Ash-kha
В праздничном номере, ко Дню морфлота:
БРЫЗГИ
ЧЕМ БЛИЖЕ К МОРЮ, ТЕМ БОЛЬШЕ МОРЯКОВ
Когда я только начинала изучать историю Петербурга в пришкольном центре «Город в подарок», на одном из первых маршрутов нашей группе было дано задание найти Морскую улицу. Предложенные преподавателями подсказки нам мало помогли, но по мере приближения к Неве нам попадалось все больше людей в морской форме. Никто из них не мог нам помочь в поисках.
- Вы не подскажете, где Морская улица?
- Морская улица?.. Не знаю.
Или:
- Морская улица? А разве она в этом районе?
Тогда мы приняли оригинальное решение: идти туда, откуда валит столько моряков, наверное, там и будет улица, которую мы ищем. Моряков было так много, что мы не переставали изумляться, и только потом сообразили, что в Петербурге, изначально задумывавшемся Петром I как морская столица, в Петербурге, где даже кафедральный собор носит имя св. Николая Мирликийского, покровителя мореходства, удивляться количеству моряков на улицах смешно!
КЛЮЧ БЕЗ ПРАВА ПЕРЕДАЧИ
Я всегда любила большую воду.
Сейчас Ладога серо-стальная, и тяжелые, как будто маслянистые волны, бьющиеся о прибрежную гальку, кажутся более плотной субстанцией предгрозовых, табачного цвета туч.
Почти три столетия назад древняя новгородская крепость Орешек стала для Петра Великого «ключом к городу», недаром он назвал ее Шлиссельбург...
Я повернулась, чтобы снова взглянуть на крепость.
На берегу было безлюдно. От древних стен, от полуобвалившихся бойниц веяло пугающей, призрачной близостью той эпохи. Несложно было представить, как подходят к Нотебургу (так называли крепость шведы) корабли под Андреевскими флагами, как вздуты от ветра их паруса, как канониры заряжают пушки, как моряки и солдаты охвачены азартом начинающейся баталии... И вот крепость взята, России открыт проход к морю, Петр закладывает в устье Невы город и порт.
А на стенах Орешка еще сохранились, должно быть, выбоины от русских пушечных ядер...
ПЕРВЫМ ДЕЛОМ ЭКСПОНАТЫ, НУ А ДЕВУШКИ ПОТОМ
Во время посещения Военно-морского музея мы с подругой приклеились к витрине, где стоял макет фрегата. Восхищение вызывала достоверная проработка всех деталей, от высовывающихся жерл бортовых пушек до поднятых на бушприте треугольных парусов. Оживленным обсуждением мы привлекли к себе внимание смотрителя-курсанта (он выполнял здесь ту же функцию, что и бабушки в Эрмитаже). Когда мы, передвинувшись к следующей витрине, стали рассматривать шпаги и кортики, споря, какое оружие удобнее для руки, он подошел к нам.
- Интересуетесь, девушки?
Он начал рассказывать, кому принадлежало это оружие, в каких оно бывало боях, как попало сюда. Сначала он смущался, но, видя нашу увлеченность, воодушевлялся все больше.
Почти все им рассказанное я помню. Эта случайная экскурсия оказалась сверхинформативной и очень интересной. В городе полным-полно мореходных училищ, но все ли курсанты такие энтузиасты моря, как этот нахимовец?
НЕВА НЕ ТЕРПИТ ПАНИБРАТСТВА
Как-то зимой, в 10-м классе, мы с одноклассницами, гуляя по Стрелке Васильевского острова, заспорили, чем свою преданность Городу можно доказать.
- Да просто нормально учить то, что нам в Центре по истории Города преподают, - сказала Надя. – Если знаешь, значит ценишь.
Наташа фыркнула:
- Ну да! Преданность Городу доказывается элементарно – героическими поступками.
Огромная Наташа вразвалку устремилась к Ростральным колоннам, выбрала из фигур, сидящих по четырем сторонам света, Неву и указала на нее.
- Нева и есть, собственно, «окно в Европу», так? Нет реки, и город не нужен. Следовательно, Нева – символ Петербурга. Теперь демонстрирую!
Подтянувшись, Наташа взобралась на гранитный фундамент колонны. Дальше сложнее: ни со стороны колен каменной женщины, ни сбоку, ухватившись за ее локоть, было не забраться выше. Тем более что статуя обледенела, и закрепиться было никак нельзя – все время соскальзываешь. Каким-то немыслимым образом Наташе удалось вскарабкаться Неве на плечи (по-моему, ободрав при этом ладони). Сверху она помахала нам, а потом, раскинув руки, заорала:
- Во славу твою, Питер!
Когда об этом узнали наши преподаватели из Центра, они были шокированы и долго потом не переставали возмущаться:
- Какое варварство! На памятник морской славы... О-о-о!
Увы, когда душа от переизбытка чувств вопит, каждый выражает любовь к Городу по-своему.