порыв и ярость, истому и негу, страдание и наслаждение – все многообразие чувственных страстей и метаний?.. Я не видел в Галактике искусства, сравнимого по живости, природной реалистичности решений, с искусством Коррибана. Я не встречал культуры, хотя бы отдаленно сравнимой по мощи и глубине с культурой древних ситхов. Как, интересно, джедаям, побывавшим здесь, удавалось закрывать глаза на величие и великолепие этого места, образ которого невозможно вытравить из памяти?..
…Невозможно вытравить. Прорастает, как семя сквозь грунт, рвется наружу – даже сквозь амнезию…
Я смотрел на Долину Темных Лордов под нами, а в памяти уже сами собой всплывали интерьеры Академии, внутреннее убранство гробниц, коленопреклоненная статуя ситха, железные лепестки ракатанского устройства, проржавевшего в забвении тысячи лет, и Звездная Карта, распустившаяся над ними бутоном, от единственного прикосновения Силы…
«Эбеновый Ястреб» шел на посадку.
Коррибан: сон второй
Двухместный разведывательный корабль класса "Шиталла" мандалорианской сборки, названный в честь верткой летающей ящерки, водящейся на одной из планет кланов - трофейная машина, которая с первого взгляда понравилась мне своей компактностью и строгостью обводов корпуса, выпустила "лапки", мягко приземляясь на красновато-коричневый грунт планеты Неисследованных Регионов.
Малак откинулся на спинку кресла пилота (для такого маленького корабля было достаточно одного штурмана) и выключил тумблеры подачи топлива в двигатель.
- Выходим? - спросил он, не оборачиваясь.
- Как атмосфера? - поинтересовался я.
Он покосился на сенсорные датчики внешней среды.
- Для дыхания пригодна.
- Тогда выходим, - подтвердил я.
…Снаружи было прохладно и сухо. Воздух был наполнен мелкой красной пылью, от которой чесался нос, но на кашель, к счастью, не пробирало. Перед нами расстилалось каменистое плато, а со всех сторон горизонта вздымались горы.
- Похоже на Коррибан, - задумчиво отметил я.
- А ты бывал на Коррибане? - оживился Малак.
- Еще подростком.
- Ты мне не говорил, - упрекнул ученик.
- Не приходилось к слову. Меня Крея туда однажды завозила, - пояснил я, - когда мы возвращались с одной из миссий. Тогда-то мы и узнали, что кое-кто из последователей Экзара Куна остался в живых… Не переживай, с тобой на Коррибане мы еще побываем.
- Да я и не переживаю, - пожал плечами Малак, принявшись с интересом осматривать местность. - А ты точно уверен, что это та планета?
- Координаты те, - ответил я.
Мы медленно продвигались вперед, внимательно изучая округу и стараясь ничего не пропустить.
- Крейсерские турболазеры, - вскоре обратил мое внимание Малак на оплавленную по большому периметру землю.
- Угу, - кивнул я. - Орбитальная бомбардировка… Сволочи!..
- Реван, впереди! - Малак схватил меня за локоть и указал куда-то рукой.
Я вгляделся.
Руины зданий, по габаритам своим и архитектурным решениям напоминающих храмы. Упавшие расколотые колонны. Барельефы на стенах. Широкие лестницы. Обломки статуй.
- Дом, - еле слышно произнес Малак, затаив дыхание. - Мы родились под этим небом…
Мы стояли рядом, плечом к плечу, так что я, не касаясь тела ученика, ощущал исходящее от него тепло, становившееся все жарче по мере того, как меланхоличная грусть оборачивалась сожалением и болью потери - по мере того, как тоска по недостижимому, потерянному трансформировалась в гнев и жажду мести. Сам я молчал, обозревая развалины, некогда бывшие домом наших родителей, и мысленно обещал себя, что придет день, когда я увижу Анклавы Джедаев, лежащие в руинах, подобно этим домам.
- Приветствую вас, будущие ученики! Похоже, у нас есть опоздавший… Кого ты выставляешь передо мной, Ютара? Молодого человека, у которого много сил?
Утер Винн, глава коррибанской Академии Ситхов, мне был не знаком. В мое время академией руководил другой человек. Как же его звали?.. Джорак Ульн, кажется. Мы ни разу с ним лично не встречались: помню, что выбор главы Академии я доверил Малаку, а тот оставил на посту старика, управлявшего Академией еще при Экзаре Куне.
Ютара Бан, лиловокожая татуированная тви’лечка, с которой я познакомился в кантине космопорта Дрешдэ, сделала шаг вперед.
- Человека, у которого есть подготовка, мастер Утер. Очень многообещающе, я полагаю.
- Я встретила его в колонии, мастер! – сунулась вперед светловолосая девушка, попытавшаяся задирать меня неподалеку от офисов Черки; кажется, бывшие тогда вместе с нею молодые люди называли ее «Лэшоу». – Презренный, если хочешь знать мое мнение!
Я полуприкрыл веками глаза, пряча заискрившийся в них смех, и позволил тонкой улыбке тронуть свои губы.
Утер Винн, нынешний глава коррибанской Академии, внимательно наблюдал за моей мимикой. На его лице не отражалось никаких эмоций.
- Я сам буду судить о нем, благодарю, Лэшоу. Скажи мне, человек, что тебе известно о ситхах? Какими предрассудками заполнен твой разум?
- Я знаю, что ситхи могущественны, - осторожно ответил я, не вполне понимая, какого он ждет от меня ответа, - это сила, с которой нужно считаться.
Утер Винн слегка нахмурился. Его тускло-желтые («Вероятно, их первоначальный цвет был светло-серым,» - подумал я) глаза продолжали весьма внимательно изучать меня.
- Тактичный ответ, но не по сути дела. Наша власть очевидна. Вопрос имеет гораздо более глубокий смысл… Джедаи приравнивают Свет к божеству и силе, а Тьму к слабости и злу. Таковы их традиции и ничего удивительного нет в том, что они вцепились в них ради своего успокоения. Мы не считаем Силу тяжелой ношей. Мы считаем ее таким даром, которым надо пользоваться. Мы используем Силу для того, чтобы сделать слабыми наших настоящих и возможных врагов. Мы понимаем Силу. Джедаи спрятали бы ее от тебя… они сказали бы, что путь Темной Стороны примитивен и легок, что Темная Сторона Силы не позволяет раскрыться высокоорганизованным чувствам, заложенным в каждом человеке, а ограничивает его поведение агрессивными инстинктами дикого животного. Это не так, - мужчина обвел взглядом полутемный зал и людей, толпившихся вокруг него. – Тот из вас, кто присоединится к нам, сможет познать свою истинную сущность. Ему не придется служить скрытым мотивам стареющих шаманов, погрязших в политических играх коррумпированной верхушки Республики, и жить по их устаревшим понятиям. Он станет тем, кем должен был быть изначально, - секундная пауза и вопрос: - Ну что, Лэшоу, ты готова познать тайны Темной Стороны?
- Я готова, мастер Утер! – светловолосая девушка энергично отдала салют правой рукой с зажатой в ней рукоятью лайтсабера. – Я готова!
Она чуть ли не подпрыгивала от возбуждения.
- Дерзкая и вспыльчивая, как и предполагалось, - кивнул глава Академии. – Пусть эти качества пригодятся тебе в ходе испытаний. Так… Мекель! Ты готов?
Молодой человек лет 20-23, с которым я сталкивался прежде, у входа в Академию, прижав к груди руку, отдал поясной поклон.
- Да, мастер. Всегда готов!
- Я чувствую злость внутри тебя. Это хорошо. Это даст тебе силу, - Утер Винн взглянул на последнего кандидата: - А как ты, Шаардан?
- Я всегда готов, мастер.
Этот юноша говорил суховато, сдержанно, и поклонился он не так низко, как предыдущий.
- Вижу, - кивнул глава Академии и добавил: – У тебя есть голова на плечах, воспользуйся ее, или долго не протянешь…
Несколько мгновений под высокими сводами зала, подхватывающими эхом малейший призрак звука, царила тишина, потом Утер Винн перевел взгляд на меня.
- А ты, молодой человек? Тебя это интересует? Тебе хочется узнать больше о том, о чем я говорю?
…Молодой человек?.. Плохо все-таки, что нет возможности посмотреть на себя со стороны, чужими глазами. Взгляда в зеркало достаточно для того, чтобы понять: я выгляжу значительно моложе своего возраста, но неужели настолько моложе, что человек, возраст которого я оценил на вскидку, как 35-40 лет, не считает меня даже своим сверстником?.. А ведь я старше его [18]… Может, это был просто оборот речи, привычное обращение к кандидатам?..
- Я готов узнать больше, - ответил я, слегка поклонившись.
- Да будет так, - подтвердил он мое принятие в группу претендентов, желающих поступить в Академию, и перешел непосредственно к делу: - Теперь вы, все четверо, должны будете показать свой уровень восприятия Силы. У вас у всех есть равные шансы стать настоящими ситхами, но только у одного это получится. Тот, кому повезет, будет зачислен в Академию, остальным придется подождать до следующего года и тогда попытаться снова… если вы останетесь в живых. Моя ученица, Ютара, станет вашим наставником на все то время, пока вы будете доказывать, на что способны. Слушайтесь ее.
Заговорила тви’лечка:
- Как уже сказал мастер Утер, никто из вас пока что не является настоящим ситхом. Для того чтобы это произошло, вы должны постараться заработать престиж. Выбор достойного будет зависеть от того, что вам удастся сделать за время, отведенное для испытаний. Помните, что вы соперники. Будьте готовы состязаться друг с другом. Сражайтесь за свою судьбу, или сразу отправляйтесь по домам!..
Утер Винн поднял руку открытой ладонью, показывая, что хочет сказать кое-что еще. Все взгляды мгновенно обратились на него, а Ютара смолкла.
- Если вы хотите победить соперников, вам надо для начала выучить Кодекс Ситхов и рассказать его мне. Без этого ваши достижения не будут засчитываться.
Перед моим мысленным взором мгновенно всплыла давняя, очень давняя картинка – что-то из моего далекого детства.
Маленькая комната с низкими потолками. Я сижу на полу и наблюдаю, как подметают пол полы мантии консула Креи, расхаживающий из угла в угол и повторяющей четким, размеренным, впечатывающимся на подкорку голосом: «Мир – это сплошная ложь. Есть только страсть…»
Меня вернул к реальности голос Утера Винна, заканчивающего произносить какую-то фразу:
- …все остальное зависит только от вас. Добро пожаловать на Темную Сторону, дети мои! Ваш единственный шанс именно здесь.
Коррибан: сон третий
- Лорд Реван, ты вызывал меня?
Адмирал Саул Карат стоял на пороге моих апартаментов на жилом ярусе Звездной Кузни. Здесь все – отделка пола, стен и потолка, мебель, ковры и аксессуары - было выдержано в черно-серых тонах воинственных ракатан, только эмблемы Звездной Кузни по стенам были выполнены в традициях жреческой касты Безграничной Империи – коричневое на оранжевом. Серая форма адмирала с оранжевыми погонами и аксельбантами идеально вписывалась в обстановку – адмирал смотрелся здесь очень уместно.
Я лениво перевел взгляд от обзорного окна, за которым воспаряли ввысь новенькие, только что отштампованные истребители, на гостя.
- Да, Саул, заходи.
Я безмолвно указал рукой на кресло напротив себя, и адмирал сел в него, отдав мне короткий поклон.
- У меня к тебе два вопроса, - начал я. – Во-первых, в курсе ли ты, что у твоего племенника обнаружились дремлющие, но довольно мощные способности к Силе?
Улыбка оживила суховатое малоподвижное лицо адмирала.
- Эттон мне уже все уши этой новостью прожужжал, милорд.
- Я намериваюсь отправить его на Коррибан. В Академию, - пояснил я и взглянул вопросительно.
- Я только за, милорд, - кивнул адмирал Карат. – Насколько я слышал, форсъюзеров опасно не обучать.
- Отлично, - я взмахом руки предложил Саулу выбрать что-нибудь из прохладительных напитков, расставленных на столике между нами; он отрицательно мотнул головой. – Надеюсь, что со вторым вопросом мы разберемся также быстро… Нам нужна демонстрация военной мощи, Саул. Акт устрашения, чтобы в будущем прореспубликанские планеты поостереглись оказывать нам вооруженное сопротивление после появления нашего флота на их орбите. Малак предлагает ОРД Манделл [19]. Я считаю, что это слишком нарочито, там ведь ничего больше и нет, кроме собственно республиканской базы... Мой выбор – Телос. Он негусто заселен, так что жертвы среди мирного населения будут минимальными, но они все-таки будут, и это покажет Республике, что в случае оказания сопротивления, мы готовы идти на крайние меры. Около семидесяти процентов населения Телоса – внутренние войска и республиканские контрактники, связанные с добычей и транспортировкой руды с Перагуса, а оставшаяся часть – земледельцы-фермеры. Я полагаю, что Телос – оптимально подходящая для наших целей жертва, тем более что приостановка поставок руды с Перагуса нанесет серьезный экономический удар Республике.
…Была у меня и еще одна существенная причина избрать Телос первой целью атаки нашего флота: по неподтвержденным слухам, которые мне приходилось неоднократно слышать еще в свою бытность в Ордене, на Телосе то ли планировалось, то ли уже было начато строительство нового Анклава Джедаев – тайной Академии, предназначенной давать наиболее талантливым джедаям продвинутую подготовку. Учитывая, что слухи эти мне приходилось слышать еще до войны, сейчас, вероятнее всего, Академия во всю функционировала. Я не стал упоминать об этом в разговоре с Саулом Каратом, во-первых, потому что вопросы вражды и мести между темными и светлыми форсъюзерами его мало касались, а, во-вторых, потому что слухи об Анклаве на Телосе так и остались неподтвержденными…
Слушая моя объяснения, адмирал напрягся, подобрался, сел в кресле более прямо, чем раньше. Я читал на его лице оттенок недоумения.
- Ты спрашиваешь моего мнения, милорд?
- Да, - кивнул я, - потому что операция будет производиться «Левиафаном» при поддержке трети нашего флота. Я даю тебе возможность выбора. Если у тебя есть на Телосе родственники или друзья…
Я не договорил, только помахал рукой в воздухе, намекая, что этот факт будет учтен при принятии окончательного решения… или, по крайне мере, адмиралу даны будут время и возможность обезопасить своих близких, вывезя их с планеты.
Саул Карат заметно побледнел и, прежде чем заговорить, старательно откашлялся.
- Мы будем бомбить мирную цель, милорд?
- Брось! – нахмурил я брови. – Какая тебе Телос мирная цель? Республиканский оплот коррупции и контрабанды!
«Под крылышком джедайской спецшколы оперативников,» - добавил я мысленно с мрачной усмешкой.
- Но там много гражданских… - начал адмирал, и сам остановил себя, встревоженный новым предположением. – Это проверка лично для меня, милорд?
- Саул! – рассмеялся я. – Выбрось ты, наконец, из головы джедайские проповеди – давно пора уже! Никаких проверок. Просто пришло время начинать войну, которую все мы планировали… И ты в том числе.
Адмирал некоторое время помолчал, глядя в пол, потом кивнул своим мыслям.
- Телос – идеальная цель, милорд, - сказал он вслух. – Я согласен с твоей точкой зрения. Ты будешь присутствовать?
- Нет. Полетит мой ученик. Теперь он будет заниматься армией и флотом.
Саул Карат еле заметно нахмурился.
- Я должен буду подчиняться ему, как тебе?
- Да.
Адмирал явно собирался высказать какой-то протест, но замялся и промолчал.
- Как пожелаешь, милорд, - сказал он секунду спустя. – Когда мы должны выступить?..
…Я размышлял о специфике способов Утера Винна проверять знание Кодекса Ситхов, о его манере задавать вопросы-ловушки и заставлять тестируемого выстраивать логическую систему связок между краткими формулами Кодекса. Я вспоминал интонации, с которыми произносили имя главы Академии студенты и мастера Коррибана – в этих интонациях звучали уважение, привязанность, глубоко окрашенная личная преданность; о Джораке Ульне, бывшем главе Академии, сейчас, по слухам, скрывающемся в одной из гробниц Долины Темных Лордов, те же люди говорили совсем иначе: с застарелой неприязнью, с отвращением, а то и презрением, порой – с подавленным оттенком страха. Чем больше я размышлял об Утере Винне, тем острее понимал, что не испытываю никакого желания помогать его амбициозной ученице убивать своего мастера. Ютара Бан, бывшая рабыня, одержимая планами глобального переустройства мироздания, не казалась мне личностью достойной места главы коррибанской Академии. Чему она способна обучить новичков? Разве что тому, как следует наносить удар в спину своему благодетелю, не делая разбора в средствах на пути достижения великой цели… Отличный способ породить волну самоубийственного соперничества между ситхами – волну смертельных поединков, предательств и ударов исподтишка! Я пресытился предательствами – за последнее время я наелся их вдоволь. И лучше я сам совершу предательство – одно предательство, чем, плывя по течению, позволю вызвать резонанс измен и отступничества в очередном поколении ситхов. Определенно, мне следует рассказать Утеру Винну о том, что Ютара замыслила убить его…
Занятый своими мыслями, я автоматически исследовал помещение древней гробницы. Я как раз приблизился к саркофагу, когда почувствовал огромное возмущение в Силе. Я стремительно обернулся, отыскивая глазами его источник.
Это еще что такое?! Призрак?.. Ну, надо же – теперь я сподобился мистического общения, подобно Экзару Куну! Не так уж часто Сила выпускает обратно в мир пожранных ею существ...
Я подошел ближе к голубовато мерцавшей, призрачной фигуре. Курт судорожно вздохнул и выругался сквозь зубы. Кандерус молчал, но я чувствовал исходившее от него напряжение.
- Слишком долго… Слишком долго в темноте и холоде… Меня снова тревожат, - заговорил призрак. – Человек? А… что? Я тебя знаю?
- Полагаю, что я раньше бывал здесь, - ответил я. – Ты меня помнишь?
- Да… и все же нет. Сила внутри тебя так и бурлит, человек… а лицо, душа… прошло так много времени!
…Ммм-да! Похоже, внятного ответа от этой тоскливо ноющей субстанции добиться будет сложновато...
- Кто или что ты? – задал я вопрос, занимавший меня сейчас больше всего.
- Я… у меня было имя раньше. Аджунта Полл. Да, так меня зовут. Я был одним из многих. Мы были слугами Тьмы… Мы называли себя Лордами Ситхов. Так гордо!.. В конце мы не были уже такими гордыми… Мы прятались… прятались от тех, которых предали… Мы пали… и я знал, что так и будет…
Голос призрака звучал подобно завываниям ветра в узком колодце: благо, что на много тонов тише, и все же эти звуки раздражали мой слух.
- Ты был Лордом Ситхов? Из древних времен? – уточнил я.
- Древние?.. – заволновался призрак. – Почему ты используешь слово «древние»?.. Я был здесь так давно… так долго… Я не могу… не могу вспомнить… Мы были первыми. Первыми восставшими, предавшими… перешедшими на Темную Сторону. Такими сильными, как мы думали… Как мы ошибались!..
Мне нелегко было поверить услышанному. Неужели передо мной темный джедай времен первого раскола Ордена? Сколько же тысяч лет назад это было?.. Исторические свидетельства о том периоде весьма отрывочны, да и память меня подводит. Отчетливо помню только последовательность: интерес части джедаев к темным практикам еще не исчезнувшей тогда из пределов Галактики расы ситхов – именно расы, а не философско-религиозного учения, - и их уход из Ордена… А что было потом? Кажется первая война между темными и светлыми форсъюзерами, в результате которой большая часть джедаев, перешедших на Темную Сторону, была истреблена, а оставшаяся часть перессорилась между собой в борьбе за власть… Кажется, так.
- Что ты подразумеваешь под «теми, кого мы предали»? – решил я проверить свою догадку.
- Наши мастера-джедаи. Те, кто научил нас использовать Силу… Те, что берегли нас от Темной Стороны. Но мы были охвачены жаждой познать секреты, мудро отвергнутые ими… Нас… обнаружили? Или мы атаковали сами?.. Так давно… я больше не помню. Тут, куда мы пришли, мы росли… становились сильнее, или думали, что становимся… И тут мы пали.
- Пали? – я не любил это слово. – Как это случилось?
- Мы… прятались от джедаев, но уничтожить нас было суждено не им. Разве не ясно… что мы сделали? Мы уничтожили сами себя.
Меня начал разбирать гнев от его плаксивых речей.
- Мы прятались друг от друга, пытаясь стать сильнее, - заунывно продолжал призрак. - Мы сражались и убивали друг друга до тех пор, пока наша крепость сама не рухнула. И тогда наши секреты остались погребены тут, и ни у кого их нет больше… верно? Наша Сила ушла. Что сталось с нами?.. Разве… разве ситхи не уничтожены? Или… ситхи все еще процветают?.. Они вернулись сюда повторять наши ошибки?
«Да какой ты, к сарлакку, ситх!» - хотелось мне выплюнуть откровенно, но я привычно обуздал свой возмущение: прежде чем рубить с плеча, стоит выяснить, нельзя ли извлечь из общения с этим призраком какую-либо пользу.
- Ситхи процветают, и теперь более могущественны, чем прежде, - ответил я ровным голосом, все же позволив себе испытать удовлетворение от внутреннего злорадства.
- Так много… прошло так много времени, - горестно покачал головой призрак. - А мы так и ничему не научились… совсем ничему…
- Почему ты тут остался? – задал я следующий вопрос.
- Остался?.. – он, кажется, меня не понял. – Я… остаюсь? Я… так долго сожалел… о том, что сделал… Мой меч… я наполнил его своей гордостью. И он похоронен… вместе со мной. Такой же труп, как и я. Я мертв, и моя вера… мертва. Я должен тут оставаться… в окружении Тьмы, как и при жизни…
Я стиснул зубы: мне очень хотелось ругаться на хаттском.
- Мне нужен меч, о котором ты говоришь, - потребовал я резко.
Призрак слегка оживился.
- Ты ищешь мою Силу?.. Она разрушит тебя, так же, как и меня… Но ты же такой упрямый… как все мы были. Я хотел бы, чтобы мой меч… унесли отсюда. Я не хотел бы, чтобы он… сгнил, как и я. Ты заберешь его?
- Да, - ответил я сухо, едва сдерживая бешенство. – Как это сделать?
- Там… у меня в саркофаге есть три меча, три копии. Только один из них подходящий, но я не помню какой именно… Прошло так много времени… Я не помню… Ты должен выбрать сам. Вставь меч в руку моей статуи… Если ты угадаешь, я отдам тебе оригинал.
- А если нет? – я задавал вопрос, уже предчувствуя ответ.
- Тогда ты должен будешь умереть… Так должно быть. Послушай… Я помню о мече только одно: «Я тот, кто захватывает сердце в битве, слушает ночь и заставляет замолкнуть Свет». Это было давно… написано на мече… очень давно…
Несложная загадка. Забрав мечи из саркофага и вставив в руку статуи Аджунты Полла черный двухсторонний меч, изготовленный из неизвестного мне материала и маркированный сталью, я вернулся к призраку.
- Да… этот, - подтвердил он. – Это тот меч, который разрушил меня. Забирай его… бери его и остальные мечи… и уходи!.. Моя вина ждет меня в моей Тьме…
Я отпустил свои эмоции на волю.
Отвращение, разочарование и ярость взвинтилась во мне тугой волной. И этой тряпке, этой джедайской подстилке под ноги, отгрохали такую гробницу?! Его имя почитали, на его дела оглядывались, его поступки ставили в пример?! Да он просто оскорбление самого звания ситха, и его присутствие здесь – осквернение священной земли долины!
- Какое разочарование! – сказал я язвительно. – «Великий» Аджунта Полл!
Я атаковал призрака, не задумываясь о том, способен ли вообще нанести ему вред. Эту мерзость следовало отсюда вытравить! Кандерус присоединился ко мне мгновение спустя. Курт промешкал, но с запозданием все-таки открыл огонь из бластеров.
…Призрака мы одолели. Видимо, его форма была частично материальна – по крайней мере, удар лайтсабером по ней вполне можно было нанести…
Гробницу Аджунты Полла я покидал с гадливым чувством на душе.
Коррибан: сон четвертый
…Звук шагов Малака выдавал его ярость: чересчур быстрый шаг и при этом чеканно твердый…
Дверь разъехалась. Он переступил порог. Дверь схлопнулась за его спиной.
- Ты что, вообще, творишь?! - очень низко звучащий сейчас голос Малака заполнил все пространство каюты, а, учитывая ее размеры, это было весьма непросто. - У тебя хоть какая-то совесть осталась, Реван?!
…Приходилось прерывать медитацию…
Я пошевелился, проверяя, насколько хорошо слушаются мышцы приказов мозга после расслабленности транса, и открыл глаза.
- Тоном тише, ученик, - сказал я предупреждающе холодно. - Ты оторвал меня от медитации.
- Ты еще можешь медитировать после того, как… после того!..
Дыхание вырывалось через его плотно сжатые зубы со звучным шипением.
- А что такое произошло? - спокойно осведомился я. - Из-за чего весь крик?
- Он еще спрашивает!
Малак по-прежнему стоял у двери, ни шага не сделав от порога, и все его тело было напряжено, как будто бы в готовности к атаке.
- Не кричи, сядь, объясни, что тебя так взволновало, - я старался говорить успокаивающе, поскольку мне не впервые доводилось наблюдать у своего ученика подобные нынешней вспышки неконтролируемой ярости, и я знал, как нужно с ними бороться.
- Что ты сделал с Эттоном?! - бросил он мне в лицо.
В первый миг я не понял, о чем он говорит. Потом до меня дошло, и я рассмеялся.
- Так весь этот крик из-за нашего маленького охотника-за-джедаями?.. Ну-ну, Малак, хватит играть в защитника всех слабых и обиженных! Ничего я Эттону не сделал плохого. Мальчик был счастлив, доволен и горд, когда мы с ним расставались…
- Ты сам-то веришь в то, что говоришь?! - прошипел Малак сквозь зубы. - Твоим вниманием к нему он, конечно же, доволен и горд, но вот в то, что он счастлив - ни за что не поверю!.. Поставь себя на его место! Ты был бы счастлив, если бы у тебя отняли возможность ощущать Силу, едва ты только успел окунуться в ее поток?! Ты был бы счастлив, если бы тебя лишили зрения и перекрыли тебе кислород, если бы у тебя отняли способность к тактильным ощущениям?.. То, что ты сделал, ничем не лучше! Отрезать форсъюзера от Силы - это все равно, что оглушить, ослепить его, лишить его восприятия вкуса и запаха, оставить его в пустоте, лишенной наполнености и красок жизни!
- Никто не отрезал Эттона от Силы, - холодно возразил я. - Сила с ним, она питает его умения и защищает его…
- Но он ее не чувствует!
- Как и на протяжении большей части своей жизни. В этом для него нет ничего нового. Если бы он ощущал Силу с ранних лет детства, невозможность сознательно взаимодействовать с ней стала бы для него тяжелым ударом, тут ты прав, Малак, - я кивнул ученику, пытаясь утишить его гнев своим согласием. - Но способности Эттона к форсъюзерству слишком долго дремали в бездействии, период его активного взаимодействия с Силой был слишком короток, чтобы потеря контакта с Силой могла стать серьезным ударом для его психики…
- Но она стала таковой! - гнев в голосе Малака не шел на убыль; он клокотал, набирая раскаты. - Спроси студентов и мастеров Коррибана! Мальчишка там теперь в тоске! В полном раздрае! Убивает сокурсников на тренировках, а ночью рыдает в подушку! Он…
- Мне нужны охотники-на-джедаев, - перебил я ученика, и добавил, подчеркнув голосом: - охотники-нефорсъзеры. Из всех, кого мы набрали на этот курс, Эттон - кандидатура, подающая наибольшие надежды. Если он, еще будучи ребенком, был невероятно эффективен, как шпион и убийца, представь, какое совершенство можно вырастить из него при правильном обучении и тренировке… Ты же все понимаешь, Малак!
- Я-то понимаю, а вот ты, похоже - нет! - не унимался ученик; он по-прежнему стоял возле двери в напряженно-застывшей позе, стиснув кулаки; гнев в смеси с разочарованием и горьким недоумением читались на его лице. - Эттон был полезен тебе именно как неодаренный, и ты без малейшего колебания отрезал его от Силы, даже не задумавшись, каково будет ему, как воспримут твой поступок окружающие… Ты!.. Ты…- Малаку не хватало ни дыхания, ни слов на связные формулировки, - хуже! Ты влюбил в себя этого мальчишку! Он даже не винит тебя, за то, что ты сделал! Он же тебя, сволочь, боготворит!
- Малак… - начал я предупреждающим тоном, но ученик не собирался сбавлять обороты.
- Ты подумал, каково будет Саулу, если до него дойдут слухи об этом?! Он тебе доверил племянника! Он думал, что ты его будешь учить! А ты что сделал?!.. Ты подумал, что это может подорвать лояльность Саула к нам?! Ты подумал, каково будет мне увидеть, как Эттон попадает в ту же ловушку, что и я когда-то?! Ты… ты вечно декларируешь на словах уважение, дружбу, привязанность, но когда дело доходит до конкретных действий, мы все - я, Саул, Эттон - превращаемся для тебя в карты, розданные для тура пазаака! Так, Лорд Реван?! Ты всем и каждому показывал, что горячо привязан к Эттону, а потом взял и поступил с ним так, как только с врагами поступать можно! Вот уж воистину: "Что хуже милосердия? Только любовь!"
- Контролируй свои эмоции.
- Даже не собираюсь!
- Сбавь тон, ученик, - снова предупредил я, сделав акцент голосом на обращении, а затем подпустил в тон каплю насмешки: - иначе мне останется предположить, что твои чувства к Эттону не столь джедайски-благородны, чисты и невинны, как ты хочешь меня убедить! Может быть, дело в переносе? Может, ты ассоциируешь себя с Эттоном: он сейчас и ты - тогда? Ах, бедные-бедные доверчивые мальчики, обманутые нехорошим Реваном! Не погладил их нехороший Реван по головке, не обнял, не вытер им слезки!..
Меня подхватило невидимым вихрем, подняло в воздух, а потом с размаху шваркнуло о стену каюты. Почти тут же разряд молнии Силы пронзил тело, вызвав кратковременный мышечный спазм. Меня оглушило звуковым ударом, от которого чуть не лопались барабанные перепонки, и одновременно горло перехватило удушье.
Ничего не видя перед собой, не успев сообразить, что происходит, я поднял стены защиты сознания и потянулся сквозь полную Тьму, окружившую меня, к пламенному язычку Силы, производившему на меня атаки. Нашел. Схватил. Стиснул. И начал рвать плоть носителя этой Силы своею Силой в лохмотья.
…Так я когда-то убил Мандалора, когда уже сам почти бы побежден им. Именно поэтому я сбросил тело вождя кланов в кратер - никому не следовало видеть, что произошло с ним…
…Этот мой особый талант всегда умилял моего мастера, и она называла его варварской боевой формой телекинеза…
…Я не любил эту свою способность, и никогда не применял ее осознанно. Она срабатывала сама, при полной расторможенности волевого контроля, когда разум отказывал мне, а доминантой подсознания становился страх за свою жизнь. До сих пор такое случалось лишь трижды…
Я остановился только тогда, когда огонек жизни моего противника почти потух. Ко мне вернулось зрение, слух, осязание. Ко мне начал возвращаться разум.
Я попытался встать на ноги - все тело болело. Тогда я оставил попытки и просто сел. Потер глаза, пытаясь ликвидировать неприятное ощущение рези, огляделся…
…тело, до такой степени обезображенное, что я не признал бы в нем своего ученика, если бы не его одежда и тот факт, что никого больше в каюте не было, лежало на полу у двери. Вывернутые суставы, торчащие наружу кости. Растекающаяся под телом кровавая лужа. Ошметки кожи и мяса, раскиданные вокруг. Нижняя часть лица Малака превратилась в кровавое месиво.
- Тьма великая!.. - прошептал я севшим голосом.
Потом, начисто забыв, что можно включить внутрикорабельную связь при помощи Силы, кое-как вскарабкался на ноги, в несколько шагов одолел расстояние, отделявшее меня от компьютерного терминала, ткнул дрожащим пальцем в кнопку включения и еле выговорил в микрофон:
- Меддроидов на шестую палубу, в апартаменты. Немедленно! Приготовить колто-камеру, режим… для умирающего. Колто чтобы стерильный… Не экономить!
Я спустился по лестнице и подошел к ожидавшим меня Утеру Винну и Ютаре Бан.
- Итак, ты вернулся с лайтсабером, как я и рассчитывал, - приветствовал меня глава коррибанской Академии.
Лайтсабер с клеймом ситхов на рукояти, оставленный Утером Винном в гробнице Нага Садоу перед началом испытаний, должен был служить доказательством того, что я прошел систему ловушек и тестов до самого конца. Я забрал меч с постамента коленопреклоненной статуи ситха, находившейся в главном помещении гробницы, рядом со Звездной Картой, заменявшей отсутствующий здесь саркофаг.
- Сила хорошо тебе послужила, - одобрительно кивнула мне тви’лечка.
- Ты пошел на риск, добывая артефакт, - сказал Утер Винн.- Ты использовал разум, Силу и боевые навыки, а это не мирная медитация. Иногда, чтобы достичь чего-то, ты должен сражаться. Бой делает тебя сильнее, бой дает тебе страсть. Страсть дает тебе превосходство. Урок, который тебе преподали, является частью последнего теста. Понимаешь?
- Думаю, я понял, - ответил я.
- Хорошо, - кивнул мужчина. – Теперь пришла пора завершающей части твоего испытания. Здесь ты выучишь урок соревнования. Все живые существа, чтобы выжить, должны соревноваться. Таков естественный закон Вселенной. Чтобы обрести твердость духа, надо познать смерть… один из двоих соперников всегда должен двигаться вперед. Среди ситхов законы те же. Соревнуйся или умри. Милосердие неприемлемо. Итак, в последнем тесте тебе предстоит сразиться с равным себе, с таким же, как ты, потому что нет иного способа доказать превосходство и отсутствие милосердия. Обычно это бывает другой студент. Но к тебе особое отношение. Ты будешь сражаться с Ютарой… моим личным учеником.
- Что?! – вскрикнула тви’лечка и всем корпусом развернулась к Утеру Винну. – Так вот, что ты планировал, велев мне принять участие в этом экзамене... Ты хочешь убить меня!
«Как ты сама хотела убить его! – усмехнулся я мысленно. – Не дальновидно было с твоей стороны, девочка, выбирать в помощники первого встречного, вроде меня.»
- Верно, - спокойно подтвердил тот. – У тебя появились слишком большие амбиции, Ютара. Пришло время тебе умереть, а кому-то… более талантливому и рассудительному… занять твое место.
- Нет уж! – женщина оправилась от первого шока и победно усмехнулась, уперев руки в бедра. – Время умереть пришло для тебя! Со мной мой человек.
Утер Винн рассмеялся. У него был приятный смех: негромкий, глуховатый и какой-то… шуршащий. Этот смех вызвал у меня немедленную ассоциацию с золотой осенью на Дантуине.
- Мне жаль, Ютара, но ты ошибаешься, - пояснил он свою реакцию, отсмеявшись; интонация его голоса была шелковистой. - Ты так и не научилась разбираться в людях. Твой человек куда более амбициозен, чем ты думала… не так ли, юноша? – взглянул он на меня.
- Я с мастером Утером, Ютара, - подтвердил я.
Женщина-тви’лек несколько мгновений в потрясенном молчании смотрела на меня, потом взвизгнула:
- Глупец! Ты не понимаешь, что ты наделал!
…Еще как понимаю, девочка!..
Я вопросительно взглянул на Утера Винна.
- Тест продолжается, как и должно, - он сделал мне приглашающий жест рукой в сторону Ютары. – Победи и получишь награду, юноша.
- Единственная награда, которой ты заслуживаешь, это смерть! – выкрикнула женщина, активируя сабер.
Глава коррибанской Академии отступил на шаг назад, освобождая нам пространство для поединка.
- Учти, моя дорогая, - произнес он при этом негромко, - что некоторые тесты менее честны, чем остальные. Желаю удачи!
Он намекал на медленно действующий яд, накануне подмешанный при моем посредстве в пищу Ютары. Поняла ли она его намек?.. Не знаю. Выглядела она сегодня неважно, так что вероятно яд уже сказался на ее самочувствии.
Я отбросил в сторону лишние мысли.
…Бой был коротким – хватило нескольких точных ударов. Я даже не применял Силу, мне хватило меча.
Яд ли сделал свое дело, или тви’лечка с самого начала была мне не соперницей, но победа в поединке с нею далась мне без малейшего труда. После ранения с левой стороны в подреберье, у Ютары подкосились ноги, и она рухнула на каменные плиты пола. Недолгие конвульсии – и она умерла.
- Чудесная победа, мой юный ситх! – похвалил Утер Винн, подходя ближе. – Противник лежит мертвым у твоих ног, и награда твоя... Последний тест пройден, - возникла недолгая пауза, в течение которой глава коррибанской Академии внимательно рассматривал меня, а потом заговорил снова: - Я вижу, что в душе ты настоящий ситх. Ты одарен большими способностями, в этом я больше не сомневаюсь, но… Есть в тебе что-то странное, юноша. Я почувствовал это, как только впервые увидел тебя. В тебе есть нечто необычное, чего я не встречал еще ни в ком. Ты не похож на других студентов моей Академии, - он немного помолчал, что-то обдумывая, а потом спросил в лоб: - Возможно, ты не тот, за кого себя выдаешь? Скажи мне, юноша… скажи мне, кто ты… Кто ты такой на самом деле?
Он воздействовал на меня построением фраз и интонациями голоса, убеждая меня раскрыть свой секрет. «Очень харизматичная личность, - подумал я. – Стальная рука под шелковой перчаткой.» Также я почувствовал давление его Силы, приказывающей мне дать правдивый ответ, но мне хватало сил сопротивляться этому внушению.
Я взвесил все «за» и «против».
…Если я убью этого человека ради сохранения своей тайны, к каким это приведет последствиям?.. Скорее всего, мне придется сражаться с оравой студентов, пытающихся отомстить за своего мастера. Мне придется методично вырезать всю коррибанскую Академию, а я этого не хочу. Если я раскрою свое инкогнито перед ним, и он поверит мне, и не проявит агрессии, даст ли мне это какие-либо преимущества?.. Несомненно, даст. В идеале это даст мне поддержку, или минимум – нейтралитет, со стороны студентов и выпускников Академии в моем противостоянии с Малаком. Плюс к тому, и существенный плюс, в том, что мне не придется истреблять молодое поколение ситхов. А если Утер Винн, взяв мою сторону на словах, позднее предаст меня и донесет моему бывшему ученику, что я побывал на Коррибане?.. Многое ли это изменит?.. Нет, ничего это не изменит. Малак и без того знает, что я ищу Звездные Карты ракатан, чтобы отыскать заново забытый мною путь к Кузнице Звезд…
- Я Дарт Реван, - сказал я и чуть улыбнулся. – Надеюсь, на этой планете еще не успели забыть мое имя?
Он поверил мне. Сильное удивление читалось в его глазах, хотя лицо осталось невозмутимым.
На некоторое время между нами повисло напряженное молчание. Потом он заговорил, и голос его был задумчивым:
- Теперь понятно, почему я ощущал в тебе такое мощное течение Силы… Вот, значит, как? Дарт Реван не мертв, как все мы думали… Мы не встречались раньше, а ведь я стал главой Академии еще при тебе, свергнув старого маразматика Джорака Ульна. Помню, как первое время я все ожидал твоего прилета на Коррибан, разговора с тобой, объяснений… А ты все не появлялся. Я вспомнил слухи, ходившие между студентами, о том, что раньше ты навещал Академию часто только из-за учившегося здесь Эттона Карата, а после того, как он выпустился, ты перестал нас баловать визитами… Потом пришла весть о твой смерти и о том, что твой ученик занял трон ситхов. Малак ни разу не бывал здесь со времени своего возвышения. Конечно, все мои выпускники присоединяются к его армии, но… личными обязательствами я не связан. Ты ждешь от меня, чтобы я сделал выбор между тобой и Малаком?.. Позволь мне отсрочить его. В любом случае, судьба уведет тебя отсюда. Без сомнения, она ведет тебя сразиться с твоим бывшим учеником… Тогда следуй за свой судьбой, мой Темный Лорд. Я никому не скажу ни о том, что ты был здесь, ни о том, что ты здесь делал. Если ты докажешь свое право и вернешься с победой, и я, и все ситхи Коррибана станем твоими слугами.
Утер Винн низко мне поклонился. Выпрямился и пристально посмотрел мне в глаза. Еще раз коротко кивнул и, повернувшись, зашагал к выходу из гробницы.
Я посмотрел на мертвое тело Ютары Бан.
Вот и еще один ситх на моей совести – той совести, что корнями уходит в собственное мое мировоззрение, в значимые для меня ценности и в запреты, которые я сам положил для себя в обход чьей-либо воли. Еще один мертвый ситх… Что ж, лучше один, чем сотни! Я сделал правильный выбор, заняв сторону Утера Винна в его конфликте с собственной ученицей. Похоже, что мне не придется заменять главу коррибанской Академии, когда я верну себе власть над ситхами. Утер Винн - умный человек и чуткий к веяньям Темной Стороны Силы [20].
* * *
«Эбеновый Ястреб» вышел из гиперпространства в системе Звездной Кузни. И сама Кузница Звезд была сейчас прямо перед нами – гигантская сфера с тремя вертикальными крыльями-лопастями – непомерная махина, больше любого космического корабля в сотни раз.
- Звездная Кузня!.. Я никогда не видел ничего подобного, - потрясенно протянул Курт, но его руки уже мелькали над кнопками пульта.- Я пересылаю наши координаты адмиралу Додонне. Возможно, быстрый удар сможет нанести ущерб флоту ситхов, - и еще прежде, чем я решил, что не стоит пресекать эту его инициативу, он сказал: - Сообщение отправлено. Теперь мы должны просто ждать, пока покажутся республиканцы… Корабль вне досягаемости сенсоров ситхов, так что здесь мы будем в безопасности.
«Когда-нибудь я убью этого человека, - пообещал я себе мысленно. – И, надеюсь, это произойдет уже скоро.»
Внезапно на зеленых развертках локатора замелькали красные точки, а внутренний терминал безопасности исторг из себя вопль сирены.
- Что это?
Я сделал шаг вперед от навигационной карты и оказался за спиной у республиканца, сидевшего в кресле первого пилота.
- Небольшая группа ситхских истребителей, - отозвался Курт. – Приближаются быстро! Кто-то должен занять орудийные турели!
Конечно, это придется сделать мне! А кому же еще?.. Ладно. По крайней мере, Онаси не посмел мне отдать прямого приказа, как сделала во время нашего бегства с Тариса Бастила.
Я выскочил из рубки и бегом промчался короткий коридор до кают-компании, а вслед мне неслось:
- Надо сбить эти истребители, пока они не доложили о нашей позиции основному флоту!
Когда я добрался до кабины стрелка правого борта, Кандерус уже занял левую турель. Нас преследовали шесть беспилотных истребителей ситхов.
Мне как раз удалось поймать в прицел и расстрелять вторую по счету машину, когда включилась внутрикорабельная связь, и штурман «Эбенового Ястреба» сообщил:
- У нас проблемы! Мы влетели во что-то вроде искажающего поля… Все мои приборы сбиты! Во всех наших системах массовая перегрузка!
У меня не было времени отвлекаться и задумываться о новой нежданной неприятности – я стрелял.
Я подбил пятый истребитель, заходивший на очередную атаку по широкой дуге, а Кандерус разделался с шестым, мчавшимся на турель прямо в лоб, видимо, рассчитывая после стрельбы в упор увильнуть от столкновения в последний момент, когда снова заработал передатчик внутренней связи:
- В этой солнечной системе одна единственная планета, - треск статического электричества заглушал голос Курта Онаси. - Я попытаюсь посадить нас там… Держитесь! Похоже, посадка будет жесткой!
Двигатели «Эбенового Ястреба» работали на полную мощность, но корабль не столько снижался, сколько падал на неизвестную нам планету.
* * *
События понеслись с небывалой скоростью, словно от того, уложился ли мы с решением своих проблем в одни сутки, зависело будущее Галактики.
Уход с корабля и обследование местности. Поиски запчастей для починки гипердвигателя. Встреча с потомками воинской касты ракатан, ныне выродившейся в полудикое племя Черных Ракат, и возобновление мною давнего договора с их вождем, которому я обещал когда-то, что уничтожу племя Старейшин – клан потомков жреческой касты Безграничной Империи. Зачистка поселения Старейшин. Обряд, проведенный жрецами Черных Ракат, чтобы снять энергетическое поле, перекрывающее вход в Храм древней цивилизации, построившей Звездную Кузню. Мое яростное желание войти туда в одиночку: я чувствовал – я предчувствовал, что должен идти один; и безмерное раздражение: я не успел войти в Храм, жрецы не успели закончить ритуал до того, как появились Джоли Биндо и Юхани. Никто, кроме форсъюзеров не смог бы, в принципе, перетупить порог Храма – защитные системы бы не впустили. А я… я не хотел входить туда вместе с джедаями. Дурные предчувствия во мне все росли, и их только подкрепляли заверения джедаев, что они должны быть рядом со мной, так как «Темная Сторона невероятно сильна в этом месте», и если я войду один, мне «будет угрожать смертельная опасность». Я был практически убежден в том, что основная опасность, которая мне может там грозить, будет исходить от самих джедаев. И предчувствия меня не обманули.
…Поднявшись на верхний этаж Храма, большая часть которого находилась под открытым небом, я сразу заметил вдалеке, под статуей Сумеречной Матери, богини древних ракатан, маленькую фигурку человека, ожидавшего нас. Когда мы подошли ближе, стало ясно, что это Бастила. Мне даже не нужно было смотреть ей в глаза или прощупывать ее Силой – мне достаточно было одного взгляда на ее одежду, на форменную робу темного форсъюзера армии ситхов, чтобы понять, что произошло: Малак сломал джедайку и перевел ее на Темную Сторону Силы. Что-то сейчас будет!..
- Реван! – шагнула нам навстречу Бастила. – Я знала, что ты придешь за мной. Малак думал, что ты побоишься снова войти в этот Храм, но он не знает тебя так хорошо, как я… Того тебя, каким ты стал, изменившись.
«Ошибаешься, девочка, - подумал я. – Обольщаешься самообманом. Я нынешний не слишком-то сильно отличаюсь от себя прежнего. А тебе хорошо знакома лишь маска Таана Рейна, не более того!»
- Скорее, Бастила, пошли с нами! – окликнула джедайку-отступницу Юхани, подошедшая к месту встречи вслед за мной. – Надо бежать!
- Нам нужно отключить поле разрыва и выбраться отсюда, пока не вернулся Малак, - поддержал женщину-кошку подоспевший Джоли Биндо.
- Бежать? – презрительно переспросила Бастила. – Вы не понимаете. Я присягнула на верность Лорду Малаку и ситхам. Я больше не пешка Совета Джедаев!
Джоли Биндо, молча оглядев темноволосую девушку, скорбно покачал головой. Юхани тоже начала что-то понимать: во всяком случае, шаг ее сбился, она запнулась на месте, и радостное выражение исчезло с ее лица. Возможно, она прощупала Бастилу через Силу и ощутила клубившуюся вокруг нее Тьму.
- Что ты имеешь в виду? Объяснись, - потребовал я.
Конечно же, мне и без подробных объяснений было ясно, что имеет в виду Бастила, но маска слегка туповатого косморазведчика, до которого медленно доходят самые элементарные вещи, а потому ему надо все разжевать и в рот положить, настолько срослась с лицом, что роль Таана Рейна я играл уже почти рефлекторно: я мог исправно подавать реплики в духе роли, пока голова была занята другим.
- Ты точно знаешь, что я имею в виду, Реван, - объявила Бастила. – Посмотри, что сделал с тобой Совет! Они превратили тебя в свою марионетку. Они поступают так со всеми, кто действительно наделен Силой. Они говорят о Темной Стороне так, будто бы ее следует бояться, но, на самом деле, их истиной целью является контроль над всеми, кто владеет Силой. Страх перед Темной Стороной – это лишь инструмент для поддержания контроля!
«Ты мне еще тут лекцию о преимуществах Темной Стороны прочти,» - подумал я беззлобно. Довольно забавно было видеть эту милую праведницу с упоением проповедующей в своей прежней манере такие вещи, которые совсем недавно ее саму испугали бы до колик, одновременно вызвав фанатичный гнев.
- Как ты думаешь, почему джедаи запретили тебе и Малаку вступать в Мандалорианские Войны? Они знали, что там ты сможешь раскрыть свой потенциал и вырваться из-под их контроля!.. – горячо продолжала Бастила. – Малак показал мне, что Совет Джедаев управлял мною так же, как когда-то пытался управлять тобой. Они сдерживали меня, потому что знали, что однажды я стану сильнее их всех!
- Твое обращение заняло немного времени, не так ли? – насмешливо протянул я, скривив губы в усмешке. - Я всегда знал, что твоя воля слаба!
Эту фразу произнес уже вовсе не Таан Рейн: маска не сама сползла с моего лица по нелепой случайности или из-за недостатка контроля – я отбросил ее сознательно. Я успел проанализировать ситуацию и принять решение. Если Бастила перешла на Темную Сторону, она мне пригодится в качестве союзника. Дело стоит за одним: убедить Бастилу, что я окажусь для нее намного лучшим господином, чем Малак. Для достижения этой цели мне надо первым делом разбалансировать психику Бастилы, сделать ее уязвимой. В такие игры я умею и люблю играть.
Девушка вздрогнула так, как будто бы я ее ударил. На мгновение глаза ее стали бездонно-темными, а взгляд – потерянным и беззащитным, но мгновение прошло, и она взяла себя в руки.
- Сначала я сопротивлялась, - заговорила Бастила холодно, но чувствовалось, что спокойствие ее – лишь тоненькая корочка льда над кратером бурлящей лавы страстей. – Я выдержала все ситхские издевательства с бесстрастным спокойствием настоящего джедая, опустошив свой разум, но через неделю непрерывных пыток ко мне озарением пришла правда. Малак заставил меня признать мою боль и злость, он показал мне освобождающую силу этих эмоций. А потом он показал мне, как джедаи лишили меня того, что принадлежит мне по праву! – она сорвалась-таки на повышенный тон, и я ощутил исходящий от нее гнев пополам со смятением и болезненной горечью. – Совет Джедаев постоянно использовал мою Боевую Медитацию в своих войнах, но они все равно продолжали относиться ко мне, как к ребенку, как к подчиненному!.. В свои 29 лет я продолжала оставаться падаваном, хотя мастер Вендар давно уж ничему не учил меня! – ее обида взвинтилась до уровня истерики, но гнев продолжал превалировать, и это меня радовало. – Они… они все… завидовали моей Силе… или тому, кем я могу стать! Они хотели, чтобы я склонялась перед ними, называла их мастерами, следовала их Кодексу и исполняла все их прихоти! Все это время они использовали мою Боевую Медитацию для своих корыстных целей, ничего мне не давая взамен!
Пауза. Она передохнула – ей не хватало дыхания от ярости, - собираясь продолжить свою обличительную речь. Я воспользовался моментом.
- Это хорошо, Бастила, что ты, наконец-то, осознала, как обманывали тебя джедаи, и увидела путь к освобождению от оков, - я говорил негромко, мягко, не позволяя доверительности интонаций перерасти во вкрадчивость; я намеренно подчеркивал контраст моего теперешнего дружелюбного тона с агрессивным звучанием моей предыдущей фразы. - А теперь вспомни, кто перед тобой.
Джоли Биндо сильно нахмурился и что-то пробормотал себе под нос. Юхани бросила на меня встревоженный взгляд.
Бастиле не потребовалось много времени, чтобы осознать, на что я намекаю.
- Когда-то ты был Реваном, Темным Лордом и мастером ситхов, но теперь это не так, - покачала она головой, понемногу успокаиваясь: ведь речь теперь шла не о ней. – Сейчас ты только пешка в руках Совета Джедаев и Республики, которой они служат. От той Силы, что была у тебя когда-то, остались лишь жалкие крохи, и твой разум тебе не принадлежит.
Я трижды проклял патовую ситуацию, в которую меня загнала столь долго сохраняемая конспирация: я слишком часто позволял Бастиле помыкать собой и принимать за меня решения, я так редко ставил ее на место, что теперь она просто не видела во мне Дарта Ревана. Она видела только Таана Рейна.
- С мощью Кузницы Звезд Малак уничтожит Республику и завоюет всю Галактику, - подвела итог своим рассуждениям девушка. – И я буду последователем на его стороне… после того, как докажу свою пригодность, убив тебя!
Бастила бросилась на меня, активировав сабер – красный. Конечно, красный. Я предоставил бой Юхани и Джоли Биндо, отступив за их спины. Бастила мне еще пригодиться. То, что моя обработка не дала желаемого эффекта с первого раза, еще ничего не значит: попробуем снова. Мне нужен темный форсъюзер на моей стороне! Значит, убивать Бастилу нельзя – только подранить. Если мы нападем втроем, опасность ненароком прибить ее станет выше. Я лучше подожду, когда она запросит пощады.
…Все произошло практически так, как я и планировал. Получив несколько легких ранений и видя, что с двумя бывшими товарищами ей не справиться, Бастила, слегка оглушенная пущенной мной для порядка – чтобы не вызывать у джедаев лишних подозрений – молнией, отшвырнула от себя круговой волной Силы Юхани и Джоли Биндо и попыталась возобновить разговор.
- Ты сильнее, чем это даже можно было себе представить после того, что сделал с тобой Совет Джедаев, Реван, - обратилась она ко мне, и я сделал знак джедаям, в этот момент вскарабкивающимся на ноги, чтобы они не атаковали; как не странно, эти двое послушались. – Похоже, Малак ошибся: мощь Темной Стороны совсем не ослабла в тебе!
Я был удивлен словами Бастилы. Похоже, я чего-то не понял. С чего вдруг такой резкий переход от презрения к восхищению?.. Ни за что не поверю, что одна единственная пущенная мной молния Силы так ее впечатлила! Тут что-то другое…
Может быть, ее поразило именно то, что я практически не участвовал в драке? Если так, то, значит, в ее душе осталось значительно больше джедайских ценностей, чем мне бы того хотелось. Она подумала, что я проявляю милосердие к ней, в этом дело? Если так, что ж… Бедная глупышка! Ни о каком милосердии с моей стороны речи не шло: не атакуя ее, я был сугубо корыстен. Я, в конце концов, не такой идиот, чтобы в одиночку ринуться на штурм Звездной Кузни! Вскоре мне очень пригодится помощь форсъюзера-не-джедая. Или, быть может, она вспомнила наш длительный флирт и решила, что я щажу ее, потому что к ней привязан?.. Вдвойне глупо! Или… Или, чем Сила не шутит, она сама успела влюбиться в меня, а я этого не заметил?.. Но если так, то почему она тогда не взяла мою сторону, когда я предлагал ей такую возможность, а вместо этого атаковала?.. Возможно, Малак, не будучи в ней уверен, Силой впечатал ей в мозги приказ убить меня… Да, такое возможно. И даже очень вероятно. А угроза для жизни может рассеять даже мастерски внушенный приказ – это не ново.
Какие еще есть варианты?
Например… А что если Бастила разыгрывает тут передо мной спектакль по написанному Малаком сценарию? Что если она пытается заманить меня в ловушку, убедив в том, что стала моей искренней сторонницей? Что тогда? Конечно, любая ловушка в нынешней ситуации будет означать для меня новую встречу с Малаком, но я-то собираюсь встретить его с мечом в руках, и мне вовсе не улыбается оказаться перед ним беззащитным и безоружным пленником!.. Нет, чушь! Бастила – слишком искренняя и импульсивная особа, чтобы Малак стал делать ставку на ее актерское мастерство. Утаивать информацию она еще худо-бедно умеет, но лгать не может абсолютно, ее фальшь сразу видна насквозь.
- Теперь ты видишь силу настоящего Темного Лорда, - сухо ответствовал я.
- Да, Реван! – энергично подтвердила Бастила. – Я была там, когда ты чуть не погиб в ловушке, устроенной Советом Джедаев; я использовала Силу, чтобы сохранить тебе жизнь. Мы навеки связаны моими действиями на том мосту! Совет попытался использовать нашу связь. Они надеялись, что твои воспоминания приведут меня в Звездную Кузницу. Но в наших общих видениях Звездных Карт я также ощутила в тебе остатки Силы! Ты заслуживаешь быть повелителем ситхов, а не Малак. Теперь я вижу это. Вместе мы сможем уничтожить твоего бывшего ученика. И если мы объединим усилия, ты сможешь получить назад свою утраченную сущность!
- Ты предлагаешь мне свою помощь, чтобы вернуть утраченное? – переспросил я и добавил резко: - Ты не можешь не знать, что слияние наших разумов в Силе не вернет мне моих воспоминаний, потому что в прошлом мы были с тобой едва знакомы, и в твоей памяти нет информации, которая помогла бы мне вспомнить себя!
Бастила не смутилась:
- Это так, Реван, твои воспоминания утрачены безвозвратно. Но твоя Сила, твой ум, могущество твоей воли, сущность того, кто и что ты есть – вот что еще остается! Когда-то, давным-давно, ты отрекся от Совета Джедаев, первым за многие поколения освободившись из-под их власти. Ты по праву заслужил свой титул Темного Лорда Ситхов! Вместе мы сможем низвергнуть Малака и вернуть то, что принадлежит тебе!
Она верила в то, что говорила. В ее голосе звучала та же искренняя убежденность, с которой она прежде наставляла меня страшиться соблазнов Темной Стороны Силы и хранить верность Ордену Джедаев. Вот ведь, шутка судьбы!..
- Какие у меня гарантии, что ты не предашь меня? – задал я идиотский вопрос.
Феноменально идиотский вопрос – я прекрасно осознавал это, но мне хотелось услышать, как она станет на него отвечать. Если тщательно и беспристрастно анализировать слова человека, можно узнать много такого, чего иными путями не доищешься.
- Клятва ученика учителю, - ответила Бастила немедленно. – Она укрепит нашу и без того прочную связь в Силе. Никто не сможет разорвать эту связь. Я дам тебе клятву, и вместе мы станем непобедимы!
…Так значит, она хочет стать моим учеником. Клятва ученика – тоже мне, нашла панацею от всех бед! Как будто у меня перед глазами нет множества примеров нарушения этой клятвы – как будто я не знаю, что каждый ученик рано или поздно начинает мечтать о том, чтобы примерить на себя мантию своего мастера!.. Впрочем, сейчас – именно в этот момент – она искренно верит в то, что будет хранить мне преданность, она хочет ее хранить. Похоже, действительно, влюблена…
До джедаев только теперь окончательно дошел смысл происходящего. Или они медлили до сих пор по какой-то иной причине?.. Не знаю.
Джоли Биндо сделал несколько быстрых шагов в сторону Бастилы. Она вскинула перед собой руку, готовясь применить Силу, но темнокожий джедай остановился и заговорил, все еще надеясь что-то исправить словами:
- Послушай меня, девочка… Вспомни: Темная Стороны ведет к смерти и разрушениям. Я видел ужасы, которые ситхи выпустили на Галактику… Ты тоже видела их. Сверни с этого пути, пока не поздно…
- Заткнись, старик! – оборвала его, не дослушав, Бастила. – Твое время прошло! Эра джедаев и Республики минула! Настала век Дарта Ревана и ситхов!
Кашиикский отшельник собирался сказать что-то еще, но не успел.
- Что ж, - я вздохнул и, запрокинув голову, окинул взглядом статую ракатанской богини, отстегивая от пояса рукоять лайтсабера, - я дам тебе шанс положить Галактику мне под ноги, будущая ученица!
Джоли стремительно развернулся ко мне. На дне его зрачков отчетливо пульсировали отсветы паники.
- Не делай этого, юноша! Я не хочу, но буду вынужден сражаться с тобой, если того потребуют обстоятельства. Даже если это будет стоить мне жизни…
- Склонитесь перед возрожденным Лордом Ситхов или умрите! – потребовала Бастила.
Я включил сабер. Лучи клинков, сфокусированные Сердцем Стража [21], полыхнули оранжевым огнем – ярким и яростным, как биение живого камня, их породившего, несмотря на выбеляющий все цвета жар полуденного солнца.
- Настоящий джедай никогда не склонится перед ситхом, – отрезала Юхани.
С шипящим звуком активировались ее голубые мечи.
- Жертвенная кровь освятит этот древний храм во имя ситхов! – в состоянии, близком к экстазу выкрикнула Бастила. – Смерть джедаям!
Патетика речей меня уже достала. Пора было подраться.
Давно пора было подраться.
Первой своей целью я выбрал Юхани – она была для меня наиболее опасна, как воин, чьи навыки боя на мечах существенно превосходили мои; джедай-консул представлял для меня намного меньшую опасность, так как щит против воздействий Силы после встречи с Малаком на «Левиафане» я держал постоянно. Бастила, приняв мою тактику, отвлекла на себя внимание Джоли Биндо. Пока они мерялись силами в прямом и в переносном смысле, я зарубил женщину-кошку. Немного подлечился и помог Бастиле добить джедая-консула.
Теперь оставалось только одно незаконченное дело: надо было отключить то, что Курт Онаси назвал «полем разрыва» – гравитационный луч Храма, работавший по широкому спектру и заставлявший космические корабли падать на поверхность планеты. Как только это будет сделано, «Эбеновый Ястреб» сможет взлететь.
- С каждым мгновением твой бывший ученик становится все сильнее, мой мастер, - сказала Бастила. – Мы должны действовать быстро, чтобы отомстить. Малак заплатит за похищение у тебя мантии Темного Лорда!
* * *
Все остатки нашей команды собрались у трапа «Эбенового Ястреба» в ожидании возвращения ушедших в Храм. И чего, спрашивается, народу не сиделось внутри?..
- Бастила, ты жива! – бросился к вышедшей на пляж из-за поворота горной тропы девушке Курт Онаси. – Я беспокоился о тебе! Я думал, что мы никогда уже больше не увидимся, после того, как Малак…э… минутку… - он затормозил. – Где Юхани и Джоли Биндо? С ними все в порядке? Что произошло внутри Храма?
- Джедаи поступили неразумно, - с легкой улыбкой ответил я, глядя республиканцу прямо в глаза.
- Что… о чем ты говоришь? – не понял он.
Я взглянул на Бастилу и кивнул ей, призывая произнести еще одну прочувствованную речь перед замершими в ожидании ответа слушателями.
Девушка повыше задрала свой остренький подбородок.
- Планы Ордена Джедаев потерпели полный крах, Курт, Дарт Реван возродился! Я принесла ему клятву верности. Вместе мы свергнем Малака и завладеем его флотом, чтобы уничтожить Республику!
Коротко и емко. Определенно, Бастила с ее Боевой Медитацией и даром оратора далеко не самая бесполезная мне личность!..
- Юхани и Джоли не присягнули в верности новому повелителю ситхов. Они погибли из-за своей глупости, - продолжала Бастила. – Теперь присягни Дарту Ревану, или встреться со смертью!
- Ч… что? – заикаясь, потрясенно пробормотал Курт, а потом заорал: - Нет! Мы служим Республике! Мы никогда не перейдем на Темную Сторону!
- Только ты служишь Республике, Курт, - я продолжал улыбаться. – Не говори за остальных.
- Дроиды будут служить Ревану, они на это запрограммированы, - высказала Бастила очевидное и, обведя взглядом остальную часть команды «Эбенового Ястреба», объявила: - Реван вернулся, и Республика обречена. Кто присягнет новому воплощению Темного Лорда?
Мгновенно откликнулся Кандерус Ордо:
- За тобой, Реван, я последую безоговорочно. Ты – единственный великий воин этой эпохи, а мандалорианцы всегда недолюбливали Республику. Светлая Сторона, Темная Сторона – все это для меня не имеет никакого значения. Я буду рядом с тобой, не смотря ни на что.
- Заалбар? – обратился я к вуки.
Вместо Заалбара мне ответила Мишн:
- Я видела, что ситхи сделали с Тарисом! Служащие Темной Стороне плохие! Я и Большой З пойдем с Куртом!
- Нет, Мишн, - возразил своей подруге вуки. – Я связан узами долга. Я должен остаться с Реваном.
- Заалбар, Реван – ситх! – отчаянно вскрикнула девочка. – Прямо, как Малак! Если ты забудешь про долг, это будет не предательство!
«Вот она, логика всех светлых! – мысленно усмехнулся я с оттенком горечи. – Даже ребенка успели испортить...»
- Если я так поступлю, я предам себя, мой народ и моих предков! – проревел вуки. – Я не могу, Мишн! Останься с нами.
- Нет, Заалбар! Я не хочу! Я не буду помогать ситхам против Республики! – раскричалась юная тви’лечка. – Ни за что! Даже ради тебя!
«Вот они, узы дружбы… Поганый мир,» - подумал я.
- Ты не должна помогать ситхам, Мишн, - утвердил Курт, наконец, очухавшийся от первого шока. – Пока я здесь, ты не будешь им помогать! – он вызывающе обратился ко мне, попытавшись заглянуть мне в глаза, но не выдержав и отведя взгляд: - Теперь я вижу, что зря позволил тебе войти в этот Храм. Я должен был предвидеть!.. Сначала Саул, теперь ты… Мне ведь уже было знакомо, что такое предательство!.. Но сам я не предатель, и никогда им не стану! Что бы ты ни сказал и чтобы ты не сделал... Реван, - он запнулся на имени, чуть не назвав меня по привычке, - я не предам Республику! – он все-таки нашел в себе силы оторвать взгляд от песка у себя под ногами и подкрепить свои слова вызовом во взгляде и позе. - Я не встану на твою сторону и не буду стоять в стороне! Я не позволю тебе снова стать правителем ситхов, Реван!
Если бы я чувствовал острую нужду в этом человеке, мне бы ничего не стоило сломать его, впечатав в его сознание Силой приказ служить мне или при помощи обыкновенного убеждения заставив его разувериться в привычных ценностях и идеалах. Он был слаб. Он был морально неустойчив. Он не смог бы долго сопротивляться мне. Так было бы, если бы я видел в нем хоть какую-нибудь пользу для себя. Но этот вечно хнычущий истерик был мне не нужен.
- Значит, прошло время тебе умереть, Курт, - спокойно сообщил я.
Еще прежде, чем я успел активировать сабер, Онаси сорвался с места и бросился бежать по горной тропе, крича во все горло: «Беги, Мишн, беги!» Он скрылся за поворотом раньше, чем я пустил вдогонку молнию Силы.
Первым моим порывом было: догнать сволочь!
- Отпусти его, - удержала меня за рукав мантии Бастила. – Нам нельзя терять время. У нас есть дела поважнее, мой мастер. Он не сможет причинить никакого вреда, оставаясь на этой планете.
Я заставил себя остыть. Я подумал и кивнул, соглашаясь с доводами моей новой ученицы. Плюнем на этого республиканца – сарлакк с ним! Надеюсь, он попадется на обед домашним зверюшкам Черных Ракат.
Я вернулся к трапу «Эбенового Ястреба» и обнаружил, что Мишн никуда не делась. Она даже не подумала последовать совету Курта и по-прежнему стояла рядом с Заалбаром.
- Ты осталась одна, Мишн, - отметил я. – Поклянись мне в верности.
- Нет! Никогда! Ни за что! – снова раскричалась девочка; кажется, она не понимала, что мы не шутки шутим, что все происходит на полном серьезе. – И я в стороне не останусь, даже если ты меня прогонишь прочь! Тебе… тебе придется убить меня! Но ты не сможешь! – торжествующе заключила она. – Я не верю, что ты полностью перешел на Темную Сторону! Не полностью! Я не верю, что ты сможешь убить меня! Не сможешь, если я первой не нападу!
Наивная идеалистка!.. Да, я не хочу убивать ее, но мое желание ничего не меняет. Я не могу позволить себе оставить ее здесь вместе с Онаси: на пару с ней даже бездарный в отношении работы с техникой солдат непременно найдет способ выбраться с этой планеты.
- Я не стану убивать тебя, - сказал я вкрадчиво, делая еще одну попытку ее переубедить. – Это сделает Заалбар, если я прикажу ему.
…Такие ходы обычно безотказно действуют против романтически настроенных юных барышень, которые по молодости своей подсознательно уверены в собственном бессмертии – на юных барышень, которые плохо представляют себе, что такое смерть, и поэтому им кажется, что, в принципе, умирать не страшно, но вот смерть от руки (или, в данном случае, от лапы с вибромечом) лучшего друга, на их взгляд – это ужас беспредельный, потому что с хорошими людьми таких гадостей не случается. Юные барышни немеют и теряют всякую способность соображать от одного предположения, что подобное может с ними случиться…
Мишн действительно прекратила кричать и растерянно заморгала глазами в пол-лица, абсолютно пустыми от каких бы то ни было мыслей.
Заволновался вуки.
- Я обязан тебе жизнью, Реван. Я буду верен тебе всю жизнь. Я не нарушу своей клятвы. Но ты не можешь просить меня предать моего лучшего друга! – зарычал он с угрозой.
Привязанность Заалбара к Мишн начала перевешивать его чувство долга. Это привело в чувство впавшую было в ступор девочку.
- Похоже, тебе самому придется заняться грязной работенкой, Реван! – подначила она радостно. – Если хватит смелости!
«Ну, что за глупый ребенок!.. - обреченно подумал я. – Сама лишила себя последнего шанса.»
Я не могу ее убить. Если я убью ее, Заалбар точно восстанет против меня, а вуки я терять не хочу. Он еще может мне пригодиться – тем более что численность моих приверженцев и так катастрофически сократилась.
- Ты обязан мне жизнью, Заалбар. Ты сделаешь так, как я хочу, - я применил принуждение Силой. – Убей ее.
- У меня… у меня нет выбора, - рев вуки стал протяжно-горестным. – Обязанность жизнью стоит большего, чем одна жизнь. Это клятва моего народа. И я не могу нарушить ее даже ради тебя… Прости, Мишн!
…«Даже ради тебя» прозвучало в моем сознании эхом. Мишн не захотела отступиться от Республики, от этого далекого абстрактного символа, которого она сама не понимала, ради Заалбара, а вуки был готов поступиться своей честью и своим будущим ради нее – и поступился бы, если бы не внушение Силой. Их дружба не была равноправной. Мишн только брала, ничего не давая взамен…
- Заалбар, что ты такое говоришь? – девочка попятилась назад, жалко улыбаясь, но все еще до конца не веря. – Это же я – Мишн! Большой З, это же я… Я! Пожалуйста, Заалбар, не делай этого!.. Не-е-ет!
- Прости, Мишн!!! – раскатилось по пляжу и над морскими волнами оглушительным ревом.
Поднялись и упали вибромечи. Кровь залила белый песок.
- Восхитительная работа, Лорд Реван! – откомментировала Бастила. – Твоя безжалостность, мой мастер, утонченно изыскана. Узурпатору не стоило даже надеяться, что он сможет сравниться с тобой!
Мне было тошно слышать лесть моей новой ученицы. Малак никогда не лебезил передо мной. И он никогда не восторгался вынужденными убийствами. Отсутствие милосердия не означает полного бесчувствия. Ситхи не дроиды. Делай то, что должно, не взирая на эмоции и личные привязанности – вот это отсутствие милосердия. Кто сказал, что ситх должен испытывать ликование, приговорив к смерти девочку-подростка, чья единственная вина состояла в том, что ее маленькая головка была битком набита республиканской пропагандой и джедайским морализаторством? Бред! Грязь. Погань.
Я смотрел в сияющие глаза моей новой ученицы и читал в ее душе, уже понимая, что, если она не захочет меняться, когда-нибудь мне придется избавиться от нее. Джедай не превращается в одночасье в ситха. Страсть дает силы для боя, но в состоянии гнева, ярости, бешенства нельзя находиться годами. Такого не выдержит ничья психика. Ситхи это знают. Бастила пока не ситх, она прет против законов природы. Мишн долгое время была нашей спутницей и ее младшей подругой, Бастила не может сейчас испытывать радости по поводу ее смерти - тем более, такой глупой смерти… Не может – но испытывает. Угрожающий симптом, если не списывать его на фанатизм новообращенной. Существо, потерявшее всякие принципы, стоит в шаге от сумасшествия и не подходит для жизни в людском сообществе. В любом людском сообществе. Даже ситхском. А потому, если Бастила не изменится, мне придется ее убить, несмотря на всю ее полезность.
Я отвернулся от трупа Мишн и пошел на корабль. Поднявшись по трапу «Эбенового Ястреба», я направился в рубку корабля. Теперь кресло первого пилота некому было у меня оспорить. «Великое достижение!» - грустно посмеялся я над самим собой.
* * *
«Эбеновый Ястреб» летел на автопилоте, а мы с Бастилой находились в кают-компании корабля. Бастила устанавливала связь с вышедшим из гиперпространства и появившимся на экране радаров флотом Республики.
- Республиканский флот, должно быть, получил сообщение, посланное Куртом, когда вы садились на этой планете, - рассуждала вслух девушка. – Если бы Малак отвлекся на атаку республиканцев, мы смогли бы подобраться достаточно близко к доку Звездной Кузни и совершить высадку.
…Меня радовало спокойствие, обретенное ею за пару последних часов. Ситхи черпают Силу из эмоций, но не должны забывать опираться на трезвый расчет. Возможно, Бастила не окончательно потеряна для Темной Стороны, и мне еще удастся воспитать из нее приличного ситха…
Через треск в эфире прорезался голос.
- Это адмирал Форн Додонна, для «Эбенового Ястреба». Вы слышите нас?
Мгновением позже возникло голографическое изображение.
- Адмирал Додонна, это Бастила Шан из Ордена Джедаев, - моя новая ученица выпрямилась и встала в классическую позу «джедай, делающий доклад магистрам» перед сенсорным лучом голопередатчика. - Мы установили с вами связь.
- Хорошо, что нам удалось связаться с вами, Бастила. Мы боялись, что потеряли тебя. Согласно сообщениям Курта Онаси, мы думали, что Малак захватил тебя в плен…
- Джедаи, посланные, чтобы спасти меня от Темного Лорда, сработали хорошо, - сообщила Бастила и, придав своему лицу скорбное выражение, добавила: - К сожалению, я должна доложить, что Курт погиб в этой миссии.
«А она не такая уж плохая актриса, как мне казалось ранее, - отметил я. – Надо взять это на заметку! Жизнь в Ордене способна научить лицемерию даже самых несдержанных…»
- Его потеря – большой удар для Республики, - было видно, как на лице адмирала отразилось искреннее огорчение. - Мы бы использовали его в этой битве… Мы почти отступили, - Бастила бросила на меня вопрошающий взгляд, и я чуть заметно покачал головой в отрицании. – Мы несем тяжелые потери от флота ситхов и Звездной Кузни.
- Не отступайте, адмирал! – призвала Бастила. – Вам нужно сейчас атаковать Звездную Кузню, иначе ситхские армады уничтожат Республику.
- Я попытаюсь провести атаку, но у нас почти не осталось сил. Мы продержимся, только если тебе удастся с помощью твой Боевой Медитации повернуть их наступление вспять, - рядом с высокой голографической фигурой появилась еще одна, маленькая. – Это мастер Вендар. Некоторое количество рыцарей-джедаев присоединилось к флоту под его командованием.
Вендар Токар?..
Я удивился.
Надо же, оказывается, этот сморщенный острозубый ушастик выжил! Не внимателен был Малак при зачистке Дантуина, не внимателен… Впрочем, там, кажется, прошла орбитальная бомбардировка, как на Телосе и Тарисе – никакой наземной операции. Тогда можно понять, каким образом эта обезьянка умудрилась спастись…
- Сила Бастилы, адмирал, поможет нам выиграть эту битву, - заговорил глава уничтоженного дантуинского Анклава Джедаев, - но победа окажется неполной, если Малак сбежит. Уничтожение Звездной Кузни является вторичной задачей, главное сейчас – это обезглавить армию ситхов, лишив ее лидера.
Последовал вопрос адмирала:
- Что вы предлагаете, мастер Вендар?
- Маленький эскадрон рыцарей-джедаев на истребителях может прорваться через блокаду ситхов и причалить к космической станции, - ответил тот. - Если они смогут найти Малака, мы покончим с угрозой ситхов раз и навсегда.
Я ощутил отголосок мстительной радости, оценив юмор ситуации: мастер-джедай и республиканский адмирал обсуждают, как им «раз и навсегда» уничтожить ситхов на глазах… у ситхов!
- Я прикажу флоту продолжить наступление и оказать некоторую помощь вашим истребителям, - кивок адмирала, выражающий согласие с высказанным только что планом. – Но как быть с Бастилой и ее Боевой Медитацией?
- Бастила Шан и Таан Рейн должны присоединиться к нам, - ответил Вендар Токар. – Нам нужна объединенная мощь всего Ордена, чтобы победить Малака.
- Как пожелаете, мастер Вендар, - поклонилась Бастила.
- Да пребудет с вами Сила, - отозвался тот стандартной фразой.
Голограмма погасла.
- Дураки! Какие же они дураки! – вынесла вердикт моя новая ученица, повернувшись ко мне, едва связь с флагманом республиканского флота прервалась. – Даже мастер Вендар не почувствовал в тебе Тьмы, даже он не понял, что Темный Лорд вернулся! Ударные силы джедаев и республиканские войска послужат нам замечательным прикрытием в процессе того, как мы будем охотиться за твоим бывшим учеником. Как только мы уничтожим Малака, я смогу использовать свою Боевую Медитацию и мощь Звездной Кузни, чтобы уничтожить республиканский флот. Все наши враги будут повержены в единственный славный день!
«Слишком много директивных высказываний. Слишком много «я». И опять ты пытаешься принимать за меня решения, как будто бы ничего не изменилось,» - подумалось мне. К сожалению, сейчас снова было неподходящее время, чтобы ставить зарвавшуюся девицу на место.
* * *
Нельзя сказать, что бои на последовательно проходимых нами уровнях Звездной Кузни были особенно тяжелы. Главное было держаться вместе, поближе друг другу, а не разбегаться в разные стороны в погоне за одиночным противником. Мы продвигались вперед с хорошей скоростью, несмотря на то, что выставленные Малаком против нас дроиды, солдаты ситхов и темные форсъюзеры-курсанты исчислялись десятками. Они валом валили со всех сторон, изо всех дверей. Предоставляя джедаям ввязываться в затяжные противостояния, мы шли сквозь строй, прорубая себе дорогу и не огладываясь на тех, кто оставался позади. Всех перебить было попросту невозможно, да и не хотелось убивать их, на самом-то деле: совсем скоро, как только я найду своего бывшего ученика и накажу его за предательство, его войска снова станут моими войсками, и вот тогда-то мне предстоит серьезно озаботиться их численностью. Не следует без нужды убивать своих будущих солдат, учеников и подданных.
В центральном зале командной палубы Звездной Кузни мы выдержали короткую схватку с тремя форсъюзерами, значительно лучше тренированными, чем курсанты, встречавшиеся нам ранее. Тем не менее, ни для меня, ни для Бастилы они не были сколько-нибудь серьезными конкурентами.
Когда я нашел следующую дверь, ведшую из зала, открыл ее и переступил порог, Бастила окликнула меня.
- Звездная Кузница атакована всем флотом Республики, мой мастер! Если я не использую свою Боевую Медитацию, чтобы повернуть поток, крупные боевые корабли адмирала Додонны уничтожат станцию. Мне нужно остаться здесь, в командном центре, чтобы я смогла наилучшим образом использовать Боевую Медитацию против нашего врага. Если я этого не сделаю, Звездная Кузня будет потеряна! Ты должен встретиться с Малаком без меня… Найди его, убей и востребуй принадлежащее тебе по праву звание Темного Лорда Ситхов!
…Мне не ко времени вспомнилось мое недавнее предположение о том, что Бастила может быть подослана Малаком, чтобы заманить меня в ловушку. Если так, то все сыгранно, как по нотам, и, конечно, Бастиле нет никакого резона выходить вместе со мной против Малака лично: она уже свою часть миссии выполнила – завела меня в сердце Звездной Кузни. К тому же, оставшись здесь, она сможет в безопасности дождаться исхода нашего с Малаком поединка, и, кто бы из нас не победил, останется в выигрыше. Если Бастила заманила меня в ловушку по приказу Малака, то в случае его победы она получит награду. Если же верх одержу я, то она останется моей ученицей…
«Все, хватит! Не время! - оборвал я собственные параноидальные мысли. – Посмотрим на дело с конструктивной стороны: Звездная Кузня действительно может быть уничтожена республиканским флотом, если Бастила не вмешается в течение боя, а это мало того, что мне не выгодно, так еще и смертельно опасно. Сам-то я пока что здесь нахожусь!»
- Оставайся, - согласился я и взглянул на Кандеруса Ордо: - Последи за ней, ладно?
Не знаю, понял ли мандалорианец подоплеку моей просьбы, но он просто кивнул и остался с Бастилой, чтобы охранять ее, ведь в течение глубокой медитации она будет беззащитна, а на палубах станции осталось еще предостаточно агрессивно настроенных к нам людей.
Я миновал длинный зал и открыл следующие двери.
За дверями меня ждал Малак. Возле него корчились под телекинетическим захватом два джедая. Увидев меня, Малак ускорил их медленную смерть от удушья: одного он добил броском меча, другого – молнией Силы.
- Я устал от этой игры, Реван, - и действительно в голосе моего бывшего ученика была скорее утомленность, чем гнев. - Ты сидел занозой в моем теле с того самого момента, как я выхватил мантию Темного Лорда из твоих хилых рук! Ты сделал ошибку, придя сюда, Реван. Звездная Кузница подкрепляет мою власть над Темной Стороной. Здесь ты мне не ровня. И на этот раз ты не сбежишь!
Я не собирался никуда бежать. Помнится, при нашей последней встрече, это он от меня бегал!.. Вслед за этой мыслью пришла обида, яркая и вещественная, как у мальчишки-подростка: «Что это еще за выпады насчет «хилых рук»? Может, еще ростом и мышцами померяемся?..» Да, я уступал Малаку и в росте, и в физической силе, но всегда превосходил его ловкостью и выносливостью. Да и интеллектом, если на то пошло!
- Ты знаешь, что я – истинный Лорд Ситхов! – ответил я резко. – Вспомни свое место и склонись передо мной!
«…тогда я, может быть, тебя прощу…» - эта мысль пришла ко мне из ниоткуда, и я сам поразился ей. Какая чушь! Я не собираюсь миловать предателя, какие бы дружеские чувства не испытывал к нему в прошлом. Это не по-ситхски.
- Ты можешь заявлять о своих правах сколько угодно, Реван, но ты потерял Силу, которой когда-то владел! – желтые глаза сузились, некая неметаллическая хриплость появилась в голосе Малака, и от него полыхнуло такой же ослепляющей ненавистью, как до этого на «Левиафане». – Ты больше не Темный Лорд. Ты вообще ничто! Ты незначительное пятно, недостойное моего внимания. Я превзошел тебя во всем и совершил то, чего ты никогда не мог… Леди Трейа ошиблась, сделав ставку на тебя. Ты никогда не был способен исполнить пророчество!
На мгновение я буквально окаменел, потом меня приливной волной захлестнуло бешенство, и, презрительно скривив губы, я осведомился, вложив в тон голоса весь свой яд:
- Так значит, это ты у нас теперь Избранный Темной Стороны Силы?
- Это всегда был я! - желтая радужка его глаз слегка замерцала под влиянием какой-то новой эмоции. – Только Дарт Трейа не видела этого, будучи слишком увлечена тобой… Это всегда был я, - повторил Малак. – Моя кровь – наследие Силы. Я – сильнейший в своем поколении. Я нанес невосполнимый урон Ордену Джедаев и скоро окончательно истреблю его. Мне остался лишь шаг до полного уничтожения Республики! И я открыл настоящий потенциал этой ракатанской фабрики! – он сделал жест рукой, показывая, что говорит о станции, на которой мы находимся. – Ты даже не представлял себе всю мощь этого места! Сами стены здесь живут энергиями Темной Стороны!.. А теперь, мой старый учитель, я позволю Звездной Кузнице уничтожить тебя!
Одновременно в зале за моей спиной заработали шесть генераторов, выплевывая одного за другим наружу боевых дроидов улучшенной модели – мне уже приходилось сталкиваться с такими на нижних этажах станции, и потому я знал, что в их системах были использованы не только мои давние разработки, но и множество других не запланированных мною новшеств.
…Ну что, право, за детские выходки! То ли мой бывший ученик окончательно повредился в рассудке, то ли он теперь меня совсем ни в грош не ставит…
С дроидами я драться не стал. Просто последовательно отключил с компьютерных терминалов штампующие их конвейеры. И поспешил за успевшим скрыться Малаком.
Лифт. Подняться на этаж выше. Двери. Еще одни.
Длинная лента прохода в центр зала. Огромного зала, вместо стен которого были обзорные окна. Мое внимание на несколько мгновений привлекли какие-то прозрачные капсулы, отдаленно напоминающие колто-камеры. Эти капсулы с телами живых существ внутри были хаотично расставлены по всему помещению. Но я заинтересовался ими лишь на пару секунд. Сосредоточил внимание на Малаке.
- Отлично, Реван, - приветствовал мое приближение мой бывший ученик. – У меня была уверенность, что защитники Звездной Кузни уничтожат тебя, но вижу, что ты еще не позабыл старые трюки. Ты сильнее, чем мне казалось; сильнее, чем тогда, когда был Темным Лордом. Не думал я, что такое возможно.
- Я всегда был сильнее тебя, Малак, - холодно сообщил я. – Поэтому я был повелителем.
- Когда-то ты был сильнее, чем я, Реван. Но, как и положено ученику, я тебя превзошел. Учитель всегда должен быть сильнее своего ученика… вот почему я тебя предал.
Я слышал от него это объяснение во второй раз. Зачем он повторяется?.. Пытается убедить самого себя в собственной правоте?.. Но ведь и я продолжаю твердить, что сильнее его, как будто хочу сообщить ему свою убежденность в этом… Возникает ощущение, что нас что-то удерживает от поединка, что по непонятной причине мы все ходим вокруг до около, не решаясь скрестить клинки.
- Ты предал меня издалека, - я внезапно почувствовал сильную боль в груди и задышал ровнее и глубже в надежде ее изгнать. – Ты боялся встретиться со мной лицом к лицу, Малак.
- Нет! – его глаза сверкнули яростным протестом. – Я готов был к поединку с тобой, Реван, но судьба мне предоставила лучшие условия. Я увидел возможность и ухватился за нее. Устроенная джедаями ловушка только ускорила мое решение. Если бы они не напали, я очень скоро вызвал бы тебя на бой за право возглавлять ситхов.
- Ты знал, что я сильнее тебя, - повторил я, с трудом маскируя отчаянье: боль все никак не уходила. – Ты и сейчас это знаешь.
- Тебе не откажешь в живучести, - признал Малак; если бы он мог улыбаться, он бы, наверное, сейчас улыбнулся. – Ты пережил мое первое покушение благодаря вмешательству Бастилы. Ты спасся при разрушении Тариса и сбежал от меня на «Левиафане». Ты даже выжил после моей попытки уничтожить тебя с помощью Звездной Кузни. Судьба и рок сговорились хранить тебя живым, вопреки всем моим стараниям. Мы неумолимо шли к этой финальной конфронтации, Реван. Теперь я вижу, что решить ее можно будет только тогда, когда один из нас уничтожит другого. - Мне показалось, или его голос действительно слегка дрогнул? Неважно. Главное, что меня отпустила боль, исчезнув также внезапно, как и появилась. - Мы будем снова сражаться… и победитель станет вершить судьбы Галактики! – закончил Малак, активируя сабер и одновременно окружая себя защитной аурой Силы.
Малак атаковал. Я ждал этого.
В моей тактике боя не было ничего принципиально нового – я действовал по той же схеме, что и на «Левиафане». Ускорение, заход за спину, вихрь клинков. Малаку, по-прежнему, было нечего противопоставить такому напору.
Он бежал – устремился к одной из странных капсул. Я – за ним.
- Ты продолжаешь удивлять меня, Реван. Если бы именно ты раскрыл настоящую мощь Звездной Кузни, ты бы мог стать действительно непобедимым. Но ты поступил, как дурак! Все, что ты видел, это большая фабрика, все, что ты когда-либо представлял, это бесконечный флот и армия, выступающие против Республики. Ты был слепцом, Реван – слепым и глухим!
…Почему я не добил его, пока он произносил эту речь?.. Не знаю. Вероятно, мою руку удержала та же невнятная причина, которая и во всех предыдущих случаях заставляла нас длить диалоги, вместо того, чтобы сражаться…
- В твоих словах содержится хоть толика смысла? – спросил я, оставаясь настороже.
- Звездная Кузница – это нечто большее, чем просто космическая станция. В некотором роде, она – живое существо. Она голодает. И она питается темной сутью каждого из нас. Оглянись, Реван! Видишь эти тела? Ты помнишь их еще с орденских времен. Это джедаи, которые пали, когда я атаковал Дантуин. Они мертвы, почти что полностью мертвы… за одним единственным исключением: я не позволил их душам уйти в Силу. Вместо этого я принес их сюда. Звездная Кузница поглощает то, что осталось от их Силы, и передает мне темную энергию!
«Да он же хвастается, - во внезапном озарении понял я. – Он ждет от меня оценки, восхищения, возможно, даже сам не задумываясь об этом!»
- Ты не сможешь победить меня, Реван! Не здесь, не в Звездной Кузне. И не тогда, когда я питаюсь Силой всех этих джедаев!.. И когда ты будешь повержен, я поступлю с тобой также, как поступил с ними. Ты будешь заперт в ужасное существование между жизнью и смертью, и твоя Сила будет питать меня, пока я завоевываю Галактику!
Одним стремительным порывом Силы он высосал всю подчистую жизненную энергию находившегося в капсуле человека. Раны Малака мгновенно затянулись.
Энергетический вампиризм? Не ново! Чем Малак хотел меня удивить?.. Разве что тем, что это был вампиринг многократно усиленный, отбирающий жизнь существа за долю секунды и столь же быстро приносящей исцеление телу форсъюзера… Ладно, я понял. Повторной демонстрации не требуется.
Очередное ускорение – и помчались. Затормозить перед капсулой, пустить молнию Силы, уничтожить кормушку – и бежим дальше. Малак, конечно же, погнался за мной. Так мы и бегали. Малаку даже пару раз удавалось нагнать меня, но я от него снова отрывался.
Вскоре капсулы кончились. И вот тогда я остановился и встретил лицом к лицу своего бывшего ученика.
…Когда луч моего сабера завершающим ударом вошел ему под левую ключицу, он запнулся и начал оседать на пол. Не упал плашмя, а удержал равновесие тела на одном колене.
- Я… - он закашлялся. - Невозможно… Я… меня нельзя победить… Я – Темный Лорд Ситхов!
Я смотрел на склоненную передо мной голову моего бывшего ученика. Горячка боя ушла, осталась грусть и сожаление, не понятные мне самому.
- Нет, Малак. Настоящий повелитель ситхов – это я.
- Да… я не могу больше этого отрицать. Ты единственный, кто заслуживает… кто по-настоящему заслуживает быть Темным Лордом. Именно ты нашел первую Звездную Карту на Дантуине, Реван, - он снова закашлялся, еще сильнее. – Именно ты повел нас на бой за Звездную Кузницу. Я только шел за тобой во след. Я пытался узурпировать твою власть, украсть титул Темного Лорда Ситхов у тебя. Но теперь я понимаю… Судьба с тобой, Реван. А не со мной. Ты… Ты – Дарт Реван, Лорд… - его кашель стал булькающим; мне показалось, что он задыхается. - Лорд Ситхов… А я… ничто.
- Ученик выучил свой последний урок, - произнес я негромко.
- И все закончится так, как я всегда знал: во Тьме…
Он корпусом качнулся назад, словно в последней попытке удержать себя от окончательного падения. Падения во всех смыслах этого слова. Сил ему не хватило, рука разжалась, выпустив рукоять меча, и та покатилась, покатилась… А Малак упал вперед – лицом и грудью на стальные панели пола эстакады, опоясывавшей зал под обзорным окном.
…Секунда… Доля секунды – вернее… Гул нарастал в ушах… Мое тело раздирала настолько непереносимая боль, что хотелось орать в голос… Я почти ничего не видел, меня ослепил какой-то нездешний свет… Рот наполнился кровью… Потом звездная тьма бескрайнего космоса обняла меня, и в этой Тьме я услышал мелодию… музыку сфер, похожую на ласковое дыхание ветра…
А потом все прекратилось – также быстро, как и началось. Я не понял, что произошло со мной за эту долю секунды, да и не задумывался в тот момент над этим.
Я шагнул вперед, не опустился, не упал – рухнул на колени, приподнял, обхватил руками, обнял израненное тело моего бывшего ученика… нет, не бывшего, просто – ученика… друга, названного брата – моего спутника в Силе.
В его теле медленно затухала жизнь.
* * *
- Малак мертв! Приветствуйте все возвращение Дарта Ревана – истинного Лорда Ситхов! – выкрикнула Бастила, и голос ее далеко разнесся под закатным небом, над древним камнями ракатанского храма и морем, подступавшим к самому его фундаменту.
- Да здравствует Лорд Реван! – хор многоголосой толпы. - Да здравствует Лорд Реван!
Я вышел на балкон ракатанского Храма, и остановился точно под ступнями статуи Сумеречной Матери. Сложил руки на груди.
- Ситхи склоняются перед тобой, - соловьем заливалась Бастила. – Ты вернул себе свой законный трон! – Моя новая ученица глубоко поклонилась мне с изяществом, которое радовало взгляд. – Орден Джедаев разорван в клочья, и лишь вопрос времени, когда твои прислужники-ситхи окончательно сотрут его с лица Галактики. Республиканский флот уничтожен. Миры Ядра беззащитны против нас!
- Да здравствует Лорд Реван! – снова криками взорвалась толпа, стоявшая под балконом.
Я не слышал в голосах этих людей подлинного энтузиазма. Они не знали, на что им рассчитывать в будущем, чего опасаться. Слишком быстрая смена фигур в статусе Лорда Ситхов – я, Малак, потом снова я – сбивала их с толку.
- Да здравствует Лорд Реван! – звучало неумолкающим эхом.
На моем лице застыла циничная усмешка. Но она была только маской, потому что мысли мои были далеко.
* * *
…Я привез его на Коррибан, поручил заботам Утера Винна, особо указав на то, что его пребывание здесь должно сохраняться в полной и абсолютной тайне. Утер спросил, что следует делать, если гость излечится раньше времени моего возвращения и начнет буянить. Я спросил, приходилось ли ему изучать вопрос блокировки способностей одного форсъюзера группой одаренных. Глава коррибанской Академии хмуро кивнул и подтвердил, что сможет сделать это, если потребуется.
Я сам еще слишком многого не оценил, не осмыслил, а потому действовал по наитию. Отчетливо я понимал одно: ни Бастила, ни подданные моей будущей Империи – возрожденной Империи Ситхов – не должны знать о том, что Малак выжил после нашего с ним поединка в Звездной Кузне. Почему не должны? На то было великое множество причин. И первой в списке стояла та, что абсолют моей власти сейчас, в нынешний переходный период, не должен был подвергаться ни малейшему сомнению.
…Я смог вернуться на Коррибан только два месяца спустя. Война с Республикой поглощала мое время без остатка. Я спустился на планету в пассажирском шатле от «Левиафана», оставшегося на орбите. Предупрежденный о моем визите Утер Винн уже ждал меня, чтобы проводить в Академию, сообщив по пути, что никаких коллективных мероприятий от него и его учеников не потребовалось: гость так и не предпринял ни одной попытки бежать или напасть на приносивших ему еду дроидов. Путаным лабиринтом подземных переходов мы добрались до заброшенной гробницы Лорда Ситхов, чье имя не сохранила история. Здесь были оборудованы жилые помещения для пленника-гостя.
Я распрощался с главой коррибанской Академии, и он ушел, оставив меня в одиночестве.
Я некоторое время постоял перед дверью, собираясь с силами, потом повернул ручку замка и вошел внутрь.
Он ждал меня. Думаю, он через Силу почувствовал мое приближение.
- Реван, - холодно встретил он меня, не поднявшись из кресла, в котором сидел, и даже не склонив голову в знак приветствия.
- Здравствуй, Малак.
Я прошел вглубь комнаты и сел во второе имевшееся здесь кресло.
Он молчал, безо всякого выражения на лице рассматривая меня. Впрочем, его искусственная челюсть вообще сильно ограничивала мимику…
Я молчал тоже. Не знал, о чем говорить. Все заготовленные слова куда-то выветрились из головы.
- Зачем? – глухо спросил он, когда молчание уже невыносимо затянулось.
«Зачем» - очень правильный вопрос, я всегда предпочитал его практицизм рефлексивному «почему», Малак - тоже, так как он, даже в большей, чем я, степени, был ориентирован в будущее, а не в прошлое. Однако сейчас, впервые, наверное, в жизни, я предпочел бы услышать «почему». На этот вопрос я знал, как ответить. Ответ на «зачем» был для меня самого загадкой.
- Чтобы жил, - ответил я сухо.
Он опустил взгляд.
- Пытать будешь? – голос его по-прежнему звучал безинтанационно, равнодушно.
Такого вопроса я не ожидал, хотя следовало бы.
- Зачем мне тебя пытать? – отозвался я вопросом на вопрос более резко, чем мне хотелось бы.
Малак пожал плечами.
- Не знаю. Например, чтобы отомстить. Растянуть месть во времени.
Меня начинали раздражать его отстраненность, холодность, его спокойствие.
- Если ты думал, что я собираюсь тебя пытать, почему не попытался бежать отсюда?
Он ответил, хотя мне казалось, что он промолчит.
- Я все равно уже мертв. Я умер там, в Звездной Кузне, а то, что длится сейчас, это просто агония плоти. Рефлекторные конвульсии тела, у которого уже отрублена голова.
Я поморщился от этого сравнения. Мне не понравилось, что это сравнение он применял к самому себе.
- Я не собираюсь тебя пытать, - сказал я четко. – И вообще, пока что я никаким способом тебя наказывать не собираюсь. Ты уже свое получил. Если не будешь делать глупостей, дальнейшая твоя жизнь не станет для тебя предсмертной агонией.
- Как пожелаешь, - в его ответе было чересчур много покорности.
Создавалось такое впечатление, будто пока его тело ведет диалог, душа пребывает где-то невообразимо далеко.
«Да он же попросту перекрыл себе все каналы восприятия, заглушил ощущения, отрезал эмоции!» - внезапно понял я. Сделал он это непроизвольно или намеренно? Сейчас не важно. Главное – вывести его из этого ступора как можно скорее. Он ведь, действительно, агонизирует…
Я встал, подошел к его креслу, присел рядом с ним на корточки.
- Малак, - я заставил его смотреть мне глаза в глаза, - чтобы ты сделал, если бы я дал тебе сейчас сабер?
- Ничего.
- Совсем ничего? Не попытался бы напасть на меня? Убить?
- А зачем? – он отвел взгляд. – Я тебе не ровня. Ты бы снова победил меня.
Та-а-ак!.. Похоже, дела у нас обстоят гораздо хуже, чем я думал: Малак разуверился в себе, и именно это отняло у него и волю к борьбе, и само желание жить.
- Это нормально, ученик, - сказал я мягко. – Я сильнее тебя, потому что твои умения еще не возросли до моего уровня. Но когда-нибудь они до него дорастут. А, возможно, и превзойдут его…
Лед его глаз дал трещину, сквозь которую проглянуло не удивление даже, а шок.
- Ученик? - переспросил он не своим голосом.
Я просто кивнул.
Поскольку он молчал и продолжал потрясенно, недоумевающее смотреть на меня, я несколько погодя пояснил:
- Я способен простить, Малак. Мы оба должны друг друга простить. Ты мне – мою давнюю… - я некоторое время не мог подобрать слова, - мой давний срыв. Я тебе – твой удар в спину. Мы должны попытаться простить друг друга… Наша связь в Силе слишком прочна, чтобы отринуть ее из-за взаимной обиды. Возможно, она даже крепче, чем стандартная связь учителя и ученика... Большую часть нашей жизни мы были вместе. Наиболее сильны, эффективны мы именно тогда, когда работаем в паре. Наша ссора и последовавший разрыв показали, что поодиночке мы стоим намного меньше. Вместе же мы непобедимы, неуязвимы для ударов извне. Я хочу, чтобы все было так же, как прежде, до начала нашего конфликта. Я готов простить тебя…
- Почему? – он жадно впился мне взглядом в глаза.
…Вот и прозвучал вопрос, который ему следовало бы задать с самого начала…
Я снова поднялся на ноги, прошелся по комнате, приглушил верхний свет, одновременно подкорректировав его цветовой спектр, так что он стал тускло-лиловым, вернулся в свое кресло, передвинул его так, чтобы сидеть лицом к Малаку, и опустился в него, расправив свободные складки мантии.
Подождав еще с полминуты, я, наконец, решился начать свое нелегкое объяснение.
- Все дело в любви, ученик…
- В чем?! – он вскинул голову, глаза его полыхнули бешенством пополам с болью.
- В любви, - повторил я спокойно и остановил его, видя, что он уже готов взорваться гневным и презрительным протестом: - Постой, не перебивай! Дай мне объяснить… Понимаешь ли, Малак, вокруг этого чувства накручено столько легенд, столько мифотворчества, что все живые существа уже давно забыли, что любовь – это всего лишь на всего комплекс эмоций. Сложно организованное чувство, если хочешь. В чувстве любви нет никакой возвышенной мистики, если расчленить его на составляющие. Обычные существа возносят любовь на пьедестал, форсъюзеры ее порицают и низводят, как только можно, и ни те, ни другие никак не хотят нащупать точку равновесия, найти золотую середину. Точкой же равновесия является то, что любовь – это чувство глубоко эгоистичное, и основа ее вовсе ни какие-то возвышенные моральные ценности, а банальное и естественное свойство разумных существ группироваться в сообщества. Если убрать с понятия «любовь» всю наносную шелуху, то окажется, что она по сути своей является всего лишь поиском себе подобного. А потому и возводить любовь в высшую ценность бытия, и презрительно отвергать ее, называя слабостью, одинаково глупо. И ситхи, и джедаи веками совершали эту ошибку. Ты только задумайся над парадоксальностью ситуации: мы, почитающие страсти, как высшие ценности бытия и источник Силы, отрицаем сильнейшую из страстей! А почему мы отрицаем ее? Да по привычке просто, рефлекторно! Мы, ни мало не задумываясь, следуем на поводу у генетической программы, которую природа веками пестовала в форсъюзерах: нет – любви, а, значит, и нет – сексу, и, следовательно, нет – размножению. Защитная программа, призванная ограничить рождаемость форсъюзеров, и ничего более. Всякая система склонна стремиться к внутреннему балансу. Мы, форсъюзеры, самим своим существованием нарушаем это баланс. Ты обращал внимание, что приплод потомства у травоядных животных всегда значительно больше, чем у хищников? Так же происходит и здесь: среди разумных рас Галактики форсъюзеры – хищники, Малак. Нам дано в руки оружие, которого нет ни у кого больше. В бесконечных войнах между собой мы сокращаем популяцию неодаренных, и природа в ответ ограничивает нашу рождаемость, стремясь к балансу. Конечно, в наших войнах мы гибнем и сами, но обывателей погибает больше, и природа стремится восстановить равновесие сил. Количество хищников не должно даже относительно приближаться к количеству травоядных, иначе наступит экологическая катастрофа. Аналогична ситуация с форсъюзерами и неодаренными. В форсъюзеров, как и в хищных зверей, природа заложила предохранитель – ограничение рождаемости. Инстинкт отрицания форсъюзерами любви настолько дремуч, он хранится на столь глубинном подсознательном уровне, что нам даже не приходит в голову задумываться, почему любовь – это плохо? Мы просто знаем, что любовь – это плохо! Взгляни на проблему через исторический ракурс. Те традиции, которые мы чтим, считая их ситхскими – это во многом просто вывернутые наизнанку традиции Ордена Джедаев - традиции тех джедаев, что ушли на Темную Сторону, но так и не смогли понять и принять ее… Ты не в курсе, но на Коррибане, во время повторного поиска Звездных Карт, я встретил призрак Аджунты Полла, и его раскаяние в делах, которые мы почитали великими, на многое мне открыло глаза. Темные джедаи, к которым принадлежал Аджунта Полл, боролись против Ордена, и вся философия их, все их традиции были искаженными традициями Ордена, хотя сами они, вероятно, и не задумывались об этом. Вполне вероятно даже, они считали, что продуцируют некие принципиально новые идеи. Но это было не так. Они боролись против, они были зациклены на прошлом, а потому не могли породить ничего принципиально нового. Они тщились постичь Темную Сторону Силы, очарованные возможностями, которые она сулила, но с самоуверенностью победоносных завоевателей отвергали опыт древних ситхов, их философию, мораль и культурные ценности… Я не знаю, какова была философско-религиозная система древних ситхов, но то, что она были иной, отличной от воззрений темных джедаев – это несомненно. Для того, чтобы понять это, достаточно взглянуть на те образчики культуры ситхов, что мы видели на Коррибане, и которые так бездумно копировали темные джедаи, лишь внешне заимствуя и продолжая традицию, но не понимая ее глубинной сути… Вспомни гробницу Нага Садоу: большая часть находящихся там скульптур – это не позднейшие копии или подражания, а оригиналы, сохранившиеся в древнейших из пещер Коррибана, и, вероятно, оставшиеся от расы ситхов, постепенно вымершей под властью темных джедаев [22]… Эти великолепные скульптурные тела, разве они изломаны страданием или гневом? Нет! Они дышат совсем иного рода страстью. А теперь подумай, разве могла культура, породившая такое искусство, отрицать любовь и привязанности?.. Не могла, Малак. Не могла. А раз так, то что же получается? Мы, считающие, что вырвались из под власти Кодекса джедаев, на самом деле, бунтуем лишь внешне, веками влача оковы их костной морали и сами не замечая этого, сами обманывая себя! Наручники по-прежнему на наших запястьях, мы просто раскрасили и инкрустировали их драгоценными камешками, убедив себя, что теперь вместо оков у нас на руках красивые браслеты… Ты когда-нибудь хорошенько вдумывался в формулу Кодекса ситхов: «Страсть – это сила»? Не приходило в голову сравнить ее с формулой кодекса джедаев: «Нет эмоций, есть покой»? Противопоставление на словах очевидно, не так ли? Но что мы получаем по сути? Подумай… Темные джедаи бездумно, как Кодекс, заучивали основу философско-религиозной доктрины ситхов, и сами оставались при этом… джедаями! В Кодексе ситхов сказано «страсть – это сила», и темные джедаи делали очевидный вывод: «эмоции – источник Силы», но дальше почему-то не шли… В их головы так старательно была вдолблена формула «нет эмоций, есть покой» и запреты Ордена, что они, даже перейдя на Темную Сторону, продолжали мыслить старыми стереотипами. Представление об эмоциях, дающих Силу, в их представлении сводились к негативу – к гневу, ненависти и так далее – так, как учил Орден. Но по сути это было не верно. Мы, нынешние темные форсъюзеры, чтим вовсе не Кодекс ситхов, Малак! Мы чтим всего лишь его трактовку, написанную отступниками-джедаями времен первого раскола Ордена. «Сильнейшая из страстей – любовь, потому что она ведет к ненависти». Помнишь этот постулат? Подумай. Мы знаем, что ненависть подпитывает нашу Силу. Мы не боимся ненавидеть, в отличие о джедаев. Но если мы чтим ненависть наравне с другими страстями, то почему мы отказываемся от любви? Если ненависть лишь производная от любви, то почему мы выбрасываем на ветер Силу, которую может дать первоисточник? Чувствуешь парадокс? Мы мыслим также узколобо, как и джедаи. Они порицают негативные эмоции, мы их восхваляем. Но и мы, и они отказываемся от той Силы, которую может дать нам любовь. Почему отказываемся? Джедаи отказываются от любви, потому что считают ее слишком хаотичной эмоций, абсолютно не поддающейся контролю, мы – потому что считаем любовь слабостью, делающей форсъюзера уязвимым. Вроде бы, обоснования разные, но итог один. Мы боимся любви – вот в чем главная причина отказа от нее. Ситхи и джедаи страшатся любви по разным причинам, но все равно страшатся. Мы пойманы в ловушку нашими собственными страхами, Малак, и покорствуем им, и подстраиваем под них нашу жизнь автоматически, не задумываясь! Разве такое поведение достойно ситха?.. Любовь и ненависть недаром названы сторонами одной монеты. Нельзя черпать силу в том, чего боишься и не понимаешь. Темные джедаи, выступив против Ордена, готовы были принять в себя ненависть и жить ею, но отчего это они решили, что привязанности ситхам запрещены так же, как и джедаям?.. Хорошенько подумай! Они принесли с собой в учение Тьмы джедайские догмы и таким образом ослабили сами себя, не подозревая об этом. Они приняли философию ситхов лишь в одной его части, начисто отвергнув другую. И именно поэтому все достижения их, все победы были временны, иллюзорны. Мы с тобой попались в тот же капкан… Мы с тобой вдвоем могли стать такой силой, которой ничего не смог бы противопоставить Орден! Но мы совершили ту же ошибку, что и все темные джедаи до нас: мы начали делить между собой власть и выяснять, кто из нас сильнее. Спор бессмысленный вдвойне, так как, если вести речь не о знаниях, а о природных способностях, получится, что, превосходя тебя в одном, я всегда уступал тебе в другом, и наоборот – также верно. Я не могу обвинять тебя в том, что ты восстал против меня, не обвинив себя в том, что потворствовал такому ходу событий… Это не слабость. Я не пытаюсь перед тобой оправдаться или оправдать тебя. Такова моя рассудочная оценка событий. Я считал, что Темный Лорд не может позволить себе привязанностей ни к кому, я не задумывался о том, что исключение порой – это лишь подтверждение правила, и пытался, доказывая тебе свое превосходство, умалить значение той связи, которая с детства существовала между нами. Я не мог тогда мыслить иначе. Меня так воспитали. Мне потребовалось потерять и вернуть самого себя для того, чтобы начать понимать.
Я закончил и стал ждать ответа.
Малак долго молчал, глядя в противоположную от себя стену отсутствующим застывшим взглядом. Лиловый свет ламп придавал его коже какой-то совсем уж мертвенный, неестественный для живого существа оттенок. Потом я услышал негромкий вздох, звучание которого было искажено аппаратурой искусственной челюсти, и Малак заговорил:
- Я скажу тебе, что я думаю обо всем об этом. Какая мне теперь разница, молчать или говорить?.. Я готов был умереть там, в сердце Звездной Кузни. На самом деле, ты был прав, я всегда подозревал… я всегда знал, - поправил он сам себя после короткой паузы, - что если мы сойдемся с тобой один на один, ты победишь. Я был готов к этому и даже… - он тяжело вздохнул, как будто бы на что-то решаясь, - пожалуй, даже где-то на самой грани сознания я желал такого исхода. Именно такого исхода!.. Те несколько месяцев, которые я считал тебя мертвым, стали для меня временем какой-то тоскливой, мучительной не-жизни: у меня не было больше цели, не было мотивации… Я даже толком не знал, зачем делать то, что я делаю. Власть? Она была теперь у меня. И она меня раздражала… Полнота власти, которую я обрел, надев мантию Темного Лорда, показалась мне столь утомительной, что уже не хотелось большей. Оказалось, что всевластье – обременительная штука, тем более, если не знаешь, что делать с ней… Месть? Мне некому было мстить и не за что. Я обнаружил, что моя ненависть к джедаям – явление довольно условное: когда я сам не накручиваю себя, эта страсть тает, как снег под солнцем; остается полное равнодушие… ну, разве что с легким оттенком брезгливости. Я уже не горел желанием уничтожать Орден, мне хотелось просто никогда больше не иметь с ним никакого дела. Что могло быть значимо для меня еще? Страх? Передо мной и так уже трепетала Республика. Это было твое наследие, Реван, но и я сам добавил на весы свою долю, опустошая миры Внешнего Кольца… Но уже тогда я понимал, что страх передо мной достиг своего апогея, и он не сможет стать большим, чем есть сейчас. Не было у меня цели… Совсем никакой цели не было. Я продолжал начатое тобой по инерции: воевал с Республикой, рассылал по Галактике выпускников коррибанского курса охотников-на-джедаев, исследовал возможности Кузнецы Звезд… И делал это автоматически – просто потому, что так было надо. Надо кому? Я однажды задался этим вопросом. И, знаешь, ответ «ситхам» меня не удовлетворил… Мы многое видели с тобой, Реван, после Малахора V, много где побывали, и я знал, что для строительства Империи Ситхов совсем необязательно надо уничтожать Республику. Наша Галактика не единственная во Вселенной, и даже в нашей Галактике есть множество планет, на которых жизнь существует лишь в зачаточных формах. Ситхи могли бы уйти туда и там поселиться. Создать Империю… Вторую ситхскую Империю. Если бы когда-нибудь позднее наши территориальные аппетиты пересеклись с Республикой, мы бы вели уже иной диалог. Происходило бы общение между двумя государствами, а не между мятежниками и законной властью. Война ли, или политический компромисс – не важно, но если бы ситхи выступали, как государство, состоящее из множества планетарных секторов, наши позиции были бы более устойчивы, нежели сейчас. Джедаи не могли бы огульно называть нас злом, без труда убеждая в этом всех и каждого, а если бы даже они попробовали, всегда нашлись бы такие люди, которые бы усомнились, такие политики, которые пожали бы плечами: «У каждого народа свои обычаи». Если бы Империя Ситхов представляла собой силу, равную Республике не только в военном, но и в территориальном плане, мы вышли бы на качественно новый уровень отношений… Именно территориальной мощи и экономического влияния не хватило первой Империи Ситхов во времена Нага Садоу. Одних только флота и армии не достаточно для того, чтобы победить в войне с таким обширным, как Республика, государством. Нужен надежно защищенный тыл – богатые планеты со стабильным обществом. У Нага Садоу это не было, поэтому первая Империя проиграла в Великой Гиперкосмической Войне. Но то давнее поражение – это еще не окончательный приговор, мы могли построить новую Империю, руководствуясь знаниями об ошибках наших предшественников! Почему же мы с тобой не пошли этим путем? Я спросил себя об этом в тот период, когда считал тебя мертвым – и нашел ответ. Пророчество. И консул Крея… Дарт Трейа… Не важно. Она с детства вдалбливала в твою голову убежденность в том, что ты Избранный. Ты всегда знал, что призван свершить. И тебе не приходило в голову свернуть с этого пути. Ты даже не видел развилок дороги. Ты делал то, что предначертано было исполнить Избранному Темной Стороны: воевал с Орденом и Республикой, силясь уничтожить их. «А разве я делаю что-то другое?» - спросил я самого себя. Нет, я продолжал идти вслед за тобой по намеченному Трейей пути – теперь уже я следовал пророчеству и воплощал его в жизнь! Знаешь, меня поразил комизм ситуации: Крея всегда считала меня полнейшей бездарностью, но вот ты мертв, а в мире все осталось прежним, ничего не изменилось, разве что у Темной Стороны появился новый Избранник!.. Это открытие придало мне силы на некоторое время, я заметался, пытаясь понять, что мне следует делать: увести ситхов за пределы Галактики или продолжать начатое? Я долго терзался, не мог принять решение… А потом понял, что маюсь ерундой. Пророчество должно быть осуществлено так или иначе, и раз уж я убил Избранного, мне придется самому его заменить, хочу я этого или не хочу. Когда я это осознал, сама жизнь показалась мне пустой и ненужной… Я, как будто впал в какое-то забытье: поблекли краски, погасли страсти, желания притупились… Я рассуждал и действовал, как дроид, разом лишившись всех своих чувств. Надо сделать то-то – делаем, причем оптимально экономичным способом. Достичь цели – исполнить пророчество, все остальное стало для меня не важно. Я сражался с Республикой и уничтожал джедаев, не зная, что буду делать, если… вернее, когда (я говорил себе именно «когда») одержу победу. А потом, в один судьбоносный момент все изменилось – словно время повернулось вспять – поклон Саула: «Милорд, можно ли мне поговорить с вами без посторонних? Я хочу сообщить вам сведения о спутниках джедая Бастилы, которые, я уверен, вас заинтересуют…», и ступор – то ли радость, то ли страх, то ли ярость, то ли надежда – я сам не понимал, что именно, – сковавший меня вслед за известием о том, что ты жив. Мир обрел цвета и краски, борьба обрела смысл. Я чувствовал всепоглощающую ненависть к тебе, как к тому Ревану, которого я помнил и хорошо знал, но, как не странно, ненависть к встреченному на «Левиафане» Таану Рейну, который не был тобой, хотя носил твое лицо и говорил твоим голосом, оказалась еще страшнее и глубже – оказалась более всеобъемлющей, хотя подобное не мыслилось мне возможным. Джедайская марионетка – ты?! Меня оглушило это известие сразу, как только я выслушал рассказ Кало Норда и получил данные разведки о личности косморазведчика Таана Рейна. С этого момента я смотрел на мир через постоянную кроваво-красную пелену ярости. Я никак не мог обуздать свой гнев, он был со мной днями, неделями неотступно. Я почти потерял способность разумно мыслить. Я не отдавал себе отчета, что за страсть привела меня к Дантуину и заставила уничтожить обстрелом с орбиты Анклав Джедаев. Но увидел тебя на «Левиафане» – и понял. Почти понял… Запретил себе понимать. И запрещал вплоть до последнего коленопреклоненного признания в Звездной Кузне... Перед смертью стало можно. Смерть разрешила все. И кому какая была разница, о чем думал в последние секунды своей жизни поверженный Темный Лорд? Но я не умер… И сейчас ты заставляешь меня переживать все это заново! Не надо философствований и исторических ракурсов, Реван. Убей меня или пытай, но перестань хотя бы сейчас надо мной издеваться!
Последние слова Малак прочти прорычал, и я порадовался про себя, что мне удалось вывести его из эмоциональной комы.
Я поднялся, пересек комнату и присел на подлокотник его кресла, с которого он убрал руку за мгновение до того, как я начал движение.
- Парадоксально, – прошептал я, приблизив губы почти вплотную к его уху, потом отстранился и невесомо-ласкающее погладил тыльной стороной ладони его скулу над стальной челюстью; он ощутимо вздрогнул, но остался неподвижен, даже головы ко мне не повернул. – И так грустно… Я не издеваюсь, Малак, я пытаюсь исправить наши с тобой общие ошибки. Неужели догмы Ордена так крепко въелись в твое сознание, что ты будешь цепляться за них даже перед выбором «все или ничего»? Ведь я уже объяснил тебе, что эмоции, которые одолевали нас обоих с детства, мы ошибочно считали запретными. Любовь – это оборотная сторона ненависти, и она входит в круг страстей, дающих Силу. Глупо отрицать эмоции, как таковые – отрицать их, как поступают джедаи, но еще более глупо черпать Силу лишь из части страстей, отрицая вторую их составляющую. Это привычка, страх промытого джедайским учением разума – и ничто большее. Страсть не ведает разбора, и нельзя принимать ее наполовину, как поступали темные джедаи до нас. Если ты берешь силу Темной Стороны Силы, то бери ее всю, полностью! Ты, называвший себя Темным Лордом Ситхов, так и не понял этого?.. Ты, ушедший на Темную Сторону, принес в нее джедайский закон о запрете привязанностей. Ты принял Тьму душой, но так и не пожелал осмыслить ее разумом, катя по накатанной колее вдолбленных тебе с детства истин!..
– Даже если ты прав, – трудно, словно через силу, отозвался Малак секунду спустя, после того, как я замолчал, – то чем лучше ты? Чем лучше?! – вот теперь я снова слышал в его голосе такие знакомые мне гневные интонации, и они накалялись все сильнее. - Привязанность?.. Да, когда-то я верил в нее и шел у нее на поводу, отметая законы Ордена… И куда меня это привело? – он стиснул ладонью собственную стальную челюсть. – К этому?!
Я встал и вернулся в свое кресло: мне нужна пауза перед ответом, и я заполнил ее движениями. Сел и негромко ответил чуть погодя:
– Я тоже не совершенен. Я признаю это, Малак. Я тоже многого не понимал, я тоже боролся против самого себя и принимал Темную Сторону лишь в одной ее части, а оттого она корежила меня, пусть и давая мне Силу. В чем-то мне было даже сложнее, чем тебе, добраться до истины, ведь на тебя действовали сначала только орденские нормы, а потом только ситхские, а меня воспитывала полуситх-полуджедайка, и это наложило свой отпечаток. Я никогда не знал запрета на секс, но запрет на привязанности, заложенный в меня, был сверх гипертрофированным. Единственное, в чем Крея отступала от ситхского канона, была ее уверенность в необходимости сильной эмоционально окрашенной связи между учителем и учеником. Возможно, виной тому было ее одиночество, но мне от этого легче не становилось… Крея требовала от меня любви к себе, одновременно безжалостно гася любую искорку тепла, возникавшую у меня по отношению к кому-то другому, помимо нее. Только мою привязанность к тебе она не могла затушить… поэтому-то, думаю, и ненавидела тебя так сильно. А я сам… я по началу просто сильно приуменьшал в своем сознании то значение, которое всегда имела для меня твоя дружба, когда же мы с тобой оказались в статусе учителя и ученика, я стал лгать самому себе, отрицать свою к тебе привязанность, считая ее слабостью… А слабости не позволительны Темному Лорду! И я пытался от своей слабости освободиться, отталкивая тебя, срывая на тебе злость, возникавшую от моей неуверенности в самом себе, а потом снова ласково подманивая и нахваливая за каждый пустячок… При взаимодействии с тобой, как с учеником, я неосознанно взял за эталон тот шаблон поведения, который вложила в меня моя наставница. Я хотел, чтобы твоя любовь ко мне сохранялась в неизменности, но сам не желал тебе выделить даже крохотного уголка в своей душе, не желал давать тебе даже толики тепла. Я поступал так, не понимая, что моя привязанность к тебе не была бы моей слабостью, если бы стала моей силой...
– А теперь ты мыслишь иначе? – насмешливо уточнил Малак. – Не слишком ли поздно, даже если ты прав?
– Не слишком. Я надеюсь, что не слишком… Ведь я сумел остановиться, а точнее повернуть вспять прежде, чем стало слишком поздно. Прежде, чем ты умер.
– В те последние секунды… ты возобновил нашу связь и через нее отдал мне часть своей жизненной энергии, так ведь?
«Мне не пришлось возобновлять связь, - вспомнил я. – Оказалось, что она никогда между нами не разрывалась.»
Я кивнул. Потом, сообразив, что Малак не видит моего кивка, поскольку не хочет поворачивать головы в мою сторону, а по-прежнему смотрит в стену, подтвердил ответ словом:
- Верно.
– Это было милосердием и сочувствием. Действием Светлой Стороны Силы, – он не спрашивал, а утверждал.
– Нет, – я отрицательно покачал головой. – Это было актом самосохранения, актом собственничества, и ничем более. Взгляни на мое лицо, разве я хоть сколько-нибудь просветлился?..
Почти минуту Малак сидел молча и абсолютно неподвижно, потом повернул голову и перевел нам меня взгляд. Окинул взглядом мое лицо, и мне померещилось, что будь у него губы, они дрогнули бы сейчас в намеке на усмешку.
- Ты совсем не изменился, Реван, - признал он ровно. – Впрочем, прошло уже достаточно много времени, и откуда я могу знать, быть может, ты с тех пор успел восстановить глубину своего погружения во Тьму?..
…Родная знакомая паранойя!..
Я рассмеялся и опустил взгляд на переплетенные между собой пальцы своих рук, лежавших на коленях.
- Я ничего не буду тебе доказывать, Малак. Ты мне все равно не поверишь, если не захочешь.
- Не поверю, - согласился он, продолжая рассматривать меня. – Я все пытаюсь понять, Реван, зачем ты все-таки меня спас? К чему весь этот разговор? Чего ты от меня хочешь?
…Хочу? Чего же я хочу? Я знаю. Посмею сказать, или не хватит решимости?..
Я ощутил вполне материальный комок в горле.
- От тебя я ничего не хочу, - ответил я быстро. – Я хочу тебя. Тебя самого. Как друга. Как союзника. Возможно, как ученика, хотя, по-моему, этот этап отношений нам стоит оставить в прошлом: хотя есть еще такие вещи, которым я могу научить тебя, но есть и области, в которых мне самому стоит у тебя поучиться. В общем… Я просто хочу, чтобы ты был рядом, Малак, как в нашем детстве, как во время Мандалорианских Войн. Я хочу, чтобы между нами было все так, как тогда… или даже лучше. Я хочу, чтобы между нами больше не было ненависти и взаимных обид.
Я проговорил все это, не глядя на него, уставившись на свои руки, нервно сцепляя и расцепляя пальцы. Да, я нервничал. И даже не пытался свое волнение хоть как-нибудь укротить.
В наступившей вслед за моими словами тишине был слышен только один звук – редкое, тяжелое дыхание Малака. Молчание длилось долго. Я терпеливо ждал.
- Это и есть та пытка, которую ты измыслил для меня, Реван? – спросил он, наконец, каменным голосом. – Извини, но я не буду тебе подыгрывать.
…Он не поверил мне!..
Слепяще-белая боль стала нарастать в груди, как и когда-то в Звездной Кузне, во время нашего поединка. Стало трудно дышать. Грудная клетка горела огнем.
- Я не лгу, - прошептал я еле слышно и закусил губы.
В ушах звенело – все громче и громче. Я почти оглох. Почти… Если не совсем. Боль дробила кости, разламывала суставы, рвала мышцы. На мгновение я погрузился в абсолютную тьму и ничего не видел, а потом все мгновенно кончилось.
Я обнаружил, что сижу в кресле уже не прямо, а боком, что Малак стоит рядом со мной, держит меня за плечи и легонько встряхивает, окликая, видимо, уже не в первый раз, по имени. Я высвободился из его рук, сел прямо, откинулся на спинку кресла, попытался нормализовать сбитое дыхание.
Малак не стал от меня отходить. Он скрестил руки на груди и теперь рассматривал меня сумрачно и подозрительно.
- Что с тобой такое, Реван? – потребовал он ответа.
- Ничего, - ответил я, закрыв глаза, стараясь дышать размеренно и глубоко. – То есть… не знаю. Это началось на «Левиафане», когда Бастила ранила тебя. Потом… в Звездной Кузне, когда ты умирал…
- Не знаешь? – переспросил он недоверчиво.
Я открыл глаза и тут же натолкнулся на взгляд Малака. Казалось, этот взгляд меня подкарауливал.
- Ну, знаю! – сердито сказал я. – Какая теперь разница?..
Малак молчал и продолжал смотреть на меня, ожидая продолжения.
- Это связь, - пояснил я неохотно. – Наша с тобой связка. Не знаю, когда, почему и каким образом она стала настолько крепкой, но она стала. В закрытых джедайских архивах библиотеки Храма на Корусканте описаны подобные случаи, хотя они крайне редки. Эту связку можно сравнить с постоянным контактом, который существует между учителем и учеником, только эта – на несколько порядков мощнее. Минимум, что она может, это заставить меня чувствовать твою боль, как свою собственную. Но почему-то это происходит не всегда, а только в специфических ситуациях… Случившийся только что эпизод показывает, что эта связка, похоже, может ударить и сама по себе, без внешнего стимула, на основе только внутреннего. Ты не поверил в мои слова, и… то ли наша связка передала мне твои эмоции, трансформировав их во вполне физическую боль, то ли она… не знаю, сама хлестнула меня? Не знаю. Подобные связки всегда индивидуальны, не похожи одна на другую. Каждую нужно изучать отдельно. Крея когда-то пыталась насильственно установить со мной такую связь, но ей не удалось… к счастью. Хотя прочность нашей связи, как учителя и ученика, она все-таки существенно усилила…
- То есть, вполне возможно, что если один из нас умрет, то это может убить и второго, - задумчиво констатировал Малак.
…Похоже, ему, как и мне, приходилось читать тексты на тему экстраординарных связей в Силе…
- Да, - подтвердил я. – Во всяком случае, я подозреваю, что если бы ты умер тогда в Звездной Кузне, я тоже бы не выжил, - я помолчал, потом все-таки добавил: - Возможно, что в обратную сторону принцип не работает.
Последняя фраза, похоже, Малака вовсе не заинтересовала, он даже заглушил ее конец, начав говорить раньше, чем я закончил:
- Значит, ты действительно оставил мне жизнь только из чувства самосохранения, - удовлетворенно заключил он.
Я кивнул.
- Это хорошо, - продолжил Малак, - потому что в том Реване, которого я любил и которым восхищался, не было ни капли милосердия. Тот Реван мог проявить участие к раненому союзнику, мог даже рискнуть собой в попытке спасти его, но никогда бы не пощадил поверженного врага. А если бы все-таки вдруг пощадил, то не без корыстной причины. Я не смог бы уважать тебя, зная о проявленной тобой жалости, - он сделал пару шагов, обогнул кресло, встал прямо передо мной и внезапно опустился у моих ног на колени; его ладони накрыли мои, лежавшие на подлокотниках кресла. – Ты говорил, что ситхская пара, построенная на сильной взаимной привязанности, будет непобедима. А как быть с тем, что «цель ситха – освободить себя от ограничений», и лишь «свободный значит совершенный»? Ведь любая привязанность сковывает… Как быть с этим?
Я ощущал тепло его рук, лежавших поверх моих ладоней, и мысли путались у меня в голове, никак не хотели выстраиваться в стройный ряд.
- Я об этом не думал, - признался я. – Возможно, для того, чтобы привязанность не стала оковами, ее нужно как-то регламентировать… - Я понял сам, что говорю парадоксальную чушь. – Нет, конечно, не так. Возможно… партнера по связке надо воспринимать, как часть своего «я», наделенную своими собственными желаниями, стремлениями, достоинствами и недостатками, но все равно неотделимую?..
- Я верю тебе, Реван, - сказал Малак, и я понял, что он отвечает не на мои последние слова, а на сказанное ранее. – Я хочу, чтобы между нами было все так, как в юности. Если ты способен простить меня, то я и подавно могу это сделать… Но мне нет места в твоей жизни и в пределах этой Галактики. Для всех, кроме тебя, я мертв. Если я вновь появлюсь на сцене, твоя власть, как Темного Лорда, будет поставлена под сомнение.
- Это так, - согласился я, - но для меня сейчас это не важно.
- Ты готов рискнуть своей, с таким трудом возвращенной, властью над ситхами? – Малак был поражен.
- Я даже готов отдать ее Бастиле, если придется! – рассмеялся я. – Но думаю, что до этого не дойдет.
- Как так?
- Очень просто, - я смотрел на Малака, я любовно окидывал взглядом его лицо, я вглядывался в его глаза, и мне казалось, что я сейчас же, не говоря больше ничего и не дожидаясь от него никаких слов, свихнусь от ощущения абсолютной свободы и счастья, крыльями распахивающегося за спиной. – Я не хочу быть Избранным. На самом деле, я никогда не хотел быть Избранным. Мне скучно уничтожать Республику. Мне не интересно воевать с джедаями. Если они нападут первыми, я, конечно же, вступлю в бой и буду защищать свое виденье мира наравне с жизнями младших ситхов, но, по большому счету, я хотел бы наплевать на них всех, и забыть об их существовании… Ты говорил о том, чтобы построить Империю Ситхов за пределами нашей Галактики, и я думаю: почему бы и нет? Строить значительно интереснее, чем разрушать. Я подустал, Малак, от этой бесконечной войны… Почему я должен доказывать что-то обывателям, слепо верящим в джедайские страшилки? Мне надоело! Пусть они молятся на свою Светлую Сторону, демократию и ханжескую мораль, свою Тьму мы унесем с собой… и укореним ее там, где никто не будет кричать нам, что Тьма – это плохо!
Малак слушал меня, затаив дыхание, его желтые глаза мягко сияли.
- Но каким образом? – спросил он меня, когда я замолчал.
- Звездная Кузня, - ответил я. – Изначально она была построена, не как стационарная станция. Ракатан расширяли при помощи нее границы своей Империи, и лишь когда их цивилизация начала клониться к упадку, они привели ее в свою родную солнечную систему… Ты должен это знать, ведь Звездная Кузнеца достаточно долго была твоей собственностью!
- В ней нет гипердвигателя, - покачал головой Малак.
- Нет, - согласился я. – Есть кое-что получше.
- Что?
- Нуль-транспортировка.
- Не может быть! – повысил голос Малак. – Это научно-фантастическая сказка! Давно доказано, что на практике мгновенная телепортация неосуществима!
- В Безграничной Империи она была реальностью, - возразил я. – Ты думал, что я совсем не изучал Звездную Кузню, но ты ошибался. Незадолго до того, как… - я запнулся: сейчас, когда мы разговаривали с Малаком так легко и свободно, не хотелось вспоминать время нашего отчуждения и взаимной ненависти; в его глазах тоже промелькнула тревога, и я быстро продолжил: - в общем, незадолго до этого, я наткнулся на любопытные архивные данные в ракатанском Храме и начал их изучать. Они были посвящены нуль-транспортировке.
- Ты разобрался в них?
- Теперь уже да.
- И ты можешь… переместить Звездную Кузню в любую точку пространства?
- Не в любую, а только в заранее известную. Нужны точно рассчитанные координаты.
- Но можешь?
- Думаю, что смогу.
Между нами повисло молчание, но оно не было напряженным, как всякая пауза в начале нашего разговора – скорее, сообщническим. Мы думали об одном и том же, только каждый думал свое.
- Значит, перед каждым скачком надо проводить тщательную разведку, - Малак нарушил молчание первым и вопросительно взглянул на меня. – Можно слетать, для начала, домой и рассчитать координаты для переброски Звездной Кузницы на орбиту нашей планеты, - предложил он, и я понял, что под словом «дом» он подразумевает ту, похожую на Коррибан планету, на которой когда-то жили наши родители. – А потом, если мы решим двигаться дальше, надо будет исследовать пространство на каком-нибудь небольшом корабле, отыскать подходящую систему, с которой можно будет начать строительство Империи, и…
- И Звездная Кузня станет воистину Кузницей Звезд, - закончил я его мысль, улыбнувшись одними глазами.
Малак рассмеялся шутке.
- Да, - согласился он, - в ракатанском языке было множество нюансов смысла, которые нельзя перевести на Стандарт... – краткая пауза и: - Мы полетим одни, или ты возьмешь с собой ситхов?
Я уже обдумал этот вопрос и поэтому ответил без задержки:
- Сначала одни. Путь до дома и обратно займет несколько месяцев [23]… Потом я предложу моим подданным выбор: уйти со мной или остаться здесь. Я не буду никого принуждать: слишком опасно начинать подобные дела с насилия. На краю Галактики и за ее пределами всем ситхам придется жить, как единое сообщество, как цельный организм, работать сообща для общей цели. Между нами не должно быть конфликтов, - я немного подумал и сообщил: - Видимо, мне придется как-то ограничить агрессию в наших рядах…
- Запретить поединки? – поднял брови Малак.
- Нет, конечно, - покачал я головой. – Конкуренцию нельзя отменять. Я подумываю запретить поединки со смертельный исходом… по крайней мере, на то время, пока мы будем в пути. Нельзя допустить, чтобы численность ситхов сокращалась.
Малак напрягся, его глаза потемнели, приобретя почти оранжевый цвет.
- Реван, - сказал он напряженно, - мы с тобой отказываемся от Кодекса ситхов? Покидаем Темную Сторону?
Это «мы с тобой» приятно согрело мне душу, и лишь потом до меня дошел смысл вопроса, я невольно расширил глаза, не скрывая, насколько шокирован подобным предположением.
- Ты что, Малак? – я рассмеялся. – Ты можешь представить меня на Светлой Стороне? Именно меня, а не какого-то там Таана Рейна? Я никогда на ней не был и впредь быть не собираюсь!
Послышался облегченный вздох.
- Ты напугал меня, Реван, - признался Малак. – Мне показалось, что я стою перед выбором между тобой и тем, во что я верю…
Мне вдруг вспомнились Мишн и Заалбар, стоящие друг напротив друга на белом песке ракатанского пляжа, и повисшее в воздухе «даже ради тебя».
- Ты сказал «мы с тобой», - я не скрывал в своем голосе нежности.
Тень смущения промелькнула по лицу Малака, и он негромко хмыкнул.
- Даже не знаю, чтобы я сделал, если бы ты поставил меня перед выбором, - сказал он. – И это незнание – слабость…
- Да нет, - отозвался я, - мне кажется, нет. Это всего лишь дуализм желаний… Я никогда не отступлюсь от Кодекса, Малак, он – мое дыхание, он – сосредоточие моих целей, ценностей, взглядов. Но вот трактовка Кодекса… Я начинаю сомневаться во многих постулатах. Малак, - окликнул я, и он взглянул мне в глаза, - мы с тобой, Темные Лорды Ситхов, по сути очень мало знаем о Тьме… Мне кажется, нам нужно отбросить вековые стереотипы, и всему учиться заново, самостоятельно познавать Темную Сторону, вырвав вросшие в нашу плоть шаблоны. Линза, через которую ситхи смотрят на мир, замутнена джедайской моралью. По-моему, давно пора ее отмыть… Пора хотя бы попытаться сделать это.
Малак молчал и просто смотрел на меня, и я видел, как на дне его зрачков начинает сначала тлеть, а потом разгораться все жарче то восторженное восхищение и любящее тепло, которые я видел в этих глазах в детстве.
Темноволосый сероглазый мальчик, уже почти неделю возившийся с голокроном, тратя на просмотр записей большую часть дня, и прерывавший свое занятие лишь для охоты, поглощения пищи, краткого сна и отправления естественных нужд, некоторое время сидел неподвижно, в глубокой задумчивости глядя на то место, где только что погасло проецируемое синим лучом изображение.
Шестая запись голокрона закончилась.
- Плохо, что я не могу поговорить с тобой, Лорд Реван, - вслух сказал мальчик и грустно покачал головой. – Почему ты не оставил интерактивный голокрон?.. У меня так много вопросов…
Потом он вздохнул и велением Силы активировал седьмую запись.
Полутемный зал: центр освещен, но по углам затаились тени. Двое сидят за столом, украшенным резным орнаментом, в креслах с высокими спинками. Мужчина – невысокий, худощавый, поджарый, с коротко стриженными темными волосами – одет в экзотическую мантию с глубоким капюшоном, сейчас отброшенным на плечи. Женщина – пепельная блондинка среднего роста, ширококостная, довольно пухленькая, но мускулистая – облачена в стандартные джедайские робу и плащ, не изменившие свой покрой за века, вот только цвет ее одежд – черный.
Мужчина:
Ну, давай, представься! Я же предупреждал, что наш разговор пишется… (с усмешкой) Весьма сомневаюсь, что поколений через двадцать нас с тобой кто-нибудь будет помнить в лицо!
Женщина:
Зачем тебе это? Я ведь просто хотела поговорить…
Мужчина:
У каждого свои методы, Йалла, я же не критикую твои… Ты пишешь очередную трактовку Легенды об Избранном, а я хочу оставить будущим поколениям ситхов пищу для размышлений. Так что, давай, представляйся!
Женщина:
(улыбнувшись) Тогда уж лучше давай представим друг друга. Я хоть не буду чувствовать себя по-дурацки, адресуя себя в пустоту!
Мужчина:
(пожимая плечами) Ну, давай. Ты первая.
Женщина:
(не своим голосом, с искусственной торжественностью) Наследник, взгляни, этот мужчина, которого ты видишь перед собой, Дарт Реван – единственный истинный Лорд Ситхов нашей эпохи, герой Республики и ее палач, победитель Мандалора и хозяин Кузнецы Звезд, оружия бесконечного завоевания, Избранный Темной Стороны Силы.
Мужчина:
(сердито) А вот последнего, пожалуйста, не надо! Еще толком разговор не начали, а ты уже приклеймляешь. Так… Постараюсь обойтись без патетики. Эту женщину, наследник, которая сейчас очень смущается перед камерой голозаписи, большую часть жизни звали Йаллой Йоли, но недавно она решила сменить свое имя на имя убитой ею старой дамы, не дружившей с рассудком, так что теперь ее зовут Дарт Трейа… вторая. Вторая – читай в скобках. Эту женщину, наследник, жители цивилизованных миров знают также под прозвищем «последний рыцарь Республики», но немногочисленные выжившие джедаи сказали бы тебе, что никакой она не рыцарь, а самый натуральный ситх.
Йалла Йоли:
(с трудом сдерживая смех) Реван, ты меня уморишь! И твой драгоценный Эттон останется без наставницы!
Дарт Реван:
(с каменной серьезностью) А я пока что не давал своего одобрения на то, чтобы ты его учила, так что, может быть, оно и лучше будет… Эттон – славный мальчик, и заслуживает он самого лучшего, а я совсем не уверен во вменяемости человека, берущего себе имя Леди Предательства.
Йалла Йоли:
(заметно раскрепостившись) Уж Эттон-то уверен в моем полном и окончательном сумасшествии еще с Перагуса II, когда я впервые на его глазах начала фокусы со взрывчаткой – скакала с административного уровня в дортуары и обратно, туда и обратно, и все ставила-ставила, а потом убирала и убирала мины [24]!.. Уж очень медитативен этот процесс – он меня успокаивал. Плюс к тому – тренировка. (рассмеявшись) Кстати, если ты не заметил, Эттон давно уже не мальчик! И он вполне способен делать самостоятельный выбор.
Дарт Реван:
Его, по-моему, с самого рождения научили выбор делать… (махнув рукой) Ну, да ладно! Мы представились, давай, теперь перейдем к сути дела. Мы с тобой собирались обсуждать Легенду об Избранном. Ты ведь за этим так долго искала меня?
Йалла Йоли:
(кивнув) Верно. Я пытаюсь продолжить дело, начатое Леди Трейей, и мне нужна твоя помощь, Реван…
Дарт Реван:
(резко) Нет, стоп! Так дело не пойдет. Я больше не играю в игры, затеянные полубезумными, а к старости окончательно спятившими бабами.
Йалла Йоли:
(с непонятной интонацией) …Грубо!
Дарт Реван:
А чего ты хочешь?.. Последний раз, когда я ее видел, она уже была полностью невменяема. Несла какую-то чушь по поводу того, что Сила – это зло, как таковое, что Силу нужно уничтожить… «Уничтожить Силу» - это надо же было такое придумать! Причем, как она собиралась ее уничтожать? Она пожелала истребить всех ситхов и всех джедаев. Вот будет благодать – ни одного форсъюзера в Галактике!.. Я сказал ей тогда в лицо, и могу это повторить сейчас, что она безумна. Невозможно уничтожить явление, истребив всех носителей способности взаимодействовать с этим явлением. Уничтожив всех ситхов и всех джедаев, можно добиться только одного – детей, которые будут рождаться со способностями к Силе, некому будет учить. Кому и какая от этого радость? Бедные дети будут тыкаться носом во все углы, как слепые кутята, набивать себе шишки, повторять совершенные поколениями истребленных форсъюзеров ошибки… Откроют ли они какие-то новые пути взаимодействия с Силой? Придут ли они к какому-нибудь новому ее пониманию? Нет, и еще раз – нет! Они будут расти и развиваться в обществе, мыслящем полярно, делящем все на черное и белое – в обществе, которое еще помнит темных и светлых форсъюзеров. И общество вырастит для себя из этих детей новых джедаев и ситхов. Порядок вещей останется неизменным, только вот знания, накопленные поколениями форсъюзеров, будут безвозвратно утрачены!.. Другой вариант: предположим, Крее бы удалось не только истребить ситхов и джедаев, но и каким-то немыслимым образом предотвратить последующие рождения детей со способностью чувствовать и направлять Силу. Это что-то принципиально изменит? Нет. Сама Сила никуда не денется из-за того, что ее перестанут использовать.
Йалла Йоли:
(задумчиво) Крея намекала, что Сила мстит форсъюзерам и темным, и светлым за ту боль, что мы ей причинили… и что она будет мстить до тех пор, пока не уничтожит все живое в галактике… и тогда Сила пожрет саму себя, лишившись пищи… Крея говорила, что Сила изменилась, что теперь она – живое существо, точнее… своеобразное эхо… «эхо людской боли»… «эхо крика мертвых планет»… некий синтез воль всех погибших существ… что-то вроде коллективного бессознательного… но только сознательное, точнее – себя осознающее и имеющее собственные цели, намерения, предпочтения…
Дарт Реван:
(хмыкнув) Вон у меня Звездная Кузница тоже живая! Иди поищи в ней личность, разум, волю. Далеко не все живое обладает сознанием и самосознанием, Йалла! Крея страдала паранойей, дошедшей до кретинизма. Ее послушать, так даже камень, лежащий под ногами, мог броситься на нее и укусить!.. Сила безлична, Йалла, это река, в которую может войти каждый, и – да, гость оставит в ней свой след, слабее или сильнее ощутимый в зависимости от уровня его одаренности, но не более того. Или ты думаешь, что в данном случае количество может перейти в качество, и следы ушедших в Силу душ могут превратиться в некую коллективную волю, вроде роя насекомых?
Йалла Йоли:
А разве это невозможно?
Дарт Реван:
Теоретически возможно, только вот, понимаешь ли в чем дело, то, что в Силе самозародится, будет некой новой сущностью, живущей в Силе – только живущей, а вовсе не идентичной ей! Также теоретически это существо может быть уничтожено, и, поверь мне, Сила не потерпит при этом никакого урона!
Йалла Йоли:
А если между Силой и этим существом возникнет симбиоз?
Дарт Реван:
(недовольно) Какой еще симбиоз? Никакого симбиоза быть не может, потому что Сила существовала до и способна существовать без этого существа. Паразитизм возникнуть может, даже, наверняка, возникнет, но симбиоз?.. Никогда. Сила – это энергия. Существо же, о котором мы говорим – это синтез мыслеформ разумных существ. Оно соткано из иной материи. Оно может питаться Силой, но стать неотъемлемой частью Силы оно, в принципе, не способно. Не надо путать явление с сущностью, и, тем более, с существом! Да, мы говорим: «Сила живая», но следовало бы сказать «Сила животворящая», хотя такое определение тоже было бы не до конца правильным. Точнее, оно было бы правильным наравне с определением «Сила разрушающая». У самой Силы нет никаких целей и желаний, потому что Сила – это не сущность, а явление. Животворящей или смертоносной Силу делают форсъюзеры в зависимости от своих целей, желаний, ограничений и страстей, морально-этических принципов. И количество ни в коей мере не переходит в качество. Глупо предполагать, что если в Галактике останутся одни светлые форсъюзеры, Сила тоже будет светла, и также глупо говорить, что «с Силой творится что-то неладное». Ошибка в банальном переносе: неладное твориться с людьми, с форсъюзерами, но большинство так привыкло складывать на кого-то ответственность, настолько не готово брать эту ответственность на себя, что не хочет себе признаваться в том, что, говоря о Силе, проецирует свои тайные комплексы и страхи на нее. Сила не чувствует боль, она не может гневаться или сожалеть, любить или ненавидеть. И дело даже не в том, что Сила по своей природе нейтральна – дело в том, что Сила – это явление, а не сущность и, тем более, не существо. Может ли быть дождь, орошающий землю, злым или добрым?.. Нет. Но люди могут сказать, что он принес им зло или добро в зависимости от того, каковы были на конкретный момент их личные нужды. Так же дело обстоит и с Силой. Темная и Светлая стороны – это не две половинки одного целого, это не две подструктуры единого механизма, это всего лишь названия различных подходов к использованию Силы. Стороны существуют там, где существуют люди. Если из Галактики исчезнут все форсъюзеры, у Силы не будет никаких сторон, но, тем не менее, сама она останется в неизменности абсолютно так же, как на планеты, имеющие атмосферу, будет, по-прежнему, изливаться дождь, хотя и некому будет судить, полезен он или вреден. Эхо, которое оставляют в Силе живые существа, неспособно повлиять на саму Силу, оно влияет только на нас – живущих. Сила сама по себе не несет с собой ни жизни, ни смерти – она просто течет, и ей нет никакого дело до букашек, барахтающихся в ее потоке.
Йалла Йоли:
Если Сила – это поток, разве он не может пересохнуть? И разве люди не поворачивают реки вспять, не предотвращают дожди, влияя на погодные условия своих планет?
Дарт Реван:
(раздраженно) Поворачивают, предотвращают, влияют – да. Но ты не подумала о том, какой путь развития пришлось пройти галактическим цивилизациям, прежде чем они научились это делать. Ты не подумала о том, что для того, чтобы совершить глобальное воздействие на природу надо обладать гигантским багажом накопленных веками знаний, определенными наработанными умениями плюс материально-техническим оснащением. Погоду мы изменять научились, хотя это далеко не всегда приносит пользу экологии планет. А к Силе не применимы все те научно-технические знания, которые наработала нынешняя цивилизация! Сила – это наша религия. По большому счету, мы ничего не знаем о ней. Да, мы ее используем, но не обдумано и рационально, а так, как примитивные народы полагаются на милость своих богов: не задаваясь вопросами, откуда что берется, делая поверхностные выводы о причинно-следственных связях, выстраивая умозрительные закономерности, даже не задумываясь о том, что, возможно, ложна сама отправная посылка, с точки зрения которой мы трактуем Силу. Мы не изучаем Силу. Мы верим в нее. Мы ее ощущаем, а ощущение – это каверзный конструкт, никак не могущий служить средством объективной оценки. Форсъюзеры давно остановились в своем развитии, Йалла, и только спорят столетиями, какая из практик поклонения Силе более правильна. Мы, нынешние форсъюзеры, еще не доросли до того, чтобы глобально влиять на Силу… и, если будем двигаться тем же курсом, что и прежде, мы никогда до этого не дорастем!
Йалла Йоли:
Ты говоришь убедительно, Реван, но как быть с тем фактом, что использование Темной Стороны Силы всегда уродует плоть? Разве не является это доказательством того, что у Силы есть свои предпочтения, что, возможно, Сила изначально светла, и она наказывает тех, кто пытается изменить ее и пробудить в ней эхо, ей не свойственное?
Дарт Реван:
(рассмеявшись с оттенком горечи) Я же говорю: религия. Да пойми же ты, Йалла, Сила никого и ни за что не наказывает! Сила, в принципе, не способна к оценочным суждениями и принятию решений, так же как не способен к ним льющийся с неба дождь! Наши тела меняет не Сила, а лишь те способы, которыми мы ее используем – экстремальные мистические практики давних времен плюс психологические травмы, которые нам приходится переживать регулярно – приходится, потому что мы сами выбрали путь страстей. Физическое тело обладает не таким уж большим запасом прочности. Остро испытываемые эмоции и чувства уничтожают нервные клетки, и в результате организм стареет с удвоенной, утроенной быстротой. Тела джедаев так не трепятся потому, что джедаи выбрали путь равнодушия и, вообще, редко позволяют себе испытывать какие-либо чувства, а если уж и позволяют – то сугубо положительные, подпитывающие их нервную энергию, а не истощающие ее. Ситхи же, отринув все положительные эмоции и сосредоточившись только на негативе, убивают сами себя.
Йалла Йоли:
(встревожено) Ты так сформулировал, как будто сам больше не ситх…
Дарт Реван:
Я ситх. Но я - ситх, пытающийся создать новую школу, которая не будет столь самоуничтожительна для темных форсъюзеров, как то, что мы исповедовали прежде. Ты знаешь, например, что чистая радость, искренний смех восстанавливают нервные клетки?.. Йалла, выбирая путь страстей, мы не должны пренебрегать положительными эмоциями – напротив, они нужны нам значительно больше, чем джедаям, потому что мы тратим больше нервной энергии, чем те, кто пребывает в неизменном покое души. Нам нужна страсть не только на поле боя, но и в быту. Если мы хотим не только жить, но и развиваться, нам нужны и любовь, и крепкие привязанности, и сочувствие, и много чего еще. Мы не должны отказываться от этих эмоций, мы не должны бояться их, как джедаи, мы должны черпать в них Силу, также как в гневе и ненависти. Нам нужно научиться ранжировать страсти, применимые к своим и чужим. Сочувствие – не слабость по своей сути, если она дана партнеру, соратнику, возлюбленному, другу. Но к врагам – не может быть никакого милосердия. Вот где грань, которая должна стать стержнем нашего нового отношения к миру. Предпочтение одних эмоций другим – это трухлявый фундамент лживого мира. Все страсти в совокупности и каждая по отдельности – источники Силы. Возможность делать выбор между равно могущественными страстями – это власть над самим собой. Необходимость этот выбор делать каждодневно – это победа над собственной слабостью. «По средством победы мои оковы будут разбиты.» Умение делать в каждой конкретной ситуации правильный выбор – это свобода воли. «Сила освободит меня.»
Йалла Йоли:
(после долгих мгновений тишины) Я… мне надо это обдумать. (пауза) В этом новом подходе причина того, что ты не выглядишь на свой возраст, Реван? Я дала бы тебе 30, от силы 35 лет, если бы не знала, что ты восемь лет старше меня. Я вижу по оттенкам твоих глаз, волос и кожи, что ты по-прежнему дарксайдер, но ты совсем не постарел за четверть века, что мы не виделись. Сейчас я выгляжу старше тебя, и это… странно! В чем причина? В этом новом подходе к использованию Темной Стороны, о котором ты говорил?
Дарт Реван:
(загадочно улыбнувшись) Частично.
Йалла Йоли:
(рассуждая) Выкачка жизненной энергии и Силы из других существ не может омолодить… уж я-то знаю! Значит ли это, что ты прав, и все темные джедаи до тебя шли путем саморазрушения… ошибочным путем?.. Во все века ситхи столько говорили о физическом бессмертии, так стремились бессмертие обрести… но обрел ли кто-нибудь? Нет. Во всяком случае, мы о таких не знаем. Большинство, наоборот, умирало слишком рано… а те, кто, питая себя Силой, проживал долго, расплачивались за это уродством плоти. Неужели ты прав, Реван? Неужели тысячелетиями темные форсъюзеры убивали сами себя из-за глупой ошибки в понимании Кодекса?!.. Но ведь если ты прав, то это изменит Темную Сторону Силы… Сам поток Силы станет иным!..
Дарт Реван:
(раздраженно тряхнув головой) Изменимся мы, Сила останется в неизменности, Йалла! Сила пребудет всегда, чтобы не происходило с конкретными форсъюзерами.
Йалла Йоли:
(вспомнив прежнюю тему) Ты считаешь, что Силу нельзя ни изменить, ни уничтожить… никак, ни каким образом?
Дарт Реван:
(насмешливо) Почему же? Можно! Надо построить о-о-очень большую пушку и разнести Галактику на атомы, и тогда в нашей Галактике Сила престанет существовать… вместе с Галактикой. Правда, вот в чем беда: в других Галактиках Сила никуда не денется [25], но ведь там ее не Силой будут называть, а каким-нибудь иным, аборигенским словом… (хлопает себя по лбу) Какой же я идиот! Надо было мне эту мысль Крее при последней нашей встрече подкинуть! Хоть бы занялась она впервые в жизни чем-то стоящим – пушку бы мегагалактическую строила!..
Йалла Йоли:
(расстроено, с укоризной) Реван!
Дарт Реван:
(с интересом рассматривая собеседницу) Надо же… Какая ты, оказывается, преданная ученица! Выходит, Крея нашла-таки под конец жизни свою Избранную, ту, кто ее действительно полюбил.
Йалла Йоли:
(нахмурившись) Почему ты приравниваешь Избранного к ученику Креи?
Дарт Реван:
Да потому, что именно Крея – автор Легенды об Избранном.
Йалла Йоли:
(потрясенно) То есть как?! Подожди… Пророчество об Избранном датируется минимум двух тысячелетней давностью!
Дарт Реван:
(подняв глаза к потолку) Шуточки моего мастера! Что поделаешь…
Йалла Йоли:
(требовательно) Объяснись.
Дарт Реван:
(глубоко вздохнув) Свиток с пророчеством был обнаружен Орденом в развалинах одного из мелких анклавов Экзара Куна. Легенда была записана на древнем пергаменте, который закономерно рассыпался в пальцах у взявшего его в руки джедая, но тот успел считать через Силу записанный в нем текст. Этот джедай передал информацию Совету Ордена на Корусканте. Его рассказ, а точнее – вытащенное при помощи Силы из его сознания дословное воспоминание о тексте, было записано и передано в архивы. Во всяком случае, такова официальная версия. Ты ее должна знать. Крея же мне рассказывала, что сама участвовала в том рейде, и ей не составило труда подсунуть свиток, так чтобы коллеги его нашли… Она не хотела, чтобы сохранился письменный источник, поэтому пергамент был намеренно состарен и доставлен в нужное место в вакуумной колбе…
Йалла Йоли:
(жадно) А кто был автором?
Дарт Реван:
(с легким раздражением) Крея - я же сказал!
Йалла Йоли:
(недоверчиво) То есть… все это подделка?.. Пророчества об Избранном не существует?.. Это фикция, фантазия – и ничего больше?!..
Дарт Реван:
Не совсем. Крея действительно была провидицей, и, скорее всего, ее видения о будущем были истинными. Ее ошибка состояла в том, что она надеялась получить признаки исполнения пророчества в течение своей жизни…
Йалла Йоли:
Подожди! Зачем ей, вообще, надо было стряпать подделку, подбрасывать ее куда-то и прочее? Почему она просто не могла пойти в Архивы Ордена, как это всегда делается, и официально зафиксировать по стандартной процедуре полученное ею видение?
Дарт Реван:
(терпеливо) Потому что она была ситхом. Видение, которое она получила, было видением Темной Стороны Силы. Оно посетило ее в последние месяцы войны Ордена с Экзаром Куном. Крея предчувствовала, что ситхи будут разгромлены в этой войне, и боялась, что Избранный, который, как она считала, либо уже родился, либо должен родиться вскоре, будет расценен Орденом, как потенциальная угроза, и уничтожен во младенчестве. Она записала два варианта трактовки данного ей видения: одну для Темной Стороны, другую – для Светлой. На основе той трактовки, которая предназначалась для джедаев, и была состряпана подделка. Крея хотела, чтобы пророчество об Избранном было воспринято джедаями, как очень древняя легенда, которую ситхи веками утаивали потому, что она была им невыгодна. Ей это удалось, все так и получилось.
Йалла Йоли:
Значит, в архивах Ордена хранится искаженный вариант?
Дарт Реван:
Да. (вздохнув) Крея была гениальным манипулятором, она годами исподволь внушала всем и каждому, и джедаям, и ситхам, и неодаренным, что Легенда об Избранном – это не старая отвлеченная от реальности сказка, а достоверный прогноз недалекого будущего, и ей удалось заставить жителей нашей Галактики начать проводить параллели между текстом Легенды и событиями, происходившими у них на глазах, начать анализировать, сопоставлять, искать знаки и символы, а дальше… Пророчество зажило своей жизнью. Ныне это факт, которого нельзя изменить. Немногие джедаи, выжившие после зачисток, которые Крея устраивала чужими руками, не забудут пророчество, не отринут его так просто, памятуя о тех событиях, которым они стали свидетелями. Не ты одна слышала передающиеся из уст в уста слухи о герое Республики великом джедае Реване, остановившем агрессию мандалориан, павшем на Темную Сторону Силы, но вскоре вернувшемся к Свету, чтобы пресечь агрессию ситхов против Республики. Крея очень тонко играла на символах: выстраивая косвенный ассоциативный ряд, она всем и каждому сумела навязать убежденность в несомненной связи между легендой об Избранном и моей судьбой. Когда джедаям удалось временно вывести меня из игры, тень пророчества упала на Малака… и, возможно, именно он осуществил бы его, если бы не их взаимная с Креей нелюбовь, которая длилась со времен моего детства. Едва осознав, что в чем-то где-то может сыграть на руку моей бывшей наставнице, Малак начал неосознанно сопротивляться воплощению пророчества в жизнь – и это при том, что он верил в пророчество, ненавидел Орден и презирал республиканский строй!
Йалла Йоли:
(делая вывод) Это была застарелая ревность.
Дарт Реван:
По большей части – ненависть, но не это главное. Суть дела состоит в том, что если бы Крея в этот шаткий период проявила к Малаку интерес, сделала ему шаг на встречу, он, вероятнее всего, ей бы уступил. Даже мое возрождение из мертвых не смогло бы ничего изменить – вдвоем они бы меня одолели, и, в таком случае, сейчас бы пророчество об Избранном было бы уже исполнено… исполнено Малаком. Но Крея не пожелала иметь с ним никаких дел, и… все сложилось так, как оно сложилось.
Йалла Йоли:
(припоминая) Знаешь, Реван, когда Крея говорила о тебе, мне всегда слышался в ее словах жуткий коктейль из любви и ненависти. Малака она тоже ненавидела, но в этой ненависти были оттенки одновременно презрения и страха… Знаешь, мне кажется, Крея ревновала тебя… Прежде всего, к Малаку. Но, кроме него… даже не знаю… такое ощущение, что она ревновала тебя ко всем подряд! К твоим наставникам орденских времен. К темным джедаям, оставшимся на Малахоре V. К ситхам Коррибана. Даже к Мандалору!
Дарт Реван:
(недоуменно приподняв брови) К Мандалору?
Йалла Йоли:
Да, я однажды случайно подслушала через Силу бывший между ними разговор, и Крея тогда бросила что-то вроде «ты, цепная собака Ревана». И потом, перед смертью, она высказалась о Мандалоре с тем же застарелым неприятием: «Кандерус Ордо – верный зверь, неважно насколько он разбит волей Ревана»…
Дарт Реван:
(с искренним изумлением) Кандерус Ордо – новый Мандалор кланов?.. Ну, надо же!.. Я рад за него.
Йалла Йоли:
(строго) Это хорошо, что рад, потому что… Крея спрашивала его: «Ты хочешь знать, где Реван сейчас, Мандалор? Почему он предал тебя, оставив погибать на краю Галактики?» Крея заставила Мандалора присоединиться к моей команде, обещая дать ответы на эти вопросы… По-моему, Мандалор по тебе сильно тоскует, Реван. То есть… наверное, слово «тоска» в данном случае не слишком удачно подходит. Скорее это… сожаление об упущенных возможностях, о потерянном величии… У меня такое чувство, что Мандалор долгое время жил только битвой, сражаясь бок о бок с тобой, и что он не хотел ничего менять… Но ты ушел, исчез, выбросил его за ненадобностью, и это до сих пор не дает ему покоя… Мне кажется, что он думает, что чем-то не оправдал твои ожидания, раз ты не позвал его за собой.
Дарт Реван:
(немного смущенно) Я не мог позвать его с собой тогда: мы уходили в неизвестность… Впрочем, я могу это сделать сейчас. Мандалорианцам никогда не ужиться с Республикой, сколько бы они не старались…
Йалла Йоли:
(внезапно вспомнив) Крея перед смертью сказала, что кланы мандалориан никогда уже не обретут былой мощи и «умрут медленной смертью, которая будет продолжаться тысячелетия, пока они сами и их кодекс не станут лишь историей, а итогом этой истории станет их знаменитая броня на теле человека, который будет убит джедаем безо всякого труда» [26]. Последней части ее фразы я, честно говоря, не поняла…
Дарт Реван:
Возможно, эти события лежат так далеко впереди по течению времени, что это не имеет никакого значения сейчас. Меня гораздо больше волнует предсказание, что кланам не суждено подняться вновь и вернуть себе былое величие… (с искренним огорчением) Жаль! Если в нашей Галактике и есть раса, которую можно было бы назвать природными союзниками ситхов, то это мандалорианцы. (после глубокого раздумья) Что ж, раз закат кланов напророчила именно мой мастер, и, тем более, напророчила в предсмертном откровении, обходить вниманием подобную вероятность нельзя… Пожалуй, организованным остаткам мандалорианских кланов будет действительно лучше (с тонкой улыбкой) исчезнуть из этой Галактики, пока с ее лика их не стерла судьба. Ты знаешь, где искать Кандеруса?
Йалла Йоли:
У него тайная база на Дксане.
Дарт Реван:
Вот как?.. Занятно. Что ж, мои большие благодарности тебе за информацию… (после недолгой паузы, меняя тон) Но мы говорили о Малаке и Крее… Так вот, Крея не захотела увидеть в Малаке Избранного, и это стало тем фактором, который не дал осуществиться пророчеству во второй раз… или в третий, если считать нашу с ней совместную попытку и мою самостоятельную по отдельности.
Йалла Йоли:
(пропустив последнюю часть фразы мимо ушей, уточняет) А первый раз какой? Когда джедаи пленили тебя?
Дарт Реван:
Нет. Подозреваю, что линию предназначенной мне Креей судьбы я сломал на Малахоре V, когда, еще не отказываясь на словах считаться Избранным, я не пожелал осуществлять пророчество под пристальным наблюдением моего мастера и тем путем, который выберет она. Я предпочел действовать самостоятельно.
Йалла Йоли:
(непонимающе) И именно это все сломало?
Дарт Реван:
Да. Без сомнения - да.
Йалла Йоли:
Но почему?
Дарт Реван:
Меня слишком в большой степени интересовали тайны Силы и загадки прошлого, а постижение их оставляло меньше времени собственно на войну.
Йалла Йоли:
Но ведь именно благодаря своим изысканиям ты обрел Звездную Кузню…
Дарт Реван:
А многое ли это изменило? Исследования и поиски отняли у меня массу времени и сил, тогда как власть Республики можно было низвергнуть силами только того флота, который имелся у меня к моменту окончания Мандалорианских Войн. Требовались лишь осторожность и тщательно продуманное планирование… Для тех, кто одолел кланы, Республика была жалким противником!
Йалла Йоли:
(кивнув с сомнением) Ну, предположим. Как бы там ни было, получается, что и первая и вторая попытки реализовать пророчество на практике оказались неудачными…
Дарт Реван:
И тогда Крея предприняла третью попытку. Точнее, как я узнал позднее, готовить новую попытку она начала сразу после битвы за Малахор V – тогда, когда поняла, что я окончательно вырвался из-под ее контроля. Она создала Академию на руинах столицы мандалориан, и первыми ее воспитанниками стали те джедаи, что пошли за мной на Мандалорианскую Войну…
Йалла Йоли:
(напряженно) Почем ты позволил ей это сделать? Почему оставил нас ей? Почему не забрал с собой?
Дарт Реван:
(удивленно) Ты не помнишь?
Йалла Йоли:
Нет. После того, как меня отключило от Силы, у меня начались провалы в памяти, особенно сильно затрагивающие весь период от битвы за Малахор V и до изгнания из Ордена. Я даже Крею не помнила. Она лишь показалась мне смутно знакомой, когда я встретила ее на Перагусе…
Дарт Реван:
(значительно) Хм!
Йалла Йоли:
Хочешь прокомментировать?
Дарт Реван:
Скорее предположить. Наше поколение, Йалла, дало очень много талантливых форсъюзеров, неординарно одаренных, если можно так сказать. Значительно сильнее одаренных, чем большинство форсъюзеров. Обычно подобные нам рождаются раз в полвека, если не раз в столетие. А тут скопом: я, Малак, Бастила, ты, Нигилус, Сион… Можно подумать, что Галактика действительно ждала какого-то там Избранного, а судьба тасовала переменные, делая между нами выбор!..
Йалла Йоли:
Это ты к чему?
Дарт Реван:
А к тому, Йалла, что во времена создания ситхской Академии на Малахоре V Крее, похоже, не удалось навязать тебе свою волю, так же, как до этого ей не удалось подчинить нас с Малаком. Только мы-то, ускользая из-под ее власти, были вместе, поддерживали друг друга, служили друг другу защитой, а ты была одна… Вероятно, твоя психика начала поддаваться давлению Креи, и тогда сработал механизм предохранения – тебя просто отключило от Силы. А без Силы ты была Крее не нужна… по крайней мере, в то время.
Йалла Йоли:
Какой еще механизм предохранения?
Дарт Реван:
(усмехнувшись) Гордость, Йалла. Обыкновенная гордость, весьма свойственная ситхам и темным джедаям! Если уж проигрываешь, то проигрывай так, чтобы и противнику победа не досталась – финт очень даже в нашем духе!
Йалла Йоли:
(осмысливая новую возможность) Такое мне не приходило в голову… Интересный вариант, и самый не обидный для меня изо всех остальных… (вернувшись мыслями в настоящее) Но ты так и не ответил, почему бросил нас, Реван.
Дарт Реван:
(поморщившись на слове «бросил») Я оставил вас, потому что вы сами отказались последовать за мной, а я не стал вас неволить… Понимаешь ли, бывший республиканский флот несколько лет после окончания войны оставался на орбите Малахора, а мы с Малаком странствовали по Галактике. Когда мы вернулись, Крея уже обрела полную власть над душами моих темных джедаев. Я не задавался тогда вопросом, зачем ей это нужно, но и не стал вступать с ней в конфронтацию: у меня уже был Коррибан и выпускники истинно ситхской Академии, так что я решил не препятствовать своей старой наставнице развлекаться так, как она того пожелает. Я, правда, предпринял попытку забрать с собой сильнейших, лучших из темных джедаев: Сиона, Нигилуса… Тебя уже на Малахоре не было.
Йалла Йоли:
(с сожалением) Ничего не помню!
Дарт Реван:
И Сион, и Нигилус отказались идти со мной. Им обоим Крея уделяла наибольшее внимание, пытаясь выбрать одного из них мне на замену. В конце концов, она остановила свой выбор на Сионе, потому что Нигилус, хотя на вид всегда казался тихоней, был крайне своеволен и склонен отрицать какие бы то ни было авторитеты… Кроме того, у Нигилуса после тяжелого ранения на Дагари Минор, чуть было не оказавшегося для него смертельным, открылся талант к многократно усиленному вампирингу – он научился вытягивать Силу из всего живого, что его окружало, вплоть до травинок и букашек – бил по площадям, причем со скоростью в долю секунды; другие форсъюзеры стали для него не противниками, а скорее… лакомой пищей. Очень опасный талант! Крея не решилась с ним связываться. Она взяла Сиона личным учеником. Сион был очень талантливым воином; строго говоря, только он из четверки, которую мы обсуждаем – то есть меня, Малака, Нигилуса и его самого – был изначально рыцарем не только в нарицательном, но и в профессиональном смысле…
Йалла Йоли:
А кем был Нигилус?
Дарт Реван:
Стражем, как и я.
Йалла Йоли:
А Малак?
Дарт Реван:
Он выбрал путь консула. Конечно, для консула он всегда непозволительно много времени и внимания уделял развитию своих боевых навыков, но все же умение ведения переговоров и познание таинств Силы стояли для него на первом месте.
Йалла Йоли:
Не знала…
Дарт Реван:
Так вот, Крея сделала ставку на Сиона, как на страховочный вариант, для которого придет время, если я не выполню предназначение Избранного… Но что-то у нее пошло не так. Не знаю точно, что, но могу предположить…
Йалла Йоли:
Я слушаю.
Дарт Реван:
(размышляя) Вероятнее всего, Крея совершила с Сионом ту же ошибку, что когда-то со мной… Вероятнее всего, она попыталась разделить Сиона и Нигилуса, изолировать их друг от друга, чтобы Нигилус не оказывал на ее нового ученика никакого влияния. Это была критическая ошибка с ее стороны. Видишь ли, в чем дело: Нигилус и Сион дружили друг с другом с детства, как и мы с Малаком, а война и последующий за ней уход из Ордена только еще сильнее сблизили их… Да ты должна это помнить! Ты же одно время была явно влюблена в Сиона, все бегала за ним и горько сетовала, что стоит появиться Нигилусу, как Сион перестает обращать на тебя внимание…
Йалла Йоли:
(с глубоким огорчением) Прости… не помню.
Дарт Реван:
У меня-то ты за что прощения просишь?.. Итак, Крея испробовала на прочность связь, существовавшую между Сионом и Нигилусом. Насколько я понимаю, закончилась эта попытка для нее фатально…
Йалла Йоли:
(подтверждая свои слова энергичным кивком головы) Верно! Она показывала мне через Силу свои воспоминания об этом эпизоде. Там была драка… или скоре даже избиение. Бил в основном Сион, а Нигилус один раз шарахнул ее Силой, и, кажется, именно из-за этого она потеряла зрение, а потом он просто смотрел… и, по-моему, наслаждался.
Дарт Реван:
(хмыкнув) Вполне могу его понять! У меня у самого неоднократно возникало желание избить ее до полусмерти, когда она пыталась навязать мне свою волю в делах, ее совершенно не касающихся… (с коротким смешком) Думаю, если бы Малак стал невольным свидетелем такой сцены, он бы тоже наслаждался!
Йалла Йоли:
(задумчиво) Но ведь ты так ни разу и не попытался убить ее, вызвать на поединок… Почему, Реван?
Дарт Реван:
(после долгого молчания) Не знаю. Наверное, я все-таки был сильно привязан к ней, благодарен ей за многое… Кроме того, она ведь всегда поддерживала во мне уверенность, что мне вовсе не нужно убивать ее, своего учителя, для того чтобы стать Темным Лордом. У нее на словах всегда так естественно получалось, что мантия Лорда Ситхов моя чуть ли не с рождения, что она ждет меня, и я возьму ее, когда придет время… Крея сама с детства внушила мне подсознательную убежденность, что не является для меня конкурентом в борьбе за власть над ситхами, что она – не лидер, не правитель, не военноначальник… Я не сразу это понял, но теперь знаю, что ее значительно больше власти публичной привлекала возможность тайного влияния… Она хотела править через меня.
Йалла Йоли:
(риторически) Сначала через тебя, потом – через Сиона, потом – через меня?.. Да, пожалуй. (оживившись) Реван, я вот еще о чем подумала… вспомнила точнее. Когда я припоминаю свои ощущения при разговорах с Креей о Нигилусе, мне кажется, что ее чувства к нему были сродни тем, что она испытывала к Малаку. Интонации звучали очень похоже… только вот, если в отношении к Малаку доминировало презрение, а ненависть и что-то похожее на толику страха были лишь оттенками чувств, то Нигилуса Крея, по-моему, прежде всего, боялась – я бы даже сказала: смертельно боялась, - презрение к нему на фоне этого страха выглядело не больше, чем довеском…
Дарт Реван:
Своеобразная защитная реакция? Вполне возможно. Она ведь всегда довольно посредственно владела клинком, полагаясь больше на свои таланты в Силе, и потому Нигилус был для нее значительно более опасен, чем для форсъюзеров, хорошо владеющих боевыми навыками наравне с приемами Силы или в ущерб им… Кстати, из твоего недавнего пересказа событий я понял, что период, проведенный под влиянием Креи, все-таки оказался для Сиона фатальным. Это так?
Йалла Йоли:
Да. На Коррибане он сказал мне о Крее: «Та, кто путешествует с тобой, уничтожит тебя, также как она уничтожила меня». А после смерти Нигилуса…
Дарт Реван:
(поправляет с оттенком осуждения в голосе) После того, как ты убила Нигилуса.
Йалла Йоли:
(с сожалением признавая) Да, после того, как я убила его, Крее удалось вновь подчинить себе Дарта Сиона… и она заставила его выйти против меня на Малахоре V. И мне пришлось убить и его тоже… Знаешь, Реван, сейчас мне кажется, что Сион не собирался убивать меня ни на Перагусе, ни на Коррибане. Он преследовал Крею, а вовсе не меня, именно ей он пытался отомстить, а меня… (с тяжелым вздохом) Меня он пытался предупредить, предостеречь в отношении Креи. Потому-то он и отпустил меня на Коррибане, не стал преследовать… Он видел во мне не врага, а бывшего и, возможно, будущего союзника, временно обманутого его врагом. Если бы я тогда поняла его, если бы ему поверила!..
Дарт Реван:
(с помрачневшим лицом) Если бы, если… Если бы я забрал их с собой, если бы не оставил их Крее… Мне тоже есть, о чем сожалеть, Йалла, но что толку переживать о прошлом, которое уже не исправишь? Извлеки из этой ошибки урок и забудь о причиненной ей боли.
Йалла Йоли:
(помолчав немного, потом согласно кивнув) Ну, ладно, тогда давай вернемся к Легенде?.. Итак, мы остановились на том, что попытка Креи воспитать нового Избранного из Дарта Сиона оказалась неудачна, и тогда она… что сделала?
Дарт Реван:
Вот тут, опять-таки, могу только предполагать. Она начала искать нового кандидата. Как и где она его искала, не знаю, но, вероятно, ее путь случайно или намеренно пересекся с путем Бастилы…
Йалла Йоли:
Бастилы?
Дарт Реван:
Да. Бастила почти сразу, как только я исчез, начала мои поиски. Подготовка к телепортации Звездной Кузни велась в строгой тайне, за пару недель до ее начала я запретил Бастиле появляться на станции. Она обиделась, конечно, но подчинилась. А незадолго перед тем, как я предложил ситхам Коррибана выбор, отправиться со мной или остаться в пределах Республики, я услал ее в разведывательную миссию, вернувшись из которой она не нашла ни меня, ни большей часть армии и флота и обнаружила, что коррибанская Академия опустела…
Йалла Йоли:
Почему ты бросил ее, не взял ее с собой?
Дарт Реван:
(холодновато) Ты думаешь, я буду отвечать на этот вопрос, Йалла?.. Причин множество, и все же основополагающей была одна. Довольствуйся. Более подробного ответа ты от меня не услышишь.
Йалла Йоли:
(потупившись) Извини, мой Лорд. Я полезла не в свое дело… (предполагает неуверенно) Связи?
Дарт Реван:
(без выражения, так что не понятно соглашается он или просто повторяет слово) Связи… (усмехнувшись) А ты настырная, Йалла!.. Да, связи. Нельзя одновременно поддерживать больше одной экстраординарной связи в Силе. Это чревато опасностью дробления и последующего распада личности.
Йалла Йоли:
(понимающе кивнув) Еще раз извини. Так ты говорил про Бастилу и Крею…
Дарт Реван:
Да… (интонации несколько оттаивают) Каким-то образом пути этих двух женщин пересеклись. Что происходило между ними и чем все это закончилось, я не имею понятия. Знаю только одно: поиски Бастилы так и не привели ее на эту планету, зато прилетела Крея… прилетела на «Эбеновом Ястребе». [27]
Йалла Йоли:
(с жадным интересом) Что она говорила? Чего хотела?
Дарт Реван:
Что говорила, я уже упоминал в начале нашего разговора. Чего хотела? Хотела убедить меня, что я должен вернуться и осуществить пророчество. Говорила, что только теперь поняла, что когда-то неправильно истрактовала данное ей видение. Говорила, что ситхская редакция Легенды об Избранном такая же ложь, как и джедайский вариант. Говорила, что знает теперь истинное предназначение Избранного. Я спросил: «И что же это за предназначение?» Она ответила – не прямо, конечно, а косвенно, как всегда, иносказаниями, но смысл был ясен: уничтожить зарвавшихся форсъюзеров, и темных, и светлых, чтобы предотвратить смерть всего живого в Галактике в результате их войн – уничтожить саму Силу, которая обрела волю и из союзника стала нашим врагом. (с постепенно накаляющейся эмоцией гнева в голосе) Я сказал ей, что она сошла с ума. Я сказал, что никакое эхо чьих-либо поступков, решений и даже смертей не может превратить явление в сущность, наделить субстанцию волей, но даже если представить на секунду, что подобное произошло, новые убийства и разрушения – это не способ предотвратить коллапс Силы, скорее уж – способ приблизить его. Я сказал ей, что надежда на то, что жизнь без Силы продолжит существовать в Галактике – это иллюзорный самообман, потому что жизнь – это и есть материализация Силы, а вовсе не Сила – производная энергия жизни. Я спросил ее: «Этого ты и добиваешься, мой мастер, воцарения всеобщего небытия?» Я сказал ей, что ее мотивы мне ясны и понятны: она разочаровалась в Силе и хотела бы отринуть ее, но боится, не может [28], поскольку знает, что без Силы она – ничто, и именно поэтому ей опять нужен я, ведь я способен жить без Силы, а она сама – нет. Я сказал ей, что если так, то нам с ней не по пути: да, я – форсъюзер, знающий, что такое жизнь без Силы, но именно поэтому добровольно от Силы я никогда не откажусь. Я предложил ей поискать для своих целей форсъюзера, затаившего, как и она сама, детскую обиду на Силу, словно на мамочку, не давшую кашки, забывшую восторгаться своим дитятей и нахваливать его, гладя по головке, за то, как он пукает и пускает пузыри!.. Я сказал ей, что ее желание уничтожить Силу – суть стремление к самоубийству, но поскольку уходить из жизни без борьбы – это как-то не по-ситхски, она вознамерилась уйти с помпой, уничтожив вместе с собой всех форсъюзеров, жизнь и саму Силу. Я констатировал, что годы так ничему и не научили ее, потому что она, как и в дни моего детства, считает всех окружающих ее дураками и мнит, что только ей ведома истина в последней инстанции. Я сказал ей, что она больна, что у нее мания величия помноженная на комплекс неполноценности. Я говорил, что она давно уже путает свои видения с реальностью, не делает различий между своим мироощущением и материальным бытием. Я заявил, что теперь она окончательно потерялась в лабиринтах собственного разума, в лабиринтах иллюзий. Я сказал ей, что она слаба, потому что никогда не знала ни настоящей борьбы, ни побед, ни компромиссов. Я сказал ей, что она – проигравшая, вечно побежденная и никогда не побеждающая. Я был зол. Я напомнил ей, что мне тоже доводилось проигрывать, что меня побеждали – но я поднимался после ударов! Я указал ей на то, что, мечтая побеждать без усилий, она лелеет в себе слабость обиженной девочки, которую бросили родные («Да как посмели они умереть?!»), от которой отвернулись друзья-коллеги («Да как они посмели догадаться, что я их обманываю?!»), которую никто не оценил по достоинству; лелеет слабость уязвленного в своих собственнических чувствах мастера («Я бы из вас такую конфетку вылепила, а вы, гады такие, не захотели быть податливой глиной!») – мастера, которого предали его ученики. Я добавил, что ученики не предают без причины – мне ли этого не знать? Я сказал, что в своих поражениях и иных неудачах виновата она сама, и никто больше. Я сказал, что я ей ничего не должен. (пауза; глубокий вдох) Крея атаковала в Силе и попыталась смять мою волю. Мы сцепились… Не знаю, чем бы все это кончилось – возможно, и физическим поединком, - но тут пришел Малак. Наша с ним связка… она сродни той, что навязала тебе позднее Крея, но с одной существенной разницей – она добровольна и желанна для обеих сторон. За прошедшие годы мы успели хорошо изучить возможности этой связки… В общем, Малак вмешался в наше с Креей противостояние сначала ментально: я держал щит, Крея атаковала, и поэтому сама была плохо защищена… Малак шарахнул – достаточно сильно, чтобы отбить у нее всякую охоту нападать. Дополнительным шоком для Креи стал сам факт его присутствия в моем сознании, она ведь всегда хотела, чтобы между мною и ей самой существовала подобная связь… Она прекратила атаку. Выплюнула с бешенством и презрением: «Отказав мне, ты отдал свободу воли этому ничтожеству!» «Как и он мне свою,» - спокойно возразил я. И тут Малак вошел в помещение, где мы беседовали, уже вполне физическим образом. Крея только коротко взглянула на него и, не говоря больше ни слова, поспешила уйти. Бежала, я бы сказал даже… Я собирался ее догнать, но меня слегка мутило, Крее ведь почти удалось пробить мой щит… Она слишком хорошо меня знала, нас с ней слишком многое и слишком долго связывало, поэтому у нее были шансы подчинить мою волю, не смотря на весь накопленный мной опыт по защите сознания… В общем, хотя я и попытался сразу ринуться в погоню, чувствовал я себя неважно, Малаку это передалось, и он не только не устремился за Креей вдогонку, но и меня задержал свой тревогой обо мне, вопросами (с гримасой легкого раздражения и недовольства собой) – сложился тот самый патовый вариант развития событий, когда взаимная привязанность снижает эффективность действий! Мы промедлили не больше минуты, но Крея успела за это время исчезнуть. Она то ли сумела отвести глаза охране, то ли прошла мимо них, спрятавшись в Силе – так или иначе, но она добралась до «Эбенового Ястреба» и улетела на нем. Наш флот не успел отреагировать, так как корабль прыгнул в гиперпространство почти на границе с атмосферой – думаю, это Т3 постарался!.. Короче, как мне не неприятно признаваться в этом, Крея при последней встрече переиграла меня, и ей удалось сбежать.
Йалла Йоли:
(размышляя) Знаешь, пока я тебя слушала… Я начинаю думать, что презрение, которое Крея испытывала к Малаку, было на самом деле всего лишь ширмой для ее страха перед ним. Вероятно, она со времени твоего падаванства у нее привыкла видеть в Малаке соперника, своего конкурентка в борьбе за твою привязанность. Сначала она не принимала его всерьез, и действительно презирала его, реализуя в презрении агрессию, которую к нему испытывала; когда же она поняла, что проигрывает ему в конкурентной борьбе, было уже поздно пытаться от него избавиться – он стал слишком силен… А ты уверен, что они ни разу не сталкивались в открытом конфликте? По ее поведению, как ты описал, можно предположить, что Малак когда-то чем-то напугал ее и очень сильно…
Дарт Реван:
(нахмурившись) Не знаю, никогда его об этом не расспрашивал. Ладно… Давай вернемся к пророчеству?
Йалла Йоли:
(согласно кивнув) Давай.
Дарт Реван:
Итак, лишившись Сиона, посланная мной со своим бредом подальше, Крея продолжила искать себе нового Избранного. Не знаю уж, случайно ли ты ей подвернулась, или она искала тебя намеренно, сочтя, что более десятка лет пробывший в состоянии отключенности от Силы форсъюзер лучше всего подойдет на роль «убийцы Силы», но она выбрала тебя и принялась твоими руками уничтожать ситхов, еще живших в пределах Республики, и джедаев, выживших после поражения, нанесенного Ордену возле Звездной Кузни, а также всех зачисток, которые устраивали Нигилус с Сионом. С тобой у Креи, наконец, сложилась так давно вожделеемая ею… (прищелкнув пальцами правой руки) нет общеупотребимого термина в анналах… ну, скажем, экстраординарная связь… А, кстати, как она сама ее называла?
Йалла Йоли:
Цепь Силы.
Дарт Реван:
Цепь?.. (задумчиво) Ну, почему бы и нет?.. Занятно, что она использовала именно это слово. Твое счастье, Йалла, что Крея сама ослабила эту связь, разочаровавшись в тебе и отказавшись от тебя, как от ученицы! Именно ее отказ от тебя на словах, как я подозреваю, позволил тебе позднее, убив ее, остаться в живых… Простые словесные формулы в некоторых случаях бывают невероятно значимы. Я знаю это по себе: наша с Малаком связь осталась неприкосновенной во время нашего с ним конфликта, потому что я мысленно называл его учеником даже тогда, когда считал предателем… Ну, ладно! О чем я говорил? Так… С тобой у Креи возникла связь. Данные твоей биографии позволяли Крее плести вокруг твоего имени страшную сказку о новом Избранном – этаком олицетворении наделенной волей опухоли в Силе, возникшей из «эха крика мертвых планет» - сказку об этакой черной дыре, высасывающей волю и Силу окружающих существ, поглощающей все их благие начинания наравне с дурными…
Йалла Йоли:
(тревожно) Ты уверен, что это была только сказка, Реван?.. Последние мастера-джедаи говорили то же, что и Крея: они говорили, что во мне самой нет Силы, что я пуста, и пустота моей души уничтожает Силу во всем, с чем я соприкасаюсь! Они говорили, что я «чувствую не Силу, а смерть», что я несу с собой «все смерти Малахора, и это оставляет дыру – голод, который не может быть утолен». Они говорили, что видят во мне рану в Силе – конец Силы!.. Они говорили, что я кормлюсь от смерти, от уничтожения живого, и благодаря этому становлюсь сильнее. Они говорили, что во мне самой по-прежнему нет Силы, а есть только «то, что позволяет грабить форсъюзеров, становиться сильнее, когда рядом есть чувствительные к Силе»!
Дарт Реван:
(нахмурившись; сердито) Пустая тавтология! Свет всегда был склонен придумывать себе большого и страшного врага, ответственного за все беды мира и ошибки, совершенные самими светлыми!.. Похоже, дар Нигилуса испугал не только Крею – но Нигилус был далеко, Нигилус был слишком силен, и джедаи не надеялись с ним справиться, и поэтому они нашли себе другую жертву, которую могли бы назвать виновницей всех бед Галактики – тебя, Йалла. Самообман – гипертрофированный самообман, нужный для того, чтобы оправдать собственные просчеты и избежать сомнений в постулатах собственной веры – семена лжи, посеянные Креей, падали на благодатную почву!.. (беря ладони собеседницы в свои) Невозможно использовать то, чем не обладаешь, Йалла. Ты направляешь Силу, значит – она у тебя есть.
Йалла Йоли:
(неуверенно покачав головой) А как быть с тем, что я – «пустое место, формирующее обязательства, высасывающее жизнь других, откачивающее их волю и управляющее ими»?
Дарт Реван:
(все сильнее хмурясь) А эту глупость кто сказал тебе? Крея? Джедаи?.. Впрочем, не важно «кто». Важно, что – глупость сказали. Любая взаимосвязь между двумя разумными существами основывается, прежде всего, на эмоциях; подпитка связи Силой – это вторичный фактор. Я понимаю, что джедаи, склонные отрицать любые эмоции, попытались бы оспорить этот постулат, но у них бы не вышло, потому что покой, на который они склонны молиться – это тоже эмоциональной состояние. Эмоции – это источник Силы даже для пребывающих на Светлой Стороне, несмотря на то, что они сами это старательно отрицают… Я понимаю, что джедаи способны спутать источник явления с самим явлением в силу мировоззренческой каши, варящейся у них в голове. Но я не понимаю, как подобную же ошибку могла совершить Крея! Она все-таки ситх по воспитанию, и должна была знать, что основа любого лидерства – это построение крепких эмоциональных привязок, которые будет сплачивать людей, не зависимо от того, подпитаны они Силой или нет!
Йалла Йоли:
(склонив голову, вперив взгляд в крышку стола) Крея, когда говорила о лидерстве, высказывалась не так категорично, как джедаи. Она не уточняла, какова природа тех связей, благодаря которым я приобретаю сторонников…
Дарт Реван:
(фыркнув) Ну, надо же – хоть какую-то часть своего «я» моему мастеру удалось уберечь от маразма – и то благо! (оставив смешливый тон) Нет, Йалла, ты не тянула из своих компаньонов Силу – ты пила их эмоции. Правильно построенная пирамида потому и способна удерживать лидера от падения, что эмоциональные связи работают в обе стороны: как лидер может вдохновить своих сторонников перед боем, так и может он почерпнуть от компаньонов уверенность в себе, в правильности своих действий, в праведности намерений… События последних лет эмоционально опустошили тебя – именно эмоционально и никак иначе! – тебе не хватало собственного душевного запала для мотивирования поступков, и ты брала этот запал из личных устремлений своих сторонников – ты черпала их веру. Заимствованные эмоции позволяли тебе генерировать Силу в больших количествах, но это не значит, что сама Сила твоя была заимствованной, отнятой у кого-то другого… Нет. Поверь мне, любая иерархическая пирамида кормит своими эмоциями того, кто стоит на ее вершине – даже если это нефорсъюзер. В том, что ты использовала чужие эмоции для подпитки собственной решимости, нет ничего дурного: никакого вреда своим компаньонам этим эмоциональным вампиризмом ты не наносила – скорее наоборот, многих из них ты освобождала от болезненных воспоминаний, от навязчивой рефлексии. Мог ли твой эмоциональный вампиризм привести к уничтожению жизни и Силы?.. Не думаю. Жизнь течет, люди получают от нее новые впечатления и продуцируют новые эмоции – эту реку невозможно осушить полностью… разве что, уничтожив всех носителей сознания, способных чувствовать и ощущать! Полагаю, что именно что-то подобное и задумывала Крея – банальное, безо всякой мистики, уничтожение форсъюзеров, способных переплавлять эмоции в Силу. Если бы эмоциональный вампиризм был сродни способности Нигилуса высасывать Силу, Крея не осмелилась бы приблизиться к тебе больше чем на десяток парсеков!.. Подозреваю, что однажды моей старой наставнице пришлось испытать на себе, что значит быть отключенным от Силы – и повторения она не хотела. Восстанавливая картину по обрывкам ее рассказов на Малахоре, я полагаю, что это произошло во время Мандалорианских Войн: она чем-то выдала себя, была разоблачена Орденом и подвергнута наказанию, не применявшемуся уже много веков – отключению от Силы. Полагаю также, что в этом состоянии ей не пришлось находиться долго: все, что ей требовалось, это тем или иным путем добраться до Коррибана, а уж коррибанские ситхи отлично знали, как убирать блокировку способностей форсъюзера, ведь, в конце концов, большинство джедаев, в древние времена отколовшихся от Ордена, перешедших на Темную Сторону и создавших первую ситхскую Империю, были подвергнуты этому наказанию и были вынуждены искать способы восстановления связей с Силой… Кстати, скорее всего, именно изученную на Коррибане методику Крея применила для того, чтобы реанимировать твою способность чувствовать и направлять Силу, одновременно навязав тебе свою «цепную» связь в тот момент, когда твоя воля не могла ей противиться. Так и сложился ваш тандем… Ты позволяла Крее себя контролировать, все у вас шло хорошо, и планы моего безумного мастера близились к осуществлению… Из-за чего же все развалилось?
Йалла Йоли:
Эттон. Я думаю, что из-за него. Прежде всего, из-за него.
Дарт Реван:
(заинтересовано) Поясни!
Йалла Йоли:
(не слишком уверено) Ну, Крея ведь, также как и тебя ранее, ревновала меня ко всем моим компаньонам… но к Эттону в особенности: она ведь не могла не замечать, что именно с ним у меня складываются наиболее теплые, близкие отношения. [29] Я доверяла Крее… я делала все так, как она говорила, и единственной проблемой, по которой мы никак не могли сойтись во мнениях, был Эттон – его мысли, его поступки, само его присутствие в нашей команде… А уж когда я взяла его в ученики!..
Дарт Реван:
Крея испугалась?
Йалла Йоли:
Вероятно. Она была очень недовольна. Стала говорить ему и о нем еще больше гадостей, чем прежде. Постоянно твердила мне, что он лживый, неискренний, что я не должна ему доверять… Крея, конечно, была гениальным манипулятором и умела даже заведомую ложь подать так, что та казалась единственно возможной правдой, а уж в данном случае, когда она почти не лгала… вероятно, я бы поверила ей и отдалилась бы от Эттона, если бы уже не знала, кем он был раньше.
Дарт Реван:
(с нежной, почти мечтательной улыбкой) Идеальный охотник-на-джедаев. Эталон ситха-убийцы.
Йалла Йоли:
(с любопытством стрельнув на собеседника глазами) Да. А, ведь на первый взгляд так ни за что не подумаешь! Вроде бы просто обаятельный парень, скорее хитрый, чем умный, жизнью слегка полупцованный, но уроков из этого не извлекший – просто мелкий мошенник, каких много... Со странностями, конечно, типа невероятной устойчивости ко внушениям Силой, но мало ли какие бывают аномалии?.. На взгляд форсъюзера довольно-таки безобидный тип – ни за что не догадаешься, что если суметь закопаться глубоко-глубоко в его душу, там такая бездна откроется!..
Дарт Реван:
(подтверждающе кивнув) Это часть его коррибанской подготовки. Вводя курс охотника-на-джедаев, я знал, что темному форсъюзеру будет трудно подобраться к джедаям близко, застать их в расслабленном состоянии, неготовыми к драке… Но у нефорсъюзера это должно было получиться легко!
Йалла Йоли:
(с большой долей осуждения) Способности Эттона к Силе были намерено заблокированы?
Дарт Реван:
(игнорируя реакцию собеседницы) Не совсем так. Они были переведены в иную фазу – частично константную, частично рефлекторную. Большая часть его Силы была направлена на формирование щита, прикрывающего сознание, и на постоянную его подпитку. Некая доля оттягивалась на маскировку этого щита таким образом, чтобы любой форсъюзер признал в Эттоне неодаренного и, соответственно, не испытывал бы по его поводу опасений. Оставшийся резерв Силы хранился подспудно и использовался на рефлекторном уровне в критических ситуациях. Неужели ты никогда не задумывалась, каким таким образом Эттон в бою умудряется оставаться на ногах и сражаться даже после получения опасных для жизни ран?.. [30] Дело в том, что его Сила набрасывает тонкую, практически никак не сканируемую паутинку привязок на всех, с кем он завязывает более-менее длительные отношения, и когда жизни Эттона начинает угрожать опасность, эта паутинка активизируется и осторожно, незаметно, по чуть-чуть перекачивает ему жизненную энергию его спутников – и Силу, если они форсъюзеры. Такого вампиринга не достаточно, чтобы исцелить его раны, но его вполне хватает, чтобы поддерживать в теле жизнь, одновременно стимулируя рефлексы и боевые качества, мобилизуя все физические и духовные силы для победы над врагом. (задумчиво усмехнувшись) Пожалуй, это рефлекторное умение Эттона – нечто абсолютно противоположное таланту Нигилуса, и одновременно сродни ему… Способность Эттона предвидеть опасность также была подпитана Силой, хотя и должна была выглядеть со стороны, как животный инстинкт. И все это ведь только дополнение к той прорве умений и навыков, которые мастера Коррибана тренировали в нем, как и в других охотниках-на-джедаев, большинство из которых были неодаренными. В разработанный курс входили и боевые техники энчани, и сознательный контроль за течением мыслей, и много чего другого…
Йалла Йоли:
(с отчетливым раздражением) А тебе не кажется, что всеми этими махинациями с его Силой и его сознанием, вы изуродовали его?
Дарт Реван:
(напрягшись, холодно) Изуродовали? Или сделали из него совершенство, которого еще не видела Галактика – убийцу и шпиона, совершенного во всем?.. Разве он потерял привитые ему на Коррибане способности, когда ты сняла блок, дав ему возможность произвольно использовать свою Силу? Нет, не потерял. Так какие у него могут быть ко мне претензии?
Йалла Йоли:
(сердито) Какие могут быть к тебе претензии у человека, заявившего однажды: «Я хотел бы, чтобы Реван был женщиной»!
Дарт Реван:
(крайне удивленно) Эттон так сказал? Вот ведь влюбчивый нахаленок! (с усмешкой) Благодарю, что предупредила: теперь я буду с ним вдвойне осторожен!
Йалла Йоли:
(сумрачно) Давай оставим эту тему, Реван, а то меня от ревности уже трясти начинает!..
Дарт Реван:
(с ненаигранным удивлением) А ревность-то тут при чем?
Йалла Йоли:
(осуждающе покачав головой) Не надо, Реван. Ты не можешь не знать, как Эттон к тебе относится. Это я вот долгое время не знала… Эттон же феноменально скрытная личность. Порой мне даже кажется, что он утаивает, не договаривает или перевирает информацию чисто рефлекторно, нисколько над этим не задумываясь. Кажется уже, что доверяет он тебе абсолютно, полностью… Ан-нет! Спустя какое-то время новая недомолвка вскрывается. Он же мне, Реван, только после Малахора, уже по дороге сюда, наконец, рассказал, кто он на самом деле такой, какую роль ты сыграл в его судьбе и насколько много ты для него значил…
Дарт Реван:
(осторожно; глаза чуть сужены) Насколько много?
Йалла Йоли:
(почти насмешливо) Боишься отголосков прошлого?
Дарт Реван:
(резко) Боюсь рецидивов - с различных сторон. Рецидивов и последствий. Чувство собственности играет слишком большую роль в отношениях между учеником и учителем, чтобы ему можно было не уделять внимания. Ревность слишком деструктивно влияет на связи, которые нельзя ослаблять. Ревность вызывает негативные эмоции по отношению к своим, а не к врагам, и потому непозволительна для нашего социума.
Йалла Йоли:
(слегка смущенно) Да не ревную я, не ревную… почти. Скорее завидую… тому, как он к тебе относился… относится и сейчас. Когда Эттон произнес «мы были преданы только Ревану», у меня просто почва из-под ног ушла. Его энтузиазм был ужасно заразителен, так и хотелось крикнуть: «Я тоже, я тоже!» И одновременно мне стало очень обидно, когда я подумала, что его привязанность к тебе столь велика, что в его сердце просто не может найтись места для еще одной, хоть сколько-нибудь сравнимой… Ох!.. Зря мы с тобой об Эттоне заговорили! Не стоило углубляться…
Дарт Реван:
Это ты о нем заговорила.
Йалла Йоли:
Верно. Но я говорила о нем в том контексте, что Крея восприняла сближение между нами, как угрозу своей власти надо мной… Если бы она не шпыняла Эттона беспрерывно, я не начала бы сомневаться в ней, и она смогла бы за ручку довести меня ко всем тем, кого мне следовало истребить по ее мнению. Если бы она постоянно не ставила меня перед выбором «либо я, либо Эттон», мне не пришлось бы отвечать ей резкими отповедями, наши отношения бы не испортились, она бы не разочаровалась во мне и не сбежала бы от меня сначала на Телос, а потом на Малахор V… Но она сбежала и даже издали продолжала манипулировать мной, заставив сражаться с Нигилусом и защищать Телос под угрозой того, что убьет себя… Мне пришлось покориться, иначе я бы умерла вместе за ней из-за бывшей между нами связи в Силе, и в моей смерти не было бы даже тени победы! Я подчинилась, понимая, что должна выжить, найти ее и отомстить за все то, что она делала со мной… со всеми форсъюзерами! (сдавленным голосом) Нигилус… Сион… Ни один из них не хотел со мной драться… Ни одного из них я не хотела убивать!.. Ненавижу! Как же я ненавижу ее! Даже ее смерть не принесла мне успокоения!
Дарт Реван:
(сочувственно и одновременно насмешливо, пытаясь привести собеседницу в чувство) Да-а-а, если бы Крея не разочаровалась в тебе, вы вдвоем все-таки, пожалуй, осуществили бы новую безумную трактовку пророчества, измышленную моим спятившим на старости лет мастером, не только истребив всех ситхов наравне с джедаями, но и, свершив бы невозможное – прервав сам цикл жизнедеятельности нашей Галактики! (с отвращением) Нашли бы, наверное, способ!.. Впрочем… вам все равно бы не удалось. Остались бы те форсъюзеры, что ушли со мной. Или… Крея и до нас собиралась когда-нибудь добраться?
Йалла Йоли:
Возможно, она считала, что раз Звездная Кузня скоро покинет пределы нашей Галактики, то о тебе и твоих последователях беспокоиться нечего. Возможно, она думала, что в другой Галактике не будет Силы, и вы перестанете быть форсъюзерами…
Дарт Реван:
(громко рассмеявшись) Да есть там Сила, есть! Уж поверь мне, Йалла!
Йалла Йоли:
(с грустью) Верю. Ты там бывал… поэтому верю.
Дарт Реван:
(весело глядя на собеседницу) И отчего такая вселенская скорбь? Тебе так дорога мазохистичная антиутопия Креи?
Йалла Йоли:
(хмурясь, качая головой) Сама не знаю… Мне просто… обидно как-то за нее: что не бралась делать, все не удалось, сколько учеников не воспитала, все рано или поздно против нее оборачивались…
Дарт Реван:
(сурово) Она сама виновата: прежде чем кого-либо поучать, как жить, ей следовало внимательно следить за состоянием собственного разума и не скатываться во множественную шизофрению. Я понимаю, конечно, обстоятельства способствовали: ситхское самосознание ей говорило одно, сросшаяся с лицом джедайская маска диктовала другое, и из синтеза этих двух личностей появлялось нечто третье… Понять я ее могу, но простить – нет. Я же смог сохранить свое «я» в неприкосновенности, не смотря на все то, что происходило со мной, значит, и она – могла. Могла, но не хотела. Она так увлеклась мечтой о мнимом величии, желанием воспитать для Галактики Избранного, что предпочла купаться в крови своего же народа, только бы не расставаться со своей мечтой! Надеюсь, ты помнишь, что ситхи не поддерживают принцип «Цель оправдывает средства»?
Йалла Йоли:
(удивленно) Не поддерживают?.. Я не знала. Мне говорили иное… А почему?
Дарт Реван:
(отрицательно покачав головой) Вспомни Кодекс и попытайся понять. Ты взрослый человек; зачем я буду тебе все разжевывать? Крея мертва, тебе пора освобождаться от ее влияния и начинать мыслить самостоятельно.
Йалла Йоли:
(немного сердито) Давай ты тоже обойдешься без нравоучений, ладно? А то с ходу вспоминается, кто был твоей первой наставницей!.. Расскажи мне лучше, каким образом Крея оказалась джедаем и ситхом одновременно.
Дарт Реван:
Она тебе не говорила?.. Ну, что ж, расскажу… (собравшись с мыслями) Эта интрига уходит корнями еще во времена войны Экзара Куна с джедаями. Ему нужен был осведомитель в Ордене. Крея по многим показателям идеально подходила для этой роли… Кстати, слово «Дарт» [31] перед ее настоящим именем – это приставка, свидетельствующая о ее принадлежности к древнему ситхскому роду, к пользовавшемуся в своей среде большим влиянием клану отступников, бежавших с Коррибана. Я получил эту приставку по праву воспитанника – фактически приемного сына, также как Сион и Нигилус. Малаку я имел право передать ее по праву наследования, а он – своим ученикам. (насмешливо улыбнувшись) Только ты одна у нас додумалась присвоить себе родовое имя без разрешения старших!.. Впрочем, ты ведь тоже ученица Креи, так что теоретически тебе можно…
Йалла Йоли:
(просительно, прижав пальцы к вискам) Подожди с именами – у меня мысли разбегаются!.. Почему джедаи не почувствовали в ней Тьму?
Дарт Реван:
А каким образом они могли ее почувствовать? Крея по своим воззрениям всегда стояла на грани между Светлой и Темной Стороной. Четко посередине. Не так уж мало джедаев тяготеют к нейтральной позиции. Джедаи-нейтралы были редкостью, но не исключением из правил: тот же Джоли Биндо – подходящий пример. Кроме того, до разоблачения Креи никто слыхом не слыхивал о ситхах-нейтралах… Так что джедаи ничего не заподозрили.
Йалла Йоли:
А их не удивило, что о ней нет никаких записей в архивах, что непонятно, откуда она взялась, и кто был ее учителем?
Дарт Реван:
Ну, во-первых, записи были.
Йалла Йоли:
(понимающе) Хакнули архивчик?
Дарт Реван:
(поморщившись) Нет, это было слишком опасно: рано или поздно могло всплыть. Сделали лучше: выдали ее за ребенка одного из умерших уже к тому времени джедаев-отшельников… Ну, знаешь, тех самых, которые раз по молодости согрешили, порвали с Орденом, осели где-нибудь на периферии, но джедаями от этого быть не перестали. Корускантский Совет, конечно, такую практику не поощрял и тщательно скрывал ее от рядового состава Ордена, но особых претензий к «отшельникам» не имел, благо дети их, как правило, наследовали способности к Силе. Так что Крея появилась в Ордене уже взрослой женщиной, полностью обученной своим якобы отцом, джедаи провели ее через серию испытаний и приняли в свои ряды, посетовав лишь на то, что не нашли ее раньше, в младенчестве – на то, что родитель ее слишком старательно прятал…
Йалла Йоли:
Да… Многое становится понятным. А вот у меня еще вопрос!..
Дарт Реван:
Задавай.
Йалла Йоли:
Каким образом Легенду об Избранном впервые сопрягли с твоим именем?
Дарт Реван:
Насколько я понимаю, пророчеству первоначально не придали особого значения. Положили в архив и забыли. О нем не вспоминали до тех пор, пока кому-то не показалось, что пророчество начало исполняться – здесь и сейчас. Не знаю, сам ли кто-то из верхушки анклава на Дантуине дошел до этой мысли, или Крея подтолкнула, но колесо завертелось. Они начали сопоставлять… (прикрыв глаза, вспоминая и проговаривая вслух) «Рожденный с наследием крови. Кровь его есть Великая Сила. Воплощение невоплощенного, олицетворяющий то, что неолицетворимо.» Вообще-то, Крея здесь говорила о наследии крови ситхов и темных джедаев. К тому же она была сторонницей теории, что кровь нельзя разбавлять. Это относится ко второй фразе. Мой отец был темным джедаем, моя мать была ситхом из ветви Лудо Кресша. В этой части я идеально подходил под пророчество, не знаю уж, почему так получилось: оттого ли, что Крея уже в период написания трактовок пророчества понимала, что Экзар Кун проиграет и, зная о нас, детях Темной Стороны, предвидела, что Орден пощадит нас и захочет воспитать в своих рядах, и планировала, что найдет своего Избранного среди нас, выживших… или по какой-то иной причине. Не знаю. Факт в том, что я подходил под первые два пункта пророчества. Впрочем, подходил не я один… Что касается третьей фразы, то ее джедаи трактовали в целом верно: Избранный – это олицетворение безличной Силы. Только вот один нюанс: Крея первоначально, до появлений бредовых фантазий последнего периода ее жизни, считала, что Великая Сила, как таковая, не имеет никаких сторон, ни Светлой, ни Темной, что она нейтральна, а стороны придумали мы – живые существа Галактики. Поэтому говоря, что Избранный есть Великая Сила, Крея подразумевала, что он не ситх и не джедай, что он все и ничто одновременно, что он восстановит равновесие, стерев различия сторон… Не знаю, откуда у нее взялись такие мысли. Вероятно, со времени своего вступления в Орден она медленно и поступательно сходила с ума, вынужденная балансировать между Темной и Светлой Стороной, между своей природой и необходимостью поддерживать маску. Мне кажется, что именно многочисленные маски, которые Крея носила на протяжении своей жизни, в конце концов, гипертрофировались до абсолюта и вытеснили ее собственную личность… В любом случае, она не стала джедаем, но и сошла с пути ситхов. (грустная усмешка) Если бы были другие времена, я думаю, она попросту создала бы еще один Орден, не Темный, не Светлый, а… Орден серединников, равновесников, нейтралов. И, может быть, так было бы лучше.
Йалла Йоли:
Для кого лучше?
Дарт Реван:
Для самих нейтралов. И для нас, ситхов. В противоборстве двух сторон третий лишний всегда оттягивает на себя часть внимания.
Йалла Йоли:
(оценивая перспективу) Пожалуй…
Дарт Реван:
Так вот, в обеих версиях пророчества, и в Темной, и в Светлой, вслед за первыми указаниями шли несколько характеристик, по которым якобы можно будет идентифицировать Избранного. Наиболее способный в своем поколении. Равно владеющий мечом, Силой и разумом. С пытливым умом, постоянно ищущим пищи. Своенравный, не терпящий запретов. Я цитирую не дословно, но смысл примерно таков… Вдумайся в эти характеристики – на самом деле, они крайне размыты. Под них подходим я, ты, Малак и еще не меньше полудюжины джедаев нашего поколения.
Йалла Йоли:
Ты – больше прочих.
Дарт Реван:
Да неужели?.. (язвительно) Мой пытливый ум мог проявить себя в полную силу только потому, позволь тебе сказать, что меня рано взяла под крылышко Крея, а потому у меня было больше свободы, чем у большинства падаванов. Малак вон тоже задавал вопросы, только его учитель однозначно пресекал подобные попытки запретом. Да и ты ведь не была такой уж послушной, нелюбопытной девочкой!.. Что же касается равного владения мечом, Силой и разумом… Йалла, я начинал стражем! Не рыцарем и не консулом. Мои навыки и должны были быть равно развитыми.
Йалла Йоли:
Равно развитыми для тебя, но не на общем уровне других стражей. Ты намеренно забыл про характеристику «наиболее способный»?
Дарт Реван:
(с заметным раздражением) Чепуха! В чем наиболее способный? Во всем?.. Так не бывает. Я, например, уступал Малаку в количестве приемов использования Силы, а Сиону – во владении мечом.
Йалла Йоли:
Не уверена.
Дарт Реван:
И зря! Потому что это именно так.
Йалла Йоли:
(с шаловливым ехидством) Какая скромность, Лорд Реван! Я просто потрясена.
Дарт Реван:
(грозно) Это не скромность, а адекватная самооценка! Самообман, конечно, согревает душу, но пользы от него никакой нет, скорее – вред… (помолчав) Я подвожу тебя к мысли, что на этапе взросления меня никто еще не принимал за Избранного. Это началось позднее с опорой на фактологическую часть пророчества. Светлая версия Легенды говорила о том, что Избранный, движимый исключительно благими намерениями, в каком-то серьезном вопросе должен пойти против воли Совета Джедаев, что он должен спасти Республику и стать ее героем, что его кратковременный мятеж против Ордена в результате должен обернуться торжеством Светлой Стороны Силы и привести к полному уничтожению всех темных форсъюзеров в Галактике. Кстати, возможно, что, программируя меня на личность Таана Рейна, джедаи планировали таким образом реализовать пророчество, они ведь уже к этому времени привыкли считать меня своим Избранным – Избранным Светлой Стороны… (после паузы) Темная редакция Легенды также говорила о мятеже против наставников-джедаев и героизме во имя Республики, но далее сообщала, что после всех этих дел Избранный должен перейти на Темную Сторону Силы, встать во главе огромного флота ситхов, нанести сокрушительное поражение Республике и полностью уничтожить Орден Джедаев. Эта версия пророчества стала популярна среди ситхов Коррибана еще до моего там появления, ее же Крея первоначально внушала темным джедаям Малахора V.
Йалла Йоли:
(тяжело вздохнув) Ты совсем меня запутал, Реван… Что получается? Если светлая версия пророчества была фальшивкой, а темная, наоборот, содержала в себе правду, то каким образом Крея позднее могла счесть, что ее видения требовали от Избранного уничтожения и ситхов, и джедаев, уничтожения самой Силы?
Дарт Реван:
(приподняв брови) Ты меня удивляешь, Йалла. Неужели не понятно, что видения, полученные от Силы – это одно, а трактовка их – совершенно другое?
Йалла Йоли:
Даже трактовка того, кому видение было явлено?
Дарт Реван:
Конечно. Видение – это набор символов, образ в бессознательном, фактологическая основа, если хочешь. Рассудочное сознание может строить на этом фундаменте множество версий, зависящих от личностных ценностей, предпочтений, мотиваций автора конкретной трактовки… Фактически, на настоящий момент мы имеем три варианта трактовки пророчества: темный, светлый и… маниакально-параноидальный – не знаю, какое еще определение к последней версии Креи можно подобрать!..
Йалла Йоли:
(нервно постукивая пальцами по столу) А у меня, кажется, только что родился четвертый…
Дарт Реван:
Этого еще не хватало! Мало нам трех было?..
Йалла Йоли:
(неуверенно) Рассказывать?
Дарт Реван:
(хмуро) Ну, рассказывай.
Йалла Йоли:
Я подумала, а что если видение показало Крее не одного человека, а двух?.. Двух людей, связанных в Силе настолько крепко, что посторонним наблюдателем они воспринимались, как одно существо… Обрати внимание, во всех попытках осуществления пророчества фигурирует пара: учитель и ученик. Крея и ты – попытка исполнения темного варианта пророчества. Ты и Малак – аналогичная попытка, хотя на первом этапе она подходила и под светлую трактовку. Бастила и ты, как Таан Рейн – джедайская попытка осуществить светлый вариант пророчества. Малак и сначала Бэндон, потом Бастила – снова движение по темной ветке. Крея и Сион - аналогично. Крея и я – ну, это уже последняя редакция пророчества, фатальная для всех форсъюзеров трактовка. Сион и Нигилус… С этим случаем сложнее всего, поэтому я и называю его не в хронологическом порядке. Осуществляли они, конечно, темный вариант пророчества, но я не знаю, кто был ведущим, а кто ведомым в этой паре, да и главенствовал ли один из них над другим…
Дарт Реван:
На моей памяти, они постоянно учились друг у друга, обменивались знаниями, наработанными техниками…
Йалла Йоли:
(подтверждающе кивнув) Они даже войсками обменивались. [32]
Дарт Реван:
(после долгого периода раздумий) Возможно, ты права в своем предположении. Косвенным подтверждением твоей теории может служить тот факт, что видение было явлено Крее в завершающий период войны Экзара Куна с Республикой, а ведь Экзар Кун и Улик Кель-Дрома, несомненно, были парой, крепко связанной в Силе, хотя и не являлись учителем и учеником. И также несомненно, что именно разрыв этой связи и возврат Улика в Орден стали основной причиной поражения Экзара Куна… Да, Йалла, твой подход дает новое видение проблемы… конструктивное видение. Пожалуй, оно мне нравится. И, пожалуй, я рад, что решил нашу с тобой болтовню приобщить к моему голокрону. Будущим кандидатам в Избранные стоит узнать о том, что залог успеха заключается, возможно, не в качествах их собственной личности, а в том, какого партнера они себе подберут… и насколько сильна будет с этим партнером связка.
Йалла Йоли:
(тихо) Или, быть может, наоборот: им стоит старательно избегать любых сильных привязанностей, ведь, в конце концов, ни одна из наших пар не осуществила пророчество до конца…
Дарт Реван:
(задумчиво) Да, возможно.
Пара минут тишины.
Йалла Йоли:
(что-то вспомнив) У меня к тебе еще вопрос, Реван. Давно любопытство мучило…
Дарт Реван:
По поводу чего?
Йалла Йоли:
По поводу странных слухов, бродивших по Галактике во время твоей с Республикой войны. Джедайка, которая заставила Эттона усомниться в тебе, в себе и во всем том, что он делал…
Дарт Реван:
(с сердитой веселостью) Ты опять об Эттоне? Хватит уже!
Йалла Йоли:
(проигнорировав реплику) Так вот, эта джедайка запугивала Эттона тем, что ты, вроде как, всех захваченных в плен джедаев и необученных форсъюзеров, выявленных в рядах своей армии, отправляешь куда-то за Внешнее Кольцо, на какую-то планету Неисследованных Регионов, и там их не только переводят на Темную Сторону, но и делают с ними нечто настолько страшное, что они потом возвращаются оттуда сами не свои: безвольные, с практически стертой личностью… Куда ты их отправлял, и что там на самом деле происходило?
Дарт Реван:
(передернув плечами) Очередные джедайские байки! Понятия не имею, откуда такие слухи взялись!.. (уже спокойнее) В тот период ни на этой планете, ни на какой другой за Внешним Кольцом у меня постоянной базы не было. Возможно, речь шла об Академии на Малахоре V… Орден ведь, наверняка, провел разведку и мог знать о ее существовании. Форсъюзеры с Малахора время от времени присоединялись к моей армии – правда, количество их можно было пересчитать по пальцам – но сам я никогда к Крее никого не отсылал. Для моих целей вполне хватало коррибанской Академии. (глянув куда-то вверх) …Уже светает. Надеюсь, наш с тобой диалог был не слишком хаотичен и труден для понимания будущих слушателей… Пора заканчивать. У меня еще куча дел… Телепортация Кузни назначена на начало следующего месяца.
Йалла Йоли:
(внезапно решившись) Ты позволишь нам, мне и Эттону, отправиться с тобой, Реван?
В круг света, охватывавший стол и двух людей за ним, вдруг вступила высокая фигура мужчины в черном одеянии, одновременно напоминавшем и многолоскутную мантию, и легкую волокнистую броню. Горловина этого одеяния смыкалась с металлическим каркасом, окружавшим шею мужчины и плавно переходившим в металлическую же искусственную нижнюю челюсть, из-за своей громоздкости напоминающую полумаску.
Неизвестный:
(непроницаемым тоном, в котором все-таки чудится оттенок юмора) Они могут лететь с нами, но только в том случае, если ее любознательный ученичок не будет постоянно вертеться у меня под ногами. Иначе я его рано или поздно придушу… слегка… просто из профилактических соображений. (без паузы) В аннигиляционной камере второго спектрального крыла опять что-то барахлит. Обслуживающий персонал мечется в панике...
Дарт Реван:
(рассмеявшись) А ты уже сходил, посмотрел и напугал их еще больше, Малак? (собеседнице) Считай, что согласие моего компаньона у тебя есть, Йалла. Что же касается меня… я только рад буду увести из этой проеденной гнилью Галактики самый цвет темных форсъюзеров!..
Изображение мигнуло, пропали комната, стол и люди, точнее - только двое из них, потому что голограмма того, кого звали Дартом Реваном, тут же появилась снова – мужчина стоял в такой же позе, как и при запросе первой записи голокрона.
- Данное средство хранения информации является продуктом ракатанских технологий и произведено за… - пауза, - 3856 лет [33] до текущего стандарта Республики информационным цехом Звездной Кузни, - сообщила голограмма. – Данное устройство является результатом эксклюзивного проекта и произведено в количестве трех штук. Идентичные копии данного экземпляра хранятся в гробнице Нага Садоу на Коррибане и в развалинах Академии Ситхов на Малахоре V. Знак Звездной Кузни отмечает место хранения. Данное устройство проводит самостоятельный анализ потенциала Силы пользователя, а также его психических характеристик, на предмет выявления сходства индивидуальных профилей предполагаемого пользователя с заложенной в память программы моделью образца. Для получения доступа к информации пользователь должен соответствовать модели образа Дарта Ревана либо модели образа Дарта Малака, не менее чем на 75%. Пользователям, не прошедшим тест соответствия, информация не предоставляется. Данное устройство обладает программой самоуничтожения, как средством защиты от несанкционированного доступа. Конец справки, - голограмма немного помолчала, а когда заговорила вновь, тон ее совершенно изменился, теперь уже говорила не машина, а человек: - Тебе доверена судьба Галактики, наследник. Ты можешь вмешаться в нее, но можешь и плыть по течению. Ты узнал несколько трактовок Легенды об Избранном, юный ситх. Правда в глазах смотрящего. Тебе выбирать, какая из трактовок осуществится в твою эпоху. Помни мою историю, когда придет тебе время делать выбор, - голограмма чуть склонила голову, прощаясь со слушателем, и погасла.
Одновременно с тем, как закончилась запись, мальчик услышал шум двигателей корабля, идущего на посадку, и ощутил через Силу знакомое присутствие.
…Два часа спустя Лорд Ситхов Дарт Плегиус и его юный ученик Кос Палпатин покинули планету, которая некогда значилась в навигационном компьютере грузовика «Эбеновый Ястреб» и архивах памяти астродроида Т3-М4 под коротким и невнятным названием «Дом». В кармане брюк темноволосого сероглазого мальчика лежал голокрон, возраст которому был – четыре тысячи лет.
апрель-октябрь 2006 гг.
[1] Здесь и далее я использую слово «ситх» и производные от него вместо «сит» и его производных, так как 1) для меня и многих моих знакомых привычна именно такая транскрипция; 2) слово «сит» в русском языке звучит довольно безлико, и вызывает ассоциации, прежде всего, со словами «sity» и «sit», а не со Вселенной Звездных Войн. Хотя, конечно, я признаю, что перевод «сит» для слава «sith» более правилен.
[2] Имеется в виду главный герой второго KOTOR'а.
[3] Пазаак – карточная игра, вероятно, предшествовавшая (?) сабакку. В основе своей похожа на сабакк, но более проста.
[4] Обмен – гигантская преступная организация, действующая на всей территории Республики и даже за ее пределами. Обмен занимается работорговлей, наркотиками, торговлей оружием, игорным бизнесом, в том числе, организацией публичных поединков и т.д. Легального бизнеса у Обмена нет или почти нет. Обмен конкурирует с хаттами, и зачастую их интересы сталкиваются. Людей в верхушке руководства Обмена практически нет (Дэвик Канг – редкое исключение), большинство ее лидеров – ксеносы.
[5] Здесь и далее, если не идет уточнений, под словом «люди» подразумеваются все разумные расы Галактики Звездных Войн.
[6] Бомбардировка Тариса была начата по приказу Дарта Малака, недовольного безуспешностью поисков джедая Бастилы.
[7] Как я понимаю, Мандалор, упоминающийся в первом KOTOR'е - это преемник того Мандалора, что привел свои армии под руку Улика Кель-Дромы, сражался на стороне ситхов во время конфликта Экзара Куна с Республикой и погиб на Дксане.
[8] Думаю, понятно, что первые сны на каждой из планет – это сны о Звездных Картах.
[9] Мой глубокий поклон создателям мода «Малак-в-черном» - потрясающие глаза! Великолепно показано, как должен выглядеть по канонам KOTOR’ов затемненный Малак! (Все остальные описания в данном абзаце соответствуют оригинальной прорисовке персонажа – присмотритесь. ;))
[10] Как мне самой кажется, данный эпизод в моем тексте не очень удачно отразил то, на что я хотела намекнуть – то, что я хотела напомнить читателям, игравшим в KOTOR-1. Во время боя в Анклаве Песчаных Людей Бастила ведет себя идиотически: как только начинается сражение, она видит через стены кого-то на противоположной стороне Анклава и, наплевав на ближайших врагов, бегом бросается туда и там умирает. Как правило, остановить ее не успеваешь, а даже если успеешь это сделать на первом этапе боя, полминуты спустя она все равно убежит. Такой вот странный глюк, срабатывающий у меня лично во всех четырех версиях первого KOTOR’а. :((
[11] Транскрипция имени предполагает, конечно, написание «Сайон», но знакомые меня убедили, что «Сион» звучит более по-русски, плюс к тому, многие уже привыкли называть этого персонажа второго KOTOR’а именно Сионом, и могут, вообще, не понять, о ком идет речь, если я буду гнаться за правильностью написания его имени.
[12] Колто – природное лечебное вещество, существовавшее еще до появления бакты. Происхождение его точно не известно, но существует оно только на Маннаане и больше ни на одной другой планете в Галактике.
[13] Хочу сразу оговориться: меня коробят очень многие вещи во втором KOTOR’е, ака не дорос (не дали ему дорасти…) второй KOTOR до того, чтобы стебаться над первым! Поэтому, когда я в тексте фика упоминаю Боевую Медитацию Бастилы, я имею в виду уникальное умение, позволяющее удаленно вдохновлять и направлять огромные по численности флоты и армии (как в первом KOTOR’е), а вовсе не рядовой прием Силы, позволяющий сплотить маленькую группку своих сторонников или усилить боевые характеристики десятка – максимум – союзников, находящихся в пределах одного закрытого помещения (как во втором KOTOR’е).
[14] Идея касательно прошлого Эттона Рэнда (KOTOR-2) родилась у меня на основе совокупности нескольких факторов. Первое – это возраст, на который он выглядит, пока (или если) не затемнен: при всем желании Эттону никак нельзя дать больше 25 лет; по словам нескольких игроков, чьим мнением я интересовалась, ему 21-22 года. Когда позднее соотносишь его возраст с известием, что он участвовал в Мандалорианских Войнах, возникает невольный вопрос: он что участвовал в них, будучи ребенком?... Второе: на идею о крепких, «наследственных» :)) связях Эттона с Обменом, меня навел его диалог на Телосе с ложным Бату Ремом; Эттон говорит: «Обмен, да? Я уверен, что такой, как ты, никудышный клоун со стволами не является одним из них.» и продолжает: «Вы, охотники-за-головами, даже не можете победить в честном бою. Вы – самое дешевое, самое непотребное наемное отребье во всей Галактике. Я бы лучше нанял мандалорианца, чем такое дерьмо, как вы.» - да, конечно, Эттон тут подначивает, и очень удачно подначивает, убийцу Обмена сделать глупость, но его запал и формулировки фраз навели меня на мысль, что, кроме собственно провокации, здесь имеет место оскорбленная гордость профессионала, столкнувшегося с дилетантом; и дальше я рассуждала так: по игре Эттон - охотник-на-джедаев, а это, согласитесь, не тоже самое, что охотник-за-головами преступного синдиката, пусть даже и самый элитный охотник, следовательно, эмоционально крепкую связку Эттона с Обменом надо искать не в его ситхском прошлом. Третья часть моей квэнты для Эттона родилась из фраз, которые он использует, отбиваясь от обвинений в том, что он не тот, за кого себя выдает: «Я – Эттон, всегда Эттоном был и всегда буду!»; отметьте, что фамилию, которую он назвал нашему персонажу при первом знакомстве, в этом диалоге Эттон не повторяет; закономерно, по-моему, будет предположить, что подложная у него именно фамилия, а скрывает свою настоящую он потому, что она достаточно широко известна… Вот таким, собственно говоря, образом Эттон Рэнд и превратился у меня в Эттона Карата.
[15] Я взяла транскрипцию «Бэндон», хотя в известных мне русскоязычных переводах первого KOTOR’а данный персонаж фигурирует как «Дарт Бандон», потому что «Бандон», по-моему, очень невкусно звучит: что-то среднее между банданой и гондоном, а «Бэндон» - вполне нормальное имя.
[16] Черка – межпланетная корпорация, славящаяся своей нечистоплотностью в методах ведения бизнеса. Кроме вполне легальных промышленных и торговых операций, имеет незаконные доходы: в частности, Кашиик служит Черке источником работорговли. Региональные лидеры и основной контингент служащих Черки – в основном, люди.
[17] Вся заморочка с татуировками – это моя попытка объяснить, почему на территории мандалорианской базы на Дксане (KOTOR-2) всюду расставлены флаги с эмблемой Звездной Кузни вместо флагов с собственно мандалорианской символикой.
[18] Все, кто играл в KOTOR’ы, думаю, помнят хронологическую путаницу этих игр: часто недостоверную, а местами противоречивую. Например, задавшись вопросом, сколько же прошло лет между Мандалорианскими Войнами и атакой ситхов на Республику, я из текстов первой игры получила следующие ответы: два с половиной, три, четыре, пять, восемь, «многие годы», «давным-давно». Во втором KOTOR’е дело обстоит не лучше: например, Эттон, выглядящий от силы ровесником Служанки и Миры, но никак не старше их, оказывается, принимал активное участие в Мандалорианских Войнах, в которых участвовали и родители Служанки, и родители Миры, и сама Мира, будучи ребенком – и эта несуразность только капля в море. :(( В общем, мне пришлось как-то утрясать хронологию в своей голове… и вот, что у меня получилось в результате: 1) Ревану было минимум лет 25-30 лет (вероятнее всего, около 30 – раньше он бы просто не успел обзавестись такой популярностью и таким влиянием в Ордене, как те, что упомянуты в игре), когда он пошел на Мандалорианские Войны; 2) Малак был младше Ревана минимум лет на пять, то есть он пошел на войну 20-25-летним (вероятнее всего, 25-летним). 3) Мандалорианские войны длились от 5 до 10 лет (ну, предположим, что 5, хотя, на мой взгляд, это большая натяжка). 4) После Мандалорианских войн несколько лет Реван и Малак странствовали по Неисследованным Регионам (ну, пусть будет 3-5 лет – нижняя планка слова «несколько»). 5) Многочисленные события войны ситхов против Республики, произошедшие до захвата Ревана джедаями в плен, никак не могли уложиться меньше чем в 3 года, а, вероятнее всего, они заняли значительно больше времени (возьмем опять среднее значение - 5). Если суммировать, получается, что Ревану на момент начала событий первого KOTOR’а около 45-50 лет, а Малаку, соответственно, около 40-45 – и это еще щадящий героев подсчет. Из него я исходила при написании.
[19] Глубокий поклон создателям самого большого и колоритного мода для первого KOTOR’а! ;)
[20] Я с удивлением обнаружила, что многие игроки не знают о том, что Академию Ситхов на Коррибане (KOTOR-1) можно не вырезать. Так вот, тем, кто был не в курсе, сообщаю: можно. Данный эпизод в тексте – не отсебятина, он полностью взят из игры, за исключением объяснительной части высказываний Утера Винна. Для того чтобы оставить коррибанскую Академию в неприкосновенности, надо занять сторону Утера Винна в его конфликте с Ютарой, выполнить его приказ о доставке яда и, главное, не говорить Ютаре о том, что вы ее предали, в ожидании дальнейшего развития интриги. На мой взгляд, Маска Ситха, хранящаяся в комнате Утера Винна, куда можно получить доступ лишь после второго разговора с Ютарой, не стоит уничтожения всей коррибанской Академии – если, конечно, вы ходите на Темной, а не на Светлой Стороне. А экспы в игре и без того предостаточно… Да, вот еще что: если Коррибан – последняя планета в вашем списке по поиску Звездных Карт, и вы взяли сторону Утера Винна, то он в конце испытания признает в персонаже Дарта Ревана – как и описано.
[21] Сердце Стража – легендарный кристалл для лайтсабера, про который ничего толком неизвестно, однако считается, что он сыграл большую роль в период создания Ордена Джедаев. И у джедаев, и у ситхов есть свои легенды по поводу этого артефакта. Джедаи считают, что Сердце даст о себе знать во времена хаоса, когда Галактика будет нуждаться в спасении. Ситхи уверены в том, что Сердце – это артефакт Темной Стороны Силы, который поможет им захватить власть над Галактикой. Материал, составляющий структуру Сердца Стража, неизвестен. Существуют большие сомнения в том, что это действительно кристалл, так как порой Сердце кажется живым. (Комментарий почти дословно взят из первого KOTOR’a.)
[22] Я не стала пререкаться с первоисточником, хотя, на мой взгляд, история порабощения ситхов темными джедаями очень странна. Если у ситхов были свои маги (читай - форсъюзеры), то с какой такой стати ситхи должны были начать поклоняться темным джедаям и обожествлять их?.. Если часть джедаев была восхищена и увлечена культурой ситхов, и подалась на Темную Сторону, желая учиться новым для них способам взаимодействия с Силой, то почему они позднее стали ситхов порабощать – и как им это удалось притом, что знания ситхов о Темной Стороне во много раз превосходили знания самих беглых джедаев?..
[23] См. ситхский голокрон в бывшей комнате Утера Винна на Коррибане (KOTOR-2). Слова Бастилы о Звездной Кузне не противоречат моему варианту, если предположить, что Реван исчезал дважды – сначала временно, потом только – окончательно.
[24] Момент с минами внесен в текст по настоянию моего мужа, чтобы порадовать тех, кто в курсе по поводу «минного» бага во втором KOTOR’е. Может быть, этого и не стоило делать… Ну, да ладно – уже сделано! :)) Фокус с минами – это способ бесконечного набора экспы: мины устанавливаются персонажем на одной локации, потом он переходит на другую локацию, затем возвращается и начинает убирать мины – в этом случае, при хорошо развитом умении «Взрывчатки» и наличии Креи (со спец-способностью «Наставник») в активной команде можно получить до 500 ex. без нескольких копеек за снятие одной мины.
[25] Я поддерживаю точку зрения, что приквельное пошло-материалистическое представление «о мидихлорианах – это ересь времен заката Старой Республики». Мне ближе классический взгляд на Силу, основанный на ОТ и философско-религиозных, эзотерических учениях нашей реальности.
[26] Как точно подметил мой муж «Крея опять что-то не то спизданула – дур-р-ра!»: смерть Джанго Фетта нельзя рассматривать, как конец истории, ведь Боба Фетт ходит в той же самой мандалорианской броне. Еще одна гадость, сказанная Креей под занавес – б-р-р-р! :((((
[27] Вероятнее всего, здесь у меня Реван высказывает ошибочное предположение – вполне могло сложиться так, что Крея и Бастила вовсе не встречались. История перемещений «Эбон Хока» в паузе между действием первого и второго KOTOR’ов, по-моему, примерно такова: Реван улетел на «Эбон Хоке», потом либо бросил корабль, либо его каким-то образом потерял, Т3-М4 привел корабль к Бастиле, Бастила полетела искать Ревана на «Эбон Хоке», с ней что-то случилось, корабль попал в чужие руки (косвенное подтверждение – диалог на Нар-Шааде), потом его случайно или неслучайно нашла Крея, либо гиперактивная «тумбочка» самостоятельно освободилась от временного хозяина и отыскала Крею, следуя инструкциям Бастилы искать помощи у форсъюзеров – желательно «не ситхов и не джедаев, а нечто среднее».
[28] Противоречивое отношение Креи к Силе видно из ее же слов – например: на Телосе она говорит Эттону, что форсъюзеры без Силы ни на что не способны и приспособлены к выживанию меньше, чем обычные люди, а на Дксане она же говорит Мандалору, что воинские навыки и тактическое планирование несущественны по сравнению с Силой.
[29] Отсылка к недоделанным «романам» бедного обкромсанного второго KOTOR’а. Если бы «романы» были доделаны, персонажу-женщине пришлось бы выбирать между Эттоном, Последователем и, по предположению некоторых, Бао-Дуром, верно? :)) А так идиотизм получается: Крея делает трагедию из общения персонажа-женщины со всеми особями мужского пола, какие только есть в радиусе действия… ну, исключая, разве что, Мандалора и вуки. ;)
[30] Имеются в виду спец-способность Эттона «Выживание» и его же ветка спец-способностей «Дух – Боевой Дух – Героическая решимость».
[31] Еще одна непонятность KOTOR'ов, которую мне пришлось как-то обосновывать. Раньше я неоднократно слышала, что обязательная приставка "Дарт" в ситхском имени появилась со времен Дарта Бейна, как знак уважения наследников к мастеру, реорганизовавшему ситхский орден. До мастера Бейна в галактической истории не фигурирует никаких "Дартов", имена ситхов более разнообразны. Но ведь события KOTOR'ов происходят примерно за две-три тысячи лет до битвы за Руусан и начала деятельности Дарта Бейна! Пришлось придумывать обоснование этой нестыковки… Пришлось сделать предположение, что 1) либо Дарт Бейн сам заимствовал первую часть своего имени у более древних ситхов, 2) либо он был представителем ветки ситхского ордена, в которой имя "Дарт" передавалось из поколения в поколение (например, нам ничего не известно об учениках Дарта Нигилуса или Дарта Сиона; гипотетически можно предположить, что кто-то из них выжил и взял собственных учеников), 3) либо произошло случайное совпадение, и приставка "Дарт" была настоящим именем мастера Бейна - в конце концов, фамилия "Darth" в Стандарте Республики точно существует (обратитесь к генератору имен).
[32] Когда я играла во второй KOTOR, меня лично занимал вопрос, почему войска Дарта Сиона – это убийцы-ситхи, тогда как сам он – ситх-мародер, а Дарта Нигилуса (имеющего класс ситха-убийцы) окружают солдаты и офицеры нефорсъюзеры, плюс парочка темных джедаев, подобных тем, которые позднее встречаются нам в Академии на Малахоре V. Тут, по-моему, наличествует явный обмен, мотивация которого была мне очень интересна.
[33] Подсчет производился следующим образом: 3996 г. до Явинской битвы (победа джедаев над Экзаром Куном) минус 50 лет (начало событий первого KOTOR’a) минус 10 лет (начало событий второго KOTOR’a) минус 3 года (условно взятое время поисков персонажем второго KOTOR’a местопребывания Ревана) минус 77 (разница между предположительным, условно взятым возрастом Императора Палпатина на момент Явинской битвы и возрастом Коса Палпатина на момент событий фанфика: [89-12]; версию о том, что Палпатину 89 лет в «Новой надежде» я где-то слышала/читала, только никак не могу вспомнить где – sorry! – но я на этой версии и не настаиваю, просто надо было как-то считать…).